Призма 2

Глава 16

Двери Вечевого зала резко открылись, впуская Энара, с озабоченным видом спешившего что-то рассказать Ксанту.

— Беда, Ксант! — Брови Главного ведуна тревожно взметнулись вверх, ожидая новой напасти.

— Что случилось?!

— Эрисп, Мервин, Олтин, Панас, а с ними еще восемь лучших богатырей находятся у края Нави. Они поражены магией кромешных, — веснушчатое лицо Энара покрылось красными пятнами и приобрело нездоровый землистый оттенок.

— С тобой все хорошо? — обеспокоился видом друга Ксант. — Вид у тебя тоже не здоровый.

Энир лишь отмахнулся.

— Со мной все хорошо. А наши витязи в страшной опасности. Я ничем не смог помочь. Нить их жизни истончается, они при смерти.

— Откуда в городе могла взяться магия кромешных? — Ксант казался чрезвычайно озабоченным.

— Откуда ей взяться у нас. Только Посвященные могут пользоваться ею. Врага у стен нет. Магия поразила воинов в самом городе. Я ничего не понимаю, — бессильно развел руками Великий ведун.

— Где они сейчас? — Ксант уже собрал в катомку все необходимое и был готов отправиться на выручку витязей.

— Совсем рядом, у Велусы.

— Тогда поторопимся. С магией кромешных шутить не приходится. — Энар кивнул и они вдвоем бегом направились к ведунье.

Велуса уже ждала их у лекарни.

— Горе всем, если они умрут. Я испробовала все, что могла. И лишь немного замедлила их угасание.

Главный ведун влетел в дом и первым подошел к Эриспу, могучее тело которого безжизненно лежало на лавке у окна. Тень пала на витязя. Враз заострившиеся правильные черты лица, посеревшая, почти землистого цвета кожа. Витязь почти не дышал, делая едва заметный вдох, не чаще одного раза в минку. Ведун прикоснулся ко лбу. Тот был ледяным. Это без сомнения была черная магия.

— Откуда в городе взялась магия кромешных? Неужели ворогуша. — тревога ведуна лишь усилилась.

— Пытаюсь найти ответ, но не могу, — пожал плечами Энар. Ксант озабоченно переходил от одного к другому, не находя решения. Казалось, в этот момент время просто неслось, не давая возможности все хорошо обдумать. Ксант мучительно напрягал свой разум, пытаясь вспомнить хоть какую-то волхву, способную если не победить, то хотя бы обойти темную магию уничтожения. Ксант наклонился и еще раз, внимательнее, осмотрел больных. У всех на шее, со спины, оказались маленькие, почти незаметные царапины. Ксанта осенило.

— Это не ворогуша! Вернее раны нанесены не самой магией, а с помощью шипов ликса, заговоренных с помощью черной магии.

Энар и Велиса застыли на месте.

— Это исключено! Сами шипы ликса не летают. В этом случае их мог использовать только человек. А чужих в городе нет, — отмел эту версию ведун Дыя.

— Я это знаю. Но посмотри на эти царапины у всех на шеях. Такой неприметный след оставляет растворяющийся шип. Еще немного и след совсем исчезнет, — настаивал на своем Главный ведун.

Велиса и Энар внимательно осмотрели ранки.

— На вид обычные царапины, — пожала плечами знахарка.

— На шип похоже, но это может быть и след другого происхождения, — неуверенно ответил Энар. — Тем более откуда ему взяться у нас?

— Возможно, возможно. Это наша единственная возможность спасти их. Еще немного и отметины исчезнут, и тогда им никто и ничто не поможет. Если я прав, то центр опасности находится именно тут. Воздействуя на него у нас появится шанс. Магия вошла в этой точке и выйти она сможет в том же месте где и появилась. По другому ее из тела выгнать невозможно.

— Я знаю. Что ты предлагаешь? — сдался Энир.

— Рискнуть и воздействовать на ранку. Других способов у меня нет, — развел руками Ксант. Энар задумался.

— Если мы ошибаемся, то их ждет неминуемая смерть.

— Не пройдет и одного полетка, как она настигнет всех раненных.

— Да делайте же что-нибудь! — не сдержалась Велуса.

— Давай! — рубанул рукой Энар.

Ксант еще не знал, что он предпримет, как будет спасать богатырей, но он чувствовал в себе неисчерпаемую силу, рвущуюся наружу, стремящуюся вступить в единоборство с врагом. Сейчас он был собран и сконцентрирован, как никогда.

— Целебные травы есть? Лучше сонник.

— Сонника много, — быстро ответила знахарка.

— Постарайтесь с помощью нее задержать остальных в Сонном царстве. Я начну с Эриспа. — Ксант сосредоточился, наклонился над витязем, полностью отделившись от окружающего мира. Опустив свою огромную ладонь на шею воина Главный ведун пытался слиться с сознанием того. Это было крайне трудно. Едва живой мозг Эриспа едва пульсировал, создавая вокруг крайне слабое энергетическое волнение. Ксанту необходимо было попасть с ним в унисон. Он действовал четко и слаженно, хотя мозг его понимал, что еще вчера он не ведал этой премудрости. Знания, всплывающие из подсознания помогали Силе.

Наконец ведун влился в нечеткий такт сознания Эриспа и внедрился в него. Слабые, то появляющиеся, то пропадающие сигналы мешали работе. Наконец, ведун полностью овладел им, придав свою силу. Черный туман быстро распространялся, захватывая все больше и больше сущности воина. Все-таки ворогуша. Ведун определил место проникновения магии кромешных. Черная воронка засасывала в себя светлую сущность. Туда и устремилась сила Главного ведуна.

Ксант сплел комбинацию из трех рун: Маназ, Эйваз, Отил. Насытил волхву своей сутью, разделил черную магию, ослабив ее, и создал «Щит», отражающий силу врага против него же. Это не была магия уничтожения. Это была защитная волхва, но очень хитроумная. Она отражала агрессию и позволяла врагу уничтожить самого себя. И чем сильнее было нападение, тем сильнее была отдача, увеличенная рунами Усиления. Враг пожирал себя сам, уничтожаемый своей же силой. Ксант творил волхву так, как будто давно ее знал.

