Проваливай с Пангеи!

Глава 8. Оптом дешевле, но не всегда

Что такое Вольные Маноры? Конгломерат независимых княжеств и герцогств. Некоторые из них, как Оберн или Юзберг, богатые и благополучные. У них достаточно денег и сил, чтобы диктовать волю другим, но в основном, эти «государства» такие маленькие, что когда один независимый герцог выходит на балкон своей спальни со свежезаваренной настойкой хортерийского дуба, его сосед, такой же герцог, чувствует аромат. Это конечно преувеличение, но оно даёт представление о том, что происходит в Манорах.

Особняком стоит Хикори. По известным причинам, его хозяин самая большая лягушка в этом болоте. А это именно болото. Все друг друга боятся, подозревают и завидуют. Заключаются династические браки, создаются и разрушаются военные союзы. Вспыхивают и тут же гаснут войны.

Масштабы смехотворны, полтораста рейтар против пяти сотен алебардщиков и лучников, это нешуточная битва в Манорах. Игрушечные герцоги и князья ведут в бой свои игрушечные армии. Но кровь в их драках льётся настоящая.

Земледельцу, чью дочку изнасиловали, а сына разорвали на части наёмники, всё равно решается ли судьба мира или «монархи» делят два села и выпас для скота. Итог один: пустота в душе, пальцы, с неровными ногтями, вцепившиеся в отроду не чесаную шевелюру и остекленевший взгляд в пустоту. Всё, ради чего стоило жить, сгорело в один миг. Но нобилям нет дела до черни, у них свои заботы…

Дела у Курта Аппеля, владельца крупнейшей вербовочной конторы в Манорах, шли превосходно. И спасибо за это надо сказать Гюнтеру, первому этого имени, новоиспеченному королю Остейзии. Сей, во всех отношениях достойный мужчина, единомоментно нанял через контору Курта двадцать тысяч наёмников, разом.

Рейтары, алебардщики, мечники, Гюнтер нанимал всех. И не скупился, если было нужно, он выкупал контракты и переплачивал. В итоге герцог Хикори получил воинов, господин Аппель получил деньги, а многие правители в Манорах лишились своих «армий».

Очень многим понадобилось восполнить убыль воинов. Это, в свою очередь, привело к дефициту на рынке и, соответственно, к росту цен. Сейчас волна уже схлынула, но она порядочно наполнила карманы удачливого дельца.

По давно заведённой традиции, господин Аппель лично принимал потенциальных клиентов и вот перед ним один из них.

— Очень приятно познакомится, Олаф. Не часто у нас бывают принцы крови, чем могу помочь?

— Видите ли, господин Аппель, мне, в некотором роде, нужны ваши услуги.

— Это я понял. А что именно вам нужно?

— Солдаты, господин Аппель, мне нужны солдаты. Пока я решал денежные вопросы, вы, наверняка, навели обо мне справки и знаете о моих обстоятельствах.

— Да, вы правы.

— Хорошо, значит, мы можем перейти к делу. Мне нужно не меньше пятнадцати тысяч пехоты и пять тысяч конницы, рейтар, если быть точным.

— У вас большие запросы. Это будет трудно и очень, просто неприлично дорого. Если с пехотой еще есть варианты, то с конницей, боюсь, я не могу вам помочь. Двадцать пять рейтарских рот. Примерно столько есть у всех владетелей в Манорах.

— Неприлично дорого, это сколько?

— Давайте посчитаем. Начнём с пехоты: ваши соплеменники берут тридцать талеров в месяц за одного воина. Местные наёмнки стоят от десяти до пятнадцати талеров за голову. Это значит, что найм ста пятидесяти сотен будет стоить двести тысяч талеров в месяц плюс моя комиссия, еще двадцать тысяч. Итого четыреста двадцать тысяч талеров за контракт на два месяца.

— Понятно, что насчёт рейтар?

— Мне не очень понятно, зачем вам рейтары на островах, но это ваше дело. — Аппель решил что перед ним отверженный сын конунга, желающий «восстановить справедливость», затея обречённая на провал, но если за этим юнцом кто-то стоит, то почему нет. В конце концов, у Гюнтера, «штопавшего собственные подштанники», нашлись деньги. В понятно Олафа Аппель учуял запах очень больших денег. — С рейтарами всё сложнее. Они дороже и у всех контракты.

