Ревизор: возвращение в СССР 31

Глава 18

Москва. Столовая филиала НИИ Силикатов.

Медведь оказался сильно меньше, чем в прошлый раз. Зато, действительно, в этот раз настоящий.

— Русик, смотри, кто там? Мишка! — показывал я сыну медведя с приличного расстояния.

Родька тут же оказался рядом. Дети Виталика завизжали радостно, и вместо того, чтобы прятаться за ноги родителей, побежали за Родионом к медведю поближе. Хорошо, их там перехватили взрослые всех троих.

Это оказался ещё медвежонок, девочка по кличке Глафира. Её провели вдоль стола на задних лапках, чтобы все её рассмотрели как следует. Она кланялась, каталась на трёхколёсном велосипеде к невероятному восторгу детей, давала дрессировщику лапу и закрывала лапой себе глаза, изображая, что ей стыдно. Потом ей дали бубен и она трясла им и приседала.

Так сожалел, что мои ещё маленькие, не всё понимают. Но смотрели они во все глаза!

— А я всё думал, будет медведь или нет? — восторженно заметил Ахмад, когда Глафиру уводили.

— Если есть цыгане, будет и медведь, — улыбаясь, ответил ему Яков.

Вся свадьба взбодрилась. Вроде, и медведица ещё маленькая, но присутствие рядом такого серьёзного зверя адреналину всем прибавило.

Яков прохаживался вдоль стола и с довольным видом оценивал реакцию гостей на живого медведя.

— Ну, как вы отреагировали? — спросил он, присматриваясь к Русику, когда дошёл до нас.

— Отлично! — ответил я. — Нам очень понравилось. Да, сын?

— Прекрасно. Жаль Мишки здесь не было, ему понравилось бы, — загадочно улыбнулся Яков.

— Вы были в детском доме? — с удивлением спросил я, догадавшись, о каком Мишке идёт речь.

— Были вчера, — улыбнулся он. — Классный пацан. С понедельника начнём документы собирать, директор детского дома обещала нам помочь.

— Поздравляю, — потрясённо смотрел я на него.

— Рано пока, — многозначительно поднял он указательный палец вверх, улыбнулся и пошёл дальше.

Я несколько удивился, что, как и на нашей свадьбе с Галией, других братьев, помимо Марата, не было. Отца могли бы и уважить… Но тут в рамках дежурных тостов огласили поздравительные телеграммы и от Руслана, и от Рафика. Ну, хоть что-то, не полный игнор. Но все равно не понял. Ладно, Рафик во Владивостоке, далеко ехать. Но Руслан-то в Святославле?

Спросил жену.

— У Руслана сейчас мама живет. Пока еще не переехала к себе в однушку. Тихонько в Москву не съездишь в такой ситуации. Ведь стоит ей понять потом, даты сопоставив, что он на свадьбу к отцу ездил, так она ему жизни не даст, и начнет снова и Насте скандалы устраивать. А только отношения наладились немного…

Ну, зная Оксану, веская причина, чтобы не потанцевать у отца на свадьбе. Вот что порадовало, так это то, что у Галии больше нет никаких иллюзий по поводу своей матери. Кажется, самый сложный период в отношениях с тещей я сумел пройти достаточно ровно, не испортив отношения с женой. И сумев ей открыть глаза на Оксану… Вот что значит опыт прежней семейной жизни…

Нашим пора было второй раз спать. И мы вскоре с Галиёй засобирались, пообещав вернуться часа через два.

Москва. Сквер на Песчаной улице.

Когда Захарову домой позвонил генерал Горьковенко, у него сразу испортилось настроение. Вспомнилось, как генерал в рамках сложившихся деловых отношений, включавших регулярные передачи ему пухлых конвертов, информировал его о происках Крестникова, решившего посадить своего зятя в кресло второго секретаря Московского горкома. Как им непросто пришлось со Стельмуховым, но они отбились в тот раз. Ивлев ещё здорово помог…

Генерал попросил о встрече, намекнув по телефону о каком-то ЧП, не вдаваясь в подробности. Захаров предложил встретиться, не откладывая, в ближайшем от своего дома сквере. И теперь нервно расхаживал по дорожке в ожидании старого знакомого.

