Рабыня дракона

Смерть герцогини

***

План сработал. Ивар, наслушавшись герцогиню, впал в ярость и безумие. Сначала он приказал построить катапульту, которая сможет сравнять твердыню с землей. Весь день стены содрогались под ударами, с потолка сыпалась штукатурка, а внутренний двор завалило обломками камня, дерева и стекол. Однако твердыню строили на века, и тут не сработает тот же метод, с помощью которого удалось уничтожить форт. К тому же, у Ивара не было корабельных орудий, способных разрушить великие стены твердыни Оран. Да и не получилось с помощью катапульты разрушить крепкие ворота — слишком сложно прицелиться в такую маленькую мишень. Следующий план Ивара был менее конструктивный. Он приказал солдатам построить таран, благодаря которому он сможет пробиться во двор, но и этот план потерпел фиаско. Несколько часов солдаты короля шли в гору, чтобы добраться до ворот, но никто так и не смог добраться до возвышенности. Таким образом, таран даже не добрался до ворот.

Все изменилось ночью. Видимо, епископ Эфрон показал потайной ход, скрытый под храмом, в котором он служил долгие годы. Благодаря лазейке во двор ворвались солдаты, началась битва, в которой Карл продолжал оттеснять врагов. Но многие лучники, оберегающие ворота со стен, были направлены на защиту внутреннего двора, поэтому главный проход остался без защиты. Ивар, наконец, смог прорваться внутрь, а его солдаты, гонимые желанием убивать и насиловать, уже через час добрались до двери в твердыню. Карл приказал укрепить двери, а женщин отправить на верхние этажи.

Дверь была не такой крепкой и не могла долго сдерживать нападающих солдат, поэтому очень скоро сражения начались уже внутри грозной твердыни Оран. Внутри раздался громкий шум. На секунду показалось, будто бы рухнула стена, но это были крики солдат короля, которые не собирались отступать. Карл Масур, державший оборону в главном зале, убивал всех своих врагов огромным копьём, стоя бок о бок с командиром Яковом. Но они были отрезаны от лестниц, на которых сражался Костолом, Костин, бандиты и наемники.

В пылу этой битвы несколько солдат проскочили мимо наемников и смогли подняться выше. Алекса и Тина встречали их на последнем этаже. Герцогиня стреляла без промаха, а воительница, перезаряжая пистоли, держалась позади, чтобы спрятать своими телами Говарда и Тобиса. Вскоре их оттеснили к покоям, где они не успели построить баррикаду.

Алекса осмотрелась и быстро поняла, что была отрезана от остальных женщин, а еще куда-то подевался один из братьев.

— Где твой брат? — спросила она Тобиса.

Мальчик покрутил головой, но не успел он ответить, как в дверь ворвалась еще одна группа людей. Алекса застрелила одного, а Тина, схватив свой костыль обеими руками, ударила второго по голове. Тобис тоже не растерялся и проткнул последнего своей маленькой шпагой.

— Мы тут долго не продержимся, — облокотившись на стену, сказала Тина. — Мы едва ли сможем одолеть армию короля.

— Тогда уходим, — держась из последних сил, улыбнулась Алекса. — В кабинет моего мужа! Живо!

«Карл Масур — мой муж», — подумала она. Она не разлюбила его и не разлюбит никогда. Какие бы кровные узы их не объединяли, Алекса будет его любить до конца своей жизни, которая, видимо, оборвется этой ночью.

Оказавшись в коридоре, все поняли, что бежать уже некуда. Они были отрезаны от остальных, а все этажи твердыни заполонили солдаты короля. Крики боли, стоны умирающих людей, вопли женщин, которых сейчас насилуют, гремели эхом в холодных стенах величественной твердыни.

Стоило одному из солдат короля заметить двух женщин, он расплылся в уродливой улыбке и помчался на них, но Алекса, бросив презрительный взгляд, разрядила в него пистоль. Солдат упал, а у него в щеке появилась черная дыра, из которой начала вытекать густая кровь. Тина забрала у покойника шпагу, на которую смогла опереться, а трость выбросила. Тут же на лестнице появилось еще несколько человек, но воительница, бросив улыбку госпоже, сказала.

— Не стоит умирать всем…. Уходи, Алекса, я тут разберусь.

Герцогиня одобрительно кивнула, улыбнулась, схватила Тобиса за руку и влетела в кабинет мужа, в котором её ждал неприятный сюрприз. Брат выпучил глаза, сжал рукоять шпаги и с криком, налетел на окровавленного епископа Эфрона. Но не успел мальчик вонзить свою шпагу ему в живот, как епископ отшвырнул его в сторону. Тобис ударился о косяк стола и потерял сознание.

— Бессмысленно, — улыбнулся Эфрон, глядя, как герцогиня заряжает пистоль. — Я убью тебя раньше, чем ты зарядишь оружие.

Алекса посмотрела на него, на Тобиса и Говарда, который лежал в крови собственной крови с перерезанным горлом. Видимо, Эфрон нашел его раньше, но мальчик не смог совладать с взрослым мужчиной, поэтому погиб.

— За что ты убил моего брата? — с безразличием спросила Алекса, выбросив разряженный пистоль на пол. — Почему ты предал своего брата?

— Она еще спрашивает, — нахмурился Эфрон. — Список будет бесконечным, подстилка Дракона. Ты предала королевство, спелась с императором, а теперь я еще и узнал, что ты, Алекса Масур, дочь шлюхи Офелии, моей старшей сестры. Учитывая, что ты спала с моим братом, я должен смыть позор своей семьи…

— Моей кровью?

— Верно…

— Ты глупец, Эфрон, — улыбнулась Алекса. — Можешь вешать эту лапшу на уши кому-нибудь еще, но я вижу тебя насквозь. Бастард ведь что-то тебе предложил, от чего ты не смог отказаться. Что это, Эфрон? Титул герцога?

— Ты права, — подтвердил Эфрон. — Король действительно предложил мне дар, но это не то, о чем ты подумала. Король Ивар Остин сделает меня архиепископом, чтобы я и дальше мог вести глупый скот к вере.

— Так ты людей называешь? Они для тебя все глупый скот? А я думала, священники служат людям, а не оскорбляют их…

— Я служу только всевышним силам! — перебил Эфрон. — Не тебе, шлюха, осуждать мои деяния. Этому королевству нужен достойный архиепископ, который покажет правильный путь в царство всевышних сил. Разумеется, я буду вести этих людей с благоволения своего короля.

— Это уже не религия получается, а какая-то секта… или культ. Кстати, род Остин так же начинал. До чего дойдет религия при тебе? Будете насиловать мальчиков и девочек? Приносить в жертву скот, а потом и людей? Ты дурак, Эфрон. Люди ведь не слепые. Может быть, кто-то из них пойдет за тобой, но скоро ты сам осознаешь, как сильно ошибался. Думаю, этот момент настанет, когда тебя отправят на костер. Надеюсь, это буду я.

— Не тебе говорить о будущем великого королевства Шарджа, шлюха. Ты все равно этого не увидишь.

Алекса выхватила запасной пистоль из-под юбки и разрядила его в лицо епископа. Эфрон упал, а его мозг разлетелся по шкафу, стоящего позади него, оставив неприятную картину.

— Был Эфрон, и нет Эфрона, — сплюнула Алекса. — Тоже мне пастырь нашелся.

Она, засыпав в пистоль остатки пороха и зарядив оружие последней пулей, склонилась над братьями, чтобы проверить пульс. Говард умер, а вот Тобис, хоть и разбил лоб, еще дышал. Алекса попыталась растолкать брата, но за дверью раздался громкий крик, потом стон, какие-то вопли и вдруг все неожиданно стихло, а дверь распахнулась. На пороге стоял Костин, держащий свою сестру за руку.

— Живы? — спросил он, поглядев на братьев подруги.

— Говард умер, а вот Тобис потерял сознание. Закрой дверь и попробуй подпереть её чем-нибудь тяжелым.

Костин пустил сначала сестру, потом захлопнул дверь и пододвинул тяжелый книжный шкаф. Долго баррикада не простоит, однако это лучше, чем ждать неожиданного удара в спину.

— Брат, что нам делать? — спросила перепуганная Ливия, схватившись за штанину Костина.

— Костин, отодвинь вот тот шкаф, — указала Алекса. — Там потайной ход, который муж замуровал на случай предательства Эфрона.

Деревенский друг прошел мимо тела епископа, посмотрел на шкаф и без особых усилий сдвинул его с места. Позади шкафа была дыра, в которую можно пробраться только на коленях, а оттуда нужно будет спуститься по лестнице, ведущей прямо за осажденную твердыню.

— Пропусти сначала сестру, а потом бери Тобиса и проползи с ним до лестницы, — сказала Алекса.

— А ты? — уточнил Костин.

— Я пойду следом за вами.

— Ну, нет! — возразил деревенский друг. — Я…

— Нет времени спорить, — перебила Алекса. — Тобис слишком тяжелый для меня, а ты сможешь его протащить. Залезайте. Выберемся, тогда и поговорим.

Костин зарычал, но все равно согласился сделать так, как этого хочет подруга. Первой в щель пролезла Ливия, потом Костин заполз сам и потянул на себя Тобиса, который, видимо, этого даже не почувствовал. Как только деревенский друг вытащил брата с той стороны, Алекса наклонилась и уже собралась пролезть, но за спиной раздался сильный грохот и шкаф с дверью рухнули, под напором сильных солдат короля.

Они ворвались в кабинет герцога.

Один из них схватил герцогиню за ногу, а второй вцепился обеими руками в платье. Алекса начала отмахиваться ногами, пытаться вырваться из хватки, но солдаты рванули её на себя и шанс сбежать испарился вместе с надеждой на спасение.

— Алекса! — эхом отозвался голос Костина.

— Бегите! — крикнула она в ответ. — Бегите на восток! Предупреди короля Леонида! Пусть император уничтожит столицу Шарджа! Костин, ты меня….

Солдаты вытянули герцогиню из щели, швырнули в сторону стола, а один из них так сильно приложился кулаком, что Алекса, ощутив удар по лицу, обмякла и потеряла сознание.

***

Придя в себя, Алекса завыла от боли, которая тупым ударом пронзила спину. На языке был привкус крови и железа, голова раскалывалась, но больше всего болел живот и промежность, которые выли так, словно их пронзили чем-то очень острым. Найдя остаток сил, она коснулась живота и почувствовала влагу. Видимо, её ранили.

— Как дела? — спросил мерзкий голос Ивара Остина.

Алекса с трудом смогла открыть глаза, чтобы посмотреть в его разные глаза. Ивар сидел в кресле, а вокруг стояли солдаты. Похоже, битва давно закончилась, Карл Масур проиграл.

Осмотревшись, герцогиня узнала свою кровать, шкаф и вид на луну из окна. Её принесли в покои и бросили на кровать, на которой она лежала привязанная к спинкам какими-то плотными веревками по запястьям и ногам. Странно, но левая рука была свободна от оков.

— Помниться мне, ты хотела что-то сказать, — ухмыляясь, сказал Ивар.

— Я уже все сказала, — с полным безразличием ответила Алекса. — Ты грязный бастард, Ивар. Сын обычной девицы, ту что изнасиловала вся армия истинного герцога, которого, как мне кажется, ты тоже отправил на тот свет, повторив этот опыт с королевой Роксаной.

— Ты и об этом знаешь? — задумался Ивар, не переставая улыбаться. — Что еще мне расскажешь? Может быть, ты хочешь меня осудить, Алекса Масур?

— Осудила бы…. Но ты слишком жалок, чтобы я тратила на тебя свои слова.

Ивар тяжело вздохнул и кому-то кивнул.

По твердыни эхом прошелся вопль герцогини, когда у неё вырвали ноготь. Алекса кричала, пыталась вырваться, но все было бесполезно. Теперь она во власти короля Ивара Остина и он сделает все, чтобы заставить её молить о пощаде. Боль пронзала её с новой болью, окутывая пальцы на руке новыми волнами страданий. Это не закончилось, пока палач не вырвал у неё все ногти на левой руке.

— Хочешь мне еще что-нибудь сказать? — улыбался Ивар.

— Пошел ты к чёрту, бастард, — стиснув зубы, прорычала Алекса. — Я никогда не признаю королем жалкого человека, который боится запачкать свои руки. Король? Ты выродок, Ивар. Был им, им и помрешь. Мне лишь жаль, что я не увижу твоей смерти.

— Ты можешь не признавать мою власть, мне, кстати, на это плевать, — сказал он. — Но я король и этого не изменить.

— У моего ребенка больше прав занять трон, — заявила Алекса.

— Ребенок? Какой ребенок?

Алекса с трудом отняла голову от подушки и увидела, что нижняя юбка у неё в крови. Случилось что-то ужасное, о чем она сильно пожалела.

— Что ты сделал со мной?! — зарычала она. — Где мой?..

— Твой сын мертв, — перебил Ивар. — Пока ты тут лежала и отдыхала, один очень хороший врач извлек из тебя карапуза, а я его сжег в камине. Тоже мне, мать, называется. За собственным ребенком не уследила…

Алекса закричала, забилась в истерике, даже ударила палача, но тут же получила кулаком по лицу и потеряла сознание.

***

— ДОВОЛЬНО ЭТОГО БОГОХУЛЬСТВА, КОРОЛЬ!

Алекса услышала громкий и довольно знакомый голос Архиепископа, с которым имела часть познакомиться много лет назад, а прошлой зимой потанцевать на балу у самой королевы. Этот великий человек стал ей другом. Знакомство с ним было для неё честью. Да и сам архиепископ, видимо, ей импонировал.

Перед тем, как открыть глаза, Алекса почувствовала на себе что-то тяжелое. Между ног было невыносимо больно, а рот был зажат кляпом, из-за которого она еще сильнее ощущала привкус крови. Только полностью придя в себя, она заметила, что с неё слез солдат со спущенными штанами, а её окровавленная юбка была задрана до груди.

Все сводилось к тому, что этот Ивар настоящий безумец, который сначала вырезал из чрева ребенка, а потом приказал солдату изнасиловать и без того раненую герцогиню. На такое способен только подлый и жалкий безумец. Однако Алексу больше не волновала судьба. Она ждала лишь смерти. Как смысл жить, если все важные люди в этом мире погибли от рук жестокого короля?

— Эта женщина оскорбила мою честь! — огрызнулся Ивар.

— И ты посмел сотворить сие богохульство, баран?!

— Я твой король! — закричал еще громче Ивар.

— Ты жалкое ничтожество! — сплюнул архиепископ. — Если считаешь себя королём, веди достойную жизнь и правь так, чтобы всевышние силы помогали и напутствовали в твоём правлении, а не ужасались от поступков, которые ты тут вытворяешь! Даже у короля нет никакого права лишать жизни дитя, находящееся в чреве матери! Мать — это священный сосуд, который родил и тебя, а ты, как мы поглядим, позабыл об этом, король Ивар, сын варвара и герцога Остина.

— Предлагаешь простить все, что наговорила эта шлюха?!

Архиепископ выдохнул.

— У короля есть полное право выносить смертную казнь, — спокойно ответил он. — Но эта женщина натерпелась твоих выходок. Если хочешь править и чтобы религия поддерживала твои решения, ты, Ивар, казнишь эту женщину, но прекратишь свои издевательства. Посмеешь ослушаться, ни один священник не наденет на твою голову корону. Будешь королем только для своих солдат, ибо на то воля всевышних сил.

— Или это твоя воля, архиепископ? — усомнился Ивар.

— Может быть. Но ты сделаешь так, как тебе велит религия, иначе…. Впрочем, ты понял, чем чреват твой бунт против нас. Всевышние силы — единая сила, а мы говорим от неё. Готов ли ты отвернуться от веры? Выбор за тобой, сын варвара и герцога Остина.

— Ладно… — сплюнул король. — Я дарую ей смерть. Эй, Андре, у тебя осталась еще то милое лекарство?

К кровати подошел Андре де Дижон.

— Разумеется, ваше величество, — поклонился он. — Я как раз хотел предложить этот вариант.

— Угости герцогиню, — приказал король.

Андре склонился над кроватью, вытащил из своей сумки шприц и без раздумий сделал укол какой-то сыворотки прямо в вену герцогиню. Алекса так же заметила, что доктор улыбнулся ей.

— Что вы ей вкололи? — спросил архиепископ.

— Лекарство от жизни, — с безразличием ответил король. — Я казнил твою любимицу, священник. Теперь, испытав настоящее страдание, герцогиня умрет. Но случиться это через неделю. Ты доволен?

Архиепископ тяжело вздохнул и, махнув рукой, отправился прочь.

— Наслаждайся, шлюха! — сверкнул белоснежными зубами и разноцветными глазами король Ивар Остин. — Андре, следи за этой женщиной. Как только умрет, напиши мне письмо.

— Вы возвращаетесь в столицу? — спросил доктор.

— Трон Шарджа примет своего короля! — гордо заявил Ивар. — Пришло время занять свое место.

Андре поклонился королю, дождался, когда тот выйдет и заберет своих солдат, а когда в покоях никого не осталось, доктор поправил окровавленные юбки герцогини и подсел на край постели.

— Крепись, Алекса Масур, — прошептал он. — Я вколол тебе очень сильную дозу яда, которая начнет пожирать твоё тело изнутри. Боль, которую ты испытаешь, ни с чем не сравнить. Но ты выживешь, я об этом позабочусь. Нужно лишь немного подождать.

Алекса кивнула в ответ.