Русская Америка. Сухой закон 4

Глава 17. Сицилийские порядки

28 февраля 1920 года. Провинция Палермо. Сицилия.

Молотов наблюдал, как высоко в небе парят сипы. Громадные белоголовые птицы кружили над скалами, выглядывая добычу. Падальщики редко издавали звуки, зависнув в голубом мареве на фоне одиночных облаков. Они как будто чувствовали новую поживу, наблюдая за маленькими человечками, что засели в засаде по краям горной дороги.

— Долго они… Странно, — с неудовольствием протянул Волков, посмотрев на часы.

— Дорога тяжёлая. Здесь улететь вниз со склона — раз плюнуть, — ответил казак, — Даже если они сегодня не поедут, разработаем другой план.

— Дон Де Лука сказал, что семью Колетти повезут по этой дороге на виллу к полудню, и что ошибки быть не может. Его люди два дня вызнавали это через своих «агентов» в доме дона Альберти.

Степан усмехнулся:

— Запомни, Илья Митрич, «хуже может быть всегда». Никто не застрахован от того, что дело пойдёт не так, как надо. Видишь — у Сабатино Альберти даже дома шпионы. Так что верить здесь нельзя никому.

— Думаешь, Ле Лука нас может обмануть?

— Насчёт него я не знаю. Но посмотрим — как поведут себя его люди. Он же пообещал, что они будут с нами, если не придётся нападать на виллу Сабатино? И вот они здесь с нами. Но на всякий случай, я посадил своих бойцов так, чтобы они в случае чего положили молодчиков Де Луки на раз-два…

— Помни, о чём говорил Де Лука — ни один из людей Альберти не должен уйти. Нельзя, чтобы подумали на людей Луки.

— Помню…

По краям от дороги в камнях пряталось десять человек. Семь «гостей» из Нью-Йорка и трое подопечных «пичотти» дона Де Луки. Молотов поделил их на две части. Шесть человек, включая троих сицилийцев, должны были встречать проезжающих людей Сабатино Альберти. И ещё четверо замыкать тыл, пропустив машины с заложниками и охраной. В тыловой засаде был сам Молотов вместе с Волковым.

Машины были спрятаны за большой скалой, нависающей над поворотом дороги-серпантина. Один из парней Де Луки по имени Адриано пытался спорить с этой расстановкой, изображая из себя гения тактики и стратегии, но его быстро угомонили.

Полукилометровая высота над уровнем моря страховала от того, что авто с мафиози дона Альберти попытаются уйти с дороги. Слева по ходу движения вниз уходил склон с торчащими скалами. Справа вздымались каменные уступы, идущие до самой вершины. Под горой раскинулась долина, покрытая виноградниками. Где-то между ними извивалась, блестя зеркальной гладью, тонкая речушка.

Минуты тянулись мучительно долго. Вскоре раздался тарахтящий звук двигателя. Неизвестное авто ехало не вверх, а спускалось в долину.

— Опять не наша цель… — разочаровано протянул Волков, уже было навостривший уши.

— Пропускаем… — кивнул Молотов.

Из-за поворота показались два закрытых «Фиата», они начали набирать скорость, шурша колёсами по мелким камешкам на грунтовке.

И тут вдруг раздался выстрел со стороны «головной» засады. Следом слаженно грохнула ещё пара винтовок.

— Non sono io! Non spаrаre! — истошно закричал кто-то из помощников дона Де Луки.

Молотов бросил короткий взгляд на Волкова. Шулер судорожно схватился за винтовку и быстро объяснил:

— Кричат, что это «не они»! Просят не стрелять. Чертовщина какая-то!

Из-за камней головного дозора выскочил Адриано, тот самый любитель поспорить, и, низко пригибаясь, понёсся в сторону большой спасительной скалы.

— Предатель! — вдруг послышалось со стороны импровизированного «заградотряда» Молотова и вслед бегущему сицилийцу вдарили из дробовика.

А «Фиаты» вдруг резко затормозили, по инерции прокатившись по дороге ещё метра полтора-два. Из первого авто ударил шквальный огонь. Прямо по тому месту, откуда секунду назад выбежал Адриано. Хлопки винтовок в той стороне тут же затихли — бойцы казака спрятались от кинжального огня за валунами.

