Русская Америка. Сухой закон 4

Глава 20. Мисс Блум Брауни

На следующий день концертный зал напротив отеля «Ритц» буквально ломился от набившихся туда людей. Все в предвкушении ожидали, когда можно будет увидеть новинку. Наки и Блум здесь не было. Казначей города находился на трибунах перед размеченной для скачек набережной. Как публичное лицо он был там, где его видели горожане. А красавица сейчас распоряжалась в стойлах для лошадей, готовя их к заезду.

Я занял место подальше от сцены. Хотелось видеть реакцию «слушателей». Где-то там в первых рядах сидели и Кеннеди. Наконец, когда всё было готово, конферансье махнул рукой, и небольшой оркестр заиграл, перекрывая людской гомон. Постепенно публика затихла, и распорядитель объявил:

— Дамы и господа! Сегодня, здесь, в Атлантик-Сити, вы услышите прямую трансляцию с помощью радиоволн. И самыми первыми прикоснётесь к дыханию прогресса! Вы хотите слышать голоса любимых исполнителей у себя дома? Вы хотите звонить на радиостанцию, чтобы ваш голос услышала вся Америка? Например, чтобы поздравить свою дражайшую половину…

Я увидел, как какой-то толстяк умильно посмотрел на худенькую девицу, сидящую рядом с ним. Та была моложе его раза в два. Ну да, ей особенно «интересно» будет такое услышать…

— … Вы сможете пообщаться со своими кумирами, если дозвонитесь на радиостанцию первыми!

Пришлось, кстати, Сарнову и моим техникам поколдовать, дабы вывести телефон к микрофону так, чтобы не было сильного искажения звука.

— … Сегодня для вас по радио выступят любимцы страны, и нас ждёт целая череда развлекательных программ. Обратите внимание: это — увеличенная версия радиоприёмника, которая позволит нам всем насладиться музыкой и песнями. А это — реальная версия, которая станет доступна уже завтра в продаже.

Ведущий указал на относительно компактный ящик размером с небольшой старый кинескопный телевизор.

— … Компания «аSDS Rаdio» доставит приёмник к вам домой и установит его. Наши техники покажут, как им пользоваться. А теперь, внимание, господа! Я специально не говорил вам этого сразу, но нас с вами УЖЕ слышат в других городах!

По залу побежал гул. Все начали переглядываться. Кстати, название компании я взял от первых букв имён и фамилий. Своей и Давида Сарнова, чем безумно порадовал изобретателя.

— … Да, пусть мы не в студии и звук не так хорош, как мог бы быть, но то, что я говорю, слышат в других городах. В Нью-Йорке, Чикаго, Иллинойсе, Денвере, Питтсбурге и не только! А для первого, приветственного слова к нации по радио мы приглашаем человека, который считает, что будущее страны — в прогрессе! Сейчас он находится в соседнем здании в студии, а после, вечером — выйдет ко всем с личным обращением на главной площади Атлантик-Сити! Итак, слушайте же! Уоррен Гардинг! Кандидат в президенты Соединённых Штатов от партии республиканцев!

Из больших динамиков послышался шорох, а затем торжественный голос Гардинга возвестил:

— Говорит Уоррен Гардинг! Я приветствую дорогих сограждан! Всех, кто сейчас меня слышит! В это непростое время…

Зал зашумел, послышались аплодисменты и удивлённые возгласы. Сейчас республиканец вещал из динамиков на вокзалах, в парках по разным больши́м городам Штатов. Я же наблюдал за реакцией людей и понимал, что у меня уже всё удалось.

Реклама приёмников прозвучит сегодня не один раз. Места под рекламные объявления в крупных газетах уже выкуплены. Репортёры моей «Нью-Йорк. Факты» и нескольких крупных новостных изданий сейчас в зале. Завтра они напечатают статьи про новое «чудо техники». А Виктор Громов, мой «зам по экономии» уже договорился с почтовыми отделениями в разных штатах. Техников мы нашли на месте, заключив с ними договора на местах, отдав всё это на аутсорс. Дешевизна производства обычных эконом вариантов позволяла накинуть стоимость, которая покроет наши издержки на эти операции.

