Русская Америка. Сухой закон 4

Глава 22. Подковерные игры

16 марта 1920 года. Кафе «Палермо». Маленькая Италия. Нью-Йорк.

— Клянусь, это он! Это Соколов! — прорычал Массерия, грохнув кулаком по столу.

Чарли Лучано вздрогнул, но постарался не подать вида, что он рад такой реакции одного из «больших боссов». Вслух он лишь спокойно спросил:

— Почему Вы так решили?

— А кто ещё? — ярился Джо, — Паоло Колетти был свидетелем против Соколова. Он должен был и дальше капать на мозги в полиции на этого русского по делу Луи Альтери! А теперь что? Колетти увезли средь белого дня какие-то подставные санитары?

— Вдруг Колетти сам подстроил всё это? — пожал плечами Чарли.

Массерия кисло усмехнулся и бросил на стол распечатанное письмо:

— Этот stronzo ни за что бы не решился сделать это, пока его жена и дети находились в заложниках на Сицилии. Сегодня мне пришло письмо из Палермо. Дон Сабатино Альберти написал, что какие-то люди выкрали Габриелу Колетти и её детей прямо с его виллы! Им помог старый враг Альберти — дон Де Лука. А перед этим один из старых picciotti Луки сдал засаду, которую эти «приезжие» парни хотели устроить до налёта на виллу. А теперь самое главное — это были русские! Русские, Лучано! Которые работали как настоящие спецы. И прибыли из Нью-Йорка. Ты веришь в такие совпадения? Я — нет. Это «солдаты» Соколова. И они положили почти два десятка людей Сабатино!

Чарли внутренне похолодел. Нет, не из-за гнева Массерии. Итало-американская мафия имела длинные руки. И они простирались не только на США и Италию. Но Солоков сумел удивить Лучано. В короткие сроки «просчитать» всё и устроить два побега — один на Сицилии, а второй — здесь, в самом сердце Нью-Йорка. Да ещё и покрошить столько мафиози. Только зачем? Чтобы достать Паоло?

Он предложил:

— Вы можете поднять этот вопрос на собрании «боссов».

Массерия угрюмо покачал головой и заговорил холоднее:

— И что я скажу? Какое отношение разборки на Сицилии имеют к Нью-Йорку. Тем более, Де Лука — старый друг Джонни «Лиса» Торрио из Чикаго. Соколов явно договорился с ним. И теперь он с Торрио в одной лодке. У меня спросят — убил ли Соколов кого-то из моих людей? Ответ — нет. Паоло Колетти просто выкрали у нас из-под носа… А потом у меня спросят — кто такой этот Паоло Колетти? Почему его семью держали в заложниках? Ты думаешь, Соколов будет молчать? Думаешь, никто не поймёт, что мы работали с полицией? С главным управлением Нью-Йорка? Чтобы потопить этого русского? Ротштейн с ним в ладах, с Торрио он договорился…

Лучано нахмурился. Ну да, «усатые питы», как называли больших боссов этого «поколения», вряд ли оценят махинации Джо. Хотя бы потому что каждый теперь сможет посчитать себя уязвимым. Здесь — не Сицилия. Тут не работают в такой мере законы омерты. А Ротштейн, Наки Джонсон и Ремус из Цинциннати вообще не итальянцы — им на «закон молчания» всё равно.

И всё же! Негласные правила существовали. Полицейским можно давать взятки, чтобы они закрыли на что-то глаза. Но с полицией нельзя работать, чтобы «топить» других игроков теневого бизнеса. Потому что, если каждый начнёт это делать — проблем у всех будет больше, чем выгоды. Фраза «Ничего личного — просто бизнес» имела и оборотную сторону…

Чарли Лучано скрипнул зубами. Он тоже помогал Массерии во всём этом. Он же и нашёл продажного инспектора главного управления Курта Кэмпа. Если Джо начнёт распинаться и искать крайнего, на кого можно будет всё спихнуть, то проблемы начнутся и у Лучано.

