Рабыня дракона

Возвращение герцога

***

После разговора с отцом Алекса легла спать. Темная, безоблачная ночь принесла покоя и отдыха, которые были так необходимы молодой герцогини. Она смогла привести свои мысли в порядок, отпустить все страхи и провалиться в пустоту, где нет ни империи, ни снов, ни кошмаров.

Однако когда наступило утро, Алекса вскочила с криками. Какой-то жуткий шум разбудил молодую герцогиню, вырвав из сладкой истомы сна. Она не сразу поняла, что стало причиной шума, ибо сон не сразу отпустил её из своих крепких объятий.

Удары в колокол следовали один за другим — такие четкие, что казалось, будто бы кто-то сражается и стреляет из пушек. Казалось, каждый удар в колокол отдается звоном где-то в области затылка, а сам колокол находится совсем рядом — на расстоянии вытянутой руки. Звон не прекращался много минут, пока неожиданно не стих. Наступила оглушающая тишина.

Пока в ушах ещё звонил колокол, Алекса не понимала, что случилось, и по кому зазвонили колокола на вершине башни храма всевышних сил. Когда же звон в ушах стих, герцогиня встала с кровати и подошла к окну. Но что-то снова пошло не так, в дверь постучали и Алекса, пытаясь собраться с мыслями, вздрогнула, попятилась назад, отстранилась от дверей и вытащила из-под подушки пистоль. Её реакции мог бы позавидовать даже акробат, приглашенный на пир в честь рождения Жака Остина — таких быстрых, шустрых движений тот циркач не смог бы выполнить и через сотню лет.

Только когда страх полностью отогнал сон, Алекса пришла в себя и начала соображать логически. Колокол звонит только в трех случаях: по праздникам — таким, как свадьба и именины наследника рода, ознаменование начала или окончания войны — но тут война еще не закончилась, ну и в последнем случаи, о котором подумала герцогиня, был, пожалуй, самым добрым из всех, о чем она могла сегодня мечтать.

Алекса поняла, что случилось, и почему колокола зазвонили на рассвете. Страх отпустил, тревога прошла, а их место заняли неподдельная радость и счастье. Окрыленная своей радостью, герцогиня бросила пистоль на кровать, прошла к двери и позволила своим личным служанкам войти.

— Добрые вести, госпожа, — сияла от радости Фира.

— Я знаю, — улыбнулась Алекса. — Приведите меня в порядок и поскорее.

Служанки наполнили ванну, принесли купальные приспособления, подготовили чистую одежду и украшения. Фира, намывая волосы своей госпожи, болтала за троих, не замолкала ни на секунду. Пока вторая, молчаливая служанка делала свою работу, Фира успела рассказать о том, что солдаты на рассвете встретили экипаж, в котором ехал Карл Масур и вскоре он должен приехать в твердыню Оран. Возвращение герцога Масура и ознаменовал звон колоколов ведь наконец, истинный правитель этих земель вернулся домой и вскоре возьмет власть в свои руки. Фира была очень рада возвращению своего господина, похоже, рада больше, чем даже сама Алекса — его законная жена. Для служанок, слуг, солдат и местных жителей, прячущихся в твердыне, это возвращение знаменует новое начало, как они сами считали. Впрочем, Алекса тоже хотела поскорее встретиться с мужем, но служанка все слишком приукрашивала своей болтовней.

Служанка говорила и говорила, пока герцогиня терпеливо слушала, предвкушая встречу с мужем. Прошло два месяца, как они расстались и уже восемь месяцев минуло с того дня, когда был убит Орлан де Месс. С того самого вечера Алекса не сказала своему мужу ни слова. Восемь долгих месяцев — слишком большой срок, чтобы продолжать злиться на мужа. Эту ссору нужно закончить здесь и сейчас, сделать это немедленно, — прекратить ругаться, чтобы начать новую жизнь.

***

Экипаж герцога встретили во дворе твердыни. Во двор вышли все, кто находился за закрытыми воротами — там были: местные жители, что бросили свои дома и сады, чтобы спрятаться от империи, выжившие солдаты, слуги, дети, сопровождение герцогини Масур, епископ и гости — Костин с сестрой и Роберт Холл с сыновьями. Все эти люди вышли этим солнечным утром, встретить своего господина, который неведомо для самого себя дал им кров в своей твердыне.

