Призма 2

Глава 15

Ксант приподнял веки. Солнечные зайчики гонялись наперегонки по стенам, словно развлекая и подбадривая ведуна. Приятно пахло лечебными травами, наполнявшими ароматами комнату. Где-то за окном курлыкала птичка и маленькая божья коровка ползла по плечу Ксанта. Воздух был пронизан гармонией и спокойствием. Беззаботно наблюдая за жучком ведун подумал, что последний раз он так просыпался в далеком детстве. Тогда они с отцом путешествовали в горах Загроса. Запомнил, как проснулся в какой-то старенькой хижине, сквозь крышу которой проникали солнечные лучи, на мягкой бараньей шкуре, похоже пахло травами, и точно так же по его руке ползла божья коровка. Рядом лежал, раскинув руки, спящий отец. Те же ощущения радости, спокойствия и гармонии.

— Проснулся? Слава Анорису! Третий день спишь, — в комнату вошла высокая дородная женщина средних лет, с длинной русой косой, увязанной вокруг головы. Огромные височные кольца и деревянный крест на шее, указывали на нее как на ведунью-знахарку лесных сальвинов. Они были дружны с ведуньей небольшого рода Эн-велов, давно живущего в лесах и оазисах южного Субарту. Род этот всегда славился волхованием, в совершенстве знающими всех лесных духов, а также духов гор, полей, озер и рек. Понимали они и дружили со светлыми духами. Ведунья рода отлично лечила, исцеляла людей с помощью лесной магии.

— Рад видеть тебя, досточтимая Велуса! — притворно напыщенно сказал Ксант.

— Приветствую тебя, Великий ведун сальвинов. — подыграла добродушная женщина.

— Что привело тебя в мой дворец? — продолжил ребячиться ведун.

— Тебе бы все шутить. — улыбнулась Велуса. — А мне в эти дни было не до смеха. Я думала потеряли мы тебя.

— Прости, тетка Вела. Проснулся в отличном настроении, с детства так хорошо не спал. — Ксант зевнул и потянулся. — Поди дурман-трава так на меня подействовала. Умеешь ты травки подобрать. Да, и десяти ден не прошло, как я уже во второй раз на знахарской лавке валяюсь. Не порядок.

— После того, что ты учудил, в пору в сырой земле тебе лежать. — Тетка Вела серьезно посмотрела на ведуна. — Как и всем нам. Я не поверила, когда мне сказали, что ты «Стрелы навий» остановил и машту в бегство обратил.

— Не я один. — Ксант приподнялся и опустил босые ноги на пол. — В одиночку не справился, кабы не Антин с Энаром. Кстати, где они, как себя чувствуют? — тут вернувшись в суровую реальность, вспомнил. — У Антина же рана серьезная случилась. Что с ним?

Велуса подсела к Ксанту и неуверенно так попыталась обнять его за плечи.

— Ты держись, Ксантушка. Тут такое дело…

— Говори. — насторожился ведун в предчувствии.

— Погиб дядька Антин. Как ведовали вы, так и отдал всего себя без остатку, до костей. Поражаюсь, как он с такими ранами сразу не помер. Выдюжил и тебе силу свою передал. Могучий был старик.

Ксант замолчал, словно ему обухом по голове дали. Сразу вспомнились Антин, Энар, братья-родовичи. Как же так. Дядька Антин — он не представлял жизнь без него. Накатила слеза, смыла воспоминания. Не время показывать свое горе, которое было каплей в океане всеобщей беды.

— Где Энар? Где Венигар и Энин? — глухо спросил Ксант.

— Энар жив, но очень слаб. Думали помер, в тризнину кладовую его уже снесли, а он поди задыши. А деточки твои живы-здоровы. Целыми днями возле тебя вились, помогали. Кое-как отправила их поспать во дворец. Не беспокойся скоро прибегут.

— Вражины что?

— Полегло их той ночью много, но это тебе у воев лучше спросить. Знаю, что спрятались, силу копят, помощи ждут. Лука шепнул мне, что мергулы обратились к кромешным. Сам Нафанчар воззвал к ним в храме Мордука. Я вчера ночью бабая поймала на развалинах одного дома. Не было их до сего дня. Поперли ночные духи в город. Наслал их кто-то.

— Это плохо. Про Нафанчара откуда знаешь? — ведунья пожала плечами.

— Земля слухами полнится. Я понимаю, хотят лишить защиты наших добрых духов, родовитов. Уже идет меж ними смертный бой. Если злые ночные духи победят, не останется у нас шансов. Пока родовиты с нами двойная сила будет биться за город, за каждую улицу, за каждый дом. Решили с тыла нас обойти.

— И что нам делать? Как помочь духам-защитникам?