— Придётся пока молчать, — глухо произнёс Массерия, — Оставим это на крайний случай. Соколов обязательно ошибётся! И тогда можно будет вывернуть его поступки «по-нашему». Но клянусь, при первой возможности, я вышвырну этого русского из Нью-Йорка. Прямиком в могилу!

Через десять минут Лучано вышел из кафе, проехал два квартала и остановил свой автомобиль. В дверях небольшого ресторанчика показался Мейер Лански. Компаньон сел в машину и тут же спросил у Чарли:

— Какие новости?

— Массерия в бешенстве. Соколов устроил побег Паоло Колетти. А с Сицилии выкрал его семью…

— Силён! — с уважением протянул Лански.

— И Джо жаждет его крови. Ждёт ошибки.

Мейер кивнул и с улыбкой произнёс:

— Ну что же. Тогда пора готовить «порошок» с того сухогруза из Макао. Сделаем так, что Алекс совершит эту «ошибку». И Массерия тоже.

Чарли был не так весел, как его друг. Он вырулил на дорогу и процедил сквозь зубы:

— Мне всё не даёт покоя — чей это «порошок»?

Мейер пожал плечами:

— Никто не объявился за последнее время. Это не так важно. Главное — чтобы на нас никто не подумал, — ответил Лански, — А там — пусть все друг другу хоть глотки порвут за этот груз. Нам это только на руку!

19 марта 1920 года. Бронкс. Нью-Йорк.

Я сидел за стойкой своего клуба «Колизей» и просматривал бумаги, подготовленные Виктором по затратам на сеть гаражей для нашего автопарка и мебельную фабрику с радиозаводом. Рядом дымилась чашка кофе.

Дверь на улицу отворилась, и на пороге появился человек, в скорой встрече с которым я не сомневался. Но не ожидал увидеть его в этом месте.

Шериф Бронкса Джон Фэллон пересёк просторный зал и направился ко мне. Я сделал еле заметный знак Кислову, который теперь выполнял обязанности телохранителя после смерти Вольги, и боец расслабился.

Джон бросил шляпу на стойку и плюхнулся на сидение рядом со мной.

— И я рад вас видеть, шериф… — спокойно проговорил я, продолжая читать отчёты.

— Добрый день… — буркнул он.

— Какими судьбами? Заехали перекусить? Я угощаю.

— Не издевайтесь, Алекс. Вы знаете — почему я тут…

— Не уверен, — сделал я недоумённое лицо и взмахом руки отослал бармена подальше от нас, — Что вы хотели? Подумали над моим предложением? Как дела у прокурора Саленса.

Этот вопрос я задал, скорее, дежурно. «Железный прокурор» по-прежнему был на коне после скандала с Аунего. Он громил управление полиции Нью-Йорка день и ночь. Судью Алонзо Доусона, что брал взятки у сенатора Билла Хотфилда, приговорили к десяти годам лишения свободы, и сейчас он трясся в полицейском вагоне в штат Юта прямиком в спецтюрьму. А вот Абрахам Крауч, которого я нашёл как свидетеля против продажного судьи штата, сейчас быстро восстанавливал своё доброе имя.

После того как в моей «Нью-Йорк. Факты» появилась статья о том, что Крауча выдавили с поста местного судьи из-за происков Хотфилда и Доусона, начался постепенный процесс его «реабилитации». Я даже подсказал помощнику Уоррена Гардинга — Джеймсу Уодсуорту вариант «пропихнуть» Абрахама Крауча на место повыше. Для меня — это верный человек в судебной системе штата Нью-Йорк. Для Уодсуорта — дополнительный козырь при выборах в сенат от штата. Которые он, правда, и так выиграет. Но я же не буду афишировать, что немного «знаю будущее»…

Прокурор Саленс — тот, под чьим патронатом работал шериф Джон Фэллон, укреплял свои позиции, явно вступив в кулуарные договорённости с республиканцами. Пока что я умело использовал исторический «перелом» в управленческой системе штата Нью-Йорк. Ведь до выборов Гардинга — и в сенате, и в штате фактически правили демократы.

Джон усмехнулся и произнёс:

— Прокурор очищает правоохранительную систему.

— И наша с вами маленькая разборка в Аунего — ему очень помогла, — заметил я.

