Пять ночей с драконом. Истинная

Глава 11. Новая жизнь

Туман охотно принял меня в свои холодные, мокрые объятия. Он отрезал звуки, приглушил свет, стер понятие времени и расстояния. Я не понимала, где я, когда я и как скоро все это закончится. Если этому вообще будет конец.

Я не видела ничего, кроме тумана. Не земли под ногами, не деревьев с кустами. Невозможно было даже разобрать по чему я иду. Это трава или камень? Разве что догадаться по ощущениям. Вроде упругое, как земля.

Поначалу я бежала в надежде, что туман рано или поздно рассеется. Но время шло, а он был все таким же плотным. Тогда я перешла на шаг. Слаба я стала для долгих физических нагрузок.

Передо мной была все та же белая стена, и каждый шаг, казалось, не приближал к выходу, а возвращал назад. Я меняла направление, но все оставалось прежним. Сырость… туман… полная неизвестность…

С каждой минутой ощущение безысходности усиливалось. Я навеки застряла в… на этой самой мысли туман расступился, и я застыла, с ужасом глядя на входную дверь в замок дракона. Я сделала полный круг!

Или не делала. Просто заколдованный туман привел меня обратно. Мне отсюда не выбраться. Никогда.

От отчаяния хотелось кричать. И в следующую секунду я действительно вскрикнула. Губы сложились трубочкой, и с них сорвалось болезненное:

— Ох!

Руки легли на живот, по ногам потекло что-то теплое. Творец, да у меня воды отошли. Я рожаю!

Ноги подкосились, я рухнула на колени. Низ живота свело спазмом — не вздохнуть. Казалось, меня сейчас разорвет на части. Боль достигла апогея и пошла на спад. Я смогла отдышаться и немного подумать.

Грей явно мне не помощник. Звать его бесполезно. Даже если услышит, не придет. Все потому, что наступила ночь. Он не может провести ее, принимая у меня роды. Это нарушит условия проклятой сделки, которую мне так и не удалось разрушить. А я уже видела, какими могут быть последствия.

Мое собственное выживание и жизнь ребенка зависят исключительно от меня одной. Я понимала, что если сейчас не соберусь, то все закончится плачевно для нас обоих.

— Чертов дракон, — выругалась я.

— Ты нас звала? — послышался голос.

Вскинув голову, я увидела котов. Они дружно сидели на крыльце замка, наблюдая за тем, как я корчусь неподалеку. Помощи от них я не ждала. Вряд ли заинтересованы в том, чтобы мои роды прошли удачно. Если я и ребенок погибнем, они будут только рады. Их миссия увенчается успехом.

Тем удивительнее было услышать от Ворчуна:

— Чего расселись? Тащите ее в дом.

— Смысл суетиться. Она все равно умрет, — вздохнула Хандра.

— Вот еще! Если я берусь за дело, — важно ответил Апломб, — то успех гарантирован.

С этими словами белый кот, спрыгнув с крыльца, направился ко мне, а за ним последовали и остальные. Просто удивительно до чего сильными оказались коты. На вид и не скажешь.

С их помощью я встала на ноги. Идти пришлось, превозмогая боль. Она накатывала волнами, промежутки между которыми постоянно сокращались. Каждый шаг давался с невероятным усилием. Особенно тяжко было на лестнице. Если бы не поддержка котов, я бы не справилась.

Ворчун, самый крупный из котов, ухватился зубами за край моего подола и тянул меня вверх по ступеням. Жаба, запрыгнув на перила, вцепилась когтями в рукав и тащила в ту же сторону. Обжора, фыркая от усилия, подпрыгивал и толкал меня лбом чуть ниже поясницы.

Вместе коты действовали слаженно, будто репетировали заранее: одни тянули, другие толкали, третьи удерживали равновесие, когда я спотыкалась. Их когти больно царапали кожу сквозь одежду, но я терпела. Ведь они вели меня к цели.

Наконец, впереди показалась дверь в мои покои, и Апломб подбодрил:

— Давай, еще немного — и будешь отдыхать.

