Призма 2

Глава 1

Серая скалистая равнина была усыпана мелкими скрюченными деревцами, на ветках которых торчали длинные иголки вместо листьев. По иссушенной земле стелились стебли темно-зеленых растений с бордовыми листьями, кое-где между деревьями из скал торчали редкие кустарники с овальными наростами на ветках. Голые скалы, словно редкие гигантские грибы, разрослись по этой безжизненной пустыне. Только сильные порывы ветра придавали жизни этому месту. Маленькая точка на одной из скал-грибов напоминала оказавшуюся в воде мошку.

Венгард упорно лез вверх. Кожа на пальцах стерлась и начала кровоточить, мышцы рук уже сводило судорогой от перенапряжения, а он был только посередине. Вершина с трудом просматривалась сквозь нежданно образовавшийся туман и казалась недосягаемой. Камни покрылись тончайшей влажной пленкой, не позволявшей уверенно охватывать их ладонями. Пот, смешиваясь с моросящим дождем, заливал глаза. Дальнейший подъем становился смертельно опасным, но назад дороги не было. Восхождение по отвесным скалам предполагало путь только вперед, вверх.

Больше года увлекался Венгард этим экстремальным видом спорта, с каждой новой победой усложняя маршруты. Сегодня решил взять вершину, не покорявшуюся до этого даже многоопытным скалолазам. Зачем? Он не задавал себе этот вопрос, возможно опасаясь правдивого ответа. Что-то неконтролируемое внутри него требовало новых, неповторимых ощущений, толкало рисковать, с каждым разом истончая грань между жизнью и смертью. Новый покоренный пик вызывал у него неописуемый восторг и ложное, пускай искусственное ощущение счастья. Помогали хоть ненадолго уйти от проблем и ответственностей этого мира. И вот новая вершина, видимо, последняя. Самое неприятное заключалось в том, что Венгард совершал восхождения всегда в одиночку, спонтанно, по велению сердца. Сегодня он оказался один в этом безлюдном на многие мили, месте. Гиблой, безжизненной пустыне… Потому и висел в семидесяти метрах от земли, рискуя сорваться в любую секунду. Еще этот необъяснимо откуда образовавшийся туман осложнил видимость. Венгард с трудом различал ближайшие камни. Он даже не мог выбрать нормальную площадку, чтобы зацепиться. Каждое движение вверх грозило опасностью сорваться в пропасть. Пальцы рук от напряжения совсем онемели. Счет пошел на минуты, на секунды. Необходимо было как-то закрепиться. Ему ничего не оставалось, как только двигаться вверх, к недосягаемой вершине. Осторожно перебирая пальцами, Венгард подался вправо, затем ухватившись за выступающий кусок серого монолита, подтянулся и закрепил правую ногу на малюсеньком выступе. Получилось удачно. Потом такое же движение влево и вверх. Это позволило встряхнуть правую руку, сбросить некоторое напряжение в мышцах. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром шло восхождение. Прошло минут тридцать, не меньше, а преодолено было не более трех метров, которые раньше он преодолевал за несколько минут. Мышцы совсем закислились, с трудом подчиняясь хозяину. Голову затуманило. Мысли все больше путались и расплывались, пытаясь слиться с охватившей их водяной субстанцией. Видимость ухудшалась, словно злые силы решили, во что бы то ни стало покончить сегодня с Хранителем.

В следующей попытке ухватиться пальцы соскользнули с влажного камня и Венгард грузно полетел вниз… Цепляясь и царапая руки пробовал ухватиться он хоть за что-нибудь. Но не пролетев и двух метров больно ударился о что-то твердое. Чудом удержав равновесие, вцепился истерзанными пальцами в небольшую трещину — отверстие, находящееся над крохотной площадкой, в виде выступающего плоского куска скалы. Спасение. Краткое, но Венгард был доволен и этим. Он смог нормально упереться и встать. Почти отдыхал… Дождь нарастал, грозя превратиться в ливень. Смерть снова прихватила его за горло. Еще час-полтора и обессиленного Венгарда смоет ливнем вниз. Положение было критическим. Требовались внутренние резервы для продолжения борьбы. Осмотревшись, понял, что кругом сплошной монолит. Внимание привлекала лишь небольшая щель, за которую он держался. Она была почти незаметна, но казалось, что камни настолько выветрились за миллионы лет, что ее можно расширить. Тогда там возможно было бы спрятаться от дождя и отдохнуть. Других шансов выжить не оставалось. Рукой нащупав шатающийся камень, вырвал его и с силой начал молотить им по краю каменного отверстия, намереваясь расширить проход в расщелину. Мышцы и нервы находились в напряжении, преодолевающем человеческий предел. Лишь мысли об Алесии помогали ему держаться… «Почему мы поругались тогда? Повод был несерьезный. Повздорить из-за табасских мистерий просто смешно, совсем по-детски». Но они повздорили, и на следующий день Венгард, никого не предупредив, даже сестру, отправился сюда, в горы. От злости на себя, на эту смешную историю, на всех. Ситуация возникла действительно необычная. Словно кто-то подталкивал его принять это необдуманное решение. Результат — он висит полуживой на скале, готовый в любой момент соскользнуть вниз. Как, наверное, сейчас переживает Алесия. Если он погибнет, то будет винить себя до конца жизни за эту смерть. Хотя во всем виноват он и только он. Что так разозлило его тогда? Венгард не мог дать точного ответа. За четыре года их совместной жизни такого не было ни разу. Дурман, морок какой-то…

Дождь превратился в ливень. И это в пустыне то. «Только бы получилось» — молотила одна мысль в голове. Обретя, уже наверное восьмое дыхание, он неистово молотил осколком о монолит. От сильных ударов камень в руке разлетелся на мелкие кусочки. Тут же ему повезло найти еще один. Венгард продолжал борьбу за свою жизнь. Отверстие медленно, но увеличивалось.

Сколько еще он сможет выдержать этого марафона борьбы со смертью. Ветер усилился, дождь лил сплошной стеной. Неведомая сила поймала Венгарда в ловушку. Долго вынашивала свои коварные планы, ждала, готовилась и захватила врасплох. Уже не отпустит обессилевшего Хранителя, добьет, дожмет его. Ему стало ясно, что самому ему не справиться. Силы оставили его окончательно, а отверстие в скале почти не увеличилось. Ему нужна помощь! Оказаться в таком положении, что нет никакой возможности воспользоваться своей энергией, выйти в тонкие миры. Оставалось лишь одно — убедить эор горы посодействовать ему. Он воззвал к силам чрезвычайно могучим и гордым, моля о помощи и готовый расплатиться за нее. Духи, как правило, не принимали чью либо сторону. Они просто выполняли свою работу, то предназначение, которое им было уготовано, защищали место в котором жили. Наказывали тех, кто покушался на них, на зону их ответственности, лишь иногда помогали тем, кого считали «своим», другом. Казалось, Венгард не был таким — он нарушил их тишину и покой. Правда не был и чужим — Хранители и духи всегда находили общий язык. Сейчас Хранитель просил их — эора горы и духа дождя. Дух дождя не ответил — он сам был во власти более могущественных сущностей, направивших его сюда. Оставалась надежда только на духа горы и он направил к нему своего астрального гонца. Ожидание было томительным, но не долгим. Эор не хотел смерти Хранителя. Понимал, что привлечет на себя гнев мстительных и опасных созданий, но поступить иначе не мог. Духи, как люди, созданы Светом, и также искажены тьмой:

— Я помогу тебе. Сделай последнее усилие, — дал понять дух.

— Благодарю тебя и готов оплатить эту помощь.

Венгард чуть выждал, задействовав последние ресурсы, и нанес резкий удар, эхом разнесшийся по округе. Мгновения тишины сменились гулом ответивших гор, внутренне содрогнувшихся от волшебной мощи Хранителя, сумевшего совершить действия столь значительные и разрушительные. Его дар соединился с доброй волей эора. Здесь не было вербальной формы заклятий или волшбы. Тут была голая мощь природы и плата за силу. Где-то внутри заныла одна точка. Боль становилась сильней и сильней пока не достигла предела, грозя выйти из под контроля. Именно она стала тем оружием способным преодолеть чары нависшие над ним. И чем больше она его терзала, тем могущественнее становился он. Лишь когда сознание помутилось от непереносимых мук, грозя отключиться, камни подались, рассыпавшись в мелкую крошку. Открыли спасительное отверстие внутри. Боль отступила неожиданно, как и пришла. Венгард мог снова двигаться. Привлекая мощь камня, ухватился за край базальтового выступа, повиснув на огромной высоте, и, резким броском забросил свое тело в образовавшийся проем. Все на что хватило ему сил. Выжав себя окончательно, мозг отключился.