— Хотите, чтобы я свёл вас с прокурором? — хмыкнул Джон.

— Зачем? — искреннее изумился я.

— Вы явно стремитесь завести новые знакомства, Алекс. Вы думаете, я не зна́ю, как вы сближаетесь с республиканцами?

— Мне это выгодно, — пожал я плечами.

— Не сомневаюсь!

— Но я не стремлюсь «лезть в глаза» без надобности, Джон, — сухо произнёс я, — Сейчас я с Саленсом на одной стороне. И с вами тоже. Каждый делает своё дело. Зачем беспокоить друг друга лишними визитами. Лучше скажите: как продвигаются ваши старые дела, которые на вас «навесили»? Надеюсь, успех в Аунего заставил управление полиции Нью-Йорка «отпустить вожжи» и больше не давить на вас?

— Да, стало проще, — нехотя признал шериф.

— Вот видите! От нашего взаимодействия одни плюсы, — улыбнулся я.

— Хватит об этом, — прервал меня Фэллон, — Где Паоло Колетти?

Я посмотрел на него. Джон холодно смотрел мне в глаза. Я взял кофе, отпил из чашки и ответил:

— Он в безопасности.

Отпираться и лгать я не видел смысла. Слишком много мы с шерифом говорили об этом свидетеле. И Джон в совпадения не поверит.

— Мы так не договаривались, Алекс. Ваши люди недавно угрожали пистолетом патрульному. И выкрали свидетеля по вашему делу…

— Ошибаетесь, — теперь уже я перебил шерифа, — Полицейские даже не поняли, что в квартире по соседству день и ночь караулили гангстеры. И если бы Паоло стал не нужен, то его просто убили бы. Думаю, они бы не стали как мои люди — возиться с патрульным… Вы это понимаете? В этом случае вы сейчас стояли бы не здесь, а на похоронах того несчастного патрульного. Гангстеры его бы пришили и не почесались. Что касается Паоло… он ушёл по доброй воле. Он сам передал мне адрес — где его «охраняют». Похоже, Колетти разочаровался в возможностях полиции и решил обратиться за помощью ко мне.

— Вы думаете, я в это поверю? — прошипел Фэллон.

— Он давал вам липовые показания только потому, что его семью держали в заложниках. Я заключил с Паоло сделку. Освобождение его родных из плена в обмен на его помощь… — усмехнулся я, — А вы мне не поверили, когда я пришёл к вам в больницу. И не стали помогать с этим делом. Поэтому мне пришлось действовать нестандартно. Заметьте, ни один полисмен не пострадал! Кстати, гангстеры, что следили за Колетти — тоже живы…

— Если вы говорите правду, то это всё равно не даёт вам никакого права тыкать стволом в патрульного посреди Нью-Йорка! — злобно выпалил Джон.

Я повернулся на стуле к нему и поймал взгляд шерифа:

— Очнитесь, Джон. Только ВЫ пытаетесь играть «по правилам»! Знаете, к чему могла привести такая игра? К смерти Паоло — это раз! А ещё к трём трупам невинных людей: его жены и двух его маленьких детей. И уж поверьте, если бы это случилось — я обязательно рассказал бы вам об этом! Как вам такое, Джон? Смогли бы спокойно спать по ночам после такого? Зато всё по вашей «букве закона»!

Он шумно выдохнул. Его желваки заходили туда-сюда. А я добавил:

— Мне надоело играться, Джон. Или мы работаем вместе, или в Бронксе останется кто-то один из нас. Операция по вызволению семьи Колетти стоила жизни одному из моих людей. Поэтому мы сейчас говорим только потому, что я даю последний шанс… Хотите помериться силами? Валяйте. Устройте облаву по району. Вы не найдёте на моих складах ничего противозаконного. И вы и так это знаете. Зато жители Бронкса ещё раз убедятся в произволе полиции.

Между нами можно было заряжать батарейки. Пространство наэлектризовалось до предела.

— Как я могу быть уверен, что вы не лжёте, Алекс? — наконец произнёс шериф.