Молотов быстро встал и, уперев руку в край большого камня, произвёл два выстрела по машине, откуда летела свинцовая смерть. С пассажирского сидения раздался крик боли, но огонь «развернулся» в сторону казака, и тот спешно нырнул обратно в укрытие.

— С «Гочкисса» лупят! — зло прокричал он.

К пулемётному шквалу прибавились дробовики других мафиози в машинах. Из второго «Фиата» на дорогу посыпались вооружённые люди. Все «соколовцы» начали отстреливаться от мафиози.

Засаду явно кто-то «слил» — в бешенстве подумал Волков. Ещё и пулемёт этот! Откуда он только взялся у людей Альберти?

— Сейчас будет перезарядка! Там не так много патронов! — быстро бросил ему Молотов, а затем заорал на русском как можно громче, — По моей команде! Головная засада — огонь по первой машине. Остальные — прикрыть их. Стрельба на поражение!

— А как же заложники! — вскинулся шулер.

— Да не их там! Я успел глянуть. В машине не одной женщины или ребёнка, — в сердцах ответил казак.

Шквальный смерч пулемёта оборвался, и Степан заревел на всю мощь:

— ОГОНЬ!

Люди из первой засады вдарили по «Фиату» с «Гочкиссом». Остальные разом залупили с винтовок и дробовиков из-за укрытий по обеим авто и тем, кто приехал на них. Пули засвистели над головой. Послышался чей-то вскрик. Склоны горы отозвались множественным эхом. Пулемёт мафиози застрочил было снова, но тут же замолк.

— Есть! — заорал кто-то на другой стороне дороги.

«Пулемётчик» с простреленной головой повис в окне «Фиата». «Гочкисс» упал на землю рядом с колесом авто. В него успели зарядить новую жёсткую ленту на тридцать английских патронов, но отстреляли только треть.

— Рассредоточиться! — раздалась громогласная команда Молотова.

Мафиози, поначалу было раздухарившиеся на атаку, сгрудились вокруг «Фиатов». Кто-то понял свою ошибку и попытался рвануть в сторону склона, чтобы залечь за ним. Но одно дело — стрелять на охоте и поехать толпой на разборки. А совсем другое — пройти окопы Первой Мировой. Люди из «Соколов и Ко» методично вели стрельбу, не сбавляя темпа, прикрывая друг друга и перезаряжаясь по очереди. Под заслоном из огня товарищей они уже «разошлись» в стороны, залегая за скальными выходами и камнями и не давая мафиози возможности сосредоточить огонь на одном месте. «Пичотти» Сабатино Альберти попали в кольцо, так и не успев занять хорошие позиции. Им оставалось только прятаться за машинами.

Заряд дроби порвал пиджак на спине одного из людей Альберти, что хотел найти укрытие в камнях. Он споткнулся. Его колени подогнулись, и он упал назад, застыв в неестественной позе с гримасой страшной боли на лице. Оружие мафиози упало на дорогу.

Второй попытался подхватить пулемёт. Ему даже удалось это сделать, но когда он захотел вскинуть ствол, в шею попал кусочек свинца из винтовки. Алые брызги окатили «Фиат», а рискнувший противник крутанулся на месте, ударился о борт авто и завалился к его порожку.

— Уходит! — азартно закричал один из «соколовцев».

Побежавший в сторону валунов сицилиец поймал пулю в бедро и дико завывая, полетел рыбкой вперёд. Он попытался перекатиться, но его словно «избило» новыми попаданиями. Так он и замер, обратившись остекленевшим взором к небу, и согнув руки со скрюченными пальцами от пронзившей тело боли. Предсмертная судорога «забетонировала» его тело.

Вскоре с нападавшими было покончено.

— Все живы? — кинул клич Молотов.

— Саша мёртв… — раздался невесёлый голос со стороны головной засады.

Казак скрипнул зубами и, перехватив винтовку, первым делом направился на голос, по пути скомандовав:

— Осмотрите здесь всё. Обыщите машины. Оружие — собрать. Если есть кто живой — не добивайте… пока.

Степан подошёл к телу Александра. Тот лежал на спине, безмятежно смотря перед собою. В его серых глазах отражалось небо, по которому летали птицы.