Я могла бы поспорить, что до отдыха еще далеко, но сил говорить уже не было. К тому моменту, как я рухнула на кровать, дыхание стало коротким и прерывистым, схватки усилились, а время между ними сократилось вдвое. Все происходило слишком быстро.

— Дыши, — деловито приказал Апломб.

— Она точно умрет, помяните мое слово, — заметила Хандра.

— Чур, я заберу ее вещи. Никто же не против? — с надеждой поинтересовалась Жаба.

— Ну вот опять все тебе, — вздохнула Черная.

— В целом она даже мертвой будет ничего, — прикинул Блуд.

Это стало последней каплей. И я, справившись с очередной схваткой, крикнула:

— Я еще жива!

Коты дружно вздрогнули. За спором они забыли о моем присутствии.

— Действительно, неудобно получилось, — согласился Апломб.

Несмотря ни на что, болтовня котов отвлекала. Я безумно боялась этих родов. Причин для этого хватало. Мне все же предстояло родить не человека, а дракона. Как это будет? Он родится с крыльями, а может, вовсе яйцом? Последняя мысль меня развеселила, и я хихикнула. Это явно нервное.

— Началось, — загробным голосом произнесла Хандра. — У нее предсмертные судороги.

— Кажется, она смеялась, — возразила Черная.

— В последний раз, — не сдавалась Хандра.

Я корчилась от боли на кровати в окружении котов. Вот уж не думала, что роды у меня будут принимать приспешники демонов. Но кроме них никто не спешил мне на помощь…

Я вся горела, и даже прохладные простыни не остужали кожу. Наоборот, они быстро нагрелись от моего жара. Боль и та напоминала раскаленное железо, которым жгли мое тело. Каждая новая схватка лавой прокатывалась по мышцам.

Я сжимала пальцами мокрые от пота простыни и чувствовала, как внутри что-то шевелится, толкается, прокладывает себе дорогу в этот мир. Дыхание рвалось из груди короткими, резкими выдохами, а с губ слетали хрипы, похожие на рычание.

Роды проходили не так, как надо. Даже моих скудных знаний хватило, чтобы это понять. Я теряла слишком много сил, а толку не было. Ребенок не выходил наружу. Возможно, он был чересчур крупным для моего таза или лежал не так, как положено. Некому было это определить и помочь мне.

Где-то вдали громыхнуло. Началась гроза. Через миг в окно забарабанили капли дождя. Грей переживает за меня и дает знак? Лучше бы пришел и помог! Но глупые условия сделки ему важнее сына… про себя вовсе молчу.

Непогода словно повторяла то, что я чувствую. Вспышка молнии прорезала ночь одновременно с болью, разрывающей меня изнутри. Раскаты грома сливались с моими криками. Капли дождя стекали по стеклу, как пот по моему лбу. Ветер стучал ставнями в такт моему колотящемуся сердцу.

Как ни странно, природная стихия помогла. Стало немного легче. В меня как будто влились чужие силы. Как если бы я была пустым сосудом, который кто-то снова наполнил. Так Грей помогал мне разродиться? Спасибо и на этом.

Но моральной поддержки все равно не хватало. Будь я одна, сошла бы с ума от боли и страха. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не коты. Поразительно, но меня спасали те, кто должен был погубить.

Сквозь боль от очередной схватки, я расслышала голоса:

— Там что-то есть, на стене, — шепнул Обжора. — Надеюсь, оно съедобное.

— Тебе мерещится, — отмахнулся Ворчун.

Но Апломб приказал:

— Зажгите лампу!

Белый кот был несомненным лидером в пушистой команде, его слушались безоговорочно. Черная, как самая младшая, тут же метнулась к прикроватной тумбе и подкрутила вентиль на масляной лампе, чтобы та горела ярче. Теплый, желтый свет наполнил комнату, подчеркнув тени.

Тогда-то и стало понятно, что Обжора увидел на стене. Мою тень! Она вернулась. От радости я на миг даже о боли забыла. Нокс, родная, любимая… как же я скучала!