— Никак, — резко обрубил я, — Мои шаги «навстречу» закончились. Я вытащил вас в той перестрелке, где вас ранили. Я «подкинул» вам Аунего, после которого от вас отстали в управлении и даже окрестили героем. Мои люди снизили уровень преступности в Бронксе. Я достаточно сделал для вас, шериф. А за Паоло можете не беспокоиться. И по моему «делу» вы просто можете констатировать факт, что «свидетель» решил оборвать контакты со следствием. Колетти мне нужен живым. Потому что сможет подтвердить, что его использовал в грязных делах «заказчик», что хотел упечь меня за решётку.

— Кто он? Этот «заказчик», — тут же спросил Джон.

— Неважно. Это вас не касается.

— Копите «аргументы», мистер Соколов? — тихо спросил Фэллон, — Перед той самой «войной мафии», о которой вы говорили в больнице?

— Вы догадливы, — бросил я в ответ.

Шериф замолчал. Затем подозвал бармена и сделал заказ:

— Кофе…

Тот удалился, а Джон погрузился в свои думы. Я подождал немного и обернулся:

— Видите ту дверь, мистер Фэллон?

Я указал на роскошный вход в «Колизей».

Собеседник непонимающе уставился на меня, а я продолжил:

— Когда вы покинете моё заведение и пересечёте эту границу, у нас останется один из двух вариантов. Первый: вы забываете про Паоло, и мы работаем на благо Бронкса. Меняемся информацией. А вы перестаёте разыгрывать из себя упрямца. Второй: вы больше не беспокойте меня своими визитами. Можете таскать меня в участок, но я подключу все свои связи, чтобы вас убрали из Нью-Йорка…

— Пойдёте против Саленса? — усмехнулся Джон.

— У него тоже есть свои скелеты в шкафу. А как нам с вами известно, один из судей Верховного суда штата Нью-Йорк уже трясётся на пути в тюрьму. Из-за дела, которое поднял я.

— Саленса поддерживают «слоны», — заметил Фэллон, назвав неофициальный символ республиканской партии Штатов.

— Но характер у него скверный, — парировал я, — И он только начал с ними сближаться. Если хотите сравнить — чей вес для сторонников республики больше: мой или несговорчивого прокурора, который рано или поздно начнёт совать свой нос и в дела «слонов» — валяйте! Напомню вам, что пока ни вы ни прокурор, мягко говоря, «не нравитесь» управлению полиции Нью-Йорка. Это ещё один «фронт» для вас обоих…

— Это давление, мистер Соколов. Вы манипулируете, — сухо протянул Джон.

— У меня тоже есть пределы терпения, Джон, — отрезал я.

Перед шерифом на стойку выставили кофе.

Он долго размышлял. Затем тихо произнёс:

— Я согласен. Мы работаем вместе… ПОКА вместе.

Я кивнул:

— Хорошо. Я рад, что мы наконец-то пришли к нужному знаменателю. И на одной стороне шахматной доски.

Джон, не мигая, смотрел прямо перед собой.

— Что-то ещё, шериф? — полюбопытствовал я.

— В городе появляется новый чистый «порошок». Небольшие партии. Если вы узнаете что-то — дайте мне знать.

Я нахмурился:

— Если в Бронксе появятся продавцы, я сообщу вам. Мне эта зараза на моих улицах не нужна. Таким бизнесом ни я, ни мои люди не занимаются.

— Хорошо. Договорились.

Фэллон взял шляпу, встал со стула, и, не прощаясь, двинулся к выходу.

— Джон! — окликнул я шерифа.

Он обернулся.

— Александр. Это имя человека, который погиб, чтобы спасти жену и детей Колетти.

Он выдержал мой взгляд и, не сказав ни слова, зашагал к дверям. К кофе шериф так и не притронулся.

В тот же день. Кабинет шефа полиции Нью-Йорка.

Джим Калэханн сидел в своём кресле, будто надутый сыч. Он сверлил глазами инспектора Курта Кэмпа.

Ушлый детектив, на удивление, не тушевался под грозным взглядом шефа полиции. Перед Куртом лежал блокнот с пометками.