— Приветствую, Виктор Павлович, — сходу протянул генерал руку, только поравнявшись с ним. — ЧП у нас в Гагаринском районе. Колокольцев ещё вчера вечером позвонил, я уж не стал вас на ночь глядя дёргать…

— Что случилось, Борис Васильевич? — спросил Захаров, почувствовав, вдруг, резкую усталость.

— Поступила жалоба с одного московского предприятия от директора, что от лица второго секретаря Гагаринского райкома его шантажом и угрозами заставляют заниматься противоправными действиями… Хищениями.

— Как? — потрясённо уставился на него Захаров. — Они там что, в гагаринском, совсем берегов не видят? С ума уже все посходили⁈

— Виктор Павлович, дело на контроле в КПК.

— Твою дивизию!.. Вот же идиоты!.. Засветят все схемы!

— Я готов помочь урегулировать этот вопрос, в наших общих интересах слишком многого перед КПК не светить. Но… Козёл отпущения будет нужен в любом случае, — сразу обозначил круг своих интересов Горьковенко. — Это дело уже на тормозах не спустить.

— Ох, Борис Васильевич, Борис Васильевич!.. Ну что за жизнь⁈ Не сверху прилетит, так снизу!

— Не говорите, Виктор Павлович. С такими подчинёнными и врагов не надо.

— Спасибо тебе, Борис Васильевич, — благодарно кивнул ему Захаров. — Сколько у меня есть времени?

— Чем быстрее, тем лучше. Колокольцев велел ежедневно докладывать, на него сверху давят.

— Понял, — сказал он и протянул генералу руку.

Они попрощались и разошлись. Вернувшись домой, Захаров немедленно вызвал к себе в ближайший от дома сквер Мещерякова и Бортко.

Дети уже проснулись, мы с женой мирно кормили их полдником. Я рассказывал ей, что показавшаяся нам сомнительной затея Женьки увенчалась успехом, супруги Данченко начинают собирать документы на усыновление Мишки. Только я хотел упомянуть, что восхищен лидерскими качествами Женьки, сумевшей повести за собой других соседей, как позвонил Сатчан.

— Есть интересная информация для статьи, — произнёс он.

— Большой статьи? — попытался я выяснить с деланно беззаботным видом, что случилось?

— Давай, подъеду, расскажу, — предложил он.

Ехать ему минут двадцать пять. Проводил Галию с детьми обратно на свадьбу и попросил Ахмада помочь им домой вернуться, если задержусь.

— По работе срочно вызвали, — объяснил я ему и поспешил во двор.

Минут через десять подъехал Сатчан.

— Сегодня общий сбор на даче у Захарова в семь, — быстро поздоровавшись, сообщил он.

— Случилось что? — обеспокоенно спросил я.

— Сам не понял, — пожал он плечами с озабоченным видом. — Ну, явно не порадовать нас чем-то хотят, раз так срочно собирают.

— Это да…

— На моей поедем? — спросил он. — Или ты на своей хочешь?

— Да поехали на твоей. Если каждый на своей машине приедет, нам там парковаться негде будет, — решил я.

Москва. Квартира Брагиных-младших.

— Пап, а что мама не приехала? — спросила Женя отца.

— Да что-то она почувствовала себя не очень, горло разболелось, — поспешно ответил прокурор Томилин, выкладывая цветочки из детской мозаики. — Чтобы вас тут всех не позаражать, и не поехала.

Лариса показывала ему, какой шестигранный элемент брать, а он вставлял его в отверстие.

— Сам купил, сам теперь учи играть, да, Ларочка? — улыбнулся он ребёнку, сидящему рядом.

Лев говорил, что она совсем дикая. А когда он приехал с голубым щенком и коробкой мозаики, так она сразу ручки к щенку протянула и не дичилась нисколько.

— Надо нам с тобой съездить в Детский мир, — мечтательно произнёс он, глядя на ребёнка. — Там такие часы с куклами!

Когда он сегодня выбирал там подарок неожиданно появившейся внучке, часы, как раз, включились и прокурор почувствовал зависть к людям с детьми, которые показывали своим ребятишкам это представление.

— А ещё съездим в зоопарк, — продолжал мечтать прокурор. — Там обезьянки живут. Хочешь посмотреть обезьянок?

— Лучше крокодилов, — подсказал зять. — В зоопарке же есть крокодилы?

— Не знаю, — рассмеялся прокурор. — Папа крокодилов хочет посмотреть, — повернулся он к ребёнку. — Мы не боимся крокодилов, правда?