— Никак. Не в силах мы вмешаться в их дела. — Велуса только рукой махнула. — Что от нас зависит, я сделала. Призвала в помощь лесных духов. Аука обещался посодействовать.

— То-то я смотрю в лекарне твоей дух светлый обитает. Благодать.

— Так я тебе скажу. Где добрый человек живет, там баечнику места нет. А где баечник гнездо свил, там доброму человеку не жизнь.

— Что ж тебе бабай поведал?

— Ничего доброго. Тех машту, что от стен побежали свои же и добили, в назидание. Много тыщ погибло. Остальные от страха трясутся. Мергулы бессильны пока. «Стрелы нежити» высосали всю их ману. Но приказ у них один — «взять город». Им или смерть или Урук. Не отступятся, всю нежить призывают. Хотят на город обрушить.

— Что ж встретим, как полагается. Пришли бы братья-родовичи на помощь.

— На помощь надейся, да сам не плошай.

— Ничего другого не остается. — сказал Ксант, и поднявшись, расправил свои богатырские плечи.

— Вижу, трясовицы тебя не одолели. Ничем такую силу не взять. Не грусти сильно о близких. Придет срок, в Ирий светлый отправятся. И Антин, Мирко, Хлоп и другие други. А кручиной своей ты их только к земле тянешь. Порадуются, что думы их светлые в мир Прави явлены. Не грусти. Большая за тобой ответственность.

— Все знаю, понимаю, но не могу иначе. Любил сильно их.

— О народе своем думай. Надеется на тебя.

— За это не беспокойся, все сделаю, что в моих силах.

За дверью послышались детские крики, смех. Через суну дверь в комнату распахнулась и влетели два маленьких человечка — Венегар и Энин.

— Папа, папа! — в один голос закричали они. — Ты ожил! — отец поймал одного правой рукой, вторую — левой и прижал к груди.

— Просто я спал богатырским сном. — до того мрачное лицо Ксанта расцвело, как небо после дождя. — Как вы себя вели, рассказывайте.

— Хорошо. — по старшинству первым отчитался Венигар. — Помогали бабе Веле тебя лечить и других богатырей, все что ни говорила, все делали. Я даже одному вою рану заговорил, а другим боль снимал. Я умею. — гордо расправил плечи мальчик.

— Я папа тоже помогала! — закричала маленькая ведунья. — Как мама учила.

— Ай, какие молодцы, помощники вы мои. Помогайте бабе Веле, без вас не обойтись. — рассмеялся Ксант, не в силах отпустить родные тельца.

— Отец! — Венигард отстранился и серьезно посмотрел на тятю. — Я хочу помогать тебе на стенах крепости. Я сильный. Хочу отомстить за маму. — в его словах было столько твердости, силы духа и взрослой уверенности, что Ксант не смог просто отмахнуться. Он взял сына за руку и внимательно взглянул в его глаза.

— Ты достоин защищать город и свой народ. Но кто защитит семью, твою маленькую сестру, пока я на стене? Вон, бабаи в городе появились. Я хоть сегодня взял бы тебя с собой. Ты у меня взрослый мужчина, ответь мне. Кто лучше тебя сможет защитить Хранительницу Главного Магического Узелка, твою сестру? — малыш потупил взор, неуверенно сказал.

— Пусть другие вои защищают Хранительницу.

— Лучше тебя? Старшего брата и будущего Главного ведуна сальвинов, Хранителя Книги судеб? Неужели есть более важное и ответственное дело? Главное — очень опасное. — Совсем запутался, задумался маленький герой. Немного подумав, согласился.

— Хорошо, отец. Нет важней задачи. Буду беречь Хранительницу.

— Вот и отлично. Хоть в этом я могу быть спокоен. — облегченно вздохнул Главный ведун Урука, еще крепче сжал малышей.

— В Уре с давних времен находился древний артефакт — «Зеркало дорог». Знающий ведун мог заглядывать на большие расстояния. Посмотрев в него, сконцентрировав свое сознание, волшебник мог увидеть дальние дали. Не выходя в междумирье, почти без риска для жизни, человек перемещал взгляд на расстояние. Это были своеобразные ворота в зеленое гиперпространство. Конечно, только ориентирующийся в координатах этого поля, может войти в этот мир и переместить взор на такое расстояние. Артефакт древний, принадлежавший еще Светлым Иерархам, доставшийся нам. Только Главный ведун Ура, из поколение в поколение, мог обращаться с ним. Чему был обучен. Мумар был последним Главным ведуном. — Энар на несколько сун умолк, словно собираясь с мыслями.

— Я знаю о «Зеркале дорог». Ты к чему о нем. — недоумевающее посмотрел на друга Ксант. Тот продолжил, с трудом подбирая слова.

— А если предположить… предположить, что артефакт захватил Нафанчар и он обладает секретом его действия? — Главный ведун сальвинов удивленно посмотрел на Энара.

