Пробуждение Силы. Том II

Глава 14

Гигант в полном старинном доспехе обрушивается на то место, где я только что стоял. Его двуручная катана рассекает несколько плит, выбрасывая глубокую борозду ещё на десяток шагов вперёд.

В такт дыханию от него исходят угрожающие волны ауры. Небрежным движением воин выдёргивает клинок из пола. Из-под демонической маски на шлеме сверкают алым два горящих глаза. Рога увенчивают и без того грозный облик.

Вот только меня не пронимает. После вожака Учжицу, после Тени и того свихнувшегося адепта всё это просто детские сказки. Я не чувствую страха — лишь азарт и жажду битвы. Только в схватке, в шаге от смерти и можно стать сильнее.

Враг не торопится, вышагивая взад-вперёд, буравя меня оценивающим взглядом. Такое поведение придаёт творению Феррона разумности. Первая атака, по-видимому, своего рода приветствие.

Я тоже не теряю времени и внимательно отслеживаю каждое его движение, примеряясь. Количество энергии в этом истукане внушает, особенно в сравнении с предыдущими уровнями полигона. Его запас не уступает моему, а тот находится на уровне Железного Журавля. Да ещё эта броня… Достойный противник!

«Церемония» длится недолго. Вскоре исполин занимает необычную стойку, слегка согнув и широко расставив ноги. Марионетка, опустив меч, прижимает тупую сторону клинка к левому запястью, будто не в силах удержать эту громадину одной рукой. В мою сторону смотрит достаточно тонкое, но очень широкое лезвие.

Катана массивная, прекрасно подходит под руку этого великана. Наверняка имеет и своё обозначение, жаль, что в нашей деревне почему-то не учили различать десятки подвидов разных мечей.

В следующий миг мимолётным движением враг выбрасывает клинок в мою сторону. Металл с голубым отливом начинает сиять… А уже через долю секунды с него срывается едва уловимый глазу полумесяц, который вытягивается во время полёта.

Ощутив резкий всплеск ауры противника, рефлекторно активирую Лёгкий шаг, и смещаюсь в сторону, проскользив по плитам, как по льду.

Вслед за дальнобойной атакой пол перед противником взрывается осколками камней и облаком пыли. Там, где пролетела невидимая техника, змеится узкая расщелина, нет, настоящее ущелье глубиной мне по колено. Противник же в следующий миг вылетает из завесы навстречу мне. Окованные металлическими пластинами сапоги высекают искры. Глухо стучат ноги по каменным плитам, оставляя после себя глубокие вмятины.

На сей раз я лишь чуть отступаю в сторону. Топнув ногой, направляю энергию в пол и выбрасываю кулак прямиком во врага. Корень прорывает плиты и выстреливает острой пикой прямо в горло гиганта. Тот, несмотря на свои впечатляющие размеры, успевает уклонится. Моя атака проходит вскользь. Его клинок рассекает воздух в опасной близости от меня, едва не перерубив в поясе. В последним момент успеваю пригнуться!

Он нападает умело, орудуя огромным мечом, словно игрушкой, а я призываю корни ещё несколько раз. Вторая атака уходит мимо, а вот третья пробивает ему стопу. Чтобы освободится ему нужно лишь дёрнуть ногой, но этой заминки мне достаточно.

Налитые Ки кулаки врезаются в доспехи, стремительной серией ударов. Доспех прочный, но и мои кулаки под Крепче камня ничем ему не уступают. Броня сминается, позволяя мне нащупать средоточия силы в чужом теле.

Демоны, да их почти полсотни! Свободной рукой противник пытается схватить меня, безуспешно, а вот его запястье попадает в мои тиски. Увы, он слишком силён. Резкий толчок отбрасывает меня прочь, словно прилипшую колючку. Его меч тут же оставляет новый шрам в полу полигона, поднимая пыль и мелкую каменную крошку.

С помощью Лёгкого шага упрямо сближаюсь снова, нанося несколько быстрых ударов и сразу отпрыгиваю от ответного взмаха. Ловить или пытаться заблокировать этот меч — безумие, на которое без оружия я не готов идти. Уже и так немало «шрамов» от его клинка расчерчивают полигон. Совсем не хочется проверять прочность Крепче камня. И без того понятно, что защитная техника не выдержит.

Мне сопутствует успех, и уже десяток акупунктурных точек уничтожен. Однако и я с каждой атакой всё больше устаю. Древесная техника выматывает особенно сильно. Пусть воздух здесь и наполнен Ки, но даже так со времени её восстановление замедляется. Приходится делать паузы между атаки всё дольше, чтобы сохранить достаточно энергии на весь бой. Зато пока я восстанавливаю энергию, попутно уклоняясь от врага, изучаю его движения.

Каждый воин, даже будь он приверженцем какого-то конкретного боевого стиля, адаптирует его под себя. С мелкими противниками, а с моими размерами, почти все меньше меня, я уже сражался. В том числе на полигоне. Бой же с таким крупным врагом у меня впервые. Его стиль не отличается изяществом или грациозностью, зато предельно эффективен для такой громадины клинка.

Движения скупые, но при этом быстрые и чертовски смертоносные. Лезвие то и дело проносится в опасной близости, заставляя кожей почувствовать ту самую грань между жизнью и смертью. Слишком близкое к ней подошёл однажды, это чувство знакомо. Одного попадания хватит, чтобы отправить меня на тот свет. Однако я туда не тороплюсь.

В силе он меня превосходит, зато в скорости слегка уступает. Лёгкий шаг лишь сильнее обостряет это различие. А в бою порой даже преимущество размером с фалангу пальца решает исход.

Я сближаюсь, атакую и тут же ускользаю, методично уничтожая слабые места противника. Два десятка средоточий спустя враг прыжком разрывает дистанцию и перехватывает огромную катану обеими руками.

Концентрация Ки на его клинке резко возрастает. Взмах, и полигон сотрясает настоящая буря энергии, дробя и взрыхляя камень. Ударная волна прочерчивает настоящее ущелье от края до края площадки глубиной выше моего роста!

До этого он почти не использовал техники, и после каждой его внутренний запас Ки падает. Как и я, этот великан впитывает силу из воздуха — только быстрее. Медлить нельзя.

К моему удивлению, он тут же перехватывает меч и повторяет первую атаку, создавая вокруг себя облако из пыли. Из него вырывается очередной секущий полумесяц — на сей раз я реагирую в последний момент. Этого недостаточно.

Почти невидимый сгусток энергии, таящий в себе намерение убивать, рассекает мне живот. Крепче камня тут же укрепляет поражённую область, но даже так рана достаточно глубокая. А ведь атака прошла вскользь, зацепив меня самым краем. Инстинктивная реакция, только что спасла мне жизнь.

Противник сам бросается на меня, и я не готов отступать. Мы встречаемся посреди площадки. Лёгкий шаг проносит меня чужим клинком, и уже в следующую секунду мой кулак сминает повреждённый доспех ещё сильнее.

Корни, повинуясь моей воле, выстреливают из земли, метя в уязвимые места брони. Побеги мгновенно пробивают сочленения и пытаются сковать врага, но тот обрывает узы, словно паутину.

Я вкладываю в атаку всё больше сил, уничтожая очередную уязвимую точку. Уклоняюсь от очередного смертоносного взмаха, ныряю под руку и, ударом в коленный сустав, лишаю врага опоры.

Истукан не успевает среагировать, лишившись ещё одной энергетической точки. Прихрамывая, он отшатывается.

Я сам уже на пределе. Пот льётся с меня ручьём, во рту пересохло, глаза щиплет, но это всего лишь мелочи. В пылу боя на подобное просто не обращаешь внимание. Тем более есть куда более серьёзная проблема.

Рана на животе сильно мешает. Одежда обильно пропиталась кровью. Запах железа преследует меня. С помощью концентрации Ки в животе и поддерживаемой Крепче камня удаётся немного уменьшить, но не остановить кровотечение.

С течением боя враг становится всё более предсказуем. А, может, это я уже изучил его любимый порядок действий. Он то атакует мечом, то использует техники несколько раз подряд, после чего вновь переходит в рукопашную. Вот только чаша весов неуклонно клонится в мою сторону, пусть и болезненно с кровью и потом.

Гиганта окутывает сияние, и снова мы бросаемся друг на друга. Кулаки, закалённые техникой, врезаются в металл, отзываясь болью в костях. Лёгким шагом я порхаю вокруг, ускользая от размашистых ударов, заставляя врага крутиться. Они рассекают лишь воздух, запаздывая на долю секунды.

Незаметно для противника фокусирую свою энергию у нас под ногами. Корни в той точке рвут землю, сплетаясь всё плотнее.

Моя Ки вытекает как вино из треснувшей бочки. Мои резервы на исходе — я превысил количество доступных призывов корней, и старые начинают тлеть, рассыпаясь трухой.

Огромный клинок раскалывает плиты, вздымая их толстыми гребнями. Я ускользаю прочь, ощущая под ногами агонию умирающих корней. Последний рывок!