— Ему несколько раз попали в грудь из «Гочкисса»… — хмуро отозвался один из бойцов.

Казак постоял полминуты над павшим товарищем, затем перекрестился и закрыл глаза Александра.

— Аккуратно грузите его в машину. Забираем тело с собой. Что у вас здесь произошло в начале?

Боец махнул рукой на стоящего на коленях сицилийца Дино. Оружие у него забрали. Рядом стоял один из «соколовцев» с «Винчестером» наперевес. Неподалёку лежал третий «пичотти». Застреленный в спину.

— Среди них был предатель. Адриано. Вон он валяется, — боец указал рукой в сторону сицилийца, который пытался в начале перестрелки сбежать из засады, — Эта сволочь выстрелила в своего товарища и потом попыталась убить и Дино. Мы вдарили по Адриано, как вы нам и приказывали — если что-то пойдёт не так — этих в расход. А он гад, видно сразу тогда сообразил про это, когда мы здесь занимали позиции. И сразу бросился бежать, но Вася его снял. Что ты глазами хлопаешь? — боец обратился к стоя́щему на коленях выжившему «солдату» Де Луки, — Если бы Адриано в тебя не попытался стрелять — мы бы и тебя положили…

— Дино всё равно не понимает по-русски, — заметил подошедший Волков.

— Жаль…

Сицилиец быстро что-то залопотал, когда рядом появился шулер, умеющий говорить по-итальянски. Он торопливо и сбивчиво объяснял, усиленно жестикулируя.

— Говорит, что он не в курсе того, что Адриано — предатель, — перевёл Илья Митрич.

— Логично… иначе бы тот в него не стрелял, — хмыкнул Молотов, — Но оружие ему всё равно не возвращайте.

Со стороны дороги послышался стон. Адриано слабо зашевелился. Волков переглянулся с Молотовым, и оба поспешили к раненому предателю.

— Переверните его! — скомандовал казак.

«Пичотти» разразился градом сиплых ругательств, когда его развернули лицом к «соколовцам».

— Ты нас сдал? — схватил его за грудки Степан.

Волков тут же перевёл вопрос. Адриано, зажимая рану на боку, пролепетал что-то, прерываясь, чтобы набрать воздуха и собраться с силами.

— Говорит, что у него не было выбора.

— Почему?

Снова перевод, тихая, слабая речь итальянца и Волков пояснил:

— Если бы он это не сделал, то его брата бы убили.

— Спроси у него — кто? Кто должен был убить его брата?

Волков выслушал ответ раненого и удивлённо поднял брови:

— Люди Сабатино Альберти. Или Никколо. Он сговорился с Сабатино.

— Порученец Де Луки?

— Да…

— Дон заплатит за это… — процедил Молотов.

— Стой… — шулер слушал то, что начал снова говорить Адриано, — Говорит, что Никколо рассказал всё про нас дону Альберти. Это повод… погоди, непонятно… Ага… Для Никколо это повод уйти к Сабатино Альберти от Де Луки. Если бы нас здесь положили, то трупы парней Де Луки стали бы доказательством, что это он организовал засаду. И тогда ему объявили бы законную вендетту.

Казак отпустил раненого пленника и брезгливо вытер руки о штаны, словно прикоснулся к чему-то зловонному и мерзкому.

— Коля, проследи, чтобы он не отбросил копыта раньше времени. Забираем его с собой, — он обернулся к Волкову, — Надо встретиться с доном Де Лукой. На нейтральной территории. Пока всё не прояснится, мы к нему в Маринео не ногой.

— Согласен, — кивнул шулер и обратился к выжившему пленному сицилийцу, — Эй Дино, ты найдёшь место, где можно будет переждать время и встретиться с Де Лукой?

Пленник закивал и быстро заговорил что-то. Он уже немного успокоился, поняв, что убивать его прямо сейчас не будут и шпионом пока не «объявили».

— Надо будет допросить этого Адриано, — процедил казак и указал на стонущего предателя.

И Молотов похлопал по поясу с длинным кривым ножом:

— С пристрастием допросить. Посмотрим, что он нам напоёт. Как люди Альберти оказались здесь раньше нас и где в действительности семья Колетти? Второго грузите тоже — он указал на сицилийца, что застрелил в самом начале Адриано, — Если Де Лука ни при чём, пусть его похоронят.