— Это невозможно. Мумар, даже если предположить, что он погиб, наверняка уничтожил столь редкую и могучую древность.

— Если все же Нафанчар как-то завладел ею. Наверняка это была одна из главных его задач при штурме Ура. — перебил его Энар.

— Если предположить, что мергулы захватили «Зеркало дорог», то никто кроме Мумара не сможет им воспользоваться. Даже я не смог бы. Понимаешь?

— Вдруг Нафанчар смог или как-то заставил Мумара подчиниться себе. — Ксант озабоченно взглянул на ведуна и нерешительно сказал.

— Не может быть… Хотя мы должны учитывать все возможности.

— Я о том же.

— В этом случае Нафанчар знает, что мы предпринимаем…

— Тогда… он может отправить через него злых духов, наводнить ими город.

— Нам необходимо накрыть город «Пеленой», защитной волхвой. Перепрячем Книгу судеб и Главный магический Узелок. — Задумчиво закончил мысль Главный ведун.

— Если допустить, что Нафанчар захватил «Зеркало дорог», не исключено, что он завладел и второй Великой ценностью — «Ударом грома» — логично предположил Энар.

От этого предположения Ксант застыл на месте.

— Нет, нет. В этом случае он уже применил бы его и мы сейчас здесь спокойно не разговаривали.

— Тогда почему им не воспользовался Мумар. В этом случае войска машту не стояли бы у наших стен.

Ксант монотонно вышагивал по мраморному полу Вечевого дворца.

— Это действительно загадка. У меня нет на нее ответа.

— Если Нафанчар завладел двумя Великими артефактами Светлых Иерархов Субарту придется очень, очень тяжело, — вздохнул Энар.

— Артефактами Светлых Иерархов не может воспользоваться темный колдун. Не забывай об этом.

— Да, ты прав. Только если он не овладел Светлой стороной магии.

— Или… не подчинил своей воле Светлого ведуна, — закончили мысль Энара, Ксант. Взгляды двух волхвов встретились. В них читалась тревога, большая тревога.

— Нам нужна помощь Странника. — принял решение Ксант.

— Ты снова хочешь отправиться в Междумирье? — тревога Энара росла.

— Ты нарушил все мои планы, — раздраженно ворчал Нафанчар. — От Золторакса нет вестей, Варкская долина, ощетинившийся Урук. Главный ведун закрыл город «Пеленой», когда я был готов к последнему удару — переправить по «Зеркалу дорог» всю созданную мной нежить. Еще немного и все живое в нем было бы уничтожено. Как они догадались?

— Это невозможно, повелитель. Нельзя даже помыслить, чтобы кто-то из слуг кромешных мог подчинить волю и сознание Великого ведуна. — Мергул Гаш-шашку склонился в почтительном поклоне. — Ваше величие и неповторимая сила, столь хитроумно скрываемая вами пока известны только нам, вашим братьям.

— Ты прав, им и в голову не придет, что я смог подчинить себе Мумара и овладел сразу двумя Великими ценностями. Вопрос в том, почему закрылся портал «Зеркала дорог» в столь неподходящее время. Думаешь, Главный ведун Ура не полностью подчинился мне?

— Нет, воля его полностью подвластна вашей, мой повелитель. Считаю, что сила кромешных выжигает его разум и он слабеет, умирая.

— Этого нельзя допустить. Он нужен мне. Пока я не могу создавать нужные темные сущности вне храма Мордука, а значит и быстро переместить их на большие расстояния. Они такие неуправляемые. Не рассчитывал я, что Урук без Главного Магического Узелка и его Хранительницы окажется столь крепким орешком. Эти ведуны оказались сильнее, чем я полагал. Главный мергул подозрительно посмотрел на Гаш-шашку. — Вы точно уничтожили Хранительницу и ее детей?

— Конечно, мой повелитель, все они мертвы. — похолодел от пронизывающего взгляда мергул.

— Почему же ты не привез мне их головы? — буравил взглядом мергула Нафанчар.

— Побоялся гневить местных духов. Они могли не простить нам этого. — наклонил голову колдун, скрывая свое лицо от сурового взгляда Главного мергула. Тот неожиданно согласился.

— Духов гневить опасно и я не чувствую присутствия в этом мире Хранительницы. — и тут же яростно взметнулся. — Может ты спрятал от меня Главный Магический Узелок?! — Гаш-шашку похолодел от ужаса.

— Что вы, повелитель! При Хранительнице действительно не оказалось Узелка. Клянусь Мордуком, чтоб раньше времени отправиться мне в миры Нави. Вы бы почувствовали его, поняли, что я лгу. — затараторил испуганный мергул. Нафанчар снисходительно посмотрел на помощника.

