Пробуждение Силы. Том II

Глава 29

Правду сказал Феррон про ритуал. Прежде, чем поглотить такой дар, необходимо подготовиться.

Ягода Кровавой Сакуры словно имеет собственную волю. Она сама тянется ко мне, пытаясь передать накопленную энергию. Её чистота и концентрация поражают. На короткий миг я вижу, как живёт природа — лес и его обитатели. Обычно безмолвные гиганты сейчас говорят со мной. Не словами, как привычно человеку, а образами.

В ушах звучит насмешливый и одновременно неразборчивый голос ученицы Аранга, сливаясь в одну тягучую ноту.

Как во сне ощупываю мягкую, но в тоже время прочную кожицу плода. Его распирает от живительной Ки, а потоки, проникающие вовне, заставляют моё сердце бешено колотиться.

Я хватаюсь за ветку, на которой висит вишня, и с хрустом срываю заветный плод. Неохотно и медленно расплываясь, моя награда отправляется в пространственное хранилище кольца. Как только трофей пропадает, палец охватывает приятное тепло.

Наконец, голос Сакуры обретает чёткость:

— Ты получил заслуженную награду. Судьба сада в твоих руках. Оставишь его и дальше приносить драгоценные плоды? — её шёпот похож на дыхание ветра.

— Нет, — твёрдо отвечаю я. — Ты была права. Довольно искушений и довольно смертей. Люди не готовы к такому дару. Со временем он сломает даже самых благородных людей, как и произошло с тем кланом. Сад нужно запечатать навсегда.

— Такого твоё окончательно решение?

— Да. Пускай с добрыми намерениями, но ты посеяла ростки, которые принесли простым людям лишь раздор и гибель. Пришло время вырвать их с корнем и предать забвению.

— Да будет так, — звенит её голос, наполняясь силой.

Само дерево качается на ветру и мягко касается меня, словно в прощальном жесте. Яркая вспышка переносит меня обратно к воротам за пределы сада.

Косточка-ключ в моей руке рассыпается пеплом. Непроницаемый древесный барьер формации вспыхивает ослепительным светом, простираясь к далёкому древу, и оно расплывается миражом. Истаивает…

Мы с Текору стоим на поляне, где яд Альрика оставил за собой ужасные последствия — иссушил траву, погубил деревья и кусты. Кажется, что природа ещё долгие годы не оправится от этой напасти.

Бурная энергия вместе за нами вырывается из тайного сада и стремительно заживляет шрамы недавнего сражения. Она питает землю и растения, выращивая новые ещё более сильнее и крепкие. Ростками пробиваются молодые деревья и начинают быстро набирать силу.

Лучник всё ещё в недоумении смотрит на вишню, зажатую в руке. Похоже, не моежт поверить, что получил легендарный источник силы, за которым велась такая безумная охота.

Призрачный едва заметный силуэт Сакуры возникает перед нами. Она хмуро складывает руки на груди и произносит:

— Это были последние дары Кровавой Сакуры. Больше люди никогда не испробуют их.

Она поворачивает голову к Текору. Её лицо смягчается.

— Я не виню тебя потомок моего ученика, и мне известны твои деяния. Ты честно исполнял долг, возложенный на клан Алой Сакуры. Теперь ты свободен. Найди свой собственный Путь! Шагай по нему с высоко поднятой головой. Докажи, что имя твоего клана ещё заслуживает шанса вернуть былое величие.

— Благодарю, госпожа! — лучник церемонно кланяется, согнувшись в поясе так, что его лицо смотрит в землю.

Мимолётно призрак Сакуры касается плеча юноши и приближается ко мне. Её аура опять окутывает меня приятным теплом.

— Передавай привет моему заклятому другу, — на прощание произносит ученица Аранга — Быть может, мы с тобой ещё увидимся…

Несколько секунд я стою в прострации, смотря перед собой пустым взглядом. Усталость, полученные раны и опустевший резерв Ки бьют по мне, принуждая заняться собой.

Увы, бой окончен, однако нам предстоит ещё много работы. С отдыхом опять придётся подождать.

Мы двигаемся по лесу в сторону большака, попутно обсуждая дальнейшие действия. Текору держится бодро, хоть и его потрепало в схватке с Акшаем.

Остатки встреченных бандитов и разрозненных членов клана Алой Сакуры добиваем без всякой жалости. Чтобы здоровое дерево могло вырасти, вначале нужно полностью выкорчевать больные побеги.

Проблем противники не доставляют даже в нашем состоянии. Не везёт им. Видать, эти трусы так беспокоятся за свои шкуры, что попросту бросают своих же людей, особенно раненых. Им бы держаться вместе, но нет, хаотичное бегство по лесу прямо сквозь скопления диких и духовных зверей, что тоже ведёт к дополнительным жертвам.

А вот с Братством всё интереснее. На телах погибших нам не удаётся обнаружить их узнаваемых татуировок. Значит, это просто отребье, собравшееся здесь, как падальщики, в надежде на лёгкую наживу.

По дороге мы заглядываем в ещё одно из убежищ Текору. Оказывается, подобных гнёзд у него несколько десятков по всему лесу. Из своих запасов парень подбирает мне одежду по размеру.

— И откуда ты только взял это тряпьё? — несколько раздражённо спрашиваю я, рассматривая накидку, сшитую буквально из мелких лоскутов чьей-то шкуры.

— Боевые трофеи, — хмыкает он. — Зато теперь ты похож на охотника из отдалённой деревни, а не головореза с большой дороги. Росточком бы ещё поменьше, а то таких людей в наших краях не водится.

— Все упрёки можешь высказать моему отцу, — отмахиваюсь я.

— Это кому, лесному медведю, что ли? — скалится Текору.

— Ну да, ты же видел его? — с совершенно серьёзным лицом отвечаю я. — Там, у сада.

Челюсть лучника отвисает, и я понимаю, что жизнь в одиночестве посреди леса сделала из него весьма доверчивого человека.

— Это же… Это же был яогуай, Рен⁈ Я, конечно, слышал от отца, что они могут оборачиваться людьми и вступать в связь с женщинами, но… Думал, это сказки.

— Нет-нет, чистая правда, — киваю я.

Пополнив запасы провизии для небольшого путешествия, едим до отказа, спим, и лишь потом отправляемся в ближайшую деревню. За время жизни у Текору накопилось немало трофеев. Хоть он и предлагает мне воспользоваться его запасами, ничего интересного для себя я не нахожу.

Всё оружие низкого ранга, а кастетов вообще никаких нет. С техниками ситуация такая же печальная. Их не то чтобы нет, но Текору просто не может мне ничего передать. Дело в том, что после падения основной ветви клана Алой Сакуры его предок запечатал родовые техники на крови. Парень и рад бы поделиться ими, но я просто не смогу ими воспользоваться. Жаль, ведь среди них немало древесных техник, а это не его родная стихия.

Лучник даже расстраивается, когда это вскрывается.

— Не печалься, — хлопаю его по плечу, как младшего брата. — Все великие адепты когда-то делали первые шаги на своём Пути. Они тоже начинали его с чужих техник, придуманных неизвестными людьми. Поэтому давай мы с тобой будем стремиться достичь такого уровня, чтобы самостоятельно создавать техники, не надеясь на чужие подачки.

— Думаешь, это возможно? — с надеждой смотрит на меня спутник.

— Всё возможно, и мои слова скажут гораздо меньше, чем сад Кровавой Сакуры, — веско напоминаю я. — Разве не это подтверждение возможностей истинных практиков? Пусть мы с тобой уже и на этапе Журавля, но это все ещё первые шаги. Что скрывается дальше, можем только догадываться.

Приободренный Текору собирает немного вещей на продажу: шкуры, кое-какое оружие и вяленое мясо, запасов, которого у него полно. Всё это не вызовет подозрений, если мы повстречаем кого-то из местных представителей закона. Если же наткнёмся на остатки Алой Сакуры, большинство из них ждёт та же участь, что и их господина.

За пределами леса начинаются чудеса. В ближайшей деревушке уже появились солдаты из столицы провинции. Однако, в отличие от людей Алой Сакуры, никаких бесчинств они не творят. Наоборот их интересует, не являемся ли мы слугами Альрика.

Пусть их действия и выглядят достаточно показушно, но они явно пытаются замести следы творящегося здесь долгие годы безумия. Смысла покрывать подобное уже нет. Одно дело красивые иероглифы в книгах учёта, говорящие что всё отлично, а другое… Со смертью Альрика любые грехи можно повесить на него, а наместник наоборот выступит героем, раскрывшим страшные преступления.

Если же какой-нибудь из пытливых столичных бюрократов вдруг решит проверить сам, как поживают люди вблизи легендарного Леса Кровавой Сакуры, голова наместника слетит быстрее, чем тот успеет открыть рот. И моей заслуги в этом уже не будет. Такие скользкие люди любят копать ямы другим, но очень часто сами же в них и попадают.

Бессмысленное и бесчеловечное убийство крестьян, как бы это не звучало потребительски, является попросту переводом человеческих ресурсов. Уж кому, как ни чинушам это знать.

Наместник провинции далеко не дурак, раз в своём возрасте всё ещё занимает столь высокий пост. Не говоря уже о том, что он даже происходит не из очень знатного клана.

Доказать это не могу, но полагаю, что клан Алой Сакуры был ему нужен в первую очередь из-за мифической вишни. Для чего конкретно, мне не очень понятно, раз старик сам даже не практик, да и в его почтенном возрасте ступать на Путь весьма сомнительная затея. Культивация и так сокращается жизнь, а в его случае может попросту её оборвать.

Сейчас всё же главное, что давление на жителей территорий клана Алой Сакуры снижается. В центральном городе их земель — Фэняне, где я прикончил Валькора, так вообще вместо очередного клана во главе встаёт городской совет.

Вместе с Текору мы путешествуем по разным поселениям, принадлежавшим Алой Сакуре и везде находим улучшения. Где-то больше, где-то меньше, в нескольких приходится обагрить руки кровью, добивая остатки проклятого клана.

Посланники наместника не до всюду добрались, да и вряд ли доберутся. Одно дело хотя бы крупная деревня на два-три десятка домов, а другое — две или три халупы посреди бескрайней степи.

Текору злится, так что мне приходится его успокаивать. Он уже жалеет, что Сакура освободила его от обязательств предков.

— Тебе никто не мешает помогать им просто так, — я напоминаю очевидное.

Однако парень так долго просидел в лесу, что не может понять очевидного. Увы, всех не спасёшь и не защитишь. Люди должны уметь за себя постоять. Уж так устроен наш мир.

— Тогда я на некоторое время останусь здесь, — решает Текору, когда мы возвращаемся в деревушку старейшины Хвэя. — И присмотрю за жителями. Проверим, как долго продлится благодать наместника. Если это всего лишь ширма… Я лично своими руками нашпигую его стрелами!

Деревню Хвея уже покинули посторонние, так что меня встречают, как героя. Когда они узнают, кто такой Текору, сначала встречают его в с откровенной злостью. Ведь это ещё один душегуб — член клана Алой Сакуры. Однако история парня и его семьи быстро смягчает их сердца. Я рассказываю всё, как было, и неуловимо смещаю всё внимание жителей на него.

Мне хочется ещё побыть здесь вместе с этими людьми. Разделить их радость и спокойствие, обретённое впервые за долгие годы под гнётом Алой Сакуры. Желаю провести больше времени, рассказывая сельской детворе о встреченных чудесах, но такие минуты возвращают меня в далёкое прошлое. Там, где я дома, а вокруг мать, отец и любимая сестрёнка.

Колесо судьбы и не собирается останавливаться. Оно не способно крутится назад. Тянет меня всё дальше вперёд, напоминая о цели. Стать сильнее. Новой ступени Журавля всё ещё недостаточно, чтобы вернуть сестру.

Тень, чуть не лишившая меня жизни, всё ещё превосходит мои возможности. Я чувствую это без малейших сомнений. Однако наша пропасть сокращается. Скоро я приду за тобой, ублюдок, и заставлю держать ответ!..

Прощаемся прямо у ворот. Вся деревня выходит меня провожать. Радостные крики повеселевших людей сливаются в дружный хор. В нём звонко звучат детские голоса.

Первым подходит Хвэй и произносит, заглядывая мне в глаза:

— Сынок, я до конца не верил, что ты справишься с Альриком… Ведь о нём столько слухов ходило! Выходит, ты и сам адепт хоть куда.

— Я всего лишь поступил так, как подсказывала совесть. В этом нет ничего такого.

— Ещё как есть, сынок. Буду рассказывать всем встреченным, что свела меня однажды судьба с практиком, который не забыл, что вышел из народа… О том, как он спас нас от смерти и вернул свободу.

— Скажи ещё, что он пользовался успехом у женщин, прекрасно пел и готовил невероятную рисовую лапшу.

Старик посмеивается.

— Как скажешь, — тепло улыбается Хвэй. — Ступай с мирой, и пусть Путь будет к тебе благосклонен.

— Прощай, отец.

Крепко обнимаю Текору на прощанье.

— Стань сильнее! — напутствую я. — И мы ещё встретимся. Только не засиживайся здесь. Мир слишком большой, чтобы не увидеть всех его чудес.

— Стану, обязательно стану! Спасибо за всё Рен, — склоняет он голову, отстранившись. — Благодаря тебе честь моего клана восстановлена, а сам я свободен. Свободен, но останусь у тебя в неоплатном долгу.

— Можешь считать свой долг погашенным, когда при следующей нашей встрече я увижу, что ты всё это время не просиживал штаны в кабаке, — улыбаюсь я и машу всем рукой.

— Обещаю, ты будешь удивлён моей новой силе! — с горячностью произносит Текору.

Мы жмём друг другу руки, и через минуту я срываюсь на бег. Когда деревушка пропадает за горизонтом, останавливаюсь, и в моих руках появляется маяк — дар Феррона.

Аметистовая сфера в кубической рамке вращается, пока не находит направление, где скрывается убежище моего учителя. Вливаю в артефакт крупицы своей Ки. Сокрытая внутри могучая энергия вырывается из него, полностью окутав меня. Вспышка, и на месте, где я только что стоял, остаётся лишь небольшая вмятина на иссохшей степной земле.

Скоро увидимся, учитель…

Долгожданное возвращение не омрачает даже саркастичный настрой Феррона. Он держится ровно до того момента, пока я не показываю ему вишню. Все издёвки в адрес Сакуры моментально пропадают. Призрак становится серьёзным.

— Рен, — его брови сходятся на переносице, а рука подпирает подбородок, — этот плод весьма опасен. Такое количество энергии… Тебя разорвёт на клочки. Я бы не советовал тебе его есть, но уже заранее знаю ответ…

— Верно, я съем его в любом случае, — держу трофей на вытянутой руке. — Поможешь мне?

— В твоём самоубийстве? — хохочет он. — С радостью! Только при одном условии, если ты пройдёшь очищающий ритуал. Дам тебе малюсенький шанс пережить подарочек Сакуры.

— Тогда чего мы ждём?