— Ну и что ты нарыл на этого Соколова за эти недели? — буркнул Джим.

— Очень интересная личность. После того как я постарался упечь его за решётку, он тут же вышел из распределительной тюрьмы. И быстро развивается в Бронксе.

Калэханн пытливо смерил Курта и вкрадчиво задал вопрос:

— Кто тебе «заказал» Соколова?

— Никто, просто появился свидетель, который мог связать этого русского с убийством Луи «Два ствола» Альтери, — не моргнув глазом, соврал Кэмп.

— И где этот свидетель?

— Исчез. Недавно сбежал из-под надзора полиции, — пожал плечами Кэмп.

— Это те «санитары»? — понимающе усмехнулся Джим.

— Да.

Шеф полиции видел продажного инспектора насквозь. Потому как рыбак рыбака — видит издалека. Джим раздумывал. «Колоть» Курта, чтобы узнать — кто руками детектива попытался подставить Соколова? Или не лезть в эти дебри? Калэханн имел все возможности «раздавить» Кэмпа и понять всё, что требовалось. Но вот нужна ли была эта информация?

Она могла привести к таким людям, с которыми Джим не хотел связываться напрямую. И предпочитал «не замечать» их дел. Это мог быть тот случай, где «меньше знаешь — крепче спишь». Тем более, у него и так есть головная боль в виде пропавшего груза из Макао. Шеф полиции уже тысячу раз пожалел, что влез в это дело и пошёл на сделку с тем, кто хотел зайти на теневой рынок «порошка» в Нью-Йорке.

Курт тоже понимал, что Джиму лишняя информация может пойти только во вред, и поэтому молча ожидал вопросов. Инспектор уже так давно по уши погряз в тёмных делах города, что научился лавировать в бурном потоке связей копов и мафии. Просто так выдавать больше сведений, чем нужно — он не собирался.

Наконец, Калэханн решил, что раскалывать инспектора пока рано. Лучше прикормить такого кадра, не пуская при этом его в свою собственную, внутреннюю коррупционную кухню.

— Рассказывай. Всё, что знаешь про организацию Соколова. Что тебе напели твои стукачи на улицах?

— Он плотно «держит» Бронкс. Выдавил оттуда всех конкурентов. У него есть мебельная фабрика. И она действительно делает мебель. Последнее время, правда, перепрофилирована под корпуса для радиоприёмников…

— Слышал, — недовольно скривился Джим, — Читал в газетах. Радио — новая игрушка для всех.

— Кстати, интересная шутка! — ухмыльнулся Курт, — У меня тоже теперь есть.

Шеф метнул на него грозный взгляд, и инспектор продолжил по делу:

— Почти вся организация мистера Соколова состоит из русских мигрантов. У него есть два молодых друга. Виктор Громов — его счетовод. Постоянно зависает на радиозаводе и в клубе «Колизей». Михаил Рощупкин. Они с отцом занимаются машинами и мебельной фабрикой. Из «интересных» людей есть ещё Георгий Синицын. Прозвище «Капитан». Руководит охранным агентством Соколова. Там всё чисто. Все лицензии и разрешения на разные виды деятельности и оружие. Семён Молотов по кличке «Казак». Порученец охранного агентства по особым делам. Что за дела — информации мало. Хотя мы с вами догадываемся — какие…

Джин кивнул и махнул рукой, мол, «продолжай».

Михаил Рощупкин женат на Розе. Это дочь Соломона Эльбаума. Мигранта из Одессы. То есть тоже из России, как и Соколов. Владелец сети аптек. Скорее всего, частично курирует дела, связанные с поставками алкоголя. Есть ещё ветеран войны, Гарри Ллойд-младший. Американец, воевал под Сен-Миелем в Европе. Честно говоря, по нему мало информации. Но его часто видят на улицах. Видимо, Соколов даёт ему какие-то личные поручения и через него держит связь с коренными американцами, которые живут в Бронксе. У Алекса офис в одном из кварталов. Фактически квартал заселён его людьми и семьями его подопечных. Настоящая крепость. В общем, если кто-то чихнёт в Бронксе — он тут же об этом узнаёт. Алекс открывает там школы и детские сады. Есть уже три общественные кухни. Там вроде даже какая-то община формируется. Для мигрантов из России. И Соколов её финансирует, чтобы решать проблемы местных. Из ключевых фигур вроде всё. Хотя может быть ещё кто-то, кого Алекс тщательно прячет…

— Что по «бизнесу»? По алкоголю? — спросил Калэханн.