— Пожалуй ты прав Гаш-шашку. Тебе не удалось скрыть это от меня. Иначе мне пришлось бы содрать с тебя живого кожу и облить слабым соляным раствором. — мягко так улыбнулся Нафанчар. Гаш-шашку побледнел так, что даже на его смуглой коже проступили белые пятна.

— Главный Магический Узелок и книга Судеб. — самое главное, что меня интересует в Уруке. Конечно, же не считая Храма Анориса и его алтаря. — Нафанчар глубоко задумался. — Упорны защитники, могуч Ксант, но я создам им на погибель демонов пустыни.

— Бедогонов?! — не сдержался помощник. — Вы в силах это сделать?

— Да. — Высокомерная улыбка разомкнула плотно сжатые губы колдуна.

Лекарни Урука были переполнены. Целительницы, знахарки, ведуньи делали все что могли для раненных. Хотя немало знаний со времен Великого перехода было утеряно, они хорошо справлялись с большинством обычных ран и болезней. Только очень тяжело шло выздоровление родовичей, не то что раньше. Поразила их магия пропитавшая воздух Урука, мешающая выздоровлению. Ничего не могли понять знахарки, ничего поделать тоже не могли. Только одна старая прорицательница Аона понимала, что происходит. К ней обратился Главный ведун Урука.

— Скажи, Аона, почему я и другие раненные родованы не могут, как в старые времена, восстановить силы и здоровье. Меня постоянно лихорадит, тело все ноет, усталость и слабость сковали члены. У всех родовичей куда-то пропала их силушка и выносливость. Если знаешь, ответь.

Стара была ведающая мама, согнули годы ее спину, обелили сединами, но живой ум, мудрость и знания не отобрали. Внимательно посмотрела она на вождя сальвинов своими обесцветившимися глазами, взяла его за руку и внимательно осмотрела ладонь, только сказала.

— Сядь на лавку, подожди. Без моей ценности не обойтись. — неторопливо доковыляла до шкафчика, покопалась немного в нем, и наконец достала небольшой продолговатый кристалл бледно голубого цвета. Отерла его о длинную холщовую юбку, провела ладонью по нему, при этом что-то шепнув. Кристалл ответил ей, слегка заискрив.

— Вот он. Мой Алель-камень. Давно его не доставала, нужды не было. Пущай послужит теперь на доброе дело. — старуха бережно еще раз протерла камень.

— Тот самый? — Ксант с интересом рассматривал легендарный артефакт, способный исцелять неизлечимые болезни и страшные раны.

— Он родимый. Алелюшка мой. — старушка нежно обхватила кристалл ладошками, наполняя его человеческим теплом. — Пускай проснется. Ценность эта не столь лечит, сколь хвори-болезни правильно определяет, ярь-силу внутри человека выправляет и уравновешивает, сохраняет внутреннюю защиту. Дальше дело за знахарками, они свои уменья и знания проявить должны. Запомни, Алель помогает в лечении, но не лечит. Приготовь руки, раскрой себя Ценности. — Ксант протянул свои огромные ладони ведающей маме.

— Смотри, Аона, узнай все про напасть. — Прорицательница положила кристалл сначала на правую ладонь ведуна, затем на левую, заставляя сжимать его в кулак. Каждый раз камень загорался синим светом, пуская яркие лучики между пальцев.

— Теперь вытяни руки, покажи свои ногти. — требовательно сказала Аона. Ксант послушно протянул ладони. Целительница медленно провела по ногтям, при этом еле слышно что-то приговаривая. Так продолжалось несколько сун, пока женщина, вся покрывшаяся потом, облегченно не вздохнула и не отпустила руки Ксанта.

— Все, отдохни.

— Я не устал, — пожал плечами ведун. Аона недовольно посмотрела на него, забубнила.

— Понятное дело, это я умаялась, пока тебя здоровяка такого все обрабатывала. Ладно, это дело наше, тебя винить не след. Слушай, что поведал мне Алель-камень. — Ведун наклонился, обращая все свое внимание.

— Алелюшка все прочитал по твоим ногтям. Здоров ты, слов нет. Был. Про ерунду говорить не буду, сама пройдет. Скажу о главном. Кромешные дали мергулам власть над духом темным, по ихнему не знаю как, а я его ворогушей называю. Никто про него уже и не помнит, потому как не могли его вызвать темные, силенок не хватало. Теперь его мергулы на родованов напустили. Ослабляет он силы душевные и телесные, мешая хвори-болезни побеждать. Медленно угасает с ним тело, уничтожая волю и дух, загрязняя душу. Только для родованов он опасен, как внуков Анориса. Если ворогушу не изжить, худо всем родовичам будет. Не сразу, постепенно. Я тебе помогла, ворогушу выгнала, но на время. Снова нападет он.

— Как обороняться от него, как победить? — не терпелось узнать главное ведуну.

— То я не ведаю, не помню уже. Потерялось, забылось многое. В Книге судеб ищи, если найдешь. То Светлые Иерархи или Учителя знают. Я — нет. — Старушка аккуратно взяла камень, завернула в полотенце и спрятала в шкафу.

— Бабушка Аона, может ты с камнем поможешь раненым. — попросил Ксант целительницу. Та недовольно посмотрела на него.

— Экий шустрый какой. Алель-камень не только хвори-болезни ищет, он судьбу предсказывает. Это тебе не чан с отваром. Заварил и всем дал. Большую работу выполняет он, а потом силы копит. Несколько ден может копить, может до следующей луны заряжаться. От многих причин это зависит. Ты Великий ведун, защита и опора, а так бы я не стала камень беспокоить.

— Ты хоть одному помоги, самому пропащему. Что без толку у тебя на полке лежать. — не отставал ведун. Аона тихо по стариковски заворчала, но затем примирительно добавила.

— Ладно уж, помогу. Кабы не ты, не стала. Че добру пропадать. — махнула старушка рукой.

— Спасибо, Аона. Сиять тебе в Ирии Светлом. — поблагодарил Главный ведун, с поклоном. Знал, чем старушку умаслить.

— Да ладно уж, — польщенно улыбнулась ведающая мама. — Все скоро там будем.

— Никак судьбу мою видела? Поведай.

Старушка глаза потупила и засуетилась возле своих горшков и корзин, перебирая засушенные травы и грибы.

— Что видела, то видела. Ни к чему тебе знать свою судьбу, придет время, все поймешь. Все предсказания являются лишь вариантами, а судьбу твою пусть Ан Всемогущий решает. А эти прорицания баловство одно. Лучше думай, как ворогушу победить.

— Я из баловства и спросил. Судьба в наших руках. Спасибо за все, бабушка Аона. Пойду я.

— Иди, милый, иди, — махнула ему в след Аона и уже в спину наложила на него священный крест Анориса, чуть слышно прошептав: «И почто таким героям судьба такая страдальческая».

— Теперь ты знаешь, где Книга Судеб и Главный Магический Узелок, Венигар. Если со мной что случится, все расскажешь дяде Энару, он сейчас на Южной стене, вместе с витязем Эриспом, — мальчик испуганно посмотрел на отца. — Не беспокойся, ничего опасного. Это я на тот случай, если усну надолго. Не бойся.

— Я не боюсь, отец. — Венигар взял себя в руки, и решительно посмотрел на Ксанта. — Можешь ни о чем не беспокоиться, я все сделаю, как ты сказал.

Ксант нежно погладил сына по голове. Затем достал из своей котомки несколько листиков чихун-травы, и размяв ее в пальцах принялся часто вдыхать ее. Воздух в комнате наполнился свежим ароматом леса после дождя. Ксант расположился поудобнее и приготовился к путешествию…

Ледяная полоска света обожгла холодом тело Ксанта. — «Где я вышел в этот раз?» не успел подумать ведун, как его тут же закружило в ледяном вихре. Стало невыносимо холодно, словно он перемещал свое физическое тело. Затем, крутанув еще несколько раз, выбросило в Междумирье. Телесные ощущения пропали. Образ ведуна завис вне пространства и времени. «Не забыть оставить метку, а то от такого холода совсем не соображаю».

У него не было плана. Ксанту была нужна помощь. Он ждал ее от Странника, от Светлых Иерархов, от кого угодно. Народ, город находились в смертельной опасности, из которой могли выбраться только сами. Никто не решит их судьбу, кроме них самих. Дети богов они обладали собственной свободой воли. Это возносило их до небес, но и лишало помощи Светлых миров. Никто не придет и не сделает все за тебя, не решит твою судьбу. Ты дитя божье и сам за себя в ответе. Тебе решать — с трудом подниматься по Пути Прави или в удовольствиях скатываться по пути Нави, навсегда оставляя свою безсмертную Душу в Вышних мирах. Ты сам бьешься за свой мир. Мир за который ведешь поединок не ты один.

Кто создал этот мир? Нет ответа на этот вопрос. Но кто бы его не создал, Ан Всемогущий не оставит его. Только нам решать его судьбу, нашу судьбу. Но мы вправе ждать помощи от Великого Создателя и его детей. На эту помощь надеялся, ее просил Ксант. Не за себя, за всех.

Междумирье хранило молчание. Время не текло в нем, оно было в Земном мире и ведун не знал сколько его уже прошло. В этом была главная опасность. В Уруке могла пройти минка, а мог и лунник целый. Нужно было действовать или возвращаться. Возвратиться ни с чем Ксант не мог. Тогда он «нырнул». Прямо в потоки струящейся светлой поземкой тонких миров. Опасное, но как посчитал ведун, необходимое решение.

Реальность или вернее не реальность вокруг казалась какой-то удивительно хрупкой, способной порваться от одного неосторожного движения. Сделай неверный шаг — все вокруг рассыплется в прах. Откуда то послышались звуки, образ ведуна стал отрывочно воспринимать происходящее. Проносились звезды-миры, сияющие миллиардами цветов и оттенков (что было одним из основных критериев для обнаружения), источая дельта-волны, являвшимися своеобразным именем объекта. Ксант не умел читать их и потому тыкался в тонких мирах словно слепой котенок. Или почти слепой (кое-чем он все-таки обладал, например интуицией — даром богов). Справа и слева над ним пронеслись светящиеся знаки-плетения, чем то напоминавшие ему Великие символы Восхождения. Они вышли из чрева могучего пульсара, чтобы пролететь над образом Ксанта, исчезнуть в глуби иного мира, дающего им приют. «Вот он, мир волхвы» — произвольно подумал ведун, наблюдая за знаками-плетениями. Было только не ясно, то ли вернулись они в свое царство, сослужив свою службу в каком-то из многочисленных миров, то ли наоборот, вышли из него, отправляясь в иной мир, к вызвавшему их чародею. А может они путешествовали сами, как самостоятельные сущности. Ксант не успел подумать об этом едва увернувшись от движущегося по одной только ему известной траектории (на самом деле никто не двигался, а только возникал, в силу неизвестного порождения), пульсару, то исчезающему, то появляющемуся в темноте не-бытия. Словно умирающая душа, мчащаяся в мир Прави или Нави, или же стремящаяся вернуться в еще родной мир Яви, одного из миров-земель. Вот совсем рядом, стройной чередой, пробежала бесформенная дымка чьих-то мыслей, стремящихся материализовать себя в том же мире, пославшем их (или в ином). Вот совсем рядом, а может невообразимо далеко, проплыла звезда целой вселенной или маленького атома. Ксанту казалось, что он парил в хаосе сущностей. Это ему только казалось. Хаос олицетворял Великую Закономерность не-бытия. Сознание Ксанта безмятежно парило, ослабляя связь с телом и всем Земным миром. Оно упивалось внутренней гармонией и красотой, все больше отделяясь завесой от родной Вселенной. Откуда-то изнутри раздались умиротворяющие звуки спокойствия и отрешенности. Сознание Ксанта становилось ликующе безмятежно, все более теряя связь со своим мозгом-тюремщиком. Прекрасная музыка и пустота мыслей и чувств. Невообразимо спокойно и хорошо. Нет больше боли, страданий и волнений. Прощай Ксант…

Серые, почти бесцветные щупальца бесформенного квазара прихватили, незримо сковали образ Ксанта, и неторопливо втягивали в себя. Словно мягкая, приятная паутина обволакивала «звезду-паука». Вот уже показался туман, расстилающийся над необъятными просторами моря. Приятные звуки, услаждающие взбудораженное сознание. Паутина квазара, все сильнее затягивающая образ, астральное тело, от которой теплело где-то внутри. Ощущение безмятежности и покоя.

Но откуда эти глухие звуки, отдаленные стоны? Откуда эта рябь на поверхности кроваво-красного океана? Эти бесчисленные головы, качающиеся над волнами. Сознание пронзает отрезвляющая мысль-молния. Ловушка. Квазар-убийца, коварно затягивающий в свою сеть-паутину безвольных путешественников, легкомысленно отправившихся в столь опасный поход без защиты. Паук Междумирья втягивающий в свою смертельную паутину слабых путников, стремящихся найти самый короткий и прямой путь к цели и оттого самый опасный.

Образ Ксанта очнулся. Еще затуманенное интеллектуальное тело заработало, вступая в борьбу с «паутиной». Неожиданное сопротивление только разозлило квазар. Мягкие нити паутины мгновенно обожгли болью впивающихся в сознание стальных канатов, сжимающихся все сильнее. Образ Ксанта наполняла чужая сила. В него настойчиво пробивался чужой разум. До того мягкое проникновение, сладостно обволакивающее Эго ведуна, превратилось в грубую насильственную агрессию, приносящую нестерпимую боль и муки. Любой другой разум давно смирился бы с этим и растворился в воле нового хозяина. Любой другой, но не Ксанта. Он мог поддаться хитроумным чарам, но не подчиниться им, погибнув для всех миров, без права воссиять в мире Прави. Не тем человеком был Ксант. Почти погасшее солнце человеческого разума засветилось вновь в попытке сжечь пеленающие его путы. Не имея возможности пошевелиться, ведун призвал всю свою волю, задействовал все тела своего Я. Он мог это сделать и хотел этого. В нечеловеческом напряжении ведун двинул «мускулами» своего астрального тела в надежде разорвать сковывающие его путы. Стальные путы-канаты врезались в тонкие тела Ксанта. Тьма окружила сознание, испепеляя все внутренние чувства. Связывающая тела паутина мертвой хваткой держала свою жертву. Мрак поглощал Ксанта. Его интенсивность возрастала с каждым мгновением. Сознание перевоплощалось, вливаясь в новую сущность, становясь его частью. Напор все нарастал, он держался с огромным трудом, задействовав все свои внутренние резервы и силы. Ксант понял, ему не устоять. В последнем исступленном порыве воззвал он к Богу и отключился…

Ксант сидел на берегу океана и задумчиво смотрел как перекатываются темно-фиолетовые барашки волн. Все необозримое пространство вокруг занимала вода, оставляя для него крошечный кусочек земли, покрытый необычной оранжевой травой, лишь по краю примыкавшему к океану, обрамленному рубиновым песком. Изумрудный воздух приятно обдувал его уже неизвестно какое тело, создавая приятную прохладу.

— Страшная смерть — подумал Ксант. — Я ощущаю свою сущность, а не себя в сущности. Странно, казалось все должно быть гораздо хуже. Одно я знаю точно — это не Правь, и уж точно не Навь. Где я? Мощный поток воздуха попытался унести, смыть его заботы и вопросы. Сознание работало в унисон с окружающим энерго-пространством, сливаясь с ним воедино, но не растворяясь в нем. Ксант влился в него, до предела раскрываясь, наполняясь этим потоком до предела. Радость и восхищение переполняли душу, являя образец единого целого. Гармония! Чувство собственного совершенства заполнило все уголки его Я. Ощущение необычайной целостности, завершенности поражало правителя Урука. Не в силах сдержать себя он закричал.

— Где я? — Изумрудный воздух, наливаясь густотой красок стал изменять свой цвет, пока не достиг яркого белого окраса.

— В моем доме, — раздался тихий голос внутри сознания ведуна. Его это совсем не удивило.

— Я умер? — сразу последовал вопрос.

— Нет. Ты у меня в гостях.

— Извини, а кто ты?

— Называй меня Слантос. Я Светлый Арлег, по вашему Светлый Учитель.

— Наша встреча большая честь для меня. Мое имя Ксантос. Я Главный ведун…

— Я знаю кто ты.

— Скажи, как я оказался здесь. Последнее, что я помню — мрак охватывающий меня.

— Это Черный квазар, убийца неопытных путешественников.

— Как же я выбрался из его лап?

— Мне пришлось его уничтожить… Из-за тебя.

— Из-за меня? Почему ты спас меня?

— Ты воззвал о помощи. Душа твоя чиста, как этот воздух и предназначение твое еще не наполнилось эльмом. Мне пришлось пойти на это, хотя я не вмешиваюсь в Междумирье. Возможно, это была моя ошибка.

— Он хотел уничтожить меня, а ты спас.

— Это не моя ответственность. У всего есть свои законы, писанные создателем каждого мира и не мне нарушать их.

— Но ты Учитель и поступил во Благо.

— Ты уверен? Во благо тебе и только.

— Черный Квазар несет смерть и это плохо.

— Ты тоже убивал. У вас в мире, волков называют санитарами леса.

— Но существует Грань. Кто переходит ее, оказывается за Гранью.

— Она является границей допустимого, определяющей погрешности содержания и формы в рамках развития миров. Но не Сути. Являясь погрешностью положительного и отрицательного, как единого целого, развития форм, но не сущностей. Перешедший эту Грань полностью отдает себя злу или добру. Как ты понимаешь, стремящийся вырваться за Грань не всегда стремится к Свету.

— Квазар это зло. Я это знаю.

— Не нам решать.

— Тогда зачем ты спас меня?

— Потому что Квазар это зло.

— Тогда я не понимаю. Ты говоришь загадками.

— Не все доступно нашему пониманию. Я лишь пытаюсь сказать тебе, что в первую очередь отвечай за себя. Не мы устанавливаем Грани.

— Тогда кто?

— Хм. Тебе еще рано знать это. Придет время и ты все узнаешь. Скажу лишь, что есть сущности смещающие Грани. И это очень плохо.

— Ты сказал это о нашем мире?

— Возможно. Когда ты достигнешь предела своего развития внутри ваших Граней, ты выйдешь за них. И это будет совсем другой мир. Возможно такой совершенный, что этим миром будет сам Бог, Истинное Бытие.

— Если кто-нибудь сместит Грани, то ни я, никто либо другой в нашем мире никогда не сможем оказаться в вышнем мире? Даже через свободу Воли?

— Такая опасность существует. Искажение и смещение Граней ведет к смещению проходов между мирами. Ворота в них могут оказаться закрытыми навсегда. Этого и ждут нарушители Граней. Ворота в них будут открыты только в нижние миры.

— Кто же за всем этим стоит?

— Подумай сам. Ответ очевиден.

— Кромешные и их слуги мергулы. Они стремятся сместить Грани в свою сторону и заполнить наш мир хаосом.

— Они стремятся к этому, но сместить Грани они не могут. Этого не может даже Азазель.

— Тогда кто или что может сделать это.

— Призма.

— Призма? Я ничего не знаю о ней, расскажи.

— Это слишком долго, а у тебя еще остались заботы в твоем мире, не правда ли?

— Конечно, Учитель.

— Иди и выполни свое предназначение…

Ксант открыл глаза. Сознание было чистым и ясным, наполняя безмятежной радостью. Хотелось смеяться и танцевать. Такое с ним было впервые.

— Что же со мной случилось в мире богов. Неужели я говорил с Учителем? — Он задавал этот вопрос самому себе не в силах осознать произошедшего. — Но Светлый не сказал, что мне делать. — Ксант вел разговор сам с собой. Он не мог соединить в единое целое свои тела. Его физическая и чародейская сила были истощены до крайности. Путешествие в Междумирье никогда не проходит бесследно. Его резервы были исчерпаны. Требовалось срочно восполнить их. На обычный отдых у него просто не было времени. Ему была нужна помощь и надо сказать серьезная. Простые отвары, мази, заговоры, были недостаточны. Духи Стихий, вот кто смог бы помочь ему сейчас. Один раз Главный ведун уже обращался за помощью к Духу Земли. Давно это было.

Ксант слегка пошатываясь, прошел в угол зала, где на мраморном возвышении стоял чудесный ларец из нефрита, изящно инкрустированный драгоценными камнями. Родованы не любили напыщенной роскоши, но к этому ларцу было особое отношение. В нем хранились родовые ценности сальвинов — от Родового знамени (по случаю войны оно на древке стояло рядом с креслом Главного ведуна в Вечевом зале) до старинных книг и реликвий. Этот сундук был главной ценностью Урука и многие правители отдали бы за него душу, лишь бы обладать столь ценным сокровищем. Но это было очень непросто. Помимо охраны, Ларец предков, защищала волхва. Причем кудесу накладывали сразу три Великих ведуна, чтобы усилить защитные свойства. Открыть его могли только знающие все три заветных слова. Иначе никто и никак не смог бы открыть волшебный сундук. Правитель Урука знал эти слова и что особенно важно, имел священное право на них.

Сейчас правителю Урука потребовалась кудеса Земли — большой коричневый шар из обсидиана непроницаемо матовый и гладкий он на три пальца вокруг себя светился бледно коричневым светом. Если бы не это свечение мощная энергия источавшаяся шаром, он мог показаться в чем-то даже обычным красивым камнем.

Главный ведун аккуратно свернул чехол с руной Земли, в котором находился артефакт и бережно сжал кудесу ладонями. От камня по телу побежали волны тепловой энергии, Яр-силы. Это придало волхву силы. Он уверенно расставил ноги, затем поднял камень над головой. Светло-бежевое свечение шара перешло на Ксанта, погружая его в светящуюся дымку. Ведун вызвал свое внутреннее око и посмотрел на себя. Внутреннее Я и Сила Земли вошли в единое энергетическое пространство, слившись воедино.

— Матушка Земля, помоги! Поделись силой своей необъятной.

Десятки астральных посланников отправились в свой путь, влекомые могучими эфирными течениями. Грудь укололо болью, которая растеклась по всему телу, усиливаясь с каждой суной. Духи Земли были мудры и почти всесильны, но они старались соблюдать Правила и почти не обращали внимания на людей. Лишь те, кто был способен призвать их, получал ответ. Чаще он заканчивался смертью дерзнувшего побеспокоить сами стихии.

Ксант боролся с болью, не позволяя себе даже шевельнуться. Духи Земли проверяли его. По лбу струился пот, заливая лицо. Вены на висках пульсировали в бешенной скачке. Стальные мышцы напряглись словно натянутые канаты. Язык сковало немотой, глаза были готовы вот-вот вылезти из орбит. Испытание продолжалось. Превозмогая боль, сковывающей стальной сетью мысленно представил магическую руну Наугаз, воскликнул.

— Мать Сыра-Земля, помоги! Поделись своей Силой!

Несколько сун ожидания показались Ксанту вечностью. Ответили Духи Земли. Заклокотала Сила земная, переливаясь в тело ведуна. Озарился Вечевой зал светом. Вспыхнул и погас. Почти сразу прошла боль. Внутреннее слилось с Внешним, возвращая Ксанта в Земной мир.

— Спасибо вам Духи Земли, — только и смог прошептать пересохшими губами Ксант и упал обессиленный в мраморное кресло. Ему требовалось несколько минок чтобы привести тело в порядок.