Разумеется, Алекса Масур первая пошла навстречу экипажа. Молодая герцогиня была вымыта дочиста и одета в черное платье с пышным подолом, с вышивками из белой нити, глубоким вырезом на шее и открытыми женственными руками. Её светлые кудри развивались от легкого дуновения ветра, поглаживая гладкую кожу на спине и плечах, а в самих волосах красовалась серебряная диадема, что была очередным подарком мужа. Этим утром сладкий запах сирени и кислого лимона подчеркивал молодость и красоту герцогини.

Карл Масур прибыл в сопровождении двух сотен солдат, которые тоже въехали на территорию твердыни. Этот визит переполнил главный двор, лишив всякой возможности развернуться, но люди терпеливо ждали, когда экипаж откроется, и их герцог выйдет. Алекса с трепетом ждала этого момента, но когда дверца открылась, и Карл Масур вышел, все охнули, а сама герцогиня потеряла лицо.

Война не щадит никого, вот и герцога она не пожалела. Крепкий, сильный и величественный мужчина выглядел иначе. Левую сторону лица Карла прятали льняные бинты, которыми он был перевязан от макушки до шеи. Правая сторона лица не пострадала совсем, и Карл выглядел так же, но, видимо, это было единственное, что не пострадало во время бойни. Герцога укутали в теплый плащ, благодаря которому, цепляясь, он с трудом выбрался из экипажа, хромая на левую ногу. Синяк под целым глазом говорил о том, что герцог не спал много дней, а эти притягательные губы, что Алекса любила целовать, потрескались и стали не такими нежными.

Карл Масур

Карл посмотрел на жену, которая с трудом держалась на ногах, оценил всех собравшихся людей взглядом и присел на ножку экипажа.

— Что вы собрались? — хриплым голосом спросил он. — Живо за работу! Хватит на меня пялиться!

Собравшиеся люди одновременно поклонились и стали постепенно разбредаться по твердыне, даже кучер покинул свои козлы, вместе с солдатами, с которыми приехал герцог Масур. Только Алекса стояла перед своим супругом, пытаясь подобрать нужные слова.

— Ты будто бы покойника увидела, — прыснул Карл. — В чем дело, жена? Не думала, что встретимся? Наверное, уже похоронила своего глупого мужа.

— Это не так, — вздохнула Алекса. — Я рада твоему возвращению.

Карл Масур сплюнул то, что набралось от сухости во рту — черную слюну, похожую на смолу, перемешанную с кровью.

— Снова наплевала на этикет, но хотя бы заговорила со мной. И на том спасибо.

— Хватит нам ссориться из-за этого этикета. Королевство на грани гибели, мой муж чуть не погиб. Не хочу больше враждовать с тобой, Карл Масур. Ты мой муж и я буду любить тебя, даже если ты продолжишь меня воспитывать.

— Тоже верно… — согласился Карл. — Пес с этим этикетом. Итак, — он вздохнул и поднялся на ноги, — мою твердыню заполонили беженцы. Найдется тут какой-нибудь деревенский знахарь, который обработает мои раны?

Алекса улыбнулась.

— Дорогой, ты забыл, что я училась у Жака де Орана? Думаю, с твоими ранами смогу справиться сама.

— А не боишься?

— Мне не страшно.

— Ну, тогда пойдём.

Алекса взяла мужа под руку и он, опираясь на жену, медленно перебирая ногами, пошел в твердыню.

***

Алекса оставила своего мужа в спальне, чтобы самой сбегать за бинтами и медикаментами, а вернувшись, нашла его в кресле, облокотившегося на высокую спинку. Карл Масур сбросил свой плащ на пол, а босые ноги окунул в ванну жены, отмачивая их после долгой дороги.

Левое плечо Карла, предплечье, рука и шея тоже были перебинтованы льняными бинтами, впрочем, как и живот до пояса. Все выглядело так, будто бы его рубанули сначала по вертикали от макушки до запястья правой руки, а потом попытались вспороть живот. Алекса уже насмотрелась на раны, на тела покойников, пока училась на хирурга в академии, под руководством одного из самых лучших врачей в мире, самого Жака де Орана. Но обучения герцогини проходили в лабораториях, а тренировки совершались на телах мертвых людей. Только однажды ей довелось увидеть, как Жак де Оран зашивал пациенту палец, который глупый граф себе отрубил на охоте. Еще были роды сестрицы, прошедшие достаточно удачно и благополучно. Вот только Алекса впервые столкнулась с раненым мужчиной — живущим, бодрствующим и пьющим красное вино.