— Сколько они стоят и какие у них контракты?

— Смотрите. Каждый рейтар стоит пятьдесят талеров, их командиры сотню. Пять тысяч обойдутся вам в пятьсот пятьдесят тысяч за два месяца и моя комиссия пятьдесят тысяч. Итого шестьсот тысяч.

— Это приемлемо.

— Хмм, но это еще не всё. Как я уже сказал, у всех рейтарских рот в Манорах контракты. Что бы их разорвать мне нужны еще деньги.

— Сколько?

— Те же пятьсот пятьдесят тысяч и моя комиссия в сто пятьдесят. — Олаф удивлённо посмотрел на Аппеля и тот объяснил, — сто пятьдесят тысяч необходимы, чтобы уладить все вопросы с их нынешними нанимателями.

— И порядочно нажиться на этом, не скромничайте, я хоть и юн, но не глуп.

— Вот видите, вы сами всё понимаете, — Аппель развёл руками.

— Да, действительно, неприлично дорого. Итого у нас получается?

— Я же говорил, что нужно очень много денег. Всего выходит один миллион семьсот двадцать тысяч талеров.

— Ну что ж, деньги нужны чтобы их тратить, — Олаф встал с кресла и, открыв дверь, крикнул ожидающим в приёмной:

— Дядюшка, Вигмар, заносите.

Делец потрясённо наблюдал как дюжие парни, в отличной броне метеоритного железа, внесли в его кабинет девять огромных сундуков.

Олаф, откинул крышки и наслаждаясь произведённым эффектом, медленно сказал:

— Здесь один миллион восемьсот тысяч талеров в серебре, золоте и драгоценных камнях. Восемьдесят тысяч вам сверху за молчание.

Увидев такое богатство, Аппель испугался. Это были просто невообразимые деньги. Гюнтер заплатил ему столько же. Но если за Гюнтером стояли братья Фуггеры, то кто стоит за Олафом?

Впрочем, он быстро взял себя в руки, дело есть дело. И если, богатство само плывёт ему в руки, то нельзя от него отказываться.

— Когда вам нужны эти воины?

— На самом деле, они нужны еще вчера, — Олаф улыбнулся, давая понять, что это шутка, — мне еще нужно нанять корабли. Поэтому, у вас есть месяц. Через тридцать дней я должен уйти на острова.

— Думаю, что я успею.

— Хорошо, приступайте, правда, есть один нюанс.

— Слушаю вас.

— Сто пятьдесят тысяч талеров это очень большие деньги, я имею ввиду вашу комиссию и то, что вы получите сверху. Поэтому, мне нужны гарантии.

— Простите, я вас не понимаю. Мы же подпишем все необходимые бумаги. Этого недостаточно?

— Поймите меня правильно, господин Аппель, если бы речь шла о двухста тысячах, бумаг бы хватило. Но мы говорим о без малого двух миллионах, вы даже не представляете, кто дал мне эти деньги и какую цену я должен заплатить за это. Поэтому мне нужно нечто большее, чем просто бумаги.

— Но что еще я должен сделать, чтобы вы были уверены.

— Не переживайте, от вас требуется сущий пустяк. До момента моего отплытия с вами всё время будет мой дядя. И я не шучу, Угги будет с вами действительно всё время, неважно что вы делаете. Ведёте переговоры, завтракаете, посещаете спальню жены или идёте к весёлым девкам, не важно. В нужник он с вами, конечно не поёдет, но если вы в нём задержитесь, он вышибет дверь. Думаю, это приемлемо, вы же заработаете на мне сто пятьдесят тысяч. За такую сумму можно и потерпеть. И имейте ввиду, это обязательное условие, или вы его принимаете или я ухожу. Ну так что?

— Боюсь, вы не оставили мне выбора. За сто пятьдесят тысяч я готов потерпеть столь пристальное внимание к моей персоне.

— Вот и славно. Давайте свои бумаги…

Улаживание всех формальностей заняло несколько часов и когда всё было закончено на слывный город Юзберг опустились вечерние сумерки. Всё это время Секунда в компании Хроки, Хурма, Вигмара и восьми воинов: четырёх железных и четырёх братьев Ордена Сестёр, ожидали Олафа. Ожидание не было томительным, едва Аппель дал своё согласие он дал знак слугам и свиту очень важного клиента пригласили в обеденный зал, где накрыли богатый стол.

