Русская Америка. Сухой закон 4

Глава 25. «Конгресс»

Атлантик-Сити встретил меня приятным бризом с океана. На удивление спокойная синяя гладь воды мягко колыхалась, набегая на городской пляж.

Мой бронированный «Паккард» остановился около «Ритца». Кислов открыл дверцу, и я ступил на брусчатку перед резиденцией Еноха Джонсона. Неподалёку стояли припаркованные «Изотты», «Студебекеры» и даже «Роллс» Джо «Босса» Массерии. Вокруг — множество людей в тёмной одежде, в надвинутых на брови шляпах. Прогуливающиеся по набережной с опаской обходили их стороной.

Внезапные «переговоры» мафиози оказались для меня как гром среди ясного неба. Пришлось отложить все свои дела, потому что Наки Джонсон мягко посоветовал мне обязательно прибыть к нему на эту встречу. Кратко побеседовав с ним по телефону, я кое-что понял из иносказательных речитативов казначея Атлантик-Сити. Похоже, одним из главных вопросов будут претензии Джо «Босса» ко мне из-за «белой смерти», что появилась на улицах Нью-Йорка.

Признаться, как раз этому я не удивился. Удивляла лишь спешка Массерии. Пока всё складывалось так, как я и думал. Джо сам всё подстроил, чтобы выбить меня из Бронкса руками других боссов.

В это время ещё не было никаких комиссий «Пяти семей Нью-Йорка». Нет и пресловутой «Корпорации убийств». Все договорённости между воротилами преступного мира достигаются вот так — на собраниях в Большом Яблоке или здесь — в Нью-Джерси. «Усатые питы» собираются вместе с гангстерами помельче, наподобие меня или Капоне с Лучано. А затем решают: как дальше будет функционировать подпольная жизнь Северо-Востока Штатов.

Состав этого «симпозиума» периодически менялся, хотя наиболее маститые боссы оставались на месте. Енох Джонсон традиционно собирал всех на своей территории, предоставляя гарантии безопасности. Он вёл дела со всеми и был нужен всем из-за поставок. А сам не лез в другие штаты. Поэтому Наки зачастую выступал третейским судьёй в таких вот разбирательствах.

То, что он предупредил меня о готовящейся подлости со стороны Массерии — я посчитал хорошим знаком. Всё-таки за последнее время мы провернули с Енохом достаточно много взаимовыгодных дел. И тот факт, что о них особо не знали ни в Нью-Йорке, ни в Чикаго — тоже был мне на руку.

Вчера я смог накоротке увидеться с Джонни «Лисом» Торрио. Он общался сдержанно, из-за чего я понял, что он тоже по каким-то каналам понял, или догадался о ситуации с «порошком». Тем не менее наши договорённости по поставкам в Чикаго он подтвердил. И это тоже был плюс.

А вот Арнольд «Мозг» Ротштейн на связь так и не вышел…

В Атлантик-Сити вместе с моим «Паккардом» приехало ещё четыре машины с моими людьми во главе с капитаном Синицыным. В одном из наших авто сидел Паоло Колетти, приодетый по такому случаю в цивильный костюм. Итальянец даже стал выглядеть как заправский мафиози.

Двери «Ритца» распахнулись передо мной, и я с охраной прошёл внутрь большого холла. Навстречу тут же подлетел Оуэнн Манн-младший — поверенный Наки. Он с широкой улыбкой на лошадином лице возвестил:

— Мистер Соколов! Рад встрече! Все уже собираются. Вас ждут наверху в кабинете мистера Джонсона!

Он щёлкнул пальцами, и к нам тут же подскочили бои-гардеробщики, принимая одежду.

Мы прошли по краю зала. Сегодня здесь играла мелодичная музыка и исполнялись ненавязчивые песни. Все столики были заняты богато одетыми джентльменами в сопровождении своих жён и молоденьких профурсеток.