Машины, на которых приехали люди Альберти, загрузили телами мафиози и столкнули с горы, чтобы они не мешали проезду. «Фиаты», кувыркаясь, ушли вниз, на ходу разваливаясь при ударах о скалы. Вскоре на дороге о бойне напоминали только битые стёкла и тёмные пятна впитавшейся в землю крови.

Дино привёл «соколовцев» на заброшенную мельницу. Молотов осмотрел окрестности и остался удовлетворён. Самая высокая точка в окру́ге, окружённая хозяйственными постройками, — это было отличное место, чтобы держать оборону. Если окажется, что дон Де Лука играет в какую-то свою тёмную игру — отсюда можно будет положить не один десяток людей ещё на подъезде к воротам. Раненого предателя Адриано устроили в амбаре, а пленного сицилийца отпустили к своему «боссу» с печальными вестями.

И всё же старый дон не подвёл. Де Лука сделал всё так, как Волков с Молотовым передали через пленника.

Солнце почти скрылось за горизонт, оставляя за собою розовые разводы на синем небе. Они исчезали так же медленно, как тянулось томительное ожидание. И в это время на дороге, ведущей к мельнице, появилась одинокая машина.

Когда авто остановилось перед воротами, казак углядел внутри водителя и самого дона. А на заднем сидении сидел телохранитель Де Луки. Он держал револьвер, направленный на связанного Никколо.

Предателя вывели из машины и потянули внутрь амбара. Его лицо не выдавало ничего, кроме отрешённости от происходящего. Ни мольбы, ни слезинки. Пожилой порученец дона шёл, спотыкаясь, но голова его была поднята гордо.

Де Лука вылез из авто и подошёл к Волкову:

— Дино мне всё рассказал. Хорошо, что вы его не прикончили в той перестрелке. Он ни в чём не виноват. Рад, что вы целы. И приношу извинения за всю эту ситуацию. Я не мог знать, что Никколо сдал меня дону Альберти, — выдерживая лицо, произнёс Де Лука.

— Один наш друг погиб, — сухо ответил Илья Митрич.

— Соболезную. Мой человек тоже, — сказал дон.

Шулер поразмыслил и кивнул, приглашая Де Луку за собою. Пока они шли по двору, дон стал рассказывать:

— Никколо начал собирать вещи. Хотел улизнуть, когда увидел, что Дино вернулся. Но мои люди успели его схватить. Самое ужасное — он даже ничего не стал отрицать. Оказывается, он действительно передал Сабатино весточку о готовящейся засаде.

— И где находятся заложники? — вступил в разговор Волков.

— Семью Колетти перевезли на виллу Альберти прошедшей ночью… — дон помедлил и заговорил тише, голос его предательски треснул, — Я доверял Никколо как самому себе.

— Там в амбаре подыхает Адриано. Его подельник. Можете поговорить с ним. Он может сообщить много интересного. Например, кто на вилле Альберти из ваших «шпионов» — на самом деле стучит обоим, — горько усмехнулся Молотов.

— Сначала я хочу закончить всё с Никколо. Я не хотел, чтобы жители Маринео видели это. Поэтому и забрал его сюда.

Казак пожал плечами:

— Ваше право…

Все трое зашли в амбар, где посередине сидел на покосившемся стуле Никколо. Пожилой порученец блеснул чёрными глазами на вошедших и вскинул подбородок.

— Не заставляй меня мучить тебя, Никколо, — спокойно произнёс дон. Он уже взял себя в руки, и даже не удостоил взгляда лежащего в углу окровавленного Адриано.

— Мне нечего скрывать от тебя, Лука… — усмехнулся Никколо.

— Ты всё рассказал, кроме одного. Зачем? Неужто мы все эти годы не делили с тобою хлеб, вино, крышу? Ты был мне в детстве как старший брат, — ровно говорил Де Лука.

Он протянул руку, и телохранитель вложил ему в ладонь «Лупару». А затем два патрона.