Будущий президент отчитал свою речь, а затем из динамиков послышался весёлый голос Дениса Лепцова, который объявил выступление Эдди Кантора.

Звезда Бродвея поприветствовал всех из динамиков, пошутил несколько шуток, разогрел публику короткими юморесками, а затем запел под музыку, поставленную на граммофоне рядом с микрофоном в студии. Шум в концертном зале стал ещё сильнее. Люди улыбались и обсуждали новшество. Я мог удаляться…

На набережной уже вовсю шли первые заезды скачек. Молодые трёхлетки «для разогрева» неслись вдоль океана, срывая овации на импровизированных трибунах. Масса цветастых гирлянд колыхалась на ветру. Украшены были все парапеты и вывески магазинов, выходящих на улицу, что тянулась вдоль пляжа.

Я поднялся на центральную трибуну. Встретился глазами с Гардингом. Он уже был здесь, прибыв из отеля, где Сарнов разбил «кустарную» студию-радиоточку. Кандидат в президенты кивнул мне поздоровавшись. Я устроился рядом с отцом и сыном Кеннеди.

— И как вам представление в концертном зале? — спросил я, пожав руки.

— Впечатляет, — задумчиво произнёс Патрик.

Он посмотрел на меня пристально и оценивающе. Джозеф выглядел более серьёзным, чем в нашу первую встречу.

Мы обменялись соображениями насчёт будущих забегов. Они удивились моим познаниям в расстановке скакунов. Откуда же им знать, что Блум уже два дня с жаром рассказывала мне — как всё пройдёт на дерби…

Ведущий в этот раз находился в закрытой застеклённой будке, а все комментарии мы слышали через мегафоны, установленные над трибунами. Из наглухо закрытой будки параллельно началась трансляция скачек по радио для других городов. В «моей» реальности первое такое включение комментировало боксёрский бой. В этот раз я всё немного переиначил…

Когда дерби закончилось, я отыскал на конюшнях Блум и отвёз её в отель, где девушка смогла переодеться. Мы вдвоём отправились в «Ритц» на обед, а затем — гулять по набережной. Заодно зашли в концертный зал и послушали по радио трансляцию выступления Норы Бейес, которую также пригласил на свой фестиваль Наки Джонсон. Мощный голос бродвейской дивы, что переживала сейчас пик известности, пронизывал до мурашек. Публика была в восторге, как и Блум.

Затем Лепцов, вещающий из динамиков, предложил дозвониться до самой Норы. В зал внесли телефон, протянув провод из-за кулис. Распорядитель выбрал случайную молодку и вытащил её на сцену. Разумеется, комментируя для слушателей из других городов — что происходит в зале.

— Как же зовут такую прекрасную девушку? — распалялся ведущий.

— Энни… — робко произнесла покрасневшая девица.

— Прекрасное нежное имя! Давайте же наберём неподражаемой Норе Бейес!

Несколько мгновений, и по залу разнёсся глубокий голос певицы, пробиравший всех мужчин до электрических разрядов в теле.

— Алло!

Реплика потонула в овациях. Когда ведущий успокоил всех, то дал микрофон девушке:

— Энни, что вы желаете сказать нашей звезде? Может, хотите попросить её передать кому-то привет или послание?

— Да! — выпалила девица, — Мисс Нора! Мы были с моим женихом на вашем мюзикле в Бродвее. Нам очень понравилось ваше выступление. Он постоянно не верит, что я его искренне люблю. Скажите же это Джону Питкерну! Сейчас он сидит здесь, в этом зале!

Зал благосклонно засмеялся. Бесхитростная просьба привела дам в умиление, а мужчин заставила с улыбкой закатить глаза.

— Э-э-эй! Джо-о-нни-и! — протянула Нора, и зал снова разразился аплодисментами.

Сам Джон сидел в первом ряду так, будто проглотил палку. Лицо его было пунцовым. Но на губах блуждала безумная улыбка. Только я засомневался, что он радуется просьбе своей избранницы. Кажется, его больше вдохновлял тембр певицы… М-да… Бедная Энни.