— Вот тут всё очень интересно. Я готов поспорить, что в Бронксе, да и вообще в Нью-Йорке у Соколова нет ни одного склада с виски, — ухмыльнулся Курт, но Джим не оценил его чувства юмора.

— Как нет? — начал закипать шеф полиции.

— Грузовики с виски приезжают извне. Атлантик-Сити, штат Мэн. Вирджиния…

— То есть, если остановить такой грузовик… — задумался Калэханн.

— … То по Акту Волстеда с водителя возьмут большой штраф. Могут ненадолго поместить за решётку, — закончил Курт.

— Водитель всё «возьмёт на себя». А Соколов заплатит за него залог, — откинулся в кресле Джим, — Умно. То же самое и с барами…

— Да, больших складов я за почти три недели не нашёл, — покачал головой инспектор.

— А накрыть все грузовики разом… — протянул Калэханн.

— Это надо будет поднять всю полицию штата. Оголив вообще все остальные участки. Думаю, ни мэр, ни губернатор этого не оценят. Кстати, я так понял, что маршруты постоянно меняются. Так что даже такой вариант не позволит отследить и взять все машины.

— Хочешь сказать, что этот сопляк — криминальный гений? — разозлился шеф полиции.

— Скорее, экономический, — задумчиво ответил инспектор, — Он открыл очень успешное производство радиоприёмников. Плюс, я уверен, у него очень хорошие отношения с теми, кто заправляет в Атлантик-Сити. И есть дела по нефти в Оклахоме. Проще говоря, он активно «легализуется». Кстати, владеет молодой газетой, но об этом вы и так уже знаете.

— А что Джон Фэллон? В каких они отношениях?

— Кроме как про официальные контакты по Аунего — пока ничего нарыть не удалось, — сокрушённо вздохнул Курт.

— С кем ещё видели Соколова?

— Вот это самое интересное. Недавно Алекс встречался несколько раз с Джеймсом Уодсуортом. Который баллотируется на пост сенатора от штата Нью-Йорк. И является помощником Уоррена Гардинга…

— … который выступал на радио Соколова в день открытия фестиваля в Атлантик-Сити. Знаю, в курсе, — недовольно нахмурился Калэханн, — То есть этот русский плотно завязан с республиканцами. По крайней мере, так всё выглядит со стороны.

— Думайте сами, шеф, стоит ли его сейчас убирать с доски и начинать официальные расследования… Оснований будет немного, да и те — больше домыслы, — пожал плечами инспектор.

Шеф полиции усмехнулся:

— Ты не учёл одного, Курт! У таких, как Соколов, всегда есть большие скелеты в шкафу. А он связан с гангстерами. Он и сам — гангстер чистой воды. И эти скелеты обязательно вылезут, когда он ошибётся. И тогда уже республиканцы и все прочие не захотят вести с ним дела. Не станут мараться. Вот тогда-то мы и возьмёмся за него. А через Соколова «потянем» Джона Фэллона и прокурора. Я уверен — по цепочке можно будет столкнуть их всех. И сделать это максимально громко. С Соколова начался скандал с Аунего, из-за которого с постов посыпались «наши». С него же начнётся и обратный процесс… Продолжай копать! Нужны веские основания для арестов и начала шумихи. А сейчас у меня масса других дел…

— Выборы на носу, сэр? — понимающе ухмыльнулся Кэмп, за что получил уничтожающий взгляд.

— У тебя длинный язык, инспектор!

— Виноват, сэр!

Калэханн повернулся на кресле к окну и задумчиво посмотрел на улицу. Ему перед выборами нужны были две вещи: успешный скандал в стане врага и наконец-то избавиться от проблемы «порошка» из Макао…