Пять ночей с драконом. Истинная

Глава 22. Пятая ночь

Знак был четким и понятным. Птица указала на счастливый путь — вот он, рядом с Греем. Выбери его, и все будет хорошо. Но я не представляла, как именно. После всего, что между нами было… как у нас что-то может быть хорошо?

Дракон не человек, он другой. Все, что он мне предлагает — быть его, той, что он выбрал и присвоил. Иногда это греет, иногда душит, но никогда не делает меня равной.

Или я ошибаюсь? Может, Грей вовсе не такой, каким я его знаю. Теперь мне известно, что у каждой ночи были свои правила, которые придумал не он. И нужны они были для того, чтобы снять с дракона проклятие.

Меня удерживал страх потерять себя, но ведь я уже почти потеряла. Не из-за Грея, а из-за собственной нерешительности. Я стояла на месте, не идя ни вперед, ни назад, боясь сделать шаг. И от этого пустота в моей жизни была бездонной.

Да, Грей другой. Да, его сила обжигает. Но когда он смотрит на меня… я чувствую себя не вещью, не тенью, а кем-то нужным. Важным. Выбранным.

Настало время совершить прыжок веры. Но как же тяжело было решиться! Если я сделаю шаг — пути назад не будет. Но если не сделаю, навсегда останусь в своем страхе. В пустоте, которую сама же создала.

Я не стала дожидаться привычного жеста Грея. Поставив корзины с рыбой на ближайший пустой прилавок, сама протянула руку, предлагая ему взять ее. Губы дракона дрогнули в улыбке. Ему явно нравилась моя инициатива.

— Правильно, — кивнул он, беря меня за руку. — Это твоя ночь, ты сегодня главная.

Я не успела ответить из-за переноса. Моргнула — и мы уже в замке дракона. Причем, в его спальне, не в моей. То ли Грей так подчеркивал, что между нами больше нет преград. То ли мои покои до сих пор не восстановили после огненных залпов маленького Реда.

Я уже бывала в этих покоях, но сейчас, пробежав взглядом по комнате, я заметила много новых, интересных деталей. Синий платок на подлокотнике кресла явно мой. Шесть лет назад ветер сорвал его с моей головы и унес. И вот он здесь. Аккуратно сложенный, как реликвия.

На столике рядом — деревянная фигурка дракона. Это была любимая игрушка Игниса в детстве. Как и все дети, он оставил ее, когда вырос, а Грей ее нашел и сохранил.

На кровати лежала целая гора подушек с вышивкой, в которых я с удивлением узнала свою руку. Живя одна, я полюбила коротать время с ниткой и иголкой, а потом относила свои работы в лавку на продажу. Они пользовались спросом, но, похоже, именно Грей был главным покупателем.

Эта комната не просто принадлежала дракону. Она была ожившей иллюстрацией его ожидания, одиночества и памяти обо мне. Я вошла не в спальню. Я будто вошла в его сердце и увидела в нем самое сокровенное.

Но я не ослышалась? Грей сказал, что это моя ночь и мои правила? Не верилось, что сегодня все решаю я. Словно почувствовав мои сомнения, Грей спросил:

— Что мы будем делать?

Я усмехнулась. Могущественный дракон в моей власти и ждет приказа? Грех таким не воспользоваться.

— Что ты предлагал в нашу первую встречу? — протянула я задумчиво. — Книжки читать?

Я шагнула к книжной полке у стены, и лицо Грея вытянулось. Весело было наблюдать за его удивлением и растерянностью.

Грей моргнул. Один раз. Второй.

— Ты же не всерьез? — осторожно уточнил он.

Я лишь молча провела пальцами по корешкам, делая вид, что глубоко увлечена выбором.

— Может, вот эту? — Я взяла первую попавшуюся книгу и прищурилась. — «Трактат об особенностях слияния стихий». Звучит романтично.

Грей мучительно простонал, видимо, проклиная себя за когда-то сказанное.

— Читать ночью вредно для зрения, — его голос понизился, стал хриплым и нетерпеливым, а еще в нем звучала паника, неожиданно трогательная для такого могущественного существа.

Забавно было бы действительно провести эту ночь за чтением, но… прямо сейчас меня саму мало заботили книги. Я едва могла рассмотреть надписи на корешках. Все потому, что волновалась и, чего скрывать, была возбуждена.

Взгляд Грея обжигал. Если бы можно было раздевать глазами, то дракон только что взял меня во всех мыслимых позах. Мне сорок два, а я все еще краснею перед ним, как девчонка!

Сладкая судорога пробежала по мышцам и осела внизу живота. Как же давно я этого не ощущала… Желания столь мощного, что сбивается дыхание, и дрожат колени. Ни с кем, кроме Грея, я не чувствовала подобного. Лишь он заставлял меня вспыхивать, как солому от одной-единственной искры.

Дракон что-то сделал со мной. Околдовал, приручил. Возможно, поэтому он так долго тянул с ночами. Давал мне время привыкнуть к себе, а главное — к мысли, что никого кроме него в моей жизни не будет.

И это, всемогущий Творец, сработало! Мое тело не знало других мужчин, но точно помнило, что дракон доставит ему наслаждение, и жаждало его ласк.

Когда случился переломный момент, и я перестала бояться дракона? Наверное, когда я его пожалела… Он пришел наполовину каменный в мой дом. Ничего не требовал и даже не просил. Тогда-то мое сердце дрогнуло.

Но дело было не только в жалости. Я понимала, что Грей все эти двенадцать лет страдал из-за меня. Терпел, мучился, но позволял сыну оставаться со мной. Все это было ради моего счастья. Такой поступок сложно не оценить. Дракон сделал мне неоценимый подарок, дороже всего золота этого мира.

— Нокс, — обратилась я к тени, — оставь нас, пожалуйста.

Тень послушно юркнула в щель между дверью и полом. Теперь мы с Греем действительно были одни.

— Эльтхан, — шепнул он, шагнув ближе, — сокровище… мое сердце до сих пор бьется только потому, что ты есть. Если ты примешь меня… — он судорожно сглотнул: — я клянусь: отныне ты будешь идти рядом, а не в моей тени.

Дракон предлагал мне… равноправие? Пожалуй, это был самый ценный его дар.

Глупо отрицать, что часть меня навеки принадлежит Грею. Мне нужен был только он. Даже если я злилась. Даже если он меня бесил. Даже если я делала все, чтобы наказать его. Все равно — он один. Всегда.

А значит, больше нет смысла бегать. Ни от него, ни от себя.

В какой-то момент Грею показалось, что чародейка ему откажет. Он был практически уверен в этом, но она вдруг изменила мнение. Знать бы, какие боги подсказали ей правильное решение, Грей бы молился им до конца дней.

Впрочем, он размышлял об этом недолго, как и вообще думал. Стоило ей сказать «да», как он обхватил пальцами тонкую ладонь и забрал эльтхан к себе. Всего, чего он хотел сейчас — унести ее подальше. Туда, где будут только они одни. Прочь от посторонних глаз.

Зверь внутри сходил с ума от желания бросить весь мир к ногам своего сокровища. Единственного и неповторимого. Отныне она только его! Инстинкт дракона велел спрятать эльтхан, а замок как раз и есть его хранилище. Здесь никто никогда не найдет чародейку. Здесь она будет только его.

Один взмах ресниц — и они в его покоях. Все почти идеально. Разве что разговоры не к месту и платье на чародейке — лишнее. Им Грей и занялся в первую очередь, как только выпал шанс.

Чародейка что-то бормотала, пока он ее раздевал. Какой-то вздор о том, что уже не так молода и хороша собой... Придумала же. В его глазах она все так же прекрасна, как в их первую ночь. Даже лучше!

С годами ее красота не угасла, а лишь обрела силу. В молодости она была тонкой, как пламя свечи, сейчас же ее формы смягчились. Грудь округлилась, стала тяжелей. Бедра теперь более женственные, с плавным изгибом, который так и просился под его руку. Талия же, напротив, осталась узкой, как будто сама природа подчеркнула контраст.

— Не молода, говоришь? — усмехнулся Грей, дотронувшись до щеки чародейки. — Я бы сказал, соблазнительно зрелая.

Она фыркнула, будто хотела возразить, но в ее глазах мелькнуло тепло. Осторожная радость от того, что его глаза все еще загораются страстью при взгляде на нее.

Грея бросало то в жар, то в холод. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на чародейку. Первый же поцелуй вышиб все разумные мысли, окатив тело неистовым жаром. Но сначала надо подготовить чародейку к близости, и он с удовольствием приступил к делу.

Она отвечала ему робко, будто пробуя, помнит ли тело, каково это — желать его. Но с каждым новым прикосновением ее дыхание учащалось, она теряла сдержанность и все охотнее принимала ласки. Грей чувствовал, как напряжение уходит из эльтхан, как она раскрывается навстречу — мягко и доверчиво, точно цветок под первым солнечным лучом после долгой зимы.

Каждый ее вздох отзывался в нем низким гулом, заставляя сердце стучать быстрее. Он целовал ее вновь и вновь. Не просто губами, а всей душой, а она цеплялась за его плечи, словно боялась, что он исчезнет, если она отпустит хоть на миг.

Казалось, даже воздух вибрировал между ними, наполненный пьянящим ароматом ее желания. Лишь ощутив его, Грей взял свою чародейку.

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых отражалось доверие, трепет и нечто большее, что он боялся назвать вслух, чтобы не спугнуть.

Грей злился на себя самого — шесть долгих лет он лишал себя удовольствия быть с эльтхан. Идиот! И трус. Но теперь все, никому ее не отдаст. Она не будет против, успокаивал Грей себя. Ведь он ей нравится. Вон как стонет от его ласк, впуская его снова и снова.

Эльтхан обязательно поймет. Он окружит ее заботой, добудет ей хоть звезду с неба, бросит к ее ногам весь мир. Чего еще ей желать и зачем уходить?

— Рианнон, — шептал он в порыве страсти, впервые пробуя ее имя на вкус. Ему нравилась каждая буква. Никогда не будет его сокращать!

А когда наслаждение одновременно завладело их телами, Грей ощутил, как в тело эльтхан вливаются не только его соки, но и сила. Магия прошла по позвоночнику горячей волной, сплетаясь с дыханием, и хлынула в чародейку — мягко, но глубоко. Она вздрогнула, выгнулась к нему навстречу то ли на пике удовольствия, то ли под действием магии.

Грей испугался — вдруг слишком много? Может не принять. Все же у чародейки есть собственная магия… непонятно, как она уживется с его. Что если начнет сопротивляться?

Но Рианнон выдержала. Ее тело отзывалось, магия в ней оживала и разгоралась, словно раздуваемое пламя. Ее ногти вцепились в его плечи, оставляя царапины, но Грей не отстранился. Ничего, потерпит.

Торжество, затопившее сознание, было сильнее экстаза, который Грей испытал минуту назад. Эльтхан приняла магию. Приняла его самого.

Эта мысль была сладкой и обжигающей, как глоток крепкого. Грей прижимал Рианнон к себе, целовал ее шею, плечи, лицо, будто метил. Где-то в глубине сознания, на самой его окраине, тонкой тенью мелькнуло иное: «А чего хочет она»?

Он замер, всего на удар сердца. Мысль была опасной. Лишней. От нее внутри что-то сжималось, взвивалось и рычало. Нет-нет, этого не случится. Она останется. Ей хорошо с ним. Ее тело отвечает. Она не уйдёт. Не посмеет. Не сможет… Он не отпустит!

Рианнон принадлежит ему. Не как пленница или игрушка, а как та единственная, ради которой он готов на все. В ней его покой, его сила, его дом.

Он обязательно найдет способ удержать ее. Убедить. Сделать так, чтобы она сама не захотела уходить. Она может злиться, спорить, кричать… но уйти? Никогда!

Теперь Рианнон принадлежит ему так же, как он ей. Это начало их «долго и счастливо», даже если она этого еще не поняла.