Как только Нора повторила слова невесты, вокруг началось сумасшествие. Вот этот момент я не продумал… Желающих «выйти в эфир» в зале оказалось слишком много. Кто-то даже начал предлагать ведущему деньги. Хорошо, что Лепцов «на той стороне» тут же врубил последний хит джаза.

Это в двадцать первом веке дозвониться на радио — уже обыденное дело. А сейчас это представлялось чем-то совсем необычным. Пока была суматоха, мы с мисс Брауни быстро покинули зал.

Фонари вдоль набережной уже зажглись, а мы с Блум все гуляли по берегу, хрустя мелкой галькой под ногами.

— Не замёрзли, мисс Брауни?

— Немного, — произнесла девушка, кутаясь в шубку, — Но мне тепло рядом с вами, Алексей.

Сердце забилось сильнее. Как-никак я в теле молодого парня. Хоть мозги и думают на «сорок плюс». Сейчас здесь, на краю океана, шумно накатывающего на берег, я ощущал необычайную лёгкость. Помните это ощущение, когда ты в молодости гуляешь со своей второй половинкой вечерами напролёт после учёбы? И ни дождь, ни снег, ни холод — ничего не замечаешь. Вот сейчас такое же светлое чувство душевного полёта теплилось у меня в груди.

— Пойдёмте погреемся.

— Не очень хочется идти туда, где много людей… — тихо ответила Блум.

Я улыбнулся:

— Всё уже придумано заранее. Нам не надо на набережную.

Она удивлённо подняла на меня темно-ореховые глаза:

— Вы меня заинтриговали.

Я повёл её дальше, мимо редких больших домов у берега, поднятых на большие толстые сваи. Мимо осиротевших цветочных гирлянд и большой сцены, на которой днём шло представление про Нептуна и русалок. Вокруг было немного людей. Все уже начали веселиться в «Ритце» и казино.

Вдалеке горели огоньки двух костров. Между ними стояли высокие качели с широким диваном, забросанным тёплыми пледами и шубами. Неподалёку в тени стоял Матвей. Я сделал ему знак, и он окончательно растворился в ночи. Ушёл дежурить туда, где в двухстах метрах дальше стоял мой «Паккард».

Блум заметила всю конструкцию, когда мы подошли ближе, и засмеялась:

— Да вы романтик, Алексей! Но, призна́юсь, здесь нам действительно никто не помешает.

Я усадил её на качели и заботливо укрыл. Сел рядом, с удовольствием ощущая тепло от костров позади по бокам качелей. Слегка оттолкнулся, и мы отправились в слабый полёт. Почти в такт набегающему прибою.

Девушка заговорила:

— Иногда я наблюдаю за вами. Ладно, не буду скрывать, я всегда слежу за вами и вашими действиями, Алексей.

Я усмехнулся:

— Мне сто́ит бояться?

Блум посмотрела на меня, будто пыталась разгадать сложнейшую головоломку:

— Нет, не стоит. Знаете, иногда мне кажется, что вы не с этой планеты, Алексей. Слишком много всего… Как бы это выразиться, слишком много везения… Нет, это неподходящее слово. Просто все, что вы делаете или говорите — сбывается. В Павуске мне казалось, что вы уже просчитали все наперёд… Кроме того случая с Вольгой… Простите меня, что я вспомнила про это!

— Ничего, продолжайте, — покачал я головой.

Она произносила слова тихо, почти шёпотом, но они повисали в холодном воздухе, густые и весомые, как дымок от дыхания.

Я повернулся к ней. На прекрасном лице красавицы не было ни тени удивления или смеха, только глубокая задумчивость. Похоже, она искреннее верила в то, что говорила.

— Мисс Блум, если я не с этой планеты, то с какой? Ну не с Марса же в самом деле? Или Меркурия, — улыбнулся я.