Вид израненного мужа немного напугал, но не помешал герцогини отобрать у него кубок.

— Хватит пить, дорогой, — сказала она, сев на подлокотник кресла. — Вот… — Алекса дала ему стеклянную бутылку с настойкой из лекарств, которая очень хорошо притупляет боль. — Выпей, чтобы я смогла безболезненно сменить твои бинты.

Карл понюхал настойку, фыркнул, потому что запах был действительно мерзкий, а на вкус лекарство просто невыносимое. Но герцогу не помешало сделать пару глотков и сплюнуть чуть пожелтевшую слюну в ванну.

— Мерзкий вкус, — поморщившись, сказал он. — Что ты туда намешала?

— Это была не я. Наставник изготовил настойку, несколько мазей и припарки. У меня никогда не получалось добиться нужного результата в изготовлении лекарств, все время что-то путала, потому что плохо разбираюсь в травах.

— Это пустяк. — Карл посмотрел на жену, позволяя коснуться своей повязки на лице. — Я слышал новости из столицы. Алекса, это ты убила Роксану? Ты лишила жизни нашу королеву?

— Она сама застрелилась. Я лишь дала ей выбор — лишиться всего или уйти с честью.

— Честь… — Карл улыбнулся. — Разве у такой женщины может быть честь? Я думаю, что нет. У нашей королевы не было чести ни до, ни будет после смерти. Этот род Остин проклят.

— Все закончилось. Королева застрелилась, а Орлана убила я и теперь, когда врагов больше не осталось, дар королевы может прожить счастливую жизнь рядом со своим мужем. Нужно только решить вопрос с Драконом и его империей.

— Дракон — угроза королевства, — согласился Карл, — но ты ошибаешься, если веришь, что все закончилось. Род Остин правит королевством много столетий, и они не привыкли отдавать власть в чужие руки. Скоро старый герцог рода Остина умрет, а власть перейдет к его сыну — Ивару, чей род тянется от самих варваров Диких земель.

Алекса слышала эту страшную сказку, которую ей и Карле рассказывала добрая нянечка, чтобы напугать девочек и отправить их в постель. Как люди любят приукрашивать легенды, так и в сказках есть толика правды. А, правда в страшной сказке таиться в том, что Ивар, сын рода Остин и варваров из Диких земель, самый жестокий и кровожадный засранец во всех королевствах материка. Жак де Оран приоткрыл завесу тайны для своей ученицы, рассказав ей подлинную историю Ивара Остина, мальчика, которого невозможно убить.

Когда земли возле твердыни Гордон начали осаждать варвары, герцог, глава рода Остин, выступил против варваров, чтобы защитить своих подданных. Очередной налет безумного клана привел к битве, в которой погибли очень многие, а сам герцог Остин получил в дар красивую девушку. Герцог провел с ней несколько ночей, насилуя её и избивая каждую ночь, но когда пришло время казни, оказалось, что девушка понесла от него. Она носила его ребенка под сердцем, которого герцог решил оставить. Так родился Ивар. Все люди назвали это рожденного ребенка чудовищем, ведь мать не выжила во время родов, а мальчик родился с разным цветом глаз. Но и тут младенцу повезло, ведь вмешались хирурги, давшие пояснение о том, что это ни недуг, а награда, которую нужно принять. У ребенка была обычная Гетерохромия — разный цвет радужки глаз. И герцог Остин снова сжалился над младенцем, позволил ему жить рядом с остальными своими детьми.

Счастье отца сменилось гневом, когда Ивар забил до смерти одного из сыновей рода Остин. Мальчику в ту зиму было шесть лет, а он уже справился с взрослым пятнадцатилетним мужчиной, забив его черенком лопаты. Тогда-то герцог понял, что породил чудовище, от которого нужно избавиться. Но убить Ивара не получилось. Его три раза пытались повесить, но веревка от петли лопалась. Однажды пытались отрубить голову, вот только палач сам упал замертво на плахе, не успев замахнуться мечом. Когда Ивара решили сжечь на костре, вся твердыня чуть не сгорела вместе с лесом, а мальчик все равно выжил. Когда последняя казнь не увенчалась успехом, за ребенка вступился архиепископ, заверивший отца и людей в том, что Ивара защищают всевышние силы, и он стал их посланником.