…Венгард очнулся. Пошевелившись, чуть не сорвался вниз. Слишком узким оказался выступ. Пришлось осторожно отодвинуться вглубь ниши. Где-то совсем далеко всходило солнце, рассвет сменил ночь. Нарастающий свет и свежий ветерок смешались в бодрящем коктейле. Солнце нового дня было прекрасно, хотя бы потому, что давало новый день жизни, надежду на спасение. Лучи проникали всюду, заглядывая за каждый камешек, проникали в любой закуток, наполняя все вокруг живительной силой. Каждой клеткой своего тела Хранитель напитывался этим даром, всевспомоществлением Анориса. Разум вновь стал ясным. Легким ментальным напряжением проверил жизнеспособность своих органов. Все работало. Он жив, здоров. Это не могло не радовать. Мокрый, усталый, изможденный, но живой. Сжал пальцы в кулак — сила в руках появилась. Но положение не ахти какое — лежать в небольшой выемке в скале, на огромной высоте, не имея никакой возможности спуститься. Это была новая ловушка. Дурные мысли лезли в голову, крича об опасности: «Странная, странная череда событий. Не мог Хранитель вот так запросто оказаться в столь безвыходной, смертельно опасной ситуации. Заманили. Кто решился на такой шаг? Одним ударом уничтожить хранителей? Дерзкий, вызывающий, наглый план. На это была способна лишь одна сила — кромешные. Четыре года относительного затишья после той победы, не позволившей уничтожить наши миры. Затем годы тихого противостояния. И вот снова столь наглое нападение. Эта атака могла быть направлена не только на него, а на всех Хранителей и Светлые эоры». Под ложечкой засосало. Плохое предчувствие. «Как там Алесия, Милегра, как все его друзья? Нужно срочно выбираться. Вопрос — как? Спуск вниз был невозможен, смертелен. Что остается? Эор, наше дело еще не закончено». Венгард ощупал пространство вокруг — сплошные камни. Лишь в районе бедра прощупывалось овальная выемка, образовавшаяся от его волшбы. На ней он и решил сконцентрировать свою энергию. Магический удар пришелся по краю скалистого выступа перекрывающего проход. На грани слышимости появился странный, вырастающий из низкой ноты звук. Он нарастал, пока не достиг вибрирующего гула, переходящего в рокот. Затем послышался щелчок, и камень с грохотом поддался, открывая узкий лаз. Эор горы держал слово. Дальше он сам. Что там внутри зияющей черной дыры?

Стало совсем светло. Венгард осторожно развернулся на животе, просунув голову в отверстие, протиснулся вперед. Плечо, затем другое, туловище. Он ухватился за что-то твердое и скользкое, подтянулся и перевалился внутрь. Отблески восходящего солнца чуть подсветили узкий тоннель, меньше метра диаметром.

«Возможно русло подземной реки» — подумал Венгард и нырнул внутрь. В лицо ударил сухой воздух с примесью легкого запаха прелой полыни. Там, за спиной, остался мир солнца, мир живых, а впереди лежал мир тьмы. Стало очень тихо, только едва слышно снаружи гудел ветер.

Дальше Венгарду пришлось передвигаться не совсем по джентельменски, но выбора не было. Пол шел под небольшой уклон, уходя все глубже внутрь горы. Пробираться приходилось в полной темноте, лишь кое-где в породе искрились мелкие кристаллы фостора, придавая путешествию Венгарда некоторую красочность. Пространство вокруг то сжималось, то вновь расширялось, кое-где образуя достаточно вместимые ниши, позволяющие даже разогнуться. Лишь один раз проход оказался таким узким, что Венгард не смог сразу протиснуться вперед. Острые углы впились в ребра, не давая дышать. Каменная глыба стиснула тело со всех сторон, словно ухватила попавшегося вора, пытающегося пробраться в недозволенное место. Мгновенная паника лишила способности соображать, но тут же отступила перед силой воли и уверенностью Хранителя. Занятия ло-шу не прошли даром. Правильный выдох и трансформация частей тела помогли преодолеть каменный плен. Продвигаясь в темноте, Венгард постоянно натыкался на что-то тонкое и выпуклое, очень напоминавшее ветки деревьев. До него не сразу дошло, что это не понятно, как оказавшиеся здесь ветви, а кости, по форме явно принадлежавшие людям. Футболка разом прилипла к взмокшей спине, и воздух сделался колючим, обдирающим горло. Мысль о том, что он тоже может оказаться среди этих останков подтолкнула его вперед. Дальнейший путь проходил в относительно спокойной обстановке. Несколько раз пришлось делать остановки и отдыхать. Ограниченное пространство навевало смертельную тоску, глаза и голова нещадно болели. Стертые колени саднило, усталость в очередной раз накрыла его, когда привыкшие к темноте глаза, заметили впереди еле уловимый свет. Это вызвало интерес и прибавило бодрости. Ситуация по — прежнему была драматичной и отличалась от предыдущей лишь отсрочкой гибели. Умереть от истощения в глуби горы было ничуть не лучше, чем разбиться о камни. Жажда жизни и любопытство подстегнули Венгарда. Свечение в тоннеле усилился так, что стало возможным рассмотреть стены каменного коридора. Оказалось, было на что посмотреть. В определенной последовательности, на точно выверенном расстоянии из горной породы выступали камни определенной геометрической формы с выбитыми на поверхности знаками. Иероглифы, пиктограммы, линейного письма и просто напоминающие рисунки. Такого разнообразия непостижимых форм и мифических персонажей ему видеть еще не приходилось. На одном, самом крупном камне было выбито изображение Вселенной в своеобразном геоцентрическом видении. Планет было почему то на две больше, а сама Земля была пятиугольной, с изображенными в глуби монстрами. Внутри окружности планет были обозначены знаки стихий, определяющие их духовную конституцию. У каждой орбиты был свой правитель, наделенный своей аурой. Но что поразило Хранителя больше всего, так это отсутствие солнца. Его просто не было в этой вселенной. Луна же имела форму полукруга с находящимся внутри существом в скафандре. Сами вырезанные в камне линии тускло светились тончайшими нитями прорисовки, счищающими тысячелетнюю пыль и наросты с поверхности. Венгард интуитивно почувствовал, что этот рисунок охранный и раскинувшиеся вокруг него знаки и изображения как клавиши на компьютере для ввода пароля. Дальше из туннеля веяло мощнейшей магией. Нещадно заломило виски. Боль сдавила, выдавила глаза, и схватила костлявой рукой горло. В голове темной вьюгой пролетел сакральный образ белого яйца обвитого черной змеей. И зазвучал тихий, шипящий голос, читающий заклинание:

«Гром прокатился по небу, сверкнула молния, темнота храма была расколота сверху донизу. Высокий седоволосый старик, облаченный в коричневые и черные одежды, поднял золотой жезл и направил во тьму зала: «Явись первый от Каука и надели нас своей силой!». Темноволосый юноша, совершенно голый, смотрел в черноту, обрамленную четырьмя колоннами, увенчанными изображениями мифических животных. Постепенно повсюду распространялось свечение. Воздух насытился массой светящихся точек. Лицо неофита было освещено мягким сиянием в то время, как он следил сквозь мерцающее облако за каким-то реальным предметом. Инициатор заговорил опять. Внезапно сквозь блестящий туман появился силуэт, окруженный мерцающим желтым сиянием. Инициатор опустил жезл и, склонив голову, положил руку на грудь в смиренном приветствии. Неофит отступил в благоговейном ужасе перед величественной фигурой. Собрав все свое мужество, юноша сосредоточил свой взгляд на нем. Тело казалось прозрачным, сердце и мозг были видимы пульсирующими и испускающими свет. Прямо на глазах сердце превратилось в ибиса, а мозг в сверкающий изумруд. В своей руке это таинственное существо несло крылатую палочку, обвитую змеями. Старший жрец, подняв свой жезл, что-то прокричал, видимо приветствие. В тот же самый момент появился бледный корчащийся дракон — отвратительное чудовище, частью змея, частью крокодил, частью свинья. Из его пасти и ноздрей изрыгалось пламя, и ужасные звуки раздавались в гулком и мрачном помещении. Внезапно фигура ударила своим жезлом со змеями по дракону, и с рычанием и воем дракон упал на бок, и пламя внутри него медленно угасло. Победитель поставил свою ногу на голову поверженного Тифона. И когда бессмертный, в сиянии величия, прошел через зал, сопровождаемый сиянием желтоватого тумана, собираясь раствориться в темноте, дракон вдруг ожил, приподнялся на своих уродливых лапах, и хищно скалясь, метнул вдогонку уходящему смертельную струю пламени…» Зыбкое видение, в мгновение пронесшееся в мозгу Венгарда, растаяло.

Что заставило Венгарда отключить свое уже захваченное в ловушку сознание он не смог объяснить и много времени спустя. Потом он осознал, что это был единственный способ стряхнуть с себя магию смерти и выжить. Отключив сознание, он не потерял способность мыслить. Интуитивно осознав опасность, у Хранителя активировались высшие силы защиты. Мгновенно определив сильную магию, направленную на человеческий мозг, он отключил предмет атаки, спасая, таким образом, себе жизнь. Хотя Хранители не являются великими магами или волшебниками, они не лишены этой силы. В первую очередь интуиции, до конца непонятой и необъяснимой, даром высших сил. Именно она определяет хранителей и помогает им в трудные минуты. Сейчас был именно тот самый случай.

Укрывшись от атаки в глубинах собственного подсознания Венгард чувствовал, что ему необходимо срочно что-то предпринять, иначе длительное отключение мозга чревато непредсказуемыми последствиями. Он понимал, что эта ловушка действовала в первую очередь на людей, отключая их сознательную деятельность. Судя по всему, она была с двойным дном. Одна картинка отвлекала, а в другой, мало приметной, и была сконцентрирована магия. Иллюзия, обман, расчет на привлечение всего внимания. Черный зодиак. Именно он привлек Венгарда, полностью захватив его мысли. А где-то совсем рядом, возможно даже в каком-то элементе этой геоцентрической схемы и находится активный элемент. Это он сумел понять, но знаки были для него неведомы, непонятны, хотя внутренне ощущал, что где-то видел их. И тут его осенило. Не мысль, а то, что до мысли — образ, идея.

Венгард не обращал на знаки внимания в силу непонимания смысла, но затем что-то знакомое навеяло ему картину. Он вспомнил. Это был один из древнейших языков на земле. Язык мергулов. Принадлежавший ни народу, ни расе, а касте жрецов, сведения о которых были настолько отрывочны и легендарны, что даже некоторые Посвященные считали рассказы о них мифом. Кроме легенд, о их материальном существовании говорили найденные в пустыне Мидасского плато небольшое святилище в глубине пещер и несколько перстней — печатей с замысловатыми надписями, состоящими из древних знаков. И все. После смерти Росвена ему пришлось взвалить на себя огромную ношу и ответственность, которые требовали больших знаний и способностей. Всего год назад узнал о мергулах Венгард, в очередной раз штудируя рукописи хранилища Храма Света. Попытался расшифровать этот язык, принадлежавший всего сотням, если не десяткам людей. Неудачно. Ему не хватило данных для анализа, понимания этой древней системы письма. Даже библиотека Храма, с ее уникальными книгами, фолиантами, рукописями не обладала полными сведениями об этой таинственной, глубоко законспирированной касте жрецов. Было только известно, что поклонялись они темным силам, через Мордука, своего повелителя и наставника, насыщавшего их знаниями и силой. Поговаривали, что именно от них получили распространение многочисленные темные культы и ордена Земного мира. Но как эти знаки оказались здесь, за тысячи километров от своего центра? Рассказывали про их сверхъестественные возможности. Молва приписывала им способность управлять временем и пространством. Специалисты полагали это мифом, народными сказками. Венгард же верил, что они были реальны, но даже он не смог собрать сколь-нибудь убедительные доказательства их существования. Мергулы были настолько таинственны и скрытны, что даже Милегра считала их выдумкой. Возможно, зря. Слишком многое объединяло, казалось бы совершенно разные, находящиеся на огромных расстояниях друг от друга, темные культы Земного мира. Корень был общий и уходил он в глубокую древность. В ту древность, которая изменила наш исторический путь. Было над чем поразмышлять. Но не сейчас.

Он понял, что охранная магия давала время посвященным жрецам для набора кодового слова, позволяющего двигаться дальше. Непрошенных гостей уничтожали. Сжигали мозг, а свежие тела использовали для своих некромантских экспериментов. И сколько таких проверок еще впереди? Какое кодовое слово? Логика подсказывала, что оно должно быть на мергульском.

Все эти образы пронеслись в подсознании Венгарда, пока он лежал недвижим под охранным оком мергуловской магии. Сознание Венгарда затуманилось. Где-то далеко, видением, пронесся рой диких ос, летевших по какому-то важному делу. Осы-думы двигались осмысленно, имея четкую цель, но чем дальше они удалялись, тем размытее становилось направление. В какой-то момент рой завис, напоминая абстрактное облако-образ, и стал растворяться в белой дымке безволия. Мысли-осы потеряли смысл и цель движения, намеренные раствориться в новом мире, захватившем их в плен. Этот мир звал и манил Хранителя. Осы-думы рассыпались пеплом, тут же унесенные ветром нового мира. Неведомое облако звало и манило Венгарда, притягивая его к себе. Отключенное сознание не могло сопротивляться магнетизму новых эманаций, отделяясь от ментального тела своего владельца. Надвигалась пустота и спокойствие. «Как хорошо», — подумал бы Венгард, если смог. Облако надвигалось, внедряясь в самые удаленные уголки сознания, заполняя его собой.