Казак нахмурился, и Никколо, привязанный к стулу, вдруг повернул к нему голову. А следом произнёс с улыбкой:

— Это старинный обычай. Убить из «Лупары». Не обращайте внимания, вы чужаки. Не знаете наших порядков…

— Тогда бы рассказал нашим гостям всё полностью, Никколо, — прервал его дон и добавил, — Из «Волчатницы» убивают не просто так, а тех, кто предал «семью». Как ты мог, Никколо? Когда в твоём сердце поселилась ненависть ко мне? Ведь иначе я и не могу себе представить — зачем ты пошёл на сделку с Альберти? Тебя и раньше пытались купить много раз наши враги. И ты не соглашался. Всегда приходил ко мне и говорил об этом. Что тебе обещал Сабатино?

— Твою голову после вендетты, которая должна была разгореться, если бы нашли трупы твоих «пичотти», — ответил Никколо, и ненависть блеснула в его глазах.

— Почему? — просто и коротко спросил Де Лука, переламывая ствол «волчатницы».

— Потому что ты убил Сентимо Гурилью, — выпалил пожилой мафиози.

Он даже дёрнулся на стуле, когда произносил это имя.

Дон удивлённо поднял бровь, посылая заряды в каморы:

— При чём тут он?

— Сентимо — сын Марии. Двадцать лет назад мы с ней тайно встречались. Тайно от всех и от её мужа.

— Её муж погиб на войне в Африке, — удивлённо произнёс дон, — Перед этим они зачали Сентимо.

— Мария была с мужем в разладе, когда он уходил на фронт. И не подпускала его к себе… А он пил напропалую, ему было не до неё…

Де Лука нахмурился:

— То есть, ты хочешь сказать…

— Сентимо — мой сын, — скрипнул зубами Никколо, — Всю жизнь я служил твоей семье, Лука. Так и не создал свою. Мария подарила мне покой и радость. Мы скрывали, что это наш сын. Я незаметно помогал им. Смотрел при редких встречах на улице, как растёт мальчуган. Я учил обращаться его и других мальчишек с оружием.

— Сентимо решил покинуть нас и пошёл в горы. Он стал бандитом, — коротко ответил дон.

— Но он просил у тебя прощения! Он не успел сделать ничего серьёзного, когда нашли его шайку. Жаль, меня тогда не было в той облаве с вами в горах…

— Люди платят нам за защиту от бандитов, Никколо, — отрезал дон, — Я не мог поступить по-другому. Не мог разбираться — кто из шайки нагрешил больше, а кто меньше…

— Ты убил моего сына, — по-простому произнёс Никколо, и лицо его окаменело, — Застрелил его в упор, когда он стоял на коленях и молил тебя о пощаде. Ты, твой отец, твой дед. Вы просто приходите и берёте то, что вам нужно. Или отнимаете это. Ты забрал у меня сына, хотя я просил тебя пощадить парня перед тем, как ты послал меня тогда в Палермо. А потом от горя заболела и умерла Мария. Я отдал свою жизнь служению «семье». А ты отнял мою семью у меня.

— Почему ты не сказал мне, что Сентимо — твой сын? — спросил дон, защёлкивая «Лупару».

Никколо понурился и промолчал. Дон Де Лука покачал головой и тихо произнёс:

— Ты боялся, что тебя изгонят из «семьи»?

— Я боялся, что о Марии пойдёт нехорошая молва…

— В этом разница между нами, Никколо, — жёстко произнёс дон, — Ты боялся, что тебя изгонят из нашей «семьи», даже не отрицай это… Я всё вижу. Ты боялся за Марию, ты боялся на Сентимо… Ты боялся за себя. Но ты не смог принять решение. И не смог простить ни себе, ни мне все последствия. Из-за этого ты сделал ВСЁ неправильно. Такие, как я — ВСЕГДА принимаем решения. Судим, защищаем, караем… Несмотря ни на что. На этом и держится наш маленький мир на этом острове.

Дон направил «Лупару» на Никколо. Тот поднял полные слёз глаза:

— И что? Если бы я сказал тебе о том, что Сентимо мой сын — ты бы пощадил его?

— Нет. Он предал нас. Ушёл из «семьи» в бандиты.

Никколо глухо произнёс:

— Я не сомневался.

Он стиснул зубы и широко открыл глаза, глядя в лицо дону.

Де Лука еле слышно прошептал:

— Прости меня, мой старый друг…

Выстрел грохнул на старой мельнице, подняв в небо стаю птиц.