— Нет, Алексей. Вы… будто из другой системы. Где другие законы. Вы не вписываетесь в физику этого мира. Понимаете, существуют гении. Но и они ошибаются. А вы будто бы знаете наперёд сценарий того, что произойдёт с вами. Вы молоды, но я чуть ли не физически ощущаю вашу уверенность. Она выше, чем у Наки, гангстеров, мэров, промышленников, ковбоев. Да кого угодно. Все, что вы делаете — кажется мне цепочкой продуманных событий…

— Совпадение, Блум. Удачное стечение обстоятельств. И анализ.

— Аунего — Оклахома — радио — будущий президент — реакции газет. Мне непривычно видеть такое. Это выходит за рамки понимания. А вы во всём этом идёте как корабль к какой-то своей цели. Мне от такого… и страшно и… я ловлю ощущение, словно я заглянула за какую-то завесу тайны. Невероятно интересной. Кажется, что у вас больше власти, чем у тех, кто имеет её официально…

Она сжала руки на коленях, и я заметил, как белеют её костяшки. Ветер с океана усилился, и я укутал Блум получше. Белые гребни волн в темноте разбушевались под стать мыслям и волнению девушки.

— Страшно? Почему? — осторожно спросил я.

— Потому что я привыкла верить в хаос. В хаос человеческих отношений. В то, что жизнь — это бурная, непредсказуемая река, в которой мы все барахтаемся. Все, конечно, стараются делать что-то своё. Но часто всё равно не знают, куда вынесет течение. А вы, Алексей, словно стоите на берегу и читаете всё как книгу. Вот такие у меня ощущения. Вы нарушаете правила игры. Любой человек откроет газеты, где его «топят», и начнёт волноваться. Вы же остаётесь непоколебимы. Рядом с вами моя реальность становится зыбкой, как мираж. Я перестаю понимать, где интуиция, а где… что-то иное. И боюсь потерять опору под ногами. Боюсь, что однажды вы поглядите на меня своим «взглядом». Я замечала его, когда вы что-то решаете и будто видите всё насквозь. Боюсь, что посмотрите всё на десять лет вперёд и увидите что-то ужасное. Или, что ещё страшнее, не увидите МЕНЯ там вовсе.

Я улыбнулся и начал аккуратно уводить девушку от этого разговора. Ведь она сама того не подозревая, начала задавать очень точные вопросы:

— Блум, никакой карты нет. У меня нет дара предвидения. Я не знаю — куда приведут мои поступки и действия. И ваше будущее я тоже не вижу. Тем более, а что если я не на берегу, а просто в самой гуще другого течения? Иногда, совсем ненадолго, мне удаётся разглядеть какую-то возможность. Но мой принцип невероятно прост, и не я его придумал. «Делай что должно, и будь что будет». Всё.

Красавица промолчала, прижавшись ко мне плечом. С высоты прожитых лет я по достоинству оценил то, что она сейчас говорила. Раскрыться в своих страхах мужчине для девушки, поистине обладающей сильным характером — означало высокое доверие… Которое могло граничить с…

— Вопрос в другом, — мягко проговорил я, — Вы сказали о том, что вам страшно, что я могу не увидеть в будущем рядом со мной ВАС.

Она подняла на меня глаза, а я продолжил:

— Значит, вы представили себя рядом со мной через время… И я очень рад этому — закончил я, обнимая девушку за плечи.

Мисс Брауни прошептала:

— Мне одновременно и страшно, и хорошо рядом с тобой. Страшно — потому что ты приоткрываешь дверь в мир, где нет твёрдой почвы. А хорошо… потому что рядом с тобой я ощущаю невероятную уверенность, — неожиданно перешла на ты Блум.

Она медленно выдохнула, и её плечи расслабились.

Я нежно повернул лицо красавицы к себе, и наши губы встретились. Шум океана ушёл куда-то вдаль. Треск костра стал не слышен. Ветер затих. Или я просто на мгновение перестал его ощущать.

Тонкие пальцы красавицы провели по моей щеке. Наконец, поцелуй закончился, и она уткнулась мне в плечо, а я произнёс:

— Не надо ничего бояться, Блум.