Поднявшись по широкой винтовой лестнице, я оказался около больших распашных дверей в люкс Еноха. Рядом стояло несколько итальянцев. Один, рослый, со взглядом мясника, тут же смерил меня глазами. Его лицо мне показалось знакомым. Может, видел где-то? Или мелькал на фотографиях… Неприятное чувство возникло в груди. Словно я встретил призрак.

— Альберто, пойдём, — хмыкнул напарник странного итальянца, и они скрылись в соседней комнате.

— Ваши люди могут подождать здесь, — указал на соседнюю дверь Оуэн, — Им принесут все, что они попросят. А я должен распорядиться о дальнейших приготовлениях. Прошу меня простить.

Я поблагодарил его и направился в люкс. Синицын с моими людьми и Паоло скрылись в номере напротив.

Внутри огромного «кабинета» Наки уже собрались высокие гости. Ко мне тут же подошёл и сам теневой хозяин города:

— Алекс! Рад тебя видеть! Проходи! Я сейчас ненадолго спущусь вниз. Если что, обращайся к моему брату, он всё организует!

Наки указал на Альфреда, с которым мы уже были знакомы ещё по старым делам, когда я помогал Блум в её проблеме с мафиози Розетти. Я пожал им руки, после чего Енох двинулся к выходу. Брат Еноха, шериф Атлантик-Сити, отправился в сторону небольшого сигарного шкафа. Сомневаюсь, что он сегодня будет активно «выступать». Альфи — скорее руки преступной машины Джерси. А вот Наки — её голова…

У бильярдного стола стояли Арнольд Ротштейн и Чарли Лучано.

— Енох! — Ротштейн окликнул уже стоя́щего в дверях Джонсона, — Я сегодня выиграл в твоём казино на Лин-стрит тридцать тысяч. Но у них не оказалось столько денег сразу. Я надеюсь, я получу свой выигрыш? — с елейной улыбкой спросил «Мозг».

— Конечно, получишь, об этом не может быть и речи! Но я подумаю о том, чтобы запретить в своих казино играть с тобой! — деланно нахмурился Наки.

— Да ладно тебе! — наклонил голову Арнольд, — Это же сущие мелочи для тебя, ведь так? Или я чего-то не знаю.

— Конечно, мелочи. Понимаю, что сейчас тебе нужны средства, Арнольд! — вернул колкость Наки и вышел.

От меня не укрылась тональность этой пикировки. Какая кошка пробежала между ними? Странно. Про то, почему проблемы у Ротштейна — я догадывался. Комиссия по спорту плотно атакует его по всем направлениям за махинации с бейсбольными матчами «Блэк Сокс». Но вот почему два близких компаньона так говорят друг с другом — это вопрос…

Лучано бросил на меня взгляд и коротко кивнул. Переходить весь зал к нему и здороваться я не стал. Не по старшинству, потому как передо мной в кресле сидел Джонни Торрио. Он, не торопясь, встал, и мы пожали друг другу руки.

— Держись, мальчик мой, — неожиданно тихо шепнул он.

Дело начинало приобретать интересный оборот. Нет, фактически меня «рукоположили» в боссы именно с подачи Торрио, когда я обнулил банду «Норд-Сайд». Но чтобы такие слова…

Зато Аль Капоне затряс мою руку с силой, довольно попыхивая сигарой:

— Давно не виделись! Не заглядываешь к нам — в Чикаго!

— Ты тоже! Хоть бы погостил в Нью-Йорке немного. Как идут дела? — вернул я любезность, отойдя с ним чуть в сторону.

— Твои бары Торрио отдал мне. Так что всё отлично! — шепнул Аль, — Но нам бы не помешал приток товара. Хочу «продолжить» свои владения на север за Чикаго.

— Тысяча ящиков подойдёт? — прикинул я в уме свои возможности.

— Было бы очень кстати. Но по цене…

— Такая же, как на виски из Кентукки, — также тихо ответил я.

— Подойдёт! — кивнул крепыш.

— Значит, договорились. В конце недели пришлю к тебе в «Четыре двойки» своего человека.

— Лучше в другой бар. Я потом назову тебе место.