Когда последние подписи были поставлены, Олаф и Аппель, по традиции, скрепили соглашение тройным лафитником аквавита[6]. Делец с интересом наблюдал как юный северянин справится с огненной водой. Тот не посрамил честь своего народа и осушил хрустальный сосуд.

Юноша ощутил что по его пищеводу пролился жидкий огонь, он выбил из него дыхание и на глазах проступили слезы.

— Господин Олаф, не желаете ли закусить? — спросил Аппель и придвинул к клиенту тарелку с бужениной. Борясь с заплетающимся языка, тот ответил:

— Спасибо, я лучше запью водой с моей родины, — бывший ярл Заячьего острова достал зелёный флакон с жидкостью и выпил его. Конечно, в нём была не вода с Железных островов. Всего лишь три разведённые таблетки детоксина. Лекарство подействовало мгновенно и когда Олаф его допил, он был трезв как стёклышко.

— Господин Олаф, ваши люди в обеденном зале. Думаю, сейчас самое время к ним присоединится и отметить наш договор.

— Отличная идея! — воскликнул Угги. — Раз уж я буду сторожим псом, мне нужно как следует выпить!

— Конечно дядюшка, спасибо господин Аппель, пойдёмте.

Когда все трое вошли в зал перед их взором открылось очень интересное зрелище.

Что может делать десяток воинов когда вдосталь выпивки и мяса? Прибавьте к этому приятную музыку, дюжину хорошеньких певичек со служанками и ответ будет ясен. Конечно, они будут показывать свою молодецкую удаль.

За одним из столов сидели, друг напротив друга, Хроки с Конрадом бароном Эйзе и боролись на руках. Буквально пять минут назад хускарл олафа бросил вызов этому остейзскому дворянину и тот не мог его не принять.

Конрад был из тех, кого называют соль земли. Рано оставшись сиротой, орки Волчьих островов были тому причиной, он решил стать конным копейщиком Торстейна. Его отец, Филипп, разгибал подковы и мог убить тура одним ударом, сын пошёл в отца.

В той, злосчастной, битве у Коллодена, юный барон был рядом с Николасом. Дюжина врагов пали от его руки. Когда его конь пал а меч и копье сломались, мужчина бился голыми руками. Он дрался даже истекая кровью и был одним из немногих, кому удалось избежать неволи в тот день. Затем он доблестно бился на стенах Аласкиви и всё же попал в плен.

Его гордая и яростная душа отчаянно протестовала самой мысли что он может стать рабом и Конрад был готов вцепится в глотку тем кто попробует лишить его воли. Оказавшись в Зорристане, барон всё для себя решил и был готов умереть.

По счастью, и его и всех его товарищей, сначала купила, а затем освободила Корнелия, дочь барона Керона. Поэтому он был готов отдать за Железную деву свою жизнь.

Вот такому сопернику Хроки, верный телохранитель Олафа, любитель выпивки, хорошей драки и горячих женщин, бросил свой дружеский вызов…

Две богатырские руки намертво впечатались друг в друга. Побелевшие от напряжения пальцы, выступившие на лбах вены и могучие бицепсы. Соперники равны и никто не может одержать верх.

— Хроки! Положи его! — кричат железные.

— Давай, Конрад, жми! — отвечают им остезийцы.

Неизвестно чем бы дело кончилось, но Хроки, как настоящая сторожевая собака отреагировал, когда Олаф вошёл в зал, отреагировал и отвлекся. Конрад тут же этим воспользовался и, вложив все силы, выиграл. Противники поднялись со своих мест и обнялись, это был??

— Эй, парень, — закричал Угги барону, — а ты хорош, уложил нашего любителя выпивки. Как насчёт меня?

— Дядюшка, это не честно. Ты свеж и бодр, а Конрад уставший, уверен у вас еще будет время, — Олаф окинул взглядом пиршественные столы. Воины пили вино и аквавит, у многих на коленях были певички, вполне благосклонно принимавшие знаки внимания. Секунда, одетая в шикарное шелковое платье и буквально обвешанное драгоценностями, как ни в чём не бывало, лакомилась утиным паштетом с тушёными артишоками. Судя по румянцу вино она тоже не оставляла своим вниманием. Но где Вигмар?

Ответ буквально шокировал юного ярла. Его молчаливый кормчий нашёлся в рядах музыкантов. Тот, с невозмутимым видом, играл на мандолине и играл очень хорошо. Олаф впервые увидел в Вигмаре человека, а не немногословную каменную статую. Отложив все расспросы на потом, юноша подошёл к Секунде и обратился к Аппелю, лукавые огоньки играли в его глазах:

— Разрешите познакомить вас с моей невестой. Корнелией, дочерью славного барона Керона из Остейзии, к сожалению, ныне покойного.

Господин Аппель по достоинству оценил спутницу ярла. Таких красивых женщин он еще не видел. При этом от его взгляда не укрылся тот факт, что на шее у невесты его клиента красовался ошейник. Когда та грациозно встала и подала руку для поцелуя, делец только укрепился в своём мнении, на запястье красавицы был рабский браслет.

«Чего только не увидишь на белом свете, сын Эрика Красного называет невестой собственную рабыню. Впрочем, я что-то слышал о нём и какой-то баронской дочке. Видимо это она и есть. Но хороша, стерва, хороша».

— Господин Аппель, очень приятно познакомится. Пока мы ехали из Империи, мой дорогой жених только и говорил о том, что вы поможете восстановить справедливость, — при этих словах Секунда так выразительно посмотрела на Олафа, что тому стало не по себе.

— Мне тоже очень приятно, госпожа баронесса, ваш жених сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Младший сын Эрика Красного умеет быть красноречивым…

Праздник продолжался еще несколько часов. Угги с лихвой восполнил то, что пропустил. Мясо, выпивка, мягкие служанки, всё как он любит. Конрад, в сопровождении сразу двух восторженных певичек удалился в гостиницу, Хроки последовал его примеру. Определённо, ночь для обоих будет приятной.

Остальные железные и братья сестёр тоже не остались без внимания прекрасного пола. Аппель, перед тем как выпасть из реальности, послал за весёлыми девками, которые увлекли мужчин в своё гнёздышко. Всех кроме Вигмара, тот перенастроив шестиструнную мандолину самозабвенно выводил изощрённые рулады, четвёрка музыкантов в тёмно пурпурных одеждах ему аккомпанировала.

Секунда, на мгновение закрыв глаза, предоставила утреннее озеро, над которым клубится туман. Видение было столь сильным что ей пришлось как следует помотать головой чтобы его развеять.

Господин Аппель давно уснул, куда ему противостоять свите Олафа. Угги, кликнув слуг, которые потащили господина в спальню, последовал за ним. Единоутробный брат Эрика Красного с удовольствием продолжил бы веселье в ближайшем борделе, но долг есть долг.

Так получилось что Секунда и Олаф остались вдвоём на улице перед входом в контору Аппеля. Постоялый двор, где квартировались их воины остался по левую руку, а их ждала уютная гостиница, с отдельными номерами для Олафа, Секунды, Угги и Вигмара.

Кулак девушки больно врезался в ребра ничего не подозревавшего Олафа:

— Как это понимать, дорогой ярл. Какая я тебе невеста? — удар застал Олафа врасплох и тот скривился от боли. Впрочем, чем мгновенье тот усмирил боль:

— Понимай как хочешь, но ты будешь моей женой и матерью моих детей, — с этими словами Олаф впился поцелуем в её губы. Не ожидавшая такого поворота событий девушка пару раз ударила мужчину по плечу, но вскоре она сдалась и обняла его, тот ответил ей взаимностью и прижал её к себе…

Угги, уложив господина Аппеля в кровать и выглянул в окно, спальня делового партнёра его племянника как раз выходила окнами на парадный вход конторы. Перед его глазами открылось зрелище слившихся в поцелуе Олафа и Секунды.

«Малыш, не дави на неё», — мысленно обратился Угги к племяннику, — «ты даже не представляешь, через что она прошла. Я вижу что ты ей нравишься, но не дави, заклинаю тебя!»

Олаф как будто услышал его и, отстранившись от сладких губ Секунды, сказал:

— Завтра тяжёлый день, думаю нам нужно выспаться.

Разгоряченная девушка посмотрела на него и ответила:

— Да, вы правы, дорогой ярл, пойдёмте спать и спасибо.

— Спасибо за что?

— За то, что не воспользовались моментом. Это стоит больше чем любые слова.