— Не боимся, — не очень уверенно подтвердила Ларочка.

— Тогда, может, завтра в зоопарк? — предложил Томилин новоиспечённым родителям.

— Поехали, — с радостью согласилась Женя. — Сто лет в зоопарке не была!

А прокурор счастливо улыбнулся. Внучка, пусть и приемная, оказалась не такой и плохой идеей… Вот и с дочкой на новой основе отношения налаживаются…

Мы приехали на дачу к Захарову не первыми, вдоль заборов стояло уже три машины. Одна, белый жигуль, точно Мещерякова.

Пришлось подождать ещё минут двадцать, пока все собирались.

— Пахомова не удалось найти, — доложил Бортко, явившись последним.

— Значит, начинаем без него, — сказал с мрачным видом Захаров. — Мы с вами, товарищи, голову ломали, что гагаринские затеяли? Теперь я могу вам это сказать. Они затеяли самих себя подвести под расстрельную статью. Мне сегодня сообщили, что УВД Москвы начинает расследование по жалобе одного из директоров на гагаринский райком. Мол, угрозами и шантажом склоняют директора к хищению социалистической собственности на вверенном ему предприятии.

— Они там совсем, что ли, не соображают, что делают? — удивлённо спросил Войнов.

— Чёрт знает что, — поддержал его Майоров.

— Мы думали, у них усиление позиций произошло, а у них потеря мозгов случилась, — заметил Нечаев.

— Самое неприятное, — продолжил Захаров, — что дело это на контроле в КПК и спустить его на тормозах никак не получится.

Вот, значит, почему руководство фабрики было на свадьбе таким спокойным. Они запустили встречный пал! Значит, Межуев в деле… Все, как и планировал, сработало! Так, теперь надо улучить момент, чтобы высказать свои соображения.

— И что теперь делать? — растерянно спросил Осипов. — Через них же и на нас могут выйти?

— Ну, не все так страшно, — оглядел нас Захаров. — Если гагаринских припрут к стенке, они могут на нас показать, конечно. Но кто им поверит-то? В столичном МВД у меня серьезные подвязки, что бы они там не наговорили, их быстро убедят изменить показания. Кроме того, скандал с участием партийного руководства района никому не нужен и это нам на руку. Как и следовало ожидать, в УВД Москвы получили указание провести проверку тихо, без лишнего шума. У гагаринских, если с ними связаться на данном этапе, есть возможность отделаться малой кровью, но нужен козёл отпущения, который получит реальный срок.

— И кто на это пойдёт? — с сомнением проговорил Ригалёв. — Это же должен быть добровольный шаг, иначе он всех сдаст…

— Разрешите? — поднял я руку, дождавшись того момента в обсуждении, который позволял мне осуществить то, что я сразу задумал, когда это письмо отправлял. — Считаю, что раз гагаринские так серьезно подставились, то именно нам надо их как следует прижать.

— Логично, — поддержал меня Бортко.

— Надо встретиться с ними, — продолжил я, — и объяснить, в какой уязвимой позиции они сейчас оказались. Что у них не просто серьёзные проблемы, а им расстрельная статья всем реально светит. На них уже вышло УВД Москвы. Мы можем их спасти, но у нас есть три условия. Первое, они предоставят добровольца, который будет козлом отпущения, чтобы МВД было чем отчитаться перед КПК. Пусть придумают что-нибудь в МВД, максимально далекое от реальности, к примеру, что мошенничал товарищ, и вовсе не представлял никакой райком. Статья будет совсем другая, чем за организацию теневого производства и его курирование, лет пять дадут, года три отсидит. Второе, надо наказать их за этот косяк и нарушение перемирия. Или они серьёзно откупаются деньгами или своими объектами за помощь в этом инциденте, или, просто, ложатся под нас со всеми своими объектами.

— А третье условие? — изумлённо глядя на меня, спросил Захаров.

— Регина Быстрова, — ответил я. — Они, против всех наших договоренностей о перемирии, нагло пропихнули её через ЦК ВЛКСМ в комсомольские структуры МГУ, связанные со мной… Они должны убрать её и из Комсомольского прожектора, и из группы по работе с письмами, заметьте, моими письмами. Ну, не хочу я её там видеть. Где она, там беда, вспомните Самедова… Надо воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы избавиться сразу и от неё тоже. И чтобы она никуда никогда больше не лезла. И в том случае, если гагаринские решат откупаться, а если перейдут под наш контроль, то тем более.

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, — задумчиво проговорил Бортко. — Всё это прекрасно, но с чего ты взял, что они сумеют найти добровольца, которого МВД сможет предъявить КПК?

— Вообще-то, это не наши проблемы. Единственное, что нужно им порекомендовать, чтобы они в тюрьму отправили того, кто весь этот план с Региной и придумал… Ни к чему нам на свободе член их группировки, что решил нагло перемирие с нами нарушить… А так… Получит человек срок, отсидит половину, выйдет по УДО. А как они его уговорят и чем соблазнят?.. Мы же не знаем, какие у них есть возможности. Может, они ему столько денег за это отвалят, что купит он себе домик в Сочи после отсидки и устроит себе отдых на пенсии раньше положенного срока лет на десять… А может, повышение предложат в их неформальной структуре. Это, кстати, в японской мафии активно практикуется. Шеф совершает преступление, рядовой член мафии берет все на себя. После отсидки возвращается, получает всеобщее уважение за стойкость и верность принципам, и начинает делать быструю карьеру.

Народ за столом начал активно переглядываться.

— А что, я, в принципе, согласен. Пусть проблемы гагаринских станут новыми возможностями для нас. И у нас же теперь и адвокат толковый есть, — вспомнил Мещеряков. — Можем предложить его гагаринским, когда время придёт. Заодно и будем через него отслеживать, чтобы тот, кто все на себя возьмет, соблюдал все договорённости.

— Подожди, Юрич, с адвокатом, — остановил его Бортко с озабоченным лицом.

— Меня тоже все устраивает. На переговоры Володина тогда я буду вызывать, — решил Захаров. — И чем быстрее, тем лучше. Дело на контроле на самом верху и долго раскачиваться УВД попросту никто не даст.

— Н-да… Дожили… Как они, вообще, до такого додумались? — проговорил потрясённо Сатчан. — Угрозами и шантажом склонять к сотрудничеству… О чём они только думали?

— Вот встретимся с Володиным и у него и спросим, — ответил ему Бортко.

На этом наше внеочередное совещание завершилось, и мы поехали по домам. Сатчан подвёз меня домой. Галия с детьми была уже дома, и они с Ксюшей собирались их купать. Быстренько переоделся и подменил соседку.

— А нас Костя с Женей пригласили завтра в зоопарк, — радостно сообщила мне жена.

— Хорошая идея, — одобрил я. — Как раз коляску испытаем.

Ложился спать в прекрасном настроении. Как я и предполагал, у Захарова слишком хорошие связи в МВД, чтобы нам расследование Межуева чем-то угрожало. Гагаринским еще расти и расти до такого уровня. Или уже нет, учитывая, как мы их ощиплем. А ведь всего этого могло и не быть, если бы просто оставили меня в покое и не совали насильно свою пешку Регину в мои дела. Наглых козлов надо вовремя останавливать, иначе они тебе совсем жизни не дадут, этот опыт я точно вынес из девяностых… Непротивление злу они воспринимают за готовность подчиниться и лечь под них. Вот уж нет… Хорошо бы и в самом деле удалось посадить того гения из их группировки, который их уговорил мне Регину в отдел писем подсадить… Но можно и без этого обойтись, главное, чтобы они твердо усвоили урок, что ко мне лезть нельзя и Регину отозвали.

Костя зашёл за нами в воскресенье часов в десять, и сообщил, что они уже готовы и ждут у машины.

Мы с женой быстро подхватили близнецов, коляску, сумки с детскими вещами, термосом и печеньем для мальчишек и вышли на улицу.

Брагины собрались в зоопарк не одни, с ними поехал отец Женьки Юрий Викторович.

— Нашим мальчишкам сегодня восемь месяцев, — объявил я. — В зоопарке есть, интересно, какое-нибудь кафе-мороженое отпраздновать?

— Найдем, — уверенно ответил Юрий Викторович. — Не в зоопарке, так ещё где-нибудь. Да, Ларчёнок?

Она улыбнулась в ответ и сразу стала вполне симпатичным ребёнком. Да я и не волновался по поводу внешности приемной дочки Костяна. Краем уха слышал только разговор Галии с Ксюшей на эту тему и улыбнулся. В этом возрасте еще совсем не понять, будет ли девушка красивой или нет. Сколько видел гадких утят, которые потом невероятно расцвели! Надо будет обязательно сказать об этом потом Костяну, если он по этому поводу начнет вдруг париться…

Поехали на двух машинах, мы на своей, а Брагины на прокурорских «Жигулях».