Мы ударили по рукам, и я пошёл дальше. Навстречу с дивана поднялся Ремус из Цинциннати:

— Виделись в Чикаго, а теперь и здесь. Прекрасный город. Я бы готов был поменять его на свою дыру, если бы Наки согласился! — пошутил полноватый гангстер, что промышлял к западу от Чикаго и вёл дела с Торрио и Капоне.

Ремус тоже был не против моего возвышения тогда в отеле «Лексингтон», когда малый круг гангстеров приговаривал группировку «Норд-Сайд». Одиозная личность. Бывший адвокат, причём невероятно талантливый, он получал огромные чеки за защиту в суде от своих клиентов. Но как только стало известно о Сухом законе, начал заниматься продажей медицинского «поднадзорного» алкоголя.

Сейчас Ремус развернул такую деятельность, что можно было только позавидовать. Хотя пока что был ещё скромен во «внешних» проявлениях. Насколько я помню, через два-три года этот бутлегер уже будет закатывать светскую вечеринку на сто семей, после которой всем гостям в качестве подарков достанутся бриллиантовые булавки, а некоторым — автомобили.

Ходили даже байки, что Фрэнсис Скотт Фицджеральд, когда описывал тусовки в Великом Гэтсби, вдохновлялся скандальной жизнью Ремуса.

Я поздоровался с Ротштейном, Мейером Лански и Чарли. Арнольд не стал одаривать меня любезностями, как ранее, а лишь сдержанно улыбнулся. Плохой знак…

Молодые гангстеры были одеты в костюмы с иголочки. Даже чересчур кричащие и дорогие. То, что дела у них идут хорошо — было видно за версту.

Оставался лишь один человек…

— И я ему говорю: вот моя визитка! Он её берёт, читает, и я клянусь, он в тот момент чуть в штаны не наложил… Ха! — самодовольно захохотал Массерия.

— Это почему? — спросил новый для меня человек.

Округлое лицо, нос картошкой, бегающий взгляд. Судя по тому, как с ним мило беседовал Джо «Босс», это он привёл сюда новичка. И я помнил — кто это…

А Джо, тем временем, отвечал:

— Потому что на новых визитках написано вот что. Гляди!

И он достал пачку картонок с красивой печатью.

«Новичок» взял одну и, прочитав, хмыкнул:

— Джузеппе «Джо Босс» Массерия. Ха, неплохо. Сколько же вы отдали за такое качество печати?

Скупой. Скупой Шульц, прозванный Голландцем. Про него писали, что можно смеяться над ним, даже плевать в его сторону, но не дай Бог ты украдёшь или обсчитаешь его хотя бы на один цент. Это — верная смерть. Сейчас это такой же молодой гангстер, как Лучано и Лански с Капоне. Но он развернётся в будущем на полную катушку. Вопрос только — зачем Массерия притащил его сейчас? Не помню за ними тесной связи…

— Дорого, Артур, дорого, — самодовольно усмехнулся Джо, назвав Шульца по имени, — Если меня так называют на улицах, то почему не написать также на визитках… для «особых» случаев, а?! Джентльмены, берите.

Массерия положил небольшую стопку на столик посреди люкса. Лански и Лучано потянулись за ней.

Вообще, было необычно наблюдать всё это, зная, что через пятнадцать лет Чарли Лучано «закажет» убийство Шульца, когда тот начнёт мешать всей организации «Пяти семей». Исполнять этот приговор поручат вроде бы Альберто Анастазии. Хм, а не тот ли это Альберто, что стоял у дверей люкса, когда я заходил?

Лучано подал ещё одну визитку Ротштейну. Тот покрутил её на свету, покачал головой, но сунул в карман жилета. Ремус и Наки, уже вернувшийся к нам, тоже взяли по одной. Аль забрал парочку для себя и Торрио. Я же не сдвинулся с места.

— Что же вы, мистер Соколов, — злобно усмехнулся Массерия, — Вдруг вам понадобится связаться со мной. Покажите эту визитку, и мои люди доложат мне и пропустят вас. Я даю их только компаньонам или больши́м должникам.