При звуке моего голоса Нокс вздрогнула и потянулась ко мне. Ее руки длинными тенями спустились со стены, скользнули по полу и поднялись на кровать, распугав котов. Нокс будто хотела дотронуться до меня, и я тоже подняла руку ей навстречу. Пусть наши ладони никогда не соприкоснутся по-настоящему, но я все равно ощутила легкое покалывание в пальцах. Возможно, фантомное, но на душе от него стало легче.

Появление Нокс было сродни чуду. Знахарка говорила, что тень вернется к чародейке, когда закончится беременность. Мне безумно повезло, что Нокс пришла раньше. Видимо, в каком-то смысле моя беременность закончилась, начались роды.

Боль от схваток и та отошла на второй план. В груди разлилось тепло, а вместе с ним уверенность: с Нокс я справлюсь. Вдвоем мы — сила.

Но времени на долгие расшаркивания не было. Меня скрутила новая схватка, и я вскрикнула. Нокс, вмиг оценив ситуацию, принялась за дело. Она вернулась как раз вовремя, чтобы спасти меня и ребенка. Еще немного — и было бы поздно.

Нокс действовала быстро и четко. За время отсутствия она совсем не растеряла способности, и мой чародейский дар, как выяснилось, тоже остался при мне. Скопировав мой образ на стене, тень поэтапно меняла отражение. Момент за моментом она показывала успешные роды.

Я мгновенно почувствовала улучшение. Пока еще не физическое, но хотя бы моральное. Я не одна, у меня сильная помощница. Все у нас получится.

Последняя схватка заставила меня выгнуться дугой на кровати, и в тот же миг из моего лона вышел мягкий, теплый кокон, изнутри которого пробивался слабый свет. Меня затопило облегчение. Я родила!

Надо было перерезать пуповину, но у меня не было ничего острого под рукой. Нокс в этом деле тоже не могла помочь. В итоге вмешался Апломб — острыми зубами он перекусил пуповину.

Но расслабляться было рано. Малыш молчал. Превозмогая слабость, я подтянула его к себе. То, что я приняла за кокон, вовсе не являлось таковым. Это были крылья! Они сложились вокруг тела ребенка, спрятав его от всего мира. У меня на руках они впервые раскрылись, и я увидела крошечного малыша: тонкие перепончатые крылья, темная, еще влажная чешуя, глаза цвета расплавленного золота.

Не считая этих деталей, в остальном он походил на человеческого ребенка. Разве что он выглядел чуть старше обычных младенцев. Например, у него были темные, вьющиеся волосики. А еще это был мальчик.

Ребенок вдохнул, и из крохотных ноздрей вырвалась струйка дыма, запахло костром. Мой сын не заплакал, он рыкнул. Тихо, но властно.

Кажется, я все-таки родила огненного дракона.

Грей едва не допустил роковую ошибку. Еще немного — и он бы обратился в присутствии чародейки. Ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, что сейчас произойдет. Но она сама спровоцировала его!

Разочарование жгло хуже огня. Чародейка солгала! Усыпила его бдительность, а сама все это время планировала разорвать сделку. Да еще так, чтобы свалить вину на него. Смотрела ему в глаза, мило улыбалась и лгала. За что она так с ним? Разве не видит, что он держится из последних сил ради нее и ребенка?

Он прочел ответ на лице чародейки. Для нее он — враг. Чудовище, которое мучает ее. Это понимание оказалось кошмарнее любого проклятия.

Сколько раз он мечтал, что однажды ее взгляд изменится. Что в нем появится искра доверия, капля тепла. А теперь все рухнуло. Она никогда не воспринимала его как мужчину, с которым может быть счастлива. Только тварь, которую нужно перехитрить, чтобы выжить.

В этот раз он успел исправить все раньше, чем сделка была нарушена. Но что дальше? Сколько еще будет таких попыток? Даже если они дойдут до конца и победят проклятье, чародейка не захочет с ним быть. От этой мысли дракону хотелось выть, а самому Грею сдохнуть.

Он сжал кулаки так, что ногти впились в кожу. Дракон внутри рвался наружу, требуя свободы. Но Грей вцепился в человеческую оболочку, не позволяя себе сорваться. И все же он проиграл. Кожа покрылась чешуей, когти царапали ладони, дракон брал верх. Еще миг — и он не человек.

До того, как это случилось, Грей перенесся прочь. Так далеко, как только мог. Но даже с огромного расстояния он чувствовал чародейку. Ее страх, отчаяние и… боль? Не моральную, а физическую. Она вскрикнула, и он вместе с ней. Неужели началось?

Он должен быть рядом! Не теряя времени даром, Грей рванул обратно. В последнюю секунду опомнился — ему нельзя к ней. В итоге он встал под окнами ее спальни. Прижался лбом к холодной, каменной стене, царапал ее когтями, слушал крики чародейки и вторил им стихией. Буря сама рвалась из Грея, и он не стал ее сдерживать.

Это была самая тяжелая ночь в его жизни. В сто крат ужаснее той, когда большинство его братьев погибли, а он сам был проклят на века стать камнем. Он бы с радостью согласился пережить прошлый кошмар еще раз, облегчи это хоть немного страдания маленькой чародейки.

Находиться рядом, но не иметь возможности помочь… Ощущать ее муки, как свои, и быть неспособным унять ее боль… Это сводило с ума. Сильный, могущественный дракон чувствовал себя слабым, как ребенок, потерявший в толпе мать. Такой же немощный и растерянный.

Все, что он мог — отдавать чародейке свои силы. Столько, сколько потребуется для их с ребенком выживания. Пусть забирают все! Его магию, его жизнь… лишь бы сами остались целы и невредимы.

Демоны давно сгинули, но их коварство по сей день отравляло жизнь Грея. Сейчас он должен быть там, с ней! Но вместо этого мнется на пороге собственного дома, не решаясь войти. Ведь стоит нарушить условия проклятия, и все, ради чего они страдали, пойдет прахом.

Но человечке, даже с чародейским даром, невероятно сложно произвести на свет дракона. Случится чудо, если она успешно разродится. Грей молился о нем так неистово, как никогда ни о чем не просил.

Пусть только она и ребенок выживут! И потом, когда все это закончится, он обязательно загладит свою вину. Будет ползать за ней на коленях, если придется. Молить о прощении, выполнять каждую ее прихоть. Терпением и заботой он докажет, что достоин ее.

Чародейка пронзительно крикнула в последний раз, и наступила тишина… Казалось, она длилась вечность. Все это время сердце Грея не билось.

А потом другой звук, тонкий, слабый, но такой необходимый для его слуха — первый рык сына. Горло дрогнуло, и из груди в ответ вырвался глухой, торжественный рев. Он стал отцом.

Грей чувствовал — чародейка жива. Устала, измотана, но довольна. Как же он хотел увидеть их! Сейчас, немедленно. Грей сделал порывистый шаг, но остановился. Наступила ночь… если он явится, придется исполнить четвертое условие. Ни чародейка, ни ребенок не готовы к этому. Им нужно время прийти в себя, и он его даст.

Удерживая зверя, рвущегося к своему сокровищу, Грей вонзил когти в стену. Камень поддался, посыпались осколки. Когти оставляли борозды, пальцы дрожали, мышцы горели. Но боль держала его в человеческой оболочке, не позволяя дракону вырваться наружу.

На чистой силе воли Грей дотянул до рассвета — краткого мига, когда он мог войти в спальню чародейки и взглянуть на сына. Пока это все, что ему позволено.

Мать и дитя, измотанные родами, спали. Грей остановился в тени, боясь потревожить их. Чародейка выглядела изможденной, но в ее лице появилось что-то новое — мягкость, которой он раньше не замечал. Он перевел взгляд на ребенка. Совсем крошечный, красный и сморщенный… Его сын. Маленькие кулачки сжимались во сне, уже готовые схватить судьбу за горло. В уголках губ дрогнула тень улыбки, и сердце дракона сжалось от гордости.

Кто бы подумал, что ему так повезет. Он не просто нашел свое сокровище, он его приумножил! Для любого дракона это почти несбыточная мечта.

Когда-то у Грея было много званий — громовержец, владыка бури, повелитель небес… Но все они меркли перед новым. Теперь он — отец. И это самый его великий титул. Ради этого стоило пережить проклятие, потерю братьев и бесконечные годы одиночества.