Энергия вырывается из моего ядра, захлёстывая всё тело. Лесная сила наполняет руки, ускоряя сердце до предела. Навстречу вражескому выпаду я бросаю заряженный кулак. Уклоняюсь точно гибкий росток на ветру. Мой кулак по дуге ввинчивается в чужой бок, выплёскивая Ки, а следом за ним из пола вырывается последний корень — толще и мощнее всех прочих. С громогласным хрустом он пробивает спину куклы, и моё колено дробит последнее средоточие в её голове.

Этого хватает, чтобы одолеть изувеченного громилу. Когда тот падает замертво, за моей спиной раздаются хлопки.

— Впечатляет! Растёшь не по дням, а по часам, — замечает Феррон, стоящий у постамента.

— Когда третье испытание? — иду к нему, прижимая ткань одежды к изрезанному животу.

— Совсем скоро, когда будешь готов, — улыбается он. Однако не стоит забывать…

— … Торопиться нельзя, — продолжаю я. — И не собирался.

С этими словами покидаю площадку и спрашиваю уже на ходу:

— Сможешь выручить ещё разок? — обвожу рукой свои раны.

— Сколько же можно тебя лечить⁈ — хмурится Феррон. — Никаких запасов духовных ядер не хватит с такой безалаберностью! — ворчит призрак.

Не убирая руки, опускаю взгляд на свою рану. Кровь продолжает просачиваться сквозь пальцы и стекает по ним мелким струйками. Боевой раж спадает, и боль противной слабостью разливается по всему телу.

Дело здесь не только в ране, она пылает огнём, и это ни с чем не спутать. Сражение на пределе возможностей с постоянным поддержанием быстрого течения Ки во всём теле сильно нагружает мышцы. И вот теперь настаёт расплата. Сладостная боль, без которой невозможен рост.

Феррон раздражённо сводит тонкие брови, но подходит ближе и проводит целительной волной над раной.

— Завтра возьмёшь новую одежду, — бросает он, отстраняясь.

— Благодарю.

На месте зажившей раны остаётся ещё один рубец.

— Кстати, не ожидал увидеть тебя в облике человека. Ты же говорил, что его сложно поддерживать. Уже успел разобраться с проблемой?

Лица Ферроно не выдаёт никаких эмоций.

— Работа над восстановлением формации уже идёт, но это не твое дело. Заботься лучше о себе, чтобы снова чужой клинок не выпустил тебе кишки, — едко парирует собеседник.

— Любой дуб когда-то был скромным жёлудем, — спокойно возражаю я, не давая эмоциям взять вверх.

Призрак качает головой, мол, ну-ну и произносит:

— Скучно мне, а теперь я смогу больше времени находится в это облике.

— Отлично! Тогда пойдём на кухню — после таких тренировок аппетит зверский. Кто знает, когда ты съешь свой последний кусок хлеба?..

С этими словами я направляюсь к лестнице.

— Я-то уже точно свой проглотил! — скалится Феррон, устремляясь следом.

Кухня встречает невероятным ароматом свежеприготовленных блюд. За день на воле я не успел особо соскучиться, но сейчас, вдыхая такие потрясающие ароматы, понимаю — мой желудок рад этой встрече!

Любопытно, что некоторые блюда, те которым я отдаю особое предпочтение, остаются, а прочие меняются. Усадьба постоянно преподносит сюрпризы.

— Как тут всё работает? — спрашиваю, уже набив рот едой.

— Кухню имеешь в виду?

— Ага, — киваю. — Тут ведь техника и не одна, верно? Всё связано с той масштабной формацией, которая сейчас сбоит?

— Твои выводы меня радуют, — Феррон усаживается напротив. — По крайней мере, не растерял знания во время прогулки.

— Расскажи, как ты создал всё это! — с огнём в глазах прошу я. — Мне очень интересно, и кто знает, вдруг однажды пригодится?..

В памяти всплывает образ незнакомки с красным зонтиком, однако я не тороплюсь делиться этим событием. Надо хорошенько обдумать всё, прежде чем затевать разговор с Ферроном.

— Испытания ты ещё не прошёл, но немного моего доверия заработал, — объявляет он, что не может не радовать. — Твоя прогулка доказала, что я не зря трачу своё время на тебя.

Интересно, ты умер от лишней скромности?..

У меня уже есть догадки об усадьбе, но всё же хочется услышать ответ от самого её создателя, а точнее его призрачного двойника. Моих знаний на Пути явно не хватает для понимания чудес подобного масштаба. Между мной и учеником Аранга пропасть. Возможно, этот разговор хотя бы немного заполнит её.

Он с неохотой пускается в долгий рассказ о создании усадьбы. Слова льются бурным потоком, без остановки, будто мой собеседник отгоняет долгое молчаливое одиночество. Бедняга сколько лет ни с кем не вёл нормальных бесед.