Так мальчика отправили в храм, из которого его забрал герцог, когда тому исполнилось пятнадцать лет. За этим ребенком тянется след из трупов, а сам он, воспитанный в злобе и жестокости, научился только тому, как причинять боль людям. Ивар получает истинное наслаждение, когда убивает людей, приказывает сражаться до смерти, а всех неугодных сжигает на костре или вешает у себя под окнами на ветках старого дуба. Почему же герцог Остин до сих пор его терпит? Все знают ответ на этот вопрос — Ивара бояться, потому обходят стороной. Даже королева Роксана Остин опасалась этого чудовища, потому что у него тоже есть право занять трон королевства Шарджа.

— Я слышала эту страшную сказку, — сказала Алекса. — Но теперь наместником стал Диор де Сатир. Если у герцога де Сатира получиться заключить сделку с Драконом, все подданные поддержат его, а род Остин сгинет в анналах истории, как сгорела в куче мертвых солдат королева Роксана Остин.

— Все не так просто. — Карл положил руку на талию жены, чтобы приготовиться к резкой боли. Но Алекса очень ловко отодрала кусок льняной ткани с лица, которая прилипла от засохшей крови. — Как я выгляжу? — спросил он.

Алекса улыбнулась в ответ.

— Прекрасно, — ответила она.

Впрочем, чего не скажешь, чтобы подбодрить своего мужа? Шрам от лезвия меча рассек лицо Карла ото лба и до подбородка, лишив его правого глаза и оставив длинный шрам. Хирург зашил рану и веки конским волосом и обработал рану какой-то припаркой, благодаря которой швы стали затягиваться уже под свежей кожей.

— Заражения нет, а вот глаз уже не вернуть… — с сожалением констатировала Алекса. — Ты ведь получил эту рану примерно месяц назад?

— Где-то так, а что?

— Через неделю снимем швы, а пока можешь походить без бинтов. Они уже не нужны.

Карл Масур вскинул брови, которых у него, разумеется, не было.

— Ты уверена? — спросил он. — На мнение подданных мне плевать, а вот тебя я не хочу смущать и отталкивать.

— Разве меня что-то отталкивает?

— Я этого не заметил, — улыбнулся Карл.

Может быть, причина была в поражении или ране, которую Карл получил во время битвы, но Алекса заметила, как её муж изменился. Карл Масур говорил все так же холодно, грозно и серьезно, но при этом его жена чувствовала тепло и любовь в этих словах. Дело могло быть вовсе не в шрамах и поражении. Могло статься так, что Карл просто соскучился по своей жене и обрадовался, увидев её снова.

— Я немного проголодался, — признался Карл. — Позавтракаешь со мной?

— А как же рука и живот? Мне же нужно обработать твои раны.

— Продолжим позже. Я несколько недель был в дороге. Соскучился по горячей еде и теплой ванне. Поем, а потом перед ванной сменим остальные повязки.

— Как скажешь, — согласилась Алекса, поднявшись с жесткого подлокотника.

Она помогла мужу встать, а когда они оба подошли к двери, с той стороны кто-то постучался. Карл рефлекторно отстранил жену в сторону и, прикрывая её своей грудью, открыл гостю.

— Герцог… — поклонился Костин.

— Зачем ты пришел? — удивилась Алекса.

— Костин, я знал, что найду тебя здесь, — немного злобно ухмыльнулся Карл Масур.

— Вы знакомы? — все еще удивлялась Алекса.

— Мы встретились перед тем, как я поехал на фронт, — признался Карл. — Я ведь еще осенью говорил, что встречусь с наместником Ямы. Этим человеком оказался твой друг.

— Вы дали мне слово, господин, — напомнил Костин. — Честно говоря, я не хотел приезжать, но раз так все сложилось…. Простите, вы не оставили мне выбора.

— Я понимаю.

— О чем вы говорите? — вмешалась Алекса.

Костин стиснул зубы и сжал кулаки:

— Карл Масур, я вызываю тебя на дуэль!