— Думаю, мы найдём способ поговорить и без этого. Как-никак, соседи, — парировал я.

— Ваше право, — глумливо улыбнулся Джо и пошёл к креслу, что он облюбовал.

— Итак, господа, раз все собрались, и нам ничего не мешает, давайте начнём! — хлопнул в ладоши Наки и улыбнулся, словно конферансье в начале представления, — Позвольте представить вам нового человека, который присутствует здесь по рекомендации мистера Массерии. Мистер Артур Флегенхаймер.

— Можно просто Шульц, — поклонился Голландец, и его глаза быстро заметались, осматривая всех присутствующих.

Енох благосклонно кивнул и добавил:

— Я думаю, сто́ит обсудить дальнейшую деятельность мистера Шульца в нашем бизнесе.

Массерия развалился в кресле и оглядел всех. А затем веско произнёс:

— Артур достаточно хорошо показал себя на рынке пива. А это — непросто.

— Это даже ПРОБЛЕМНО… — усмехнулся Ротштейн.

Он попал в точку. Пива, чтобы покрыть все потребности, требовалось очень много. И поэтому с таким товаром связывались самые «отпетые». Гораздо проще было возить по штатам виски.

— Мистер Шульц желает взять на себя часть этого бизнеса на северо-востоке, — заметил Наки Джонсон.

— А мистер Шульц понимает — с чем ему придётся столкнуться? — удивился Джонни Торрио, — С какими сложностями? За пиво штрафуют и ловят так же, как за виски. Но его требуется много. А ведь никто из копов не будет делать скидок на градус…

Все вокруг заулыбались, а «Лис» продолжил:

— Пинта пива несёт за собою такой же штраф, как и столько же виски. А на одного покупателя нужно больше пива, чем виски…

— Я понимаю это, мистер Торрио, — блеснул глазами Шульц, — Но я этого не боюсь. У меня всё схвачено!

— Звучит, конечно, красиво! — подал голос Ремус, — Но через какие каналы вы будете его возить? Лично я не подпишусь под это дело…

Массерия заговорил, подняв руку:

— Артур будет пользоваться моими каналами поставок, пока не наладит большие собственные потоки. Поэтому присутствующих здесь это не коснётся. Но если кто-то хочет поучаствовать — милости просим!

Я увидел, как задумался Ротштейн и Наки. Понятно почему… Первый размышлял о том: зачем это Джо «Боссу»? Второй прикидывал: не подвинет ли Шульц его на какой-то процент рынка поставок?

— Мистер Ротштейн, мистер Соколов, Артур хочет работать в Нью-Йорке. Что вы скажете на это? — наконец обратился к нам Наки.

Ротштейн переглянулся со мной и задал главный вопрос:

— Где?

Шульц развёл руками и улыбнулся:

— Я сам родом из Бронкса. Но последнее время был в разъездах. Было бы неплохо вернуться поближе к родным местам…

Вот оно что! Я встретился глазами с Массерией. Он самодовольно глядел прямо на меня.

Ротштейн промолчал, ещё раз посмотрев на меня. Не хочет говорить раньше времени. А Голландец успокаивающе поднял руки и принялся увещевать:

— Этот бизнес не повредит никому. Все джентльмены здесь, в этом зале, насколько мне известно, не занимаются пивом. Это всего лишь расширение нашего рынка. Я готов поставлять мой нектар по хорошей цене в спикизи на вашей территории и помочь с охраной.

Я откинулся в кресле и думал где-то секунд десять. Точнее, делал вид, что думаю. Ведь для меня уже всё стало очевидно. Джо хочет «воткнуть» своего человека где-то «сбоку». И в первую очередь ко мне в Бронкс. Мне подобная «радость» была не нужна. Даже за миллион долларов.

— Благодарю за предложение, мистер Шульц. Но в Бронксе мы справляемся сами, — вежливо ответил я.