Хоть Феррон и тараторит с нечеловеческой скоростью, я обращаю внимание, что многие важные детали он опускает. Мёртвый хитрец.

Когда мой раздувшийся желудок готов лопнуть в том самом месте, где призрак его совсем недавно залечил, полупрозрачный юноша, наконец, замедляется.

— У меня есть пара вопросов, если позволишь, — демонстрирую два пальца.

— Задавай, но не все ответы я готов дать тебе сейчас.

— Ты так подробно описывал масштаб техник и переплетении нескольких десятков формаций в одну, — я развожу руками, чтобы обозначить весь масштаб. — Тогда почему не позаботился о поддержании собственного бренного тела на долгий срок?

— На этот вопрос я не отвечу, — качает головой он.

— Что ж, вернёмся к этому позже. Возможно, я стану достойным после моего последнего испытания? — смотрю на него с хитрым блеском в глазах, но лицо собеседника ничего не выражает. — Эти марионетки на полигоне… Они созданы искусственно или это настоящие люди? Мёртвые… люди?

Феррон, склонив голову на бок, скалится в ответ:

— Часть из них твои предшественники, жаждавшие несметных сокровищ. Они так же хотели добраться до моего тайника, увы, их амбиции превзошли их силу, — его улыбка окончательно теряет доброту, становясь кровожадной. — Далеко не все они потерпели неудачу в первом испытании, однако участь всех неумех одинакова — пополнить ряды моих послушных тренировочных болванчиков.

Нечто подобное я подозревал. Хоть он и ведёт себя порой, как добродушный ворчливый адепт, но… До такого уровня силы, каким при жизни обладал Феррон, невозможно добраться, не пролив реки крови.

Его методы далеки от человеколюбия, но и оно не имеет ничего общего с Путём. К тому же, между нами, всё ещё лежит пропасть по силе и знаниям. Всё, чему я смогу здесь научиться, может стать фундаментом моей силы.

— Ты сказал «часть», — цепляюсь я за слово. — А остальные? Тот гигант, например?

— Другие… — тянет Феррон, будто раздумывая, стоит ли отвечать. — Твой последний противник тоже был моим гостем. Что до прочих… возможно, расскажу, если победишь их на полигоне.

— Не «если», а «когда»! — поправляю я.

Феррон хмыкает:

— Звучит многообещающе, но я уже слышал подобное от твоих безмолвных оппонентов.

— Сам убедился, что я слов на ветер не бросаю, — напоминаю ему о нашем уговоре.

Эти слова призрак не удостаивает ответом, лишь исчезает, тая в воздухе.

— Скоро увидимся, — произносит он.

На прощанье призрак улыбается, и в его улыбке нет тепла.

Тренировки, учёба, сон — всё сливается в единый поток. Я постепенно наращиваю мощь Оплетающего побега, стараясь вызвать более одного корня за раз. Пока безрезультатно. Зато удалось увеличить максимум использования техники до двух десятков подряд. Зависит от текущего запаса энергии. Пока это предел.

Пятый уровень полигона даётся непросто. Каждый враг искусен, обладая арсеналом из нескольких техник. Каждый — настоящая головоломка, заставляющая выкручиваться и изощряться в попытке их разгадать. Пока есть возможность нужно получить, как можно больше боевого опыта. Колоссальные пробелы стремительно восполняются на полигоне.

Мои призывы и уговоры возымели действие, и Феррон всё чаще навещает меня, чтобы скрасить скуку беседой. Думаю, не меньше свою, чем мою.

Раньше я всегда был в окружении людей. В деревне: сестрёнка, суровый и немногословный отец, научивший меня, как быть мужчиной, заботливая мать, для которой я и Лин всегда оставались маленькими детьми.

По дороге в столицу удалось завязать много приятных и не очень знакомств. Зато я смог посмотреть на красоты нашей Империи. В столице так вообще от людей голова поначалу болела, но со временем я привык. Пусть и общался немного, вот только люди всё равно были рядом. Слышались их голоса. Чувствовалась жизнь, бьющая ключом.

Здесь же одиночество иногда заставляло просто разговаривать с самим собой, лишь бы слышать хоть свой голос. Лишь Феррон иногда скрашивает одиночество беседами.

Однажды ночью что-то будит меня. Возможно, сон, а может, перемены в энергетической структуре усадьбы. Выйдя в центральный холл, я с удивлением обнаруживаю открывшийся проём в ранее запечатанном крыле дворца. Оттуда доносится мощный поток Ки. Бодрящее любопытство в миг прогоняет сон. Меня тянет туда, и я спешу на встречу с этим таинственным источником силы.