Рысюхин, помните свои шестнадцать?

Глава 13

Из указаний по хозяйству, которые касались непосредственно моей гвардии, стоит упомянуть распоряжение довести количество самоходных миномётов до четырёх. Или, по крайней мере, выполнить все подготовительные работы, оставив до моего приезда то, что я сделаю проще и лучше, чем кто-то ещё. До этого меня тормозили с подобным решением рассуждения финансового характера: сформировать и содержать две батареи, буксируемую и самоходную, со всеми вспомогательными частями, включая разведку и боевое охранение, я точно не потяну. Это надо на месте Викентьевки и Рысюхино иметь местечки тысячи на полторы-две жителей каждое, и на Изнанке минимум полтысячи постоянного населения и под тысячу артельщиков-старателей, вот только для подобной оравы в ближайших окрестностях нет ни работы, ни денег. Да и то — развитие при этом если не встанет совсем, то сильно замедлится, о проектах типа моста через Умбру или дамбы возле Викентьевки и думать придётся забыть.

Но сейчас меня осенило, когда очередной раз увидел лежащие рядом револьвер и меч. Сменное оружие же! Кто мешает иметь, грубо говоря, один комплект миномётчиков и два комплекта миномётов для них, двух разных калибров? И использовать тот, что сейчас больше подходит. Да, тоже не дёшево, и изготовление самих орудий как бы не самая дешёвая составляющая. Боеприпасы для двух разных систем держать, обучение и тренировки проводить. Причём тренировать с учётом того, что на самоходках численность расчёта больше на трёх человек: третий заряжающий, который управляется с зарядным лотком, ещё один подносчик, что помогает снарядному, фактически его ассистент, сорок два килограмма поворочай-ка в одиночку! И шофёр, который в этом случае именуется механик-водитель, и отвечает не только за управление автомобильной платформой, но и за исправность прочих механизмов, от упоров-подъёмников до механизма раскрытия крыши и поворота миномёта.

А подвиг меня на такое решение детальный разбор поездки и хода последнего боя с Антоном. Будь у меня с собой второй огневой взвод, то и выловить супостатов можно было намного быстрее, поставив засады на обеих фланговых позициях (вопрос недостатка прикрытия как-нибудь разрешили бы), и при обстреле крепости дать второму взводу задачу на ведение отсечного огня — глядишь, тот один, который самый шустрый, не сбежал бы. Но сожалеть о том, чего не было — глупо и не продуктивно, зато принять меры к тому, чтобы в будущем сожалеть не пришлось и можно, и нужно.

Потом можно будет подумать и о том, чтобы довести количество самоходок до штатного в «отдельной гвардейской батарее», но это уже потребует добора людей в гвардию и повлечёт за собой изготовление вспомогательной техники, на которую тоже потребуются люди. Так что это всё — потом. Может быть даже очень потом, не раньше следующего года.

Ещё о делах домашних, раз уж их коснулся. Ульяна так и не уехала ещё в Викентьевку. Активно и тщательно собиралась, определяла список того, что нужно взять с собой, что требуется докупить на месте — в Осиповичах или Бобруйске на самом деле, спорила с Машей о том, как делить няню. В общем, находила множество дел по подготовке и предвкушению, но при этом ехать не торопилась, постоянно находя всё новые помехи. Самым «не убиваемым» аргументом служил, несомненно, ремонт в доме, а теперь она заявила к тому же, что пока меня не дождётся — ни о какой поездке не может и речи идти. Такое ощущение, что её и хотелось отправиться в почти самостоятельное плавание в имении, что станет родовым для её дочери, и в то же время было страшно. По той поговорке, что была и в моём мире, и мире деда: «И хочется, и колется, и мамка не велит», только без мамки. Так она, глядишь, до осени дотянет, там дожди, потом Маше рожать, потом холода… Вот только как бы эта позиция «я хотела бы, но обстоятельства» не превратилась из репризы в настоящий образ жизни, поскольку ничего хорошего из такого подхода никогда не получалось и не получится. Надо будет провести воспитательную работу, а ещё лучше — совместить её с поездкой в Викентьевку всем семейством. Думаю, Мурыське с Ромкой там тоже понравится.

На четвёртый день утром мне принесли парадный мундир — с полным комплектом наград на нём. Я даже проверил, не домой ли ко мне курьера гоняли? Но — нет, все казённые. По этому поводу даже дед вылез и высказался. Так-то он во время пребывания про Дворе прятался от Императора, хоть и был уверен, что тот и так всё знает, но — для соблюдения приличий и «чтобы не наглеть на ровном месте».

«Бардак, конечно, у вас тут с наградами. Любой желающий может хоть чемодан орденов себе наштамповать, при этом довольно вольно обращаясь с материалами».

«И что с того? Один комплект — это же неудобно! постоянно перевешивать с одного мундира на другой, это и возня лишняя, и повредить можно».

«И нацепить на себя сколько угодно».

«В смысле⁈ Копию чужой награды тебе ни один приличный ювелир делать не будет, а если где и добудешь, то за самозванство — каторга».

«Ах, да, у вас же, как и у нас при царе, одну награду дважды не вручают».

«Конечно! Если на мундире три одинаковых ордена — как это понять⁈»

«Что человек трижды совершил подвиг, предусмотренный статутом этого ордена. А так, получается, или без заслуженной награды остаться можно, если следующая ступень по чину не положена, или два разных человека за одно и то же получат две разные награды — тоже несправедливо».

«Зато не надо носить шесть рядов по десять одинаковых медалей. И копий можно смело заказывать столько, сколько тебе нужно. Если же награждать надо, а нечем — значит, надо новую награду вводить. И станешь первым её кавалером, что особенно почётно».

«Не знаю, мне наша система больше нравится. Вообще у нас всё как-то логичнее устроено, без лишних сложностей».

«Ага, именно поэтому за то, что дикое животное тебе автомобиль разбило, платить будут не тебе, а ты. Логика во всей красе! Ты в убытке, хорошо ещё — если все живы и здоровы, и ты же платишь!»

«Логика в том, что животное принадлежало государству. Ты его сбил, то есть — не справился с управлением транспортом, и нанёс ущерб государству, вот и всё».

«Не, дед, это не логика, это дичь какая-то. Если что-то является моим имуществом — именно я обязан заботиться об его сохранности, и чтобы оно не валялось и не шлялось где попало. Если же моё имущество оказалось там, где его быть не должно, на дороге, например, и из-за этого кто-то получил убыток или ущерб здоровью, то это я должен платить пострадавшему, а не он мне! Даже если моё имущество тоже пострадало!»

К общему мнению мы так и не пришли, хоть дед, как мне казалось, и хотел бы со мной согласиться, но не хотел именно уступать. Или дело в том, что он только слепок, и поэтому не может менять запечатлённые в нём мнения и убеждения? Не знаю, если честно. Зато за этим разговором сам не заметил, как дошли до всё того же кабинета, перед которым дед едва успел юркнуть куда-то в лес, словно его и не было в моём внутреннем мире, и где меня ждали те же двое плюс всё тот же секретарь по фамилии Прокречетов, у которого я, похоже, персональное наказание.

После взаимных приветствий Пётр Алексеевич обратился к своему наставнику.

— Говоришь, наказывать не за что, без оценки события не оставишь — значит, надо награждать?

— Именно. Но не от того, что деваться некуда, а потому как заслужил.

— Напомни-ка мне, чем мы обычно за вразумление дорогих соседей жалуем?

— «Заслугами». Но у него уже есть, вторая степень, а первая не положена — чином не вышел.

— И как быть?

Я смотрел этот спектакль, сохраняя вежливое и отстранённое выражение лица. Ну, насколько мог сохраняя. Почему спектакль? Так если награждение сегодня, а парадный мундир о том вопиет, то Указ уже подписан и награда в коробочке у распорядителя церемонии лежит. И что такое тогда все эти размышления о том, что дать? Вот-вот. Но угодно Государю развлекаться — и пусть его, думаю, не так уж много у него возможностей и времени для этого.

— Я давно говорю, что надо новую награду вводить. Так и назвать — «За вразумление». Нижним чинам медаль, офицерам — орден.

— Угу, и первую степень — генеральскую. С формулировкой «За вразумляющие действия армейского или превышающего оный масштаба», а вторую — «За вразумление бригадного и корпусного толкования».

Император проговорил эти формулировки с таким мечтательным выражением лица, как школьник о коробке конфет. Потом вздохнул:

— Увы, те самый соседушки, хоть ближние, хоть дальние, не поймут такого афронта.

— Скорее, наоборот — слишком хорошо поймут.

— И это тоже не подойдёт. Как ты там, Антон, говоришь? Слишком много хорошо — это тоже плохо, так, вроде?

— Ладно, нет «За вразумление», значит, «Щит Империи»?

— Скучно и банально… Кстати, о скуке — что-то наш гость заскучал. Хотя, казалось бы — вопрос его награждения обсуждается.

Кажется, я всё же не удержал вежливое внимание на лице. Хотя… Дурень я — Государь же, как менталист девятого уровня, эмоции окружающих считывает просто фоном, как я цвет стен!

— Перейдём, значит, к делу. Вы, Юрий Викентьевич, не думали о том, чтобы дополнить количество самоходных миномётов до батареи? Вроде бы упоминали, что двух мало для решения реальных задач и вроде бы третий запустили в производство ещё до своего отъезда на юг?

— Думал. Но дорогое это удовольствие, не столько даже изготовление самих установок, сколько боеприпасы для них, а потом ещё содержание и эксплуатация, включая личный состав с его обучением и тренировками. Планирую собрать четыре орудия, а расчёты брать те же, что у меня на буксируемых «сотках» сейчас. То есть, использовать тот или иной миномёт под каждую конкретную задачу, как сменное оружие.

— На самом деле, не так уж и дорого, даже если полный штат отдельной гвардейской батареи брать. Сопоставимо с содержанием линейного пехотного батальона. Приятно, конечно, что вы думаете об экономии, но это не те суммы… Что такое?

— Для меня и содержание линейного пехотного батальона вряд ли было бы посильно, без сильного снижения качества содержания и обучения, и то недолго.

— Ну, вам, к счастью, и не нужно… Так. — Государь потёр лицо руками и стал серьёзным, даже немного грустным. — Вы хотите сказать, что до сих пор создавали и содержали ваше это самоходное подразделение за свой счёт? И за свой счёт же думали о его увеличении⁈

— Да, это же моя родовая гвардия, значит, за счёт рода и должна содержаться, а как иначе⁈

— Я вот не понимаю, вы издеваетесь, или обидеть хотите? Нет, не чувствую такого. Вот смотри, Антон, — Император переключился на другого собеседника. — Вроде умный человек. Иногда даже очень. Изобретатель. Деловая жилка тоже, как ни удивительно, есть, судя по тому, как свой род развивает. А иногда смотришь — дурак дураком. А ещё порой хочется взять ремень…

— Ремень — это уже вообще по-семейному, хе-хе. И, поверь, уж я тебя отлично понимаю!

Пётр Алексеевич только рукой махнул.

— Это другое. Ладно, могу понять опасения, что дружина принадлежит не тому, кто командует, а тому, кто платит. Поэтому и предложил оформить всё переводом на ваш, Юра, счёт, как моего флигель-адъютанта, чтобы своим людям вы платили уже сами. Но… Антон, объясни ты, а то у меня терпения не хватит.

Бывший наставник Императора, хотя, какой он бывший, поправил не существующий галстук и начал из далека:

— Скажите, Юра — я, уж простите, к своим ученикам ко всем привык по имени обращаться, так вот, что означают ваши погоны с вензелем?

— Принадлежность к флигель-адъютантам Его Императорского Величества.

— Отлично. А каковы обязанности этого самого адъютанта? Не надо в исторической перспективе, на данный момент?

Рассказал, начиная уже раздражаться такими дальними заходами.

— Значит, знаете, отлично. Теперь скажите, какое именно поручение, я имею в виду постоянное поручение, а не срочное задание дополнительно к нему, вам было дано при возведении в данный ранг?

— Разработка и изучение передовых артиллерийских систем.

— Теперь, прошу, выслушайте одну простую фразу и попробуйте понять, осознать её смысл. Готовы? Итак: «изготовление и опытная эксплуатация экспериментальных артиллерийских установок». Услышали? Осознали? Запомнили? Тогда, внимание, вопрос! Какое ещё занятие, кроме описанного данной фразой, лучше подходит под описание исполнения вами ваших должностных обязанностей⁈

Под конец интонации Антона плавно изменились с тона скучающего профессора, читающего сороковой раз одну и ту же лекцию каким-то бездарям, на тон полковника, который «драит» пойманного пьяным на плацу поручика. Я даже рефлекторно вскочил «во фрунт», словно кадровый военный, хотя никогда особой склонности к службе не имел. Но — проняло, надо признать, сильно.

— Слава Кречету, кажется, дошло. Спасибо, Антон, ты, как всегда, на высоте в вопросе кому-то что-то объяснить. Так как, господин гвардии инженер-капитан, поняли, почему и на какой счёт следует относить расходы по созданию и содержанию артиллерийских подразделений в вашей гвардии?

— Так точно! Но ведь мои гвардейцы большую часть времени заняты совсем не миномётами⁈ Они и портал на Изнанку охраняют, это их главная задача, и грузы экспедируют, и…

— Нет, это решительно невозможно! Как там говорит мой Саша после прошлогодних манёвров, «не хотите по-хорошему, будет, как положено»?

«О, ещё одна дедова фразочка пошла в обиход» — успел подумать я.

— Семён Аркадьевич, пишите проект Указа. Сим повелеваю: барону Рысюхину, Юрию Викентьевичу, вставите все имеющиеся регалии, сформировать экспериментальную батарею самоходных миномётов калибра сто шестьдесят миллиметров основываясь на утверждённом штатном расписании отдельной гвардейской миномётной батареи. Срок исполнения ставьте май следующего года, предварительный срок готовности техники — декабрь этого. Далее. Расходы на формирование и содержание подразделения, включая стоимость ранее изготовленных технических средств и боеприпасов отнести на исполнение обязанностей вышеуказанного барона Рысюхина в качестве флигель-адъютанта. Добавьте всё, что положено для оформления — и мне на подпись, не позднее завтрашнего дня. Всем всё ясно⁈

— Ваше Величество! — страшно было до жути, но если сейчас промолчать, то потом будет ещё хуже. — Ваше Величество, сей Указ не может быть исполнен!

