Притча о судьбе

Глава 7

Райкен

Мой кулак врезался в щеку Эйдена, и он опрокинулся, приземлившись поверх бессознательного тела Джорджа. Удар заставил Джорджа проснуться, и его веки дрогнули, открываясь, глаза обвели холодное подземелье.

— Уф, — простонал он, словно очнувшись ото сна, разочарованный реальностью, стоящей перед ним.

Кровь и грязь покрывали кожу обоих после дневного мучительного допроса.

Нам больше нечего было у них спрашивать, но мы все равно упорствовали, хотя бы из чистой злости.

— Еще раз, — потребовал я.

Киеран шагнул вперед и поднял ладонь, высвобождая адскую магию.

Хотя железо впивалось в мою кожу, а тошнотворная сила способностей Киерана заставляла мой желудок переворачиваться, я наслаждался этим больше, чем ожидал.

— Хватит, — потребовал я, выступая вперед.

Киеран опустил руку, и они затаили дыхание.

Прошедшая неделя была совершенно новой формой извращенной пытки. Пока Далия оставалась в ловушке в Ином Мире, я был вынужден сидеть и ждать полнолуния, с тревогой предвкушая момент, когда мы наконец сможем посетить Ореллу. Хотя ни у одного из этих мужчин не было больше никакой информации, пытка их успокоила что-то сломанное в моей душе.

Я чувствовал себя, как животное, запертое в клетке, грызущее окружающие меня прутья. Однако, в отличие от Эйдена и Джорджа, моя клетка была невидимой.

Хотя в стремлении отомстить я был бесполезен что-либо предпринимать по этому поводу. Лишившись своих сил, я едва ли мог поддерживать существование Фейри, не говоря уже об открытии портала в Иной Мир.

И о, как Страна Фейри барахталась под тяжестью бесполезного короля. Страна Фