Ревизор: возвращение в СССР 48

Глава 12

Москва, горком партии

Понедельник у Захарова был днём традиционно тяжёлым – очень много всего надо было сделать. Так что он вспомнил о просьбе Ивлева только утром во вторник, когда по устоявшейся привычке с самого утра просматривал свои дела, запланированные ещё на прошлой неделе.

Велел помощнику позвонить Андрею Анатольевичу Статину, заведующему Главного управления здравоохранения Мосгорисполкома, и запланировать с ним встречу на 16.30.

День был насыщенный множеством вопросов, и когда Статин появился на пороге его кабинета, Захаров сам удивился, как быстро время пролетело. Заведующий был очень любезен, и видно было, что рад с ним общаться. Не всегда так было… Но теперь многое изменилось.

Захаров уже был в курсе, что по коридорам Московского горкома стремительно распространяется информация о том, что Захаров резко улучшил свои отношения с Гришиным.

Такого рода вещи не утаишь. Чиновники очень много времени каждый день уделяют сбору такого рода информации, потому что она очень важна для их карьеры. Они всегда держат нос по ветру, собирая как плохие вести, так и хорошие обо всех, кто вообще имеет вес в различных бюрократических играх.

Нужно избегать, к примеру, чтобы тебя видели с тем, кто у высокого начальства в опале. Его потом уберут по любому предлогу, и ты вместе с ним вылетишь, если подумают, что ты из его компании. И наоборот, если кто-то резко попёр вверх по влиянию, самое время попытаться создать у него впечатление, что всегда им искренне восхищался и готов во всем помочь, пусть он даже не обманется, прекрасно понимая об истинной причине такого заявления.

Но всё же это лучше, чем стесняться и стоять от успешного человека в стороне, делая вид, что вообще ничего не знаешь о том, что у него удача вдруг попёрла. И плохо информированным сочтут, да и вообще без бонусов останешься. А так есть шанс, что тот, у кого карьера вверх пошла, соблаговолит всё же в свою команду тебя включить и наверх потянет за собой, из‑за того, что ты вовремя его самолюбию польстил.

Так что уже несколько недель Захаров наслаждался повышенной вежливостью всех, кого он в коридорах горкома встречал. Раньше часть из них – верные люди Гришина – при встрече с ним держались несколько отстранённо. Нет, невежливыми их тоже язык бы не повернулся назвать, но вот теперь это были совсем другие люди, чем прежде. Открытые, душевные, готовые немедленно выполнить любую его просьбу в рамках своих должностных обязанностей. Да что там просьбу по работе – даже в курилке с ним рады были постоять подольше и анекдот рассказать какой‑нибудь особо интересный в надежде вызвать у него смех. Облизывали, короче, со всех сторон…

В такой атмосфере всяко приятнее работать, чем когда большинство чиновников горкома были уверены, что Захаров – это ненадолго и совсем скоро куда‑нибудь в какую‑нибудь Молдавию по партийной линии, или вообще послом в одну из дружественных стран Африки – учиться кокосовое молоко правильно из трубочки пить и уворачиваться от малярийных комаров.

– Андрей Анатольевич, молодым везде у нас дорога, так ведь? – спросил сразу с места в карьер заведующего Главным управлением здравоохранения Захаров.

– Да, конечно, Виктор Павлович, – немного растерянно ответил тот.

– Так вот, есть у меня предложение по укреплению и развитию кадрового резерва в вашей сфере. Заприметили мои люди очень толкового администратора из Института нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко. Там, конечно, очень серьёзная организация, и на административную должность слишком молодого человека ставить нельзя. Понимание такое, само собой, у меня есть. Но что вы скажете насчёт того, чтобы попробовать этот кадр на руководящей должности в обычной поликлинике? Взять, скажем, заместителем заведующей отделения по административной части с перспективами дальнейшего карьерного роста через два‑три года, когда в курс дела войдёт?

– Виктор Павлович, – развёл руками Андрей Анатольевич, – почему бы и нет? Кадры надо развивать и укреплять, вы абсолютно правы. Тем более действительно сотрудник такого серьёзного учреждения, как институт Бурденко, без проблем должен справиться с такого рода обязанностями.

– Ну и дополнительно тогда у меня будет ещё одно пожелание, – сказал Захаров после того, как удовлетворённо кивнул в ответ. – У этого молодого специалиста, ожидается, что квартира будет получена в районе Ярославского шоссе, поближе к МКАД. Так что и поликлинику желательно подобрать именно здесь, чтоб можно было пешком на работу ходить и толкаться в автобусах не нужно было. И для здоровья дело полезное, правильно?

– Конечно, – заверил Андрей Анатольевич. – Ходьба – это дело сугубо пользительное для здоровья. Я вот сам, если посчитать, сколько за день по этажам набегаюсь, так, наверное, такой километраж получится, как будто я полчаса по парку бегал без перерыва.

– Да, Андрей Анатольевич, по вам прекрасно видно, что вы физкультуре уделяете должное внимание, – похвалил его внешний вид Захаров.

– Так я же ещё дома гиревым спортом увлекаюсь, – польщённо повёл могучими плечами Статин.

Отпустив его, Захаров удовлетворённо поставил галочку рядом с этой задачей в списке дел на эту неделю. Можно считать, что поручение будет выполнено.

Это ещё один плюс от резкого улучшения отношений с Гришиным. Раньше могли быть нюансы. Кстати, Статин мог бы, в том числе, и к самому Гришину побежать ябедничать, что, мол, Захаров продвигает какую‑то зелёную молодёжь на руководящую должность, а это ведь медицина – дело ответственное, жизни и смерти больных. И тот мог бы это назначение не только притормозить, но и в язвительной форме выговор Захарову сделать.

Но теперь, в новой атмосфере благожелательного сотрудничества с Гришиным, ни о чём таком и речи быть не могло.

Так что при очередной встрече с Ивлевым можно будет упомянуть, что дело сделано.

***

Москва, квартира Ивлевых

Приехал домой. Стал прикидывать, все ли успел сегодня сделать. Так… По Славкиному дню рождению надо бы круг гостей расширить…

Решил, что надо ещё и Марата с Аишей позвать. Во-первых, Марат большое дело сделал, помог Эмме дом приобрести, пока Славка не мог этим заниматься, дослуживая в армии – так что будет своеобразная благодарность от молодых по этому поводу. Во-вторых, из-за всей этой нервотрёпки со свадьбой Оксаны, о которой так неожиданно узнали, встреча у нас в квартире с Маратом по приезду прошла как-то совсем нехорошо, оставив плохие впечатления. Да, никто из нас не был виноват. Кто же знал, что Оксана с Андрияновым пожениться решили, свив гнездо гадюк? Но всё же не очень хорошо вышло, что говорили на повышенных тонах. Надо встретиться на нейтральной территории с Маратом…

Третья причина: Марат – выходец из Святославля, и Славку знает прекрасно. Да и Славка ему кое-чем обязан помимо помощи Эмме. Марат его вместе со мной бесплатно самбо обучал на спортплощадках. Заодно и расспросит его, пригодились ли ему в армии эти уроки.

Ну и, в-четвёртых, у Марата вечно проблема: где с Аишей встречаться, как её выгуливать? Она девушка богатая, он, мягко говоря, не очень, а развлекать её как-то нужно. А тут домашние посиделки в приятной, непринуждённой атмосфере, тем более учитывая, что Мишка Кузнецов с Наташей тоже будут. И у них, и у Марата с Аишей появится дополнительный повод радоваться встрече, учитывая, как они летом несколько недель провели в туристическом походе совместно. И даже с некоторыми переживаниями по поводу Карины, что должны было их сплотить.

Славку я даже по этому поводу спрашивать не стал, просто уведомлю. Ну а что, сейчас в СССР с этим гораздо проще. Приличным гостям всегда рады, даже неожиданным. Не Германия, к счастью, где тебя и не покормят, если без приглашения придешь. Тем более мы с Галией планируем столько еды привезти, чтобы в любом случае хватило и на дополнительных гостей, что мы пригласим по своей инициативе.

Когда отдельно Марата найти нужно, это достаточно проблематично, с его общежитием-то. И совсем другое дело, когда нужно Марата с Аишей куда-то вместе пригласить. Просто набрал домашний телефон Аиши и, поздоровавшись, спросил, как она смотрит на то, чтобы в пятницу вечером вместе с Маратом посетить день рождения по случаю возвращения со службы в армии одного моего друга, которого и Марат прекрасно знает.

Аиша однозначно обрадовалась. Правда, тут же, учитывая, что девушка она вежливая, из высшего общества, начала меня расспрашивать про наше путешествие на Кубу. Спустя десять минут положил трубку с чётким ощущением, что кое-что не сообразил сразу: надо было не мне этот звонок делать, а Галие. Они бы с ней полчаса проболтали, и были бы абсолютно счастливы. Девушки обожают друг с другом общаться, готовы по десять раз то, что их интересует, рассказывать. Я вот как-то нет, у меня уже какое-то раздражение поднимается, когда меня снова просят про Кубу рассказать, подустал я уже от этой темы.

Поймав себя на типичном стариковском раздражении, тут же мысленно погрозил себе пальцем: «Так, Ивлев, немедленно прекратить! Ты больше не старик, теперь ты в силу какого-то странного казуса снова молод. Вот и веди себя как молодой. Радуйся жизни. Улыбайся, будь на позитиве. Какие у тебя вообще есть причины, чтобы расстраиваться по большому-то счёту? Вот у твоих врагов есть причины, чтобы расстраиваться из-за того, что ты успешен. А это всегда должно наполнять сердце любого мужчины радостью».

Проинформировал Галию, что с Аишей тоже договорённость есть, Марата она сама уже найдёт. И добавил:

– Ты потом перезвони ей, потому что она, услышав о том, что еда будет вскладчину, захотела тоже что-нибудь приготовить.

После небольшой паузы добавил:

– Так, жена, тебе сразу задача: поскольку вы на кухне принесенную еду будете вместе с ней распаковывать, пожалуйста, отметь блюда, что ливанка приготовит, и предупреди меня, чтобы я их не ел. Что-то у меня есть большие сомнения, что у нее что-то получится нормально приготовить. Да и сама подальше от них держись…

– Хорошо, – улыбнувшись, сказала Галия.

Так, раз уж про Славку зашла речь, сразу же вспомнилась ещё одна вещь, которую я ещё не успел сделать. Надо же с Костей Брагиным договориться, чтобы он Славку в стройотряд к себе взял. Макаров же, насколько я понял, выбывает из-за экстренной необходимости как можно быстрее заняться иностранными языками.

Китайский он выбрал, помимо английского, надо же. Ох и нелегко же ему придётся, поскольку парень он старательный, и он реально решит его хорошо выучить… А там же нет пределов совершенству. Там же десятки тысяч этих иероглифов, плюс разные диалекты.

Так что, если он рассчитывает вскоре вернуться в стройотряд, то я бы лично сказал, что он чрезмерно оптимистичен. Скорее всего, как займёт Славка его место, так там вместо него и останется. Будет Витька зубрить свой китайский до самого выпуска из МГИМО…

Но с Макаровым я, конечно, эту тему не обсуждал. Он был очень оптимистично настроен по поводу именно китайского, по каким‑то своим соображениям.

Ну что же, почему бы и нет? Это один из языков ООН. Если вдруг решит работать в этой организации, это заведомо будет бонусом, учитывая, что язык сложный и мало кто его хорошо знает.

Пошел к Брагину. Костя уже был на месте. Сразу с ним и переговорили. Сказал ему, что Славка мой близкий друг, в армии окреп физически, так что тяжелая работа для него проблемой не будет, человек он добросовестный. Много что еще сказал. Терпеливо дослушав мои рекомендации, Костян улыбнулся и сказал:

– Паша, достаточно было просто сказать, что ты за него ручаешься. Я и так знаю, что ты абы кого нам не приведешь. Пусть подходит, конечно. И в принципе, у нас никаких проверок на прописку вообще ни разу не было, так что если хочет побыстрее в работу включаться до свадьбы и прописки, то не вижу с этим проблем. Тем более после армии деньги нужны, я так понимаю…

Ну да, что-то я действительно много что про Славку рассказал, расхваливая его, с этой точки зрения Брагин прав. Поблагодарил друга, пожал ему руку, и пошел сразу к Грише с Родькой, последнее манго вручать.

Нажимая на кнопку звонка, улыбался, вспоминая, как пацан просил меня привезти ему новую маму с Кубы. Обидно даже осознавать, что в силу возраста Родька вот-вот повзрослеет, и станет обычным подростком, а не веселым пацаном, способным огорошить неожиданными словами или вопросом.

Отец с сыном оказались на месте, и поприветствовали меня одинаково тепло. Вручил тут же манго с обычной инструкцией, как его правильно есть. Рассказал также, что косточку можно посадить, и дерево вырастет, и что мы так уже три косточки готовим к посадке. Обернули во влажную тряпку в миске с водой и поставили на батарею. Ждем, когда косточка раскроется, и вот тогда уже и сажать можно...

Сам я, правда, манго раньше не выращивал, мне просто как-то рассказывали, и я запомнил. Сам я в прошлой жизни лимон из косточки на подоконнике вырастил, крепкое такое деревце с изумительно зелеными листьями… Ну, в этой жизни в этом же возрасте, значит, буду манго выращивать… Благо есть кому деревца поливать, когда мы в отъезде – полон дом родственников и друзей.

Среда у нас как-то быстро пролетела. Часть я ее потратил на то, чтобы статью по Конституции сделать для «Труда». С детьми возился, прикидывал свой график на два рабочих дня после праздника. Выжидал терпеливо, заговорит ли Галия снова о том, чтобы драматургом стать. Нет, не стала. Значит, скорее всего, это просто импульсивный порыв был тогда. Ну и ладно, у нее и так карьера вполне неплохо складывается…

С утра в четверг сразу завез статью Вере в «Труд», после чего сразу на ЗИЛ поехал. Решил без предварительного звонка. Либо Варданян, либо Григорян, либо оба будут на месте. Всё же тут уже на это можно смело рассчитывать. А мне все равно, с кем из них беседовать, в принципе.

Ну и в целом мне так выгоднее, учитывая, что я на ЗиЛе-то на полставки официально работаю. Да, конечно, особых иллюзий ни у Варданяна, ни у Григоряна нету по этому поводу. Ясно, что они понимают: я всё время там не торчу у них. Но всё равно психологически для меня лично выгоднее, если я вдруг появлюсь на пороге их кабинета, как и положено постоянному работнику, хоть и на полставки.

Зайдя в дверь приемной Варданяна, спросил, на месте ли он. Секретарша его сказала, что сейчас у него никого нет, но минут через пятнадцать он идёт на какое‑то совещание. Так что мне самое время заходить по своему вопросу, раз уж, как я уверяю, он меня ждет.

Постучав, открыл дверь:

– Здравствуйте, Михаил Аронович, можно к вам?

– Да‑да, Павел, заходи давай, – радостно сказал он.

По этой радости я сразу же, как опытный человек, понял, что нужда в моём появлении здесь не отпала. Явно есть для меня какая‑то работа.

– В общем, так, Паша, – заговорил Варданян. – Прислали к нам сверху, от министерства, Центрнаучфильм. Да с достаточно серьёзной задачей – велели снять на базе нашего завода два фильма.

Ну, с первым фильмом, учитывая специализацию этой студии, там все вообще без проблем. Тут же с ними и согласовали. Снимут они 25‑минутный фильм обо всех деталях работы нашего конвейера по одной из наших моделей. Для этого большого воображения, как говорится, не понадобилось.