— Если вопрос в цене, то назовите её, Алекс, — тут же обратился ко мне Голландец.

— Вопрос даже не в деньгах. Я вас не знаю. И я и мои люди работают исключительно с теми, кого нахожу я сам. Что касается охраны, то в Бронксе с этим всё в порядке, — спокойно отрезал я.

Артур долго смотрел мне в глаза. Впервые его взгляд не бегал по сторонам. Зачем он повернулся к «Мозгу»:

— А вы что скажете, мистер Ротштейн?

Арнольд примерился кием к шару на бильярдном столе. Ударил. А затем выпрямился и задумчиво протянул:

— Мне нужно подумать. Я занимаюсь поставками сам. И вы, конечно же, правы, мистер Шульц, я не берусь за пиво. И не руковожу барами напрямую. Однако я выигрываю на объёмах. И если… хм… ассортимент окажется разбавлен, то я могу потерять часть своих доходов.

Наки поёрзал на столе, на который он опирался. Казначей промолвил:

— Мы в тупике, джентльмены.

Тогда Ротштейн добавил мягким, вкрадчивым голосом:

— Думаю, что Джо мог бы помочь Артуру в его деле. Раз каналы для того, чтобы товар попал в Нью-Йорк — его, то я не вижу причин возить его куда-то ещё. Тем более, у мистера Массерии достаточно много территории… для безболезненной продажи. По его доходам это не ударит.

Джо покачал головой и нахмурился:

— Я привёл человека для усиления нашего «союза». Человека, за которым стоит много парней, что могут помочь нам в нашем общем деле. И когда придёт время собраться перед какой-то угрозой, эти люди нам понадобятся. Что тогда ты скажешь, Арнольд?

Массерия не дурак. Понимает, что новые волны мафии будут прибывать в Нью-Йорк, и город через пять лет станет тесным. Потом это приведёт к войнам за раздел города. И Джо явно продумывает всё наперёд. Только вот место для Шульца он уже присмотрел. И это Бронкс. Заход на Ротштейна — всего лишь запасная попытка пропихнуть Голландца.

— Эти времена ещё не настали, Джо, — веско ответил Арнольд, — Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления.

— И как там поживают твои проблемы с бейсболом и судьями? — не удержался Джо.

— Джентльмены! Мы решаем дела, а не пытаемся уколоть друг друга! — тут же урезонил его Наки Джонсон.

Массерия успокоился и процедил:

— А что твои люди, Арнольд? Я знаю, что ты даёшь им возможность зарабатывать самостоятельно… Что они думают по поводу этого предложения?

Все повернулись на Чарли Лучано и Мейера Лански. Чарли нахмурился, натирая кий. Лански не подал виду, сидя на диване и потягивая виски.

— Они вольны заниматься чем хотят, — пожал плечами Ротштейн, — Если это не принесёт мне лишних хлопот…

— Тогда послушаем, что они скажут? — улыбнулся Массерия и посмотрел на двух молодых гангстеров.

— … и я возьму двадцать процентов с прибыли, — закончил свою тираду Арнольд.

В этот момент лицо Лански окаменело. Я внимательно наблюдал за этими двоими. Зная — какой путь они пройдут и кем станут в будущем, я предпочитал не упускать из виду дела знаменитой парочки.

— Что скажете, Мейер? — спросил Шульц.

А Массерия тут же добавил:

— Чарли?

На лице Лучано отразилось сомнение. Но он подумал и произнёс:

— Можно попробовать реализовать несколько партий… В качестве доброго жеста и задела на будущую взаимопомощь, — он прикурил сигарету и выпустил струйку дыма.

От меня не укрылось, как на мгновение Ротштейн бросил на Чарли колкий взгляд. Во взоре «Мозга» промелькнуло то ли разочарование, то ли удивление.

— Здесь есть желающие принять предложение мистера Шульца в Чикаго и Цинциннати? — спросил Наки.