— Теперь мне страшно от другого, Алексей. Я не боюсь «шума». Рядом с тобой я ощущаю опору во всём этом бушующем мире. Теперь я боюсь тишины. Тишины, в которой нет твоего или моего голоса.

— Я сделаю всё, чтобы подобное не случилось, — прижал я к себе хрупкие плечи девушки.

Я взял её за руку, и ладонь Брауни оказалась на удивление тёплой. И реальной. Да, это звучит странно. Но в мире, где я чувствовал себя гостем и сторонним наблюдателем, я будто держал сейчас самую реальную вещь на свете. Для такого человека, как я, дом — это не место. Дом — это люди. И сегодня он начал приобретать для меня реальные очертания.

Океан немного затих и перестал волноваться, накатывая на полоску берега.

Фестиваль прошёл успешно. Мы с Блум пробыли в Атлантик-Сити ещё два дня, наслаждаясь обществом друг друга. Всё было понятно и без лишних слов. А дальше пришлось разъезжаться. Предварительно договорившись, что она приедет вскоре в Нью-Йорк.

Девушка уехала к себе на ранчо в Луисвилл. Автопоезд, везущий лошадей, потянулся к своему пристанищу. А я с техниками и Давидом Сарновым отправился в дождливый Нью-Йорк.

После приезда меня ждала неожиданная встреча. Похоже, Гардинг решил всерьёз взяться за демократов с помощью моей газеты. Потому как его помощник Джеймс Уодсуорт в первый же день назначил мне аудиенцию в администрации Нью-Йорка. Примерный план «утопления» отделения демпартии в штате мы намечали весь вечер. И я удивился тому, сколько щепетильных скандалов может ходить по кулуарам высоких кабинетов.

Похоже, придётся создавать новую газету. Потому как некоторые вещи, «слитые» Уодсуортом, могли счесть настоящей жёлтой прессой. Нужно будет вычленить более менее презентабельную информацию и помещать её в «Нью-Йорк. Факты». А те новости, что пахнут нелицеприятными скандалами — отдать на откуп новой газетёнке, максимально «разведённой» с моим именем. Но не я начал грязную войну с демократами. Если бы они остановились только на противостоянии по поводу Аунего — это была бы «честная» схватка. А после публикаций про маленькую Анастасию — они перешли черту.

Новое печатное издание появится после того, как мы снимем первые барыши с биржи. В том, что капитализация «аSDS Rаdio» полетит вверх, когда часть пакета будет выставлена на торги — я не сомневался. Зря, что ли, я вложил за последние два месяца в завод почти четыреста тысяч долларов?

Издержки были высоки, а Виктор чуть ли не каждый день беспокоил меня уведомлениями в стиле «Казна пустеет, милорд». И это не считая текущих затрат и того, что «съест» предприятие в грядущем месяце по материалам для производства. Там сумма может выйти почти такая же. Следовало «закрыть» её из дохода по акциям.

Количество звонков с запросами на радиоприёмники множилось с каждым часом. Как только диспетчеры отдела заказов выходили на работу — телефоны начинали плавиться от трелей новых клиентов. Пришлось экстренно увеличивать штат отдела и нанимать новых работников. Если так пойдёт дальше, то придётся срочно расширяться и искать помещения под новые сборочные цеха.

Честно признаться, я и сам почувствовал вкус «газетной войны», постоянно притормаживая себя. В век, когда основные новости доходят до людей через прессу, ощущение настоящей власти над информационным потоком — опьяняло. А вскоре я смогу делать это через радио, что ещё сильнее увеличит влияние по штатам.

Спустя неделю в моей квартире раздался мелодичный звон дверного колокольчика. Я прошёл через большой зал, вышел в прихожую и отворил дверь.

На пороге стояла Блум. За спиной у неё маячил мой телохранитель, дежуривший на этаже.

— Я решила не сообщать о приезде. И сделать небольшой сюрприз, — тихо с улыбкой проговорила девушка.

— И сюрприз удался…

Я подхватил её на руки и занёс в квартиру, захлопнув ногой дверь.