Но, понимаешь, есть же ещё и задача по второму фильму. А конвейер, само собой, не бесконечен. Мы уже предлагали им снять один фильм в двух частях. Но они совершенно чётко сказали, что им нужно два совершенно разных фильма.

Вот и договорились, что подождём твоего приезда с Кубы, чтобы ты какое‑нибудь предложение внёс – о чём может быть второй фильм, учитывая специализацию этой студии. Тем более там еще один непростой нюанс есть – просили что-то с правильным идеологическим настроем снять… А для этого ты у нас как раз и есть… На радио работаешь, в «Труде» печатаешься, ясно, что лучше настроения в Кремле улавливаешь, чем мы тут на своем заводе…

– Понятно, – сказал я. – Можно подумать немножко?

– Да конечно, само собой. Несколько дней у тебя есть. Чтобы подумать, и было нельзя, да как так можно? Я ж не жду, что ты мне вот прямо сейчас какое‑то предложение по этому поводу сделаешь. Давай я тебе режиссёра ещё контактные данные дам.

Взяв листок бумаги и шариковую ручку, Варданян принялся за дело, открыв свою записную книжку.

– Вот, – протянул он мне листок. – Востриков, Евгений Петрович. Тут его и домашний, и рабочий. Он очень ждёт. Мы тебя расхвалили как специалиста. Ну а с другой стороны, как бы иначе было, учитывая тот монтаж, который ты в прошлом году организовал? У меня же нет иллюзий, что это работа того же самого Белова и его агитбригады. Ничего подобного они раньше никогда не выдавали. Да и те, что до них были в своё время, тоже… Тут размах чувствуется и умение нестандартно мыслить. Так что связывайся с ним, да и творите историю, так сказать.

Сказав это, он тут же меня и на мысль навёл:

– Послушайте, Михаил Аронович, а как вам такая идея? Раз это научная студия, может быть, с научной точки зрения снять фильм о том, как был сделан тот самый монтаж по случаю Дня рождения Ленина, что вам так понравился?

– То есть? – озадаченно переспросил меня Варданян.

– Ну там же у нас в этом монтаже достаточно много отдельных сцен. Можно по каждой из них сделать закадровый голос: «Вот в этой сцене, что сейчас будет продемонстрирована, участвуют такие‑то актёры, мастера и отличники производства. Смысл сцены в том‑то и в том‑то. А теперь смотрите, пожалуйста, как это воплощено в оригинальной постановке». То есть сделать такой научный разбор того, как именно был задуман этот монтаж и какие идеи положены в основу каждой из его отдельных сцен.

Варданян подумал немножко, хмыкнул, и покачав головой удивленно, сказал:

– Быстро же ты придумал… Ну а что, мне лично очень нравится. И с идеологической точки зрения очень хорошо наш завод охарактеризует перед массовым зрителем – монтаж‑то в честь рождения Владимира Ильича Ленина. Какие ещё вопросы могут после этого возникнуть по отношению к работе комсомольской организации нашего предприятия, правильно?

Я кивнул. Старался сохранять невозмутимое лицо, хотя обрадовался, что ему моя идея понравилась. Если получится так легко соскочить с этого крючка и своими делами дальше заняться, так это же здорово!

– Да, пожалуй, мне эта идея очень даже нравится. У нас сейчас как раз совещание будет с Григоряном, я ему сразу же её и озвучу. – задумчиво сказал Варданян. – Давай так договоримся. Я с ним посовещаюсь, а потом вечерком тебя домой наберу, скажу про результат.

– Хорошо, – я, конечно же, согласился. – Почему бы и нет.

Уже думал, всё, на этом и расстанемся. Прощаться уже думал начать, как вдруг Варданян сказал:

– Чаю хочешь, Паша, пока у меня есть ещё минуток десять? Успеем выпить как раз.

Я согласился. Невежливо отказываться, если я и так тут раз в полгода появляюсь.