— С чего бы это⁈ Разучились с металлом работать? Или некому бухгалтерию вести?

— Никак нет! Но утверждённый штат предусматривает буксируемые миномёты! Уже нарушение получается, плюс другая численность расчёта…

— Ах, да, забыл сказать. Гвардейские части пока в стадии формирования и оружия ещё не получали, так что возникла идея перевести их на ваши «самоходки». Вроде как престижнее получится и огневая мощь выше. К тому же я сказал «основываясь», не «в соответствии». Ещё вопросы есть?

— Так точно! Командовать отдельной гвардейской батареей должен капитан гвардии, а где такого взять? У меня только один: я сам, и то — инженер-капитан. А ещё нужны три поручика, пять или шесть подпоручиков и от четырнадцати до шестнадцати корнетов[1]!

— А вот это уже хороший вопрос. Кто там у вас командует в гвардии? Насколько помню, у него звание капитан запаса? А над батареей старший — поручик? Смешная ещё фамилия у него такая, совершенно не героическая, в отличие от него самого — Нюськин. И подпоручик, который старшим команды в последнем выезде был, никого не забыл?

— Никак нет, не забыли. Это все мои офицеры. Причём капитан запаса Старокомельский не может командовать батареей — за ним ещё те гвардейцы, которые портал охраняют, их нельзя с места трогать, и гарнизон в Викентьевке, и прочие силы!

— Что ж. Пишите там. Поручика Нюськина за образцовое исполнение приказов командования и блистательное овладение новой техникой произвести в звание капитана артиллерии со старшинством в сём чине с сегодняшнего дня по гвардейскому корпусу артиллерии вне штата. С производством в штабсы и повышением в чине при переводе возиться не будем, никому это не нужно. И далее — числить гвардии капитана Нюськина в запасе с откомандированием в распоряжение флигель-адъютанта, гвардии инженер-капитана барона Рысюхина. Аналогично с подпоручиком Вишенковым: произвести в поручики и вывести за штат гвардейского артиллерийского корпуса с направлением туда же. Далее, чтобы не было нарушения субординации: капитана запаса Старокомельского числить в запасе по лейб-гвардии конвойному полку вне штата. Подготовьте все приказы о присвоении званий и перемещении, заверенные копии передадите завтра барону для торжественного вручения адресатам. Далее пишите. Барону Рысюхину, регалии вставьте, даровать в рамках исполнения предыдущего указа, вставите реквизиты, право присвоения временных офицерских званий до поручика включительно с приставкой «родовой гвардии» и последующей аттестацией.

Император повернулся ко мне:

— Решён вопрос?

— Так точно! — а сам аж похолодел от нехороших предчувствий. Если моих подчинённых ТАК награждают, сопоставимо с тем, как оценили мой миномёт в составе комплекса, то что же тогда подготовили для меня⁈ Только бы не титул! Я ещё не готов, а отказываться больше нельзя! Ааааа!

— Наш барон уже подал смету на восполнение расходов по экспедиции?

— Никак нет!

— И когда собирались это делать?

— Не собирался, если честно. Вассал обязан «явиться конно, людно, оружно и отслужить месяц в году, не спрашивая ни казны, ни кормления, ни иной какой платы за службу».

— Кажется, это мы уже проходили. Что ж, будем делать работу над ошибками, с теми, кто не различает призыв сюзерена и приказ Императора своему адъютанту. Господин Прокречетов, поручите вашим людям самим составить смету, по нормативам. Если вдруг кто-то из здесь присутствующих заикнётся на тему того, что «износ не считайте, я сам магией бесплатно поправлю» или «это у меня в хозяйстве производится, оно своё и бесплатное» или ещё что такое — разрешаю за каждый раз бить в лоб! Один раз, но больно! Возьмите что-нибудь прочное и тяжёлое, линейку латунную, например. Такую, чтоб не согнулась. А потом выставите господину барону счёт за аудит, тоже по нормативам, деньги разделите между исполнителями, включая и себя.

Император снова повернулся ко мне с ехидной улыбкой на лице.

— Только не пытайтесь делать вид, что это всё был просто выезд на пикник ради фейерверка по случаю дня рождения!

[1] В гвардейских частях корнет заменяет собой сразу весь ассортимент прапорщиков. Вообще в гвардии офицерских чинов всего пять: корнет, подпоручик, поручик, капитан и полковник. На этом лестница гвардейских званий кончается, как и в нашей истории