Чем хороша Москва семидесятых, так это тем, что мы легко нашли место для парковки. Усадили мальчишек в коляску и поехали, сначала, на старую территорию с большим прудом. Нас предупредили, чтобы мы сохраняли билеты для перехода на новую территорию.

Мне не очень понравилась эта прогулка, помню московский зоопарк совсем другим. Новеньким, с очень хорошими вольерами, в которых зверям уютно. Меня поразили ветхость построек и обветшалость всего вокруг в целом. Но остальным понравилось. Дети вообще получили массу впечатлений. Тем более, мы нашли кафе и неплохо посидели. Дети у нас уснули на руках и проспали сорок минут. Мы их покормили и поехали на «новую» территорию, которая, по факту, оказалась такой же старой, как и весь московский зоопарк того времени.

Улучив момент, перекинулись парой слов с Костяном. Спросил его, как, вообще, родственники приняли Ларису?

— Вроде, ничего. Отец приезжал со своими, вещей кучу привезли, игрушек. У мамы отпуск будет в июне, хотят приехать с бабушкой, с малышкой познакомиться. Тесть, вот, второй день к нам приезжает…

— А тёща? — спросил я.

— Не знаю… Она Ларчёнка ещё не видела. Болеет, вроде. Но Женя ей звонила, сказала, нормально мать говорила, не сипит, не хрипит…

Странно это… Ну, сами разберутся.

Обезьяны очень понравились детям. Можно ради одних обезьян приходить сюда. Мы минут тридцать там проторчали. Посмотрели, как играют в загоне пони и засобирались домой. Обойти весь зоопарк за один день тяжело, да и ни к чему.

— Приедем обязательно ещё раз, — сказал я. — Может, в конце лета. У нас мальчишки немного подрастут, больше понимать будут.

Остаток воскресенья провели дома. Анна Аркадьевна приходила, пригласила завтра вечером к ним зайти посидеть по-семейному. У неё день рождения тринадцатого мая, сорок пять лет. Честно сказать, удивился такому решению, а потом подумал, может, потратились сильно на свадьбу, чтобы тут же через неделю ещё одно торжество устраивать?

— Это ж надо так умудриться родиться, — смеясь, сказала она, — мало того, что тринадцатого числа, так ещё и в мае. Вот всю жизнь и маюсь…

Сразу понял, что она о дочери думает, но виду не подал, что я в курсе этой нехорошей ситуации.

— Хорошо, хоть, Виталик успокоился, — продолжила она. — Он в таком восторге остался от Загита и всех наших родственников и соседей. Особенно ты ему понравился, — заявила она, глядя на меня и улыбаясь.

— Ну, рад, что сумел быть вам полезным, — рассмеялся я.

Москва. Торгово-промышленная палата.

Получив из ССОД список на стажировку, Андриянов дважды прочёл его, но, так и не увидев в нём фамилии Галии Ивлевой, с раздражением отбросил от себя.

Не поехала, значит… Ладно, — поджал он недовольно губы и пробежался глазами по списку ещё раз. — Делать нечего, надо идти знакомиться со слушателями. Хорошо, хоть, не надо все две недели с ними проводить…

Посмотрев на себя в зеркало, он поправил воротник рубашки, галстук и вышел из кабинета. Настроение было препаршивым. Он так рассчитывал увидеть сегодня Галию. Уже спланировал осаду крепости на собственной территории, шаг за шагом. А тут раз — и некого, собственно, и осаждать, только хлопот сам себе на голову организовал дополнительных. Прокол, однако…

Он спустился на первый этаж к уже ожидающим сотрудникам ССОД и выступил с приветственным словом, рассказав о планах ТПП на ближайшие полгода. Какие мероприятия запланированы, где и какую помощь от представительств ССОД им бы очень хотелось получить.

Когда он закончил свою напутственную речь, к нему подошло несколько сотрудниц и он с удивлением узнал обеих начальниц Галии.

Так они решили сами на стажировку поехать, а молодую задвинули, — догадался он, и настроение у него сразу улучшилось. — Ну, тогда не все так и плохо. Значит, она там сейчас одна в кабинете!