Но чая отведать мне так и не пришлось. Вода ещё и закипеть не успела, как Варданян вдруг сказал:

– Слушай, я не подумал: если мы сразу при Барсукове начнём это выкладывать, то Григорян обидится. Давай сначала сейчас к нему сбегаем, всё с ним утрясём, а потом уже он, как мой главный, на Барсукова по этому вопросу выйдет.

Совещание‑то Барсуков проводит лично, а без его санкции всё равно ничего этого нельзя пускать в реализацию. Мы же в партии на подхвате, правильно? Без её согласия всякую отсебятину пороть не можем. Так что давай пойдём со мной к Григоряну, и если он одобрит, то сразу первым вопросом, пока никто ещё не успел к другим докладам приступить, этот вопрос и поднимем перед Барсуковым.

Барсукова хоть давно я и не видел, да и практически один раз всего с ним встречался, но прекрасно его помнил: это парторг ЗиЛа, энергичный и обаятельный человек с военной выправкой.

Правда, тут же поймал себя на том, что как‑то я, после того что от Витьки про парторга МГУ Фадеева услышал и про его интриги за моей спиной, уже не очень парторгам готов доверять.

А с другой стороны, мало ли, с Фадеевым просто не повезло. Любой человек на любой должности может внезапно сволочью оказаться. Что ж тут поделать‑то? Такова жизнь.

Пошли к Григоряну.

– Здравствуйте, Артур Сергеевич, – сказал я Григоряну, когда вслед за Варданяном вошёл в его кабинет.

– Михаил Аронович, – с ходу сказал Варданян, – тут Павел наш с Кубы вернулся, и вот что значит голова: сразу же очень классную идею предложил. Паша, изложи давай.

Я изложил идею. Григорян, немножко подумав, с решительным видом хлопнул ладонью по столу:

– Великолепно! Именно то, что надо. Сразу покажем комсомольскую работу предприятия налицо. Прекрасная идея! Давайте сейчас сразу к Барсукову зайдём, пока совещание не началось, и с ним это обговорим. А то времени не так и много осталось на съёмку. А им же наверняка ещё и сценарий нужно будет свой делать.

– Ну, с этим я тоже могу помочь, – сказал я скромно.

– И в этом тоже понимаешь? – с надеждой посмотрел на меня Григорян.

– Да, есть немного, – сказал я. – В Ромене сейчас пьеса моя идёт вовсю.

– Сам написал, без соавторства? – удивился Варданян:

– Почитал учебники, поговорил с умными людьми, подсказали что‑то. Принёс один вариант в театр, снова что‑то подсказали. Там очень хорошие люди в «Ромэне» работают. А потом раз – уже и пьеса готова.

– Ну, вот видишь, Миша, почему этот монтаж так хорошо получился, что мы его в этом году снова по заявкам коллектива повторили? – посмотрел Григорян на Варданяна. – У нас тут, понимаешь, в штате драматург целый случайно оказался. А мы и не догадывались… Вы только, надеюсь, не поссоритесь с этим Востриковым из Центрнаучфильма, а то мало ли, у него будет своё видение всего этого.

– Думаю, – улыбнулся я, – что если он нормальный человек, то без проблем с ним договоримся.

Они оба, придя к полному согласию по монтажу, потащили меня к Барсукову. У того уже в кабинете собралось несколько человек. Так что Григорян вызвал его в коридор, там всё и обсудили. Посматривая на меня с интересом, Барсуков полностью одобрил высказанную мной идею и велел действовать и держать его в курсе.

Ну и, поскольку все трое должны были участвовать в том совещании, которое сейчас должно было буквально через несколько минут начаться, со мной попрощались, пожелали мне счастливого пути и успешных переговоров с режиссёром Центрнаучфильма.

Прикинул, стоит ли мне сейчас сразу же найти Белова, чтобы с ним предварительно обговорить участие в съёмках его агитбригады и всех задействованных. Но потом решил, что пока не получу добро от режиссёра, всё это не имеет никакого смысла.

И тот же, кстати, тоже наверняка должен будет согласовать с кем‑то у себя на студии всю эту идею, даже если с ним договоримся. Так что до конкретных согласований с исполнителями ещё рано…