Черный вихрь атаковал неистово, не оставляя никаких шансов неожиданно возникшему противнику. Это и погубило его. Магия кромешных уничтожила себя сама. Ударившись о защитный щит, вихрь опал словно осенний лист, превратившись в кучу пепла, тут же развеянного очистительным ветром. Дело было сделано.

— Вот и все, — Ксант встал с колена. Голубые глаза светились светом победы. Эрисп ожил. Мертвенная бледность сменилась на здоровый розовый румянец. Он недоуменно посмотрел на Главного ведуна.

— Я что то пропустил? Ничего не помню. — Витязь встал со скамьи и непонимающе посмотрел на присутствующих.

— Энар тебе все расскажет, — ободряюще хлопнул по плечу Ксант. — У меня много работы, — и шагнул к следующему больному, снова отрешаясь от этого мира. Не тратя ни суны он переходил от одного к другому, пока обессилев не рухнул возле скамьи последнего.

Дверь в лекарню распахнулась, на пороге стоял запыхавшийся Васятко. Возбужденный, с огромными глазами, он воскликнул.

— Новый штурм начался! У них в первых рядах какие-то невиданные твари!

Новый штурм. Чеканя шаг, в стройных боевых порядках разворачивались возле стен войска мергулов. Сквозь пелену пыли, поднятую тысячами ног, были видны десятки знамен. Под грохот сотен барабанов и призывную музыку труб, разворачивались черные ряды врага. В первых рядах выстроилось пополнение, полученное из юго-западных стран ойкумены: свирепые хурри, бронзоволикие хаши, высокие чернокожие нуби, коварные моши, а также крепкие коренастые тукришы с северо-востока и карлики с юга, маганы. Все это подневольное воинство вновь образовавшейся пеной вздыбилось над людским морем хафиру и машту. Грязные, оборванные, голодные, пригнанные издалека на убой, все они, понуро опустив свои головы, готовились к смерти. Готовились умереть не за свой народ, город, семью, а за чужеземных захватчиков, уничтоживших их Родину, их святыни, их близких. Готовились умереть рабами, как никому не нужные животные. Где-то вдалеке, в центре этого бескрайнего людского моря, возвышались огромные конструкции метательных машин мергулов, подготовленные ими в последние дни.

— Сколько же их! Теперь хоть можно рассмотреть их получше, — со страхом прошептал молодой стражник, выглядывая из-за крепостного зубца.

— Как устоять против такой силы? — вторил ему еще один совсем молоденький родован, недавно пополнивший ряды защитников крепостной стены взамен погибших.

— Нам не устоять. Их стало больше. — прошептал еще один из новобранцев, в страхе сжимая древко копья, доставшегося ему от старшего брата, погибшего при первом штурме.

Вои заволновались. Страх сковал их волю, и тому была виной не только сила вражеская, но магия, окутавшая крепость. Он проникал в душу, въедался в сознание, наполняя его, не оставляя места мужеству и смелости. Штурм еще не начался, а магия страха наполнила защитников города.

Тут поднял голову старый седобородый родович. Он крепко сжимал свой каменный топор, весь в запекшейся крови.

— Я из Варки. Там было более десяти тыщ жителей. Старые и малые, молодые девки, парни. Много было детей и стариков. Не хотели покидать город, не знали, что зло может творить. Немало захотело остаться. Бились насмерть все, и стар и млад. Но что может сделать капля света в море тьмы. Ворвались, поганые, в город. Никому не давали они пощады. Ни детям, ни старикам. Младенцев кололи ножами, девок насильничали, а затем выкалывали глаза и отрезали грудь. Стариков согнали в Храм Волоса, закрыли всех и подожгли. Воям зрелым и парням молодым, что уцелели, выкололи глаза, отрезали уши, носы и содрали кожу ниже колен. И выгнали всех за ворота, на смерть. Я чудом уцелел, на поле боя больше двух ден без сознания провалялся, а когда пришел в себя и увидел все это, чуть с ума не сошел. А когда в город пробрался, ночью, там уже наших никого не осталось. Под корень извели, даже в плен никого не брали. Долго до Урука добирался, несколько раз чуть не попался. И везде видел одно и то же. Смерть, смерть, смерть. Смерть и пожарища. Вот так вот. С того времени решил — пока десяток поганых не убью, не погибну. За деточек кровью мстить буду. Уже троих убил. — В глазах старого воина стояли слезы. Они их совсем не стеснялся. Слились в единое целое слезы ненависти и слезы горя, став слезами очищения. — Лучше погибнуть с мечом в руке, вырвав жизнь у нескольких врагов, чем с цепью на шее. Подумайте о своих близких, о святынях поруганных, о предках наших. Есть только один шанс спасти себя, своих близких и землю не дать на поругание. Нужно залить кровью врагов нашу землю и не пустить их дальше этих стен. А если суждено нам погибнуть, то забрать нужно столько вражеских жизней, чтобы братья наши завершили дело праведное, уничтожили силу эту несметную. Чтобы никогда не ступила нога врага на нашу землю, никогда не дотронулись вражьи руки до наших детей, матерей, сестер и жен. — Воин обвел своим взором побледневшие лица. И отошел страх и вновь заполнились сердца мужеством и отвагой. Пали магические цепи ужаса, потому как на родной земле нет власти страха над сердцами родовичей. Как ураган пролетел он и завяз в сердцах сальвинов, растворился. Стряхнули с себя оцепенение воины, словно весенний ручей уносит талые воды. Ярость наполнила их сердца, ярь-сила.

— Смерть им, — прошептал, сжатыми от ненависти губами, все тот же молоденький родован, что совсем недавно готов был бежать отсюда без оглядки.

— Смерть им, — уже громче вторил ему другой воин.

— Смерть им! — громко закричали, все слышавшие рассказ старого родовича.