Я видел, что Аль дёрнулся вперёд, но Торрио успел перехватить инициативу:

— Мы посмотрим на результаты в Нью-Йорке и, в случае чего, сделаем мистеру Шульцу своё предложение.

Это понятно. Спикизи в Чикаго росли очень быстро вместе с расширением самого города. Если не так давно мы договаривались с «Лисом» на три тысячи ящиков поставки к лету, то сегодня Капоне перед началом встречи запросил ещё тысячу.

Насколько я помню, банду «Норд-Сайд» Аль «обнулил» намного позже. И к нему «по наследству» отошла весьма хитрая сеть, которую организовал Дин О’Бенион. После чего Аль Капоне смог открыть ещё одну реку алкоголя из Канады.

Теперь из-за того, что «Норд-Сайд» был перерезан мной намного раньше, у Торрио с Капоне это, видимо, не получилось. И теперь оба владеют гигантской территорией, но нуждаются в дополнительном притоке товара.

— Отлично! Значит, решение у нас всё же есть! — хлопнул в ладоши Наки и просиял, — И мы даже не передрались, господа! — наигранно засмеялся он.

Его юмор явно не разделяли Чарли и Мейер. Первый сосредоточился на бильярде. Второй сидел мрачнее тучи. Видимо, уже посчитал — сколько процентов суммарно они получат от сделки с Шульцем после выплаты доли Ротштейна.

Насколько я знал, Арнольд брал с них минимум двадцать-двадцать пять за то, что давал свободу действий. А если его подопечные косячили, то мог потребовать и больше пятидесяти процентов прибыли в месяц.

Теперь накинем ещё обязательных двадцать процентов сверху за разрешение работать с Голландцем, которое «Мозг» озвучил минуту назад. Минус затраты на то, что виски будут покупать меньше, так как кто-то начнёт потреблять пиво. Минус — неизбежные сопутствующие расходы…

Лански явно был не согласен с ценой за возможные риски. Вопрос: почему Чарли решил за них двоих, а Мейер молчит? Не этому ли удивился «Мозг»? Впрочем, судя по реакции остальных, это заставило задуматься не только его.

— У кого есть ещё вопросы по поставкам? — осведомился Наки.

— У меня, — неожиданно подал голос Арнольд.

— Мистер Ротштейн! — сделал пригласительный жест казначей Атлантик-Сити.

Его брат, тем временем, молча наблюдал за происходящим со стаканом горячительного в руке.

Арнольд заговорил:

— В окрестностях Нью-Йорка появляется виски с более низкой ценой. Ниже средней по «рынку». На десять баксов за ящик. Некоторые спикизи, куда я раньше поставлял товар, начинают задерживать «заказы». В надежде на то, что купят его по другой цене.

«Мозг» повернулся ко мне:

— Мистер Соколов, мне кажется, нам нужно договориться о некой средней цене. Равновесной. Потому как я навёл справки, и этот виски идёт из Портленда. А везут его ваши грузовики…

Повисла напряжённая тишина.

— Я не продаю виски туда, где хозяин — вы, Арнольд. И вы это прекрасно знаете… — ответил я.

— Знаю. Но вы сбиваете цены. После этого появляются мелкие перекупы. Которые, вместо того, чтобы продавать ваш виски из Портленда в своих барах, берут его у вас на ДЕСЯТЬ долларов за ящик дешевле, а потом везут ко мне! И там продают по цене на ПЯТЬ долларов ниже. В общем, эти парни делают пять баксов на ящике из ничего. Из воздуха.

Я задумался. На самом деле, Ротштейн указал на опасную тенденцию. Это была угроза не с его стороны. Это была угроза формирования большой перекуп-сети. Пройдёт время, и обязательно появится какой-нибудь крупный игрок, что приберёт такую вкусную делянку к рукам. Он станет богатеть на разнице наших цен. У него заведутся деньги на новых бойцов. И в конечном счёте появится большая сила, которая никому не нужна под боком. Ни мне, ни Арнольду.

— Ваши предложения, мистер Ротштейн?

— Предлагаю вам поднять цену на пять долларов. А мои люди «решат» проблему с недобросовестными перекупами, когда они появятся на моих территориях. Думаю, вам, на «своём конце» тоже придётся сделать то же самое.

Я кивнул:

— Это разумно.

— Тогда мой вопрос решён, — Арнольд протянул руку.

Я встал и при всех скрепил рукопожатием договорённость.

«Мозг» опять вернулся к бильярдному столу и начал примериваться к новому шару. Краем глаза я увидел, как хищно подобрался Массерия. Видимо, Джо сообразил, что часть моих бойцов теперь будет отвлекаться на разъезды по штату для вразумления особо ушлых ребят, которые решили нажиться на перепродаже виски.

Наки молча кивнул мне. Я не дал никому понять, что наводку на Портленд я получил от него, и я не втянул его в этот разговор. Джонсон явно оценил это.

— Если ни у кого нет новых вопросов, то я предлагаю дать слово мистеру Массерии, — проговорил он.

Все промолчали. И Джо, слегка приосанившись и поправив полы своего коричневого костюма, начал:

— Наш бизнес рискован, но мы не переступаем определённую черту. Соблюдаем некие договорённости. Торговля людьми и «белой смертью» для присутствующих здесь джентльменов является запретным делом. Однако среди нас есть тот, кто нарушил эти негласные правила. На моих землях появился «порошок». Большая партия. В других районах — тоже, но в гораздо меньшем количестве. Не так ли, Арнольд?

Ротштейн сухо кивнул, но ничего не сказал. А Массерия, приободрившись, продолжил:

— Для меня этот бизнес — табу. Как и для уважающих себя людей. Более того, судя по всему, этот «порошок» прибыл на сухогрузе из Макао. Его обворовали более месяца назад. Мало того что эта дрянь теперь на улицах, так ещё и копы шерстят все и везде в поисках «белой смерти». Это вредит делам. Бо́льшая часть «порошка» продаётся в Бронксе. На территории мистера Соколова. Я считаю, что Алекс умышленно направил барыг на мою территорию. У нас с ним были некоторые небольшие разногласия. Не скрою — я предлагал ему работать со мной. Но он ответил, что это невозможно. Мистер Соколов — мелкая сошка, но отвечал тогда дерзко. А теперь, на его земле толкают «белую смерть», а шпана бежит ко мне из Бронкса с полными карманами этого дерьма, от которого у людей едет крыша. Алекс не контролирует своих людей. Я уверен, он сам замешан во всём этом, работая через некого ДиДарио. И требую голосования…

— ДиДарио мёртв!

Все повернули головы ко мне. Массерия застыл на секунду с открытым ртом, явно собираясь и дальше разливаться соловьём.

А я повторил, глядя прямо в глаза Джо:

— ДиДарио перерезали горло. Его нашли в Бруклине. Удивительно, но нора этого урода располагалась на твоей территории, Джо!

В тишине было слышно, как напольные антикварные часы отстукивают секунды больши́м маятником.

— Бруклин — территория, где работают все, — злобно процедил Массерия.

— Но этот район — официально твой, — парировал я, — Или я, может, чего не знаю? Если Бруклин теперь свободен — только дай знать!

Ротштейн усмехнулся, нанося удар по шару.

Джо «Босс» лишь скрипнул зубами. Во всеуслышание отказываться от целого района в Нью-Йорке в присутствии подобной «комиссии» — равносильно приглашению для любого желающего в этом люксе забрать Бруклин под своё крыло.

— Ты сам и убил ДиДарио, — бросил Массерия, — Когда он стал не нужен.

— Я с удовольствием бы сжил со свету этого урода, торгующего гадостью на моих улицах. Но это сделал кто-то до меня. Все знают, что у меня в Бронксе запрещён «порошок». И что я вымел всех барыг с улиц…

— Поэтому и нанял мелкую шпану через ДиДарио!

— ДиДарио был мне нужен живым! Чтобы узнать — кто стоит за всем этим, — я, не спеша, говорил, не выдавая волнения, — Но кто-то не хотел, чтобы я об этом узнал. Кажется, я начинаю понимать: почему?! Чтобы поставить вопрос о том, что это якобы МОИ люди торгуют «белой смертью»? Так, Джо? Поэтому ты именно СЕГОДНЯ позвал Голландца? Он из Бронкса. Стараешься забрать район или запихнуть своих людей? Двух хозяев в Бронксе нет и не будет!

Я закончил тираду и отпил виски, пристально глядя на реакцию Массерии. В том, что наши пути при любом раскладе сегодня бы разошлись — я не сомневался. Нельзя было потерять уважение остальных, кто сидел в этом зале.

— Складно поёшь, Алекс! — сверкнул глазами «Босс».

— Тебе так кажется, потому что это — правда.

Наки решил вмешаться, чтобы мы чуть сбавили обороты:

— Но какой смысл для Джо топить вас, мистер Соколов? Вы, конечно, явно не друзья или компаньоны, но это слишком серьёзное обвинение. А если «порошка» действительно больше на вашей территории, то понятно — почему Джо думает на вас…

Я усмехнулся. Спасибо, старина. Ты сам того не зная, сыграл мне на руку.

Торрио в этот момент опустил глаза и начал подкуривать сигару, делая вид, что он совсем здесь не при делах, и на дона Де Луку в Сицилии навёл меня вовсе не он.

— Что же… Почему я считаю, что Джо подставляет меня? Потому что это — уже не первый раз. Джо договорился с полицией, чтобы они упекли меня за решётку в распределительную тюрьму штата. В первый же день после ареста за перестрелку, в которой я защищался…

Вокруг раздались перешёптывания. Незаконность действий полиции для всех здесь была очевидна, ибо кому, как не присутствующим было знать все лазейки и нюансы «общения» с правоохранительными органами Америки.

— А дальше произошло интересное. В первую же ночь меня чуть не прирезали. Кто хочет — может очень быстро в этом убедиться, наведя справки. Шуму в ту ночную смену потом было много.

— Почему вы решили, что это Джо? — удивился Наки.

— Потому что меня арестовывали из-за свидетеля, который должен был «топить» меня по делу об убийстве Луи «Два ствола» Альтери… И его подослал Джо!

Гробовая тишина. Обвинение было очень серьёзное. Потому что все в комнате, кроме Наки, Массерии и Шульца — были прекрасно осведомлены о том — как погиб Луи. Мои люди выкрали его из полицейского фургона, и он под давлением рассказал всё про банду «Норд-Сайд». После чего мне дали добро на её ликвидацию.

— Этот свидетель — реальный? — вкрадчиво спросил Ротштейн.

Понятное дело — он опасался лишних проблем. У него прорва стукачей по делу «Блэк Сокс», а я постарался упечь за решётку купленного им судью Алонзо Доусона из-за скандала с Аунего. Зачем ему лишний свидетель, который вполне может знать о том, что «Мозг» тоже участвовал в собрании-суде над «Норд-Сайдом» в отеле Лексингтон?

— Нет, — усмехнулся я, — Этого беднягу запугали. Может, скажешь — чем, Джо?

Массерия молчал. Его ноздри раздувались. Он уже понял, что будет дальше, и поэтому не портил своего «лица» отрицанием причастности.

— Ну, значит, я скажу, — пожал я плечами, — Этого свидетеля зовут Паоло Колетти. Он в жизни не видел никакого Луи «Два ствола». Его семью держал в заложниках на Сицилии дон Сабатино Альберти. Ведь так, Джо? И пока они были в плену, Паоло говорил полиции то, что ему велели.

Енох Джонсон нахмурился. С его лица окончательно сползла улыбка. Аль Капоне, попыхивая сигарой, с интересом крутил головой между мной и Массерией, как на теннисном турнире.

Наки тихо спросил:

— Алекс, это требует доказательств.

— Без проблем, — улыбнулся я, — Пусть мои люди приведут Паоло Колетти. Он сегодня здесь!