Пять ночей с драконом. Истинная

Глава 19. Четвертая ночь

Глядя в окно, я наблюдала, как сын, сопровождаемый котами и тенью, уходит к морю. Под предлогом последней совместной прогулки Ред оставил меня с Греем наедине. Как любой ребенок, он мечтал о мире между родителями.

Грей, тем временем, устало проковылял к лавке и сел. Одну ногу ему пришлось вытянуть в проход, так как она не сгибалась. Со своего места он молча изучал меня. Его лицо, когда он сидел вот так неподвижно, напоминало маску. Как будто он уже окончательно превратился в камень.

Долгое время никто из нас не решался нарушить тишину. Не могли подобрать правильные слова. В прошлом мы много обидного наговорили друг другу и теперь не знали, как начать.

Первым отважился Грей:

— Мы столько разрушили, — пробормотал он.

— Но и кое-что создали, — ответила я. — Нашего сына.

— Он — твоя заслуга. Ты была права, забрав его, — произнес он тихо. — Ему нужна была мать.

Я с недоверием покосилась на него. Похоже, не одну меня изменили прошедшие двенадцать лет. Прежний дракон никогда бы не признал свою ошибку.

— Я смогу видеться с ним? — попросила с надеждой.

— Возможно… — уклончиво ответил Грей.

— А что с моими родными? — я должна была о них спросить.

За эти годы я сотни раз думала о них, но так и не отважилась проведать. Покидая Обитель Творца, я оставила прошлое, но это не значит, что судьба близких перестала меня волновать. Просто между ними и сыном я выбрала того, кто сильнее во мне нуждался — свое дитя.

— Они живы и здоровы. Мор не вернулся в твой город, — ответил Грей.

Я не могла проверить его слова, но сердцем чуяла — не лжет. Все эти годы, несмотря на мое неповиновение, дракон соблюдал наш договор. Для меня это многое значило.

— Я должен это спросить, а ты должна ответить, — произнес Грей. — Ты добровольно отдаешь мне сына?

Я вздохнула. Была бы моя воля… Но что толку кипятиться? Если Ред хочет быть с отцом, я препятствовать не стану.

— Да, — кивнула я. — Забирай его, я не буду этому противиться.

Грей вздохнул и откинулся назад, прижавшись затылком к стене.

— Спасибо, — прошептал он. — Обещаю, что позабочусь о нем. А когда придет время, он вернется к тебе. Ты вырастила прекрасного дракона, эльтхан. За это я буду всегда тебе благодарен.

Упираясь здоровой рукой в лавку, Грей не без труда поднялся на ноги и заковылял обратно к двери. Я наблюдала, как он уходит, кусая губы. И это все? Он просто заберет Реда (нет, Игниса) и исчезнет?

— Как же четвертая ночь? — спросила я ему в спину. — Она состоялась?

Грей застыл. Даже по спине было видно, насколько он напряжен.

— Ты же знаешь, наши ночи особенные — мы должны провести их вместе, предаваясь страсти, — ответил он, не оборачиваясь.

— Тогда почему ты уходишь? Разве ты не обратишься окончательно в камень, если не проведешь эту ночь со мной?

— Обращусь, — согласился он, поворачиваясь ко мне. — Но двенадцать лет назад ты ясно дала понять, что не желаешь меня. Я не стану тебя принуждать.

— Ах, теперь ты вспомнил о благородстве! — всплеснула я руками. Как это у него получается — парой слов выводить меня из себя? — И готов даже умереть. А ничего, что наш сын не получит всех необходимых знаний от отца? Нет уж, — фыркнула я, — так легко ты не отделаешься. Будешь исполнять свой отцовский долг до конца.

Левый уголок губ Грея приподнялся. Не уверена, что это была усмешка. Скорее улыбка, просто правую часть его лица парализовало окаменелостью.

— Значит ли это, что ты отдашь мне четвертую ночь? — уточнил он.

Я облизнула вдруг пересохшие губы. Я могла сказать “нет”. Могла выгнать его, закрыть дверь, стереть все, что связывало нас. Могла оправдать свое согласие тем, что он нужен сыну. Мол, все это ради него. Но правда была в том, что часть меня желала спасти дракона. Может, это жалость. Или что-то большее. Не знаю… Мне известно лишь одно — Грей глубоко въелся в меня. Возможно, глубже, чем камень в его плоть.

В горле запершило, я не нашла в себе сил ответить, только кивнуть.

Взгляд Грея потеплел. В нем появилась робкая надежда, как будто он сам не верил своему счастью. В следующий миг он отвел глаза, пытаясь спрятать эмоции, но опоздал: я все поняла по тому, как едва заметно дрогнули его ноздри, по срыву дыхания и легкой дрожи в теле. Поразительно, я прочла все даже на наполовину каменном лице дракона. Похоже, я изучила Грея намного лучше, чем думала.

Он сделал порывистый шаг ко мне, но, не удержав равновесие, споткнулся. И вот уже я сама дернулась ему навстречу, чтобы поддержать.

— Я уже не тот, что был раньше, — невесело усмехнулся он. — Не жди от меня многого.

Сердце сжалось. Я помнила его другим — горячим, живым, словно сама стихия, которой он повелевал. А теперь под руками был неподвижный монолит, и только дыхание, сбивчивое и тяжелое, напоминало: он все еще жив.

Двенадцать лет меня не касался мужчина. Если подумать, Грей был моим единственным. До него я лишь несколько раз целовалась с Верджилом. Но он превратился в затертое воспоминание. То ли было, то ли не было… да и неважно это сейчас.

Когда Грей опустил ладонь на мою поясницу и притянул меня ближе, я не отстранилась. По телу разлилось знакомое тепло. Почти родное. Кто бы подумал, а я, оказывается, скучала по прикосновениям дракона.

Но я совру, если скажу, что не волновалась. Как вообще разделить ложе с каменным изваянием? А если он везде… такой…

Полный муки стон вырвался из горла Грея, когда моя ладонь прижалась к его прессу. От неожиданности я отдернула руку.

— Тебе больно? — испугалась я.

Вместо ответа Грей устало прикрыл глаза. И снова эта кривая то ли усмешка, то ли улыбка исказила его лицо.

— Нет, — вздохнул он и обреченно признался: — Я ничего не ощутил.

Ах, вот оно что! Я коснулась не живого тела, а камня. Там, где Грей не способен чувствовать. Что ж, это будет сложнее, чем я думала — провести ночь со статуей.

Похоже, сегодня инициатива полностью на моей стороне. Грей слишком слаб и растерян, чтобы быть ведущим.

Я прошлась пальцами по его груди еще раз, медленно, осторожно, проверяя границы камня и плоти. Это было легко, они отличались даже под рубахой. Камень — холодный и шероховатый на ощупь. По сравнению с ним живая плоть обжигала теплом и через ткань.

— Каково это?.. — вопрос сам сорвался с губ, до того, как я сообразила, о чем спрашиваю. Очевидно же, что ему тяжело! А тут еще я со своим любопытством.

Но Грей, вопреки ожиданиям, ответил:

— Страшно. Каждый раз, когда я засыпаю, думаю — какая часть меня умрет этой ночью.

Я не нашла, что сказать на это. Для дракона признание своей слабости было верхом откровения. Захотелось как-то его поддержать, продемонстрировать, что я оценила оказанное мне доверие. Но слова — лишь пустые звуки, я сама всегда предпочитала поступки.

А потому я не придумала ничего лучше, чем приподняться на носки и поцеловать Грея.

Первым делом губы коснулись холодной, твердой поверхности. Камень не имел вкуса и не отдавал теплом. С тем же успехом я могла поцеловать стену.

Но тут пальцы Грея легли на мою щеку — горячие и живые. Этот контраст обжег сильнее огня. По моей коже скользнуло дыхание. Рваное, с хрипотцой. Повернув голову, Грей сам прижался живой частью к моим губам. Камень и плоть, холод и жар, смерть и жизнь смешались в нашем поцелуе.

Почудилось, каменная часть его лица дрогнула, будто отозвалась на прикосновение. Или я выдаю желаемое за действительное?

Я понимала, что до второго этажа, где находится спальня с кроватью, мы не доберемся. Грей просто не сможет подняться по лестнице. Он и на многое другое не способен. А потому я довела его до лавки, куда снова усадила, а сама, раздвинув бедра, забралась ему на колени.

Мне еще не приходилось быть главной в столь интимном процессе. Весь мой опыт насчитывал три ночи с драконом. Безусловно жаркие и страстные, но всегда вел Грей, я лишь подчинялась. И вот мы поменялись ролями.

Здоровой рукой Грей придерживал меня за талию, чтобы я не упала, но это все что он мог. Раздевать нас обоих тоже придется мне. Я начала с его рубахи. Развязала ворот и потянула ее верх из брюк. Грей, покорно наклонив голову, позволил снять с себя одежду.

Обнажив торс, я изучила его с любопытством исследователя. Прикасалась, ласкала и целовала, пытаясь согреть застывшие участки, вдохнуть в них жизнь. Мне бы хоть какой-то отклик!

Но Грей сидел почти неподвижно. Только дыхание тяжелое, да еле заметная дрожь выдавила его эмоции. В груди защемило. Возможно, я переоценила свои силы и уже поздно что-то исправить.

— Опять ничего? — разочарованно вздохнула я.

В полумраке гостиной глаза дракона сверкнули серебром. Оба!

— Мне кажется… — пробормотал он, — я почувствовал… что-то.

Сердце сделало скачок. Я снова склонила голову и поцеловала Грея в изгиб шеи. Мое дыхание коснулось камня, и почудилось, будто он поддался. Едва заметно. Как лед под первым лучом солнца. Тогда я усилила напор.

Треск. Почти неслышный, но реальный. Тонкий излом побежал по каменной корке, и из-под нее проступила живая кожа. Теплая. Настоящая.

Отчаяние сменилось восторгом. Я скользнула губами выше, по ключице, оставляя за собой след. Там, где я прикасалась, серость отступала и появлялась кожа. Тело словно вспоминало, каково это — быть живым.

Грей тяжело выдохнул, его плечи дернулись. Камень треснул снова. На этот раз громче, словно лед на реке.

Дракон судорожно сглотнул и попросил:

— Продолжай…

И я, наконец, поверила, что смогу вернуть его. Каждое мое прикосновение отзывалось в его теле. Камень осыпался пылью, уступая место теплой, гладкой коже.

Грей задышал чаще, будто пробуждаясь после долгого сна. Чудо действительно случилось. Не магией, не древним ритуалом. Моими руками. Моими поцелуями. Моим сердцем.

Я обвила шею Грея руками и прижалась всем телом, согревая его дыханием, прикосновениями и поцелуями. Он откликался все охотнее. Его правая, каменная рука дрогнула. Пальцы впервые за много лет сомкнулись на вороте моего платья и дернули вниз. Раздался треск. Ткань не выдержала напора дракона. Хм, похоже, не все придется делать самой.

Я тоже времени даром не теряла — справилась с брюками Грея и на секунду обомлела. Желание дракона в прямом смысле было каменным. Творец, если я переживу эту ночь, мне должно воздаться!

Они не виделись долгих двенадцать лет, но чародейка ничуть не изменилась. Время было не властно над ее красотой. Или это Грею так казалось? Одно точно — прекраснее женщины он не видел в своей жизни. Драконицы и те не сравнились бы с ней. Впрочем, что толку вспоминать о них. Демоны уничтожили их первым делом, чтобы не дать драконам продолжить свой род. К счастью, боги были добры к Грею и послали ему сильную духом человечку. Только такая могла выносить, родить и вырастить дракона.

Не верилось, что после всего она согласилась отдать сына и провести с ним четвертую ночь. Грей вообще слабо представлял, как между ними еще возможна близость.

Но эльтхан… рядом… добровольно… с доверием, которое он не ожидал получить, но отчаянно хотел оправдать. Как тут устоять?

Грей боялся ошибиться. Боялся показать, как сильно это для него важно. Но рука предала: чуть дрогнула, выдавая все — волнение, благодарность, страх, восторг.

«Только бы не подвести. Не навредить. Не испортить этот хрупкий, бесценный момент» — пронеслось внутри.

Во взгляде чародейки было спокойствие. Она уже сделала выбор. А вот он — он, сильный, зрелый, подготовленный — ощутил себя уязвимым. Ведь он понял: эта ночь не просто часть снятия проклятия. Она стала поворотной для них. Первой, которую они проведут вместе не потому, что так надо, а потому, что они оба этого хотят.

Но восторг быстро сменился отчаянием, когда Грей понял, что не чувствует прикосновений эльтхан. Между его телом и ее руками будто лежала гранитная плита. Все ласки и поцелуи доставались ей, а не ему. А самое паршивое — он не ощущал физического желания. Хотел эльтхан разумом, но не телом.

Лучше б ему окончательно обратиться в камень! Или вовсе сгинуть. Бесполезный он дракон. Даже на страсть своего сокровища ответить не может…

Но чародейка была настроена решительно. Это было непривычно — довериться женщине, позволить ей быть главной. Но игра увлекла Грея. Как далеко эльтхан зайдет? Неужели… до самого конца?

Дракон привык контролировать все: силу, желание, свою жизнь и даже чужую. Но сейчас все перевернулось. Чародейка вела уверенно и мягко, а ему вдруг понравилось подчиняться ей. Он не ожидал такого. Его сокровище, его пленница, его слабость взяла власть в свои руки. Выходит, теперь он — ее пленник? Впрочем, в таком сладком плену он готов оставаться до конца своих дней.

Она не боялась его каменной немощи, не смущалась его бессилия. И Грей тоже решил смириться. Хоть и не верил до конца, что женщина может так дерзко и нежно одновременно распоряжаться его телом, его желаниями… им самим.

А потом случилось чудо. Прикосновения чародейки поистине обладали волшебной силой. Возможно, дело было в ее даре целительства или в том, что четвертая ночь все-таки состоится. Грею не хотелось анализировать. Причина не так важна, главное — он оживал.

Поцелуи эльтхан ломали каменные оковы, ее дыхание согревало, а прикосновения — он их снова ощущал! — дарили удовольствие. Грей окончательно успокоился, позволив себе быть слабым. И в этой слабости нашел то, чего лишался долгое время — свободу. Вместо стыда пришло облегчение, отчаяние сменилось благодарностью.

Губы чародейки скользили по его щеке, по виску и шее. Там, где они прикасались, каменная кора трескалась и исчезала, уступая место коже. Грей чувствовал это, и его сердце неистово колотилось в ответ на ласки.

Он не смел поверить. Первое ощущение тепла в груди показалось миражом. Но когда ее ладонь легла на его пресс, он ощутил биение крови. Настоящей, горячей, живой.

Чародейка провела по скованной руке. Камень осыпался на пол, и пальцы впервые за столько времени сжались, а Грей задохнулся от нахлынувших эмоций.

Она опустилась ниже. Сначала руками, потом губами. Неумело, с алыми от стыда щеками она дарила ему наслаждение. Ее действия были неловкими, зато искренними.

Тепло постепенно проходило сквозь камень. Грей почувствовал, как по телу пробегает дрожь — сначала слабая, потом сильнее. С каждой секундой тяжесть гранита спадала, сдаваясь перед надвигающейся волной блаженства.

Дыхание сбилось, окружающее расплылось, и тело прошила стрела сладкого экстаза. Оно смело остатки камня с его тела. Грей снова стал собой. Впервые за долгое время он чувствовал себя целым. Живым. Настоящим.

Он взглянул на женщину, что сидела у его ног, с восхищением и трепетом. Кто бы подумал, человечка оказалась сильнее проклятия самих демонов! Он не знал, благодарить ее, поклоняться или бояться… но точно понимал одно: ни одна драгоценность мира не сравнится с его сокровищем.

Страсть чародейки вернула его к жизни, и Грей был рад подарить ей ответное наслаждение.