— Смерть! Смерть! Смерть! — единым эхом отдалось по всей стене. Уже ярь-сила овладела всеми защитниками. Передалась она от рассказчика всем богатырям, растеклась волшебной энергией. И даже кто не слышал, все понял и не оставил места в своем сердце страху. Не нужен он им теперь. Некуда бежать.

Громко загрохотали барабаны, зазвенели трубы. Темная живая масса, обхватывая город, дрогнула и двинулась вперед.

— Приготовиться! Лучники стреляют по моей команде! — скомандовал Ксант и поднял руку.

— К бою! К бою! — раздавались команды витязей по всей стене. Воины уже были готовы и в нетерпении ждали начала рубки.

Нападавшие понесли большие потери, еще не достигнув городских стен. Первые ряды, весьма уже поредевшие, достигли стен и полезли наверх. Сверху полетели камни, полилось кипящее масло, смола и вода. Забурлили стены, словно муравьи покрыли их. В ответ по осажденным открыли огонь баллисты и катапульты, неся смерть и огонь горожанам. Тысячи стрел закрыли небо.

— Всем пригнуться и закрыться щитами! — прокричал Ксант, подавая пример. — Лучники и пращники к бою! Стреляем по моей команде! — ответный удар унес сотни жизней врагов.

Это не остановило штурмовавших. Первыми появились нуби и хаши. Размахивая своими медными ножами и каменными топорами, они волна за волной выплескивались на крепостные стены. Завязалась схватка. Все смешалось в кровавом месиве. Уничтожали сальвины всех и вся, поднимающееся наверх. Камень и металл крушил слабенькие доспехи вспомогательных войск мергулов. Не считались они с потерями, гнали и гнали ряды рабов на щтурм. Животный вой боли от кипящей смолы, доносился со стен, заглушая предсмертные крики бьющихся наверху.

Первая волна захлебнулась, часть лестниц загорелась. На стенах торжествующе закричали, но радость была преждевременной. По свежим трупам погибших сородичей, с остервенелым кличем нахлынули новые волны врагов. Сверху сыпались камни, обломки разрушенных домов, дробя черепа и ломая кости. Не переставая, осыпали стрелами родованы. Вражеские лучники расстреливали стены, не щадя ни своих, ни чужих.

Нескончаемым потоком карабкались на стену армады вражин. Срывались, падали, гибли и все равно лезли. Родованы отбивались топорами, мечами, дубинами и просто руками. Накачанные какой-то мергуловской дрянью, моши, тукриши и моганы поднимались на стены, презрев опасность и боль. Больше всего досталось защитникам ворот. Здесь было особенно жарко. Витязь Мервин, только что спасенный Ксантом снова руководил их обороной. Уже раненный в плечо мергуловской черной стрелой, он не обращал на рану никакого внимания, поспевая всюду, рубя направо и налево, при этом успевая отдавать приказы.

— Лейте смолу! Запускай огненные горшки! Стреляй по тарану!!! — Перекрикивая шум боя, повсюду гремел богатырский голос.

Самых сильных поставил Ксант на защиту ворот — двенадцать сыновей Усеня из рода пеластов сражались плечом к плечу, все как на подбор высокие, красивые, сильные. Тут же бились богатыри из рода ранов, чуть дальше, могучий род серов, вооруженные тяжелеными палицами. С легкостью отражали они накатывающие атаки врага. Немели мышцы одной руки бить врага, перекидывали оружие в другую. И снова рубили, кололи, крушили.

Неожиданно музыку сражения разорвали пронизывающие звуки сотен труб. Накатила последняя волна нападающих и умывшись кровью, схлынула. Затем на несколько сун установилась непривычная тишина, которая почти сразу взорвалась грохотом барабанов. Расположенные в предместье Урука керамические мастерские, казалось, заброшенные, внезапно ожили. Над мастерскими клубился черный как смоль дым. Из него то и появились они. Эти существа, похожие на чудовищ.

— Усень, смотри кто это? — испуганно проговорил молоденький родович с копьем, невольно указывая в сгущающиеся сумерки.

— Твою кудрить. Это еще что за нежить плотская? Я о таких и не слыхивал, — осипшим голосом прошептал его старший товарищ. — Надо к Ксанту бежать, спросить, как с ними бороться.

— Смотрите, на нас пошли! — раздался крик рядом.

Чудовища двигались тремя стройными колоннами. Огромного роста, не менее десяти локтей, с чешуйчатыми зелеными телами, похожими на человеческие, они быстро двигались в сторону крепости. Такие же огромные, как две бычьи, головы походили на различных животных. В первой колонне зверолюдей были ящеры, во второй — кабаны, в третьей — грифы. Их похожие на человеческие руки, сжимали легкие круглые щиты и огромные каменные палицы. Оскаленные пасти и разинутые клювы и пасти, усаженные двойными рядами зубов, были заметны даже на таком расстоянии. Не издавая звуков, мерно двигаясь под удары барабанов, монстры постепенно прибавляли в шаге. Отдельный отряд зверолюдей катил новый таран к воротам.

Ратники на стенах застыли от неожиданности. Казалось бы столь кровавый штурм должен был принести им в наступавшей темноте, хоть временную, маленькую победу и долгожданный отдых. А тут такое… Все с ужасом смотрели на новую напасть. Казалось, достигший небывалых высот дух, рухнул в самую бездну. Воля воинов была парализована, и казалось, они готовы вот-вот броситься вниз, лишь бы не видеть этого ужаса. Вновь заклокотала мергульская магия страха.

— Не трусь!!! Не робей! — громом прозвучал голос правителя Урука. На несколько сун сам впавший ступор, он скинул магическое наваждение со своего взора, стряхнул навалившееся уныние и безысходность и заставил собрать свою волю в кулак. — Это ведогони! Злые духи захватившие мертвые тела древних чудовищ из прошлого!

— На мертвых че то они не шибко похожи, — проскрипел один из воев. С трудом отводя взгляд от надвигавшейся опасности. — Про ведогоней я слыхал. Они и в мертвых вселяются и в живых живут. А этих я отродясь не видывал.

Нужно было срочно поднять боевой дух осажденных. Еще немного и враги полезут на стены и тогда наступит конец. Ксант сам ни разу не видел таких созданий, но сразу понял, что эти существа созданы магией мергулов. Новой, не ведомой доселе. Главный ведун почти бегом побежал вдоль каменного парапета, за которым сгрудились ошалевшие от увиденного воины. Ксант понимал, что эти страшные создания помимо своего свирепого вида и силы, накачаны черной магией, сковавшей волю сальвинов. Главный ведун не знал, как были созданы эти существа, ему нужно было немедленно обратиться в Источник интуиции. Ему требовалась подсказка, срочное решение. Энар, славные витязи и старшие родов в немом недоумении приближались к Ксанту. Нужно было что-то предпринять. Еще до конца не уверенный в своих действиях он закричал как можно громче.

— Это создания мергулов, с вселившимися в них злыми ведогонями! Пусть каждый сотворит кровью у себя на лбу кудесу Светотворчества! Она защитит от магии! А дальше все в наших руках и в воле Анориса! — Ксант повернулся к Энару, витязям и главам родов. — Скорее предупредите всех чтобы творили кудесу Светотворчества! Она защитит нас. Поторопитесь!

До того ускорявшийся ритм барабанов перешел на быструю дробь задав быстрый темп ведогоням и вдруг резко стих. Тут же окрестности огласил страшный рык. Это зверолюди достигли крепостных стен и со страшным криком и огромной скоростью полезли наверх по лестницам и веревкам.

Ксант, понимая всю опасность положения, призвал Силу Просветления, оттеснив магию Поглощения. Это на время отрезвило разумы родовичей.

— Творите кудесу Светотворчества!!! — неистово кричал Главный ведун, ураганом проносясь вдоль рядов воинов. Еще не пришедшим в себя, он сам помогал творить волхву. Приходящие в себя родованы, трезвея мотали головой, и увидев перед глазами карабкающихся чудищ, крепко сжимали свое оружие, и не успевая осмыслить происходящее с ходу врубались в бой. Первые волны зверолюдей уже появились между зубцами стен. Началась новая, самая страшная рубка.

Чешуя чудовищ оказалась отличными доспехами. Удары отлетали от нее как от твердого камня.

— Руби по шее!!! — скомандовал витязь Мервин, первым найдя уязвимое место на теле страшных существ. Неся огромные потери, сальвины с большим трудом удерживали позиции. Натиск ведогонов был всесокрушающим. Первые волны врагов уже выплеснулись на стены Урука, все дальше оттесняя родовичей, погибающих, но не сдающихся.

За счет своего превосходства в силе на центральном участке стены, у ворот, ведогонам удалось отвоевать достаточный кусок, куда по лестницам нескончаемым потоком прибывали все новые и новые подкрепления. Родованы бились насмерть, но зверолюди молотили своими дубинами как заведенные. Они расширили границы отвоеванного участка, продолжая вгрызаться в ряды родованов. Вот уже поднял рог огромный ведогон с головой ящера, призывая к атаке все воинство мергулов. Заколыхалось море у стен города, пришло в движение. Двинулась новая армада на штурм.

Вот в яростном стремлении сбросить врага гибнут все двенадцать братьев-богатырей, вот стремясь отвести смертельный удар палицы от последнего сына, гибнет сам Усень. Уже лежат недвижимые богатыри из рода ранов и осталось в живых только треть из многочисленного рода серов. Спешат на помощь выжившим дины и асты. Не видно лишь людей рода Аверана, охраняющего Западные ворота. Все защитники устремились к Южным воротам. В неистовом порыве останавливают они прорыв злобных созданий магии мергулов. Где заняты руки идут в ход страшные зубастые пасти.

В то же время из города подоспел резерв из молодых, совсем юных сальвинов, с короткими, но острыми копьями.

— Коли под чешую! — командует старший и тут же бросается в гущу боя, с первого же удара вгоняя копье под ребра зверочеловеку. Тот озверело орет и тут же падает на мертвые тела. Окрыленные успехом, преодолевая страх и волнение, бросаются молодые родовичи на врага.

— За Урук!!! — кричат они в безумном исступлении, наваливаясь на великанов.

Изрыгая из пасти нечеловеческие звуки, монстры немного отступают, но наседающие им на спины новые волны нападающих не дают им возможности бежать. Бой окрашивается новой яростью. Повсюду раздаются удары, сминающие шлемы, кроя черепа, ломая кости. Кругом кровь, куски плоти, чешуя и тела, тела, тела.

Защитники западной и восточной окраины Южной стены, под командованием Ксанта и Эриспа, стояли насмерть, не давая закрепиться врагу на верху. Работали катапульты, летели камни, лилась смола и кипяток, взрывались огнем горшки со смесью, не давая осаждающим вздохнуть. Осадная техника врага отвечала немилостиво.

Ксант рубился в самой гуще врагов, в легких волшебных доспехах, с непокрытой головой, в одной руке меч, в другой волшебный посох. Когда приходилось совсем туго, он задействовал волхву, разумно экономя силы для новой опасности.

Откуда то снизу, перекрывая шум боя, Ксанту послышался почти детский крик:

— Дядя Ксант!!! Ксант!!! Опасность у ворот!!!

Отбивая очередную атаку, ведун полоснул мечом по отвратительной морде с клювом, пытавшемся ухватить его за руку, и скомандовал бившемуся рядом воину:

— Васятко, остаешься за старшего! Мне нужно отлучиться! Не давай им подниматься!

— Не волнуйся, сделаем! — и как бы в подтверждении со всего размаху опустил свой каменный молот на кабанью голову. Кабаний человек взвизгнул и полетел вниз. Цепляясь и бороздя камни своими когтями он утянул с собой еще трех, карабкавшихся по лестнице.

Ксант отделился от неистовой кучи дерущихся и посмотрел вниз. Невысокий паренек, весь рваной и окровавленной одежде призывно махал ему руками и жестами показывал на Южные ворота.

— Дядька Мервин послал меня! Ворота скоро падут! Нужна помощь!!! — уже осипшим голосом надрывался паренек.

Ксант посмотрел на центр и все понял. Ситуация там сложилась критическая. Из последних сил сдерживали натиск витязь Мервин и его богатыри. Сила вражеская множилась, и была готова вот-вот прорвать последние препятствия.

— Я иду! — крикнул Ксант и перепрыгивая десятки ступеней почти полетел на выручку. — Найди Локтя и скажи ему чтобы бил по центру навесом за ворота! Торопись! — дал команду все тому же пареньку, проносящийся мимо Ксант. — И пошли всех живых и способных держать оружие к Южным воротам. Пусть на других стенах оставят только охрану!

— Я все сделаю дядя Ксант! — ведун знал паренек умрет, но все сделает как надо.

Время, все решало время. Уже дрогнули ряды измученных и изрубленных родованов. Уже из последних сил отбивался от наседающих звероящуров витязь Мервин. Весь израненный, с отрубленной кистью левой руки, он не позволял смять последнюю защиту.

— Не бояться! Не сдаваться! Верить! — подбадривал он остальных извечным девизом сальвинов. Богатыри от усталости и ран только молча скрипели зубами, отбиваясь от сильнейших ударов каменных палиц. Они стояли насмерть, но слишком многих смерть уже забрала. Новые, свежие отряды самих хафиру и машту подтянулись к стенам, готовясь к решающему штурму. Положение становилось угрожающим. Вот-вот центр дрогнет и враг захватит ворота, открывая доступ в крепость всему воинству мергулов.

Остановив пробегающего по лестнице воина, всего залитого в крови, ведун приказал ему добраться до Северных ворот и направить к Южным воротам подмогу. Очень бледный, но все еще крепко стоящий на ногах, он кивнул и скрылся в темноте.

Судьба Урука и сальвинов висела на волоске. Ксант понимал, что сил противостоять «Удару грома», если мергулы смогут его воспроизвести, у него не останется. Но без помощи чар сейчас не обойтись. На верхней площадке старой башни Ксант оказался в считанные мгновения. Отложил в сторону меч и приготовился к волшбе. Чтобы сдержать такой напор и силу ему потребуется сильнейшая магия. Такая, которая не удавалась ему до этого, которая потребует всех его сил, знаний и умений, способная остановить всю силу мергулов и их хозяина Мордука. Главный ведун понимал, что нужно создать такое плетение, такую кудесу, которая сможет защитить, разрушив черную магию Мордука и его главного слуги Нафанчара. Из всех кудес, которые он знал, на это способна только «Молитва» — сложнейшее защитное плетение, состоящее из кудес «Знамения», «Светотворчества», «Стенания» и «Восходдения». Ему никогда не удавалась эта волхва, редко дающаяся даже Великим ведунам. Получится ли она сейчас? Раненный, измотанный и изнуренный. Хватит ли сил? Но прочь сомнения. Они только отнимают и время, и силы.

Ксант слился со внутренним Я, погружаясь во внешние течения энергий. Он ловил нужный поток, способный донести его до необходимого поля Яри. Сначала было нужно напитать себя Силой. Дальнейшее движение без нее бесполезно. Напитать силой необходимо все тела, иначе какое-то из них могло дать сбой в трудный момент. Ксант слился воедино и ловя потоки, пытался «запрыгнуть» в нужный ему. Тот, что не отвергнет его и снабдит всем необходимым. Прыжок и серебристые потоки яри понесли податливое «тело» ведуна к центру своего поля. Если Ксант неправильно все рассчитал, то ядро этого поля может с легкостью раздавить его или же наоборот не сможет дать нужной силы.

Ксант не был новичком в поисках Силы. Эти навыки и отличали Главных ведунов от прочих волхвов. Умение правильно выбрать потоки энергий и правильно ими распорядиться было главной их способностью. Иначе смерть или забытье.

Чутье не подвело Главного ведуна. Четко выявленные течения донесли Ксанта до ядра поля. Сознательно понимая, что обычной порцией Силы ему не обойтись, ведун пошел на риск, выбирая наиболее мощный поток яри. Поле оказалось даже сильнее, чем рассчитывал Ксант. Оглушительным ударом встретило оно «тело» Ксанта. И чуть было не разорвало его. Если бы не полная концентрация и дополнительные резервы, напитавшие его после встречи с Учителем, Ксант остался бы там навсегда. Удар потряс его, но не уничтожил. С огромным трудом атака была отбита. Необходимо было немедленно переходить в контратаку, пока поле не перегруппировалось. Сила никому не давалась без боя. Ксант это отлично знал и тут же закинул «Сети энергий», охватывая ими ядро и быстро притягивая к себе. Время подстегивало его, заставляя рисковать. Он знал, что в этот момент гибли его товарищи и риск оправдал себя. Сила «затрепыхалась» пойманная в «Сети». Ксант поближе притянул ее к себе, сливаясь с ней воедино. Она уже полностью поддалась ему, признав нового хозяина. Теперь можно возвращаться.

Ксант пришел в себя, открыл глаза. Поиск занял всего лишь несколько сун, но времени совсем не оставалось. Наполненный Яр-силой, он был готов к созданию «Молитвы». Вокруг все грохотало и гремело, но ему была нужна полная само отреченность. Он расставил ноги, поднял ладони к небу и приготовился творить волхву. Краем глаза он отрешенно заметил спешащих на помощь родованов, оставшийся десяток богатырей, во главе с Мервином, из последних сил удерживающих выход на крепостную лестницу, расползающееся темное пятно зверолюдей, рвущихся к башне и спуску к воротам. Все плыло у него перед глазами.

— Только бы продержались еще несколько сун. — отстраненно подумал Главный ведун и тут же отбросил прочь лишние мысли. Впереди его ждал еще более страшный бой. Сейчас предстояло творить совершенно новую волхву, до сего дня ему совершенно неподвластную.

Он сжал ладони к небу образуя взаимообразный поток Силы с тонкими мирами волхвы и чародейства. Мир Духов ответил ему ярко-синим потоком энергии, впуская в себя.

Сознание плавало в искрящейся плоти магии в неистовом стремлении сотворить «Молитву». Ксант отдался на волю инстинкта, безумно сплетая сложную вязь кудес. Откуда то хлынула бурлящая волна яри, помогая создать сложное плетение «Светотворчества», «Знамения» и «Стенания», замысловато соединяя их между собой тонкими силами кудесы «Восходдения». Нити путались, коряво вырисовывая петли и круги, но все же ложились куда было нужно. Источая огромные потоки Силы, энергии создавали волшебное поле, способное остановить любую атаку. Одна допущенная в процессе создания кудесы, ошибка была способна уничтожить не только самого творца, но все живое вокруг. Мир волхвы не прощал невежества и гордыни. Но у Главного ведуна не было выбора. Обращаясь к далеким уголкам подсознания он твердой рукой мастера вытягивал из окружавшей его материи нужные решения и вписывал в свой узор, картину его великого ведовства.

Мир волхвы признал его искусство. Пусть выписанный еще не столь красиво, но узор получился. «Молитва» засветилась готовая к бою. Лишь мгновение любовался Ксант на свое детище. В следующее она уже обрушилась на магию кромешных. Выставленный защитный щит отразил магические волны, исходящие от ведогонов, и отразил на них же самих.

Захватившие уже половину стены чудовища в безумной жестокости рвали человеческую плоть. Уже погиб витязь Мервин со своими богатырями, уже истекали кровью остатки, вовремя подоспевшего пополнения, уже давно призывно звали трубы родов, в надежде на помощь. Свирепое море вылилось на стены Урука и готовилось его затопить кровью.

Помощь пришла. Синеватое пламя разлилось вдоль стен, обволакивая магию источаемую зверолюдьми. Магия уничтожения отразилась в щите защитной волхвы и утроенной силой ударила по несущим ее телам. Созданные из плоти и темной магии, чудовища мгновенно испытали страшную боль. Дикий и ужасающий рев огласил стены Урука. Обезумевшие животные не в силах выдержать столь мощного удара стали бросаться со стены, вовлекая в падение тела, бросившихся в атаку машту и хафиру. Обезумев, набрасывались на своих и крушили. Некоторые выхватывали кинжалы и протыкали ими свою грудь. Вновь началась паника, которая враз охватила всех атакующих. Оставшиеся в живых родованы добивали отступающих.

— Открыть ворота! Преследовать врага!!! — тут же отдал приказ правитель Урука, воспользовавшись столь благоприятно изменившейся обстановкой.

Ворота распахнулись с невиданной быстротой, выпуская сальвинских богатырей. Яростным натиском они смешали последние стройные ряды машту и хафиру и обратили их в бегство. Три сотни свежих всадников только что подоспевших от Северных ворот вклинились глубоко вперед и рубили, рубили, рубили, рубили. Сам Ксант, вскочив на своего Гжеля, преследовал врага, стараясь нанести ему как можно больше урона. Он уже устал от этой бессмертной гидры. Тысячи трупов враз заполнили поле у Южной дороги. Родовичи, забыв об усталости, яростно преследовали врага. Тогда мергулам вновь пришлось прибегнуть к колдовству. Бегущие уже в темноте отряды могли смешать и превратить в бегство еще многочисленные свежие части войск мергулов. Понимая всю опасность сложившейся обстановки, мергулы наколдовали «Стену огня». Зажатые с двух сторон передовые отряды осаждающих погибли почти все до одного. В огне или от мечей родовичей.

— Назад!!! Все назад! — понимая опасность для сальвинов, Ксант не позволил бездумно увлечься преследованием. Он отлично помнил недавнюю Варкскую битву. Горн заиграл «отход». Остатки еще боеспособных родованов неохотно откатились назад. Вылазка закончилась, ворота закрылись. Завершилась еще одна великая битва, унесшая жизни большинства защитников Урука. Их осталось не больше десятой части.

В очерченный на земле круг завели Великого ведуна Мумара, бывшего Главного ведуна Ура. В изодранной, грязной белой рубахе, избитый, со спутанными длинными белыми волосами, он выглядел ужасно. Бессмысленный взгляд карих глаз был рассеян. Тонкими, обветрившимися губами что то невнятно бормотал или напевал. Складывалось впечатление, что он безумен.

— Давай, старик, становись в центр! — властно скомандовал худой темноволосый мужчина, одетый в черный балахон. — Зажгите побольше факелов! — обратился он уже к мергуловским отборникам, тут же расположившимся вдоль черты. Когда приказ был выполнен, старший отборников спросил:

— Что еще прикажешь, великий Гаш-шашку?

— Подготовь четыре больших отряда из хафиру и машту. Лучших воинов, владеющих мечом. Через одну полетку все должны быть готовы. Пора задействовать запасной вариант. Если сегодня город не будет взят, Хозяин нас не пощадит. Ты это понимаешь, Якир? — глаза мергула хищно сузились, отсвечивая красные огоньки пламени факелов.

— Конечно, великий! Мы все готовы сделать, как прикажет Повелитель! — огромный воин со страхом сжал свои мощные плечи, представляя возможный гнев Главного мергула. Ничто не внушало ему такого ужаса, как уничтожающая магия кромешных. А также два личных палача Нафанчара.

— Не дрожи, — успокаивающе похлопал по плечу воина Гаш-шашку, — если все сделаешь, как мы приготовили, то получишь со своими воинами большую награду. Лучшие земли сальвинов достанутся тебе. Правда рабов в этой войне я тебе не обещаю, в живых не останется никто. Зато земли будет достаточно. Отличной, обработанной, земли. И много садов. Сальвины отличные хозяева. Да ты и сам это знаешь не хуже меня. В твоей крови есть и их частичка, не правда ли? — Гаш-шашку подался вперед, желая взглянуть в темные глаза командира отборников. Тот сжался еще больше.

— Ты прав, великий. Но совсем немного во мне этой поганой крови. Бабка моя была рабыней из сальвинов, а дедушка не стал убивать мою мать, когда та родилась. Кстати, когда родилась моя ма, бабка сама воткнула себе нож в сердце. А мать свою я не видел с четырех лет, как был отправлен на обучение к Аб Хусану. Потом она умерла, а мой отец всегда был достойным воином машту.

— Не беспокойся, я верю тебе. Иначе ты бы не был командиром отборников. Я знаю, ты так же как я ненавидишь родовичей и их ведунов. — Мергул еще раз внимательно посмотрел в глаза своего воина, словно пытался найти там таящуюся измену. — Ладно, иди, выполняй приказ. Мы тут немного поколдуем. — Наконец отпустил он отборника и повернулся к ведуну.

— Возьми свою Ценность, Мумар. — колдун незаметно вытащил из рукава небольшой каменный шар и протянул старику. — Сегодня приказывать тебе буду я. Ты готов выполнить мой приказ?

Великий ведун медленно повернулся к нему и рассеянно посмотрел на гладкий шар, словно нехотя беря его в руки.

— Я узнаю его. Это «Удар грома». Зачем он мне теперь? — равнодушно пробормотал он.

— Ты должен выполнить приказ Хозяина.

— Какой? — по — прежнему бесстрастно спросил Мумар.

— Ты должен сотворить свою волхву и направить на стены этой крепости. — Гаш-шашку развернулся и рукой махнул в темноту.

— Город может погибнуть. — Старик поднял глаза и посмотрел на мергула.

— Пусть. — Равнодушно пожал плечами колдун. — Хозяину в городе нужны всего две вещи. А ты разрушишь только стены. Можешь и весь город. Только не дворец. Эти вещи во дворце.

Глаза старца на мгновение вспыхнули жизнью, но через суну потухли.

Гаш-шашку устал, сильно устал. Его раздражало все. Этот грязный старик, мнящий себя великим ведуном, этот город, упорно не сдающийся на милость мергулам, очередной сорвавшийся штурм, огромные жертвы, в общем все. Время приближалось к полуночи, а он стоит здесь в этой кипритовой рощице. Хотя давно должен был шествовать по улицам пылающего в огне пожарищ Урука, победно указуя кого уничтожить, а кого оставить в живых. Он уже видел себя во дворце города, разбирающим сундуки с артефактами и сокровищами, а затем решающим судьбу красивых сальвинок. Он видел кровь и истерзанную плоть столь ненавидимых им родованов, покорно склоненного на коленях Главного ведуна Урука, Ксанта. Он мысленно держал в руках Великие Ценности сальвинов и их реликвии. А вместо этого он стоит здесь ночью при свете факелов, изнуренный и не выспавшийся. Кто бы мог подумать, что эти творения тьмы из плоти и магии, эти зверолюди, ведогони будут уничтожены Главным ведуном Урука. Он не мог обладать такими знаниями и силой. Сотни лет не видела земля этих монстров. Кромешные открыли Нафанчару секрет их создания. Как же они стремятся к власти! На все готовы пойти ради этого. Эти твари, творения подземной магии, считались непобедимыми. Ксант одолел их. Как ему это удалось? Ну ничего у них припасены еще два таких козыря! Уруку ни за что не устоять. С каким удовольствием он немедленно убил бы этого старика. Но нельзя. Привести в действие Великие Ценности способны только Великие ведуны родовичей. Поэтому приходится терпеть этого ненавистного старикашку. Хорошо, что разум его полностью подчинен Главному мергулу. «Зеркало дорог» в последнее время стало бесполезным, а вот «Удар грома» должен поставить последнюю точку в этой затянувшейся осаде. Давно пора. Семьдесят тысяч воинов полегло в землях сальвинов. Правда большая часть из них — рабы из южных и западных племен, но немало погибло машту и хафиру. Именно на них сделали ставку мергулы, именно им приказали помогать кромешные. Пока Главный жрец Мордука возводил в Уре храм их великому богу, его с еще пятью братьями-мергулами отправили на завоевание Субарту. Прошел месяц, а трех братьев уже нет в живых, а они застряли под стенами Урука. Нафанчар уже недоволен, он создал им в помощь ведогоней, а город стоит. Если сегодня Гаш-шашку, как старший из мергулов, не захватит его, то не сносить ему головы. Как он устал, болит голова от этого заклинания. Если бы он вовремя не создал стену огня, все могло бы быть гораздо хуже. Войска охватила настоящая паника и если бы не его колдовство, войска мергулов были бы рассеяны и слугам кромешных пришлось бы позорно бежать. Правда, при этом пришлось сжечь тысячи своих солдат, но что поделать. Они в ужасе бежали, стремясь посеять страх в оставшемся войске. Теперь придется раскрыть свои козыри, которые могли бы пригодиться в последующем походе на север. Все этот ненавистный Ксант. Казалось, уже всех посекли, смяли эти чудовищные ведогони, так нет… Теперь надежда на бывшего правителя Ура. С каким удовольствием я сдеру с него живого кожу, когда необходимость в нем отпадет. Сейчас он нужен живым. Только он почему то не торопится творить свою волхву. Сейчас я его потороплю» — мергул вытащил бронзовый нож с кривой нефритовой рукоятью и неслышно приблизился к Мумару. Затем резким движением он уколол того прямо в затылок. Главный ведун вскрикнул от боли и пытался отшатнуться. Но его крепко держали сильные руки мергула.

— Суаммар турга! — прокричал кодовое слово мергул и тело старика пронзила страшная боль, мышцы свело и судорога исказило его лицо.

— Что ты делаешь! — закричал Мумар.

И без того маленькие глазки Гаш-шаку сузились, превратившись в щелочки. Они еще с большей ненавистью посмотрели на оборванца в грязной рубахе.

— Почему ты медлишь, раб? Ты помнишь кто твой хозяин?

— Мой хозяин, Главный жрец Мордука, господин Нафанчар. — бесстрастно проговорил Главный ведун Ура.

— А как тебя зовут? — подозрительно прошипел колдун.

— У меня нет имени, господин.

— Хорошо. А что ты должен делать?

— Выполнять приказы своего господина. — послушно ответил Мумар.

— И что приказал тебе господин? — Гаш-шашку по — прежнему держал кинжал на затылке ведуна.

— Выполнять ваши приказы, господин.

— Отлично. — Колдун наконец опустил нож и вышел за черту круга. По затылку ведуна полилась струйка крови, стекавшая прямо за ворот рубахи. — Тогда немедленно приступай к «Удару грома», иначе мне придется содрать с тебя кожу. Ха-ха-ха. — дико рассмеялся мергул своей, как он считал удачной шутке.

— Я готовился, господин. Готов немедленно начать. — Тело ведуна дрожало как осиновый лист.

— Начинай! — приказал мергул и укутавшись в черный плащ приготовился внимательно следить за кудесником.

Фигура ведуна неожиданно преобразилась. Плечи расправились, голова поднялась, глаза устремились вверх, дрожь, терзавшая дряхлое тело, унялась. Главный ведун Ура окунулся в Я, остановив Волшебный Поток. Нафанчар овладел сознанием кудесника, но полностью его уничтожить или подчинить, он не мог. В противном случае чародей не смог бы творить волхву нужную мергулам. Потому Главному мергулу пришлось блокировать часть сознания, оставив свободной определенный участок, отвечающий за создание кудес. В остальном же мозг ведуна был полностью подчинен Главному жрецу Мордука. Именно в эти суны тот и преображался. Сейчас внутри очерченного круга, освященного десятком факелов, стоял прежний Мумар, Главный ведун города Ур. Просветленное лицо его светилось, губы тихо нашептывали волшебные формулы, шар, твердо сжимаемый между ладоней, осветился ярким оранжевым светом. Волхва началась. Мумар парил в мире волхвы, призывая подвластные ему в этот момент силы. Силы такой мощи, что они были способны превратить целый город в груду камней. Он сплетал сложную кудесу «Удар грома», намереваясь взять ее под контроль. Та сопротивлялась, но ведун настойчиво выправлял и выправлял не желающие связываться плетения. Наконец был наложен последний росчерк могучей силы и, она напитав Мумара, была готова отправиться в Земной мир. Мумар уже развернул ладони к небу, намереваясь выполнить полученный приказ, но что — то мешало ему сделать это. Какой-то далекий голос, вернее писк раздавался и мешал ведуну. Писк, шедший из глубины мозга самого Мумара. Сначала совсем далекий и неясный он приближался, становясь все отчетливее. Уже готовый выплеснуть всю свою силу ведун остановился и прислушался к призыву. Вначале неразборчивый, звук рос, пока совсем не прояснился.

— Стой! — кричал он. — Ты принесешь своим братьям страдания и смерть! Остановись! — звало его второе, неведомое ему Я.

— Кто ты? — недоуменно спросил вслух ведун.

— Я - это ты. Ты, который не превратился в раба. Ты, что был Главным ведуном славного города Ура. Ты, который никогда не причинил бы своим братьям и сестрам вреда. Я твое глубокое подсознание. — Писк превратился в его голос.

— Ничего не понимаю. Я не собираюсь приносить своим братьям-родовичам страдания. О чем ты говоришь? — Мумар совершенно ничего не понимал.

— Твой разум пленен Главным мергулом Нафанчаром. Он приказал тебе создать «Удар грома» и обрушить эту волхву на стены города Урук и на защитников этого города.

— Этого не может быть!

— А ты посмотри, какую волхву ты сотворил и держишь в руках, готовый пустить ее в земную реальность.

Тут Мумар обратил внимание, что между его ладоней искрится сила «Удара грома» и ужаснулся.

— Неужели это правда?!!!

— Да, это так, — грустно ответил голос.

— Что же мне делать?!

— Ты почти полностью подчинен мергулам. Они заставят тебя выполнить их приказ.

— Я не могу позволить направить Великую Ценность родовичей на них же самих. Я не помню и не понимаю, что произошло, но видимо что-то ужасное раз моим сознанием завладели мергулы. Но я знаю абсолютно точно, что «Удар грома» не должен упасть на головы моих братьев и сестер.

— Ты уже сотворил эту волхву и обратно ее никуда не денешь. Твое кодовое слово вернет тебя в чувство и тогда, окончательно сломленный и подчиненный их воле, выполнишь приказ. Я уже не смогу тебе предупредить и спасти. Понимаешь, обратной дороги нет. И на мергулов ты не сможешь направить волхву. При выходе из мира Волхвы в Земной сработают блокировки Нафанчара и ты тут же превратишься в его послушного раба. Выхода нет, извини. — Голос затих, оставляя Мумара наедине с собой.

— Выход есть всегда. — Грустно ответил ведун и посмотрел на искрящуюся между его ладоней кудесу. — Вопрос в нашем выборе.

Гаш-шаку смотрел на мага, с презрением наблюдая за этим сломленным человеком. Вот он стоит перед ним — правитель Ура, Великий ведун. Только что теперь стало с ним, его любимым городом, обожаемыми родовичами, с землей, что они так боготворят. В городе мергулы, родованы почти все уничтожены, живым хуже, чем мертвым, они в рабстве. Святыни поруганы, земля в огне, а он, правитель Ура в рабстве у Нафанчара, став слепой игрушкой в его руках. Мало того направленной против своих же. Что для них может быть страшнее. И это ждет всех, абсолютно всех родовичей. Стоит только завладеть хозяину всеми Ценностями и тогда…

Гаш-шашку не успел закончить свою мысль. Раздался страшный взрыв. Это было последнее о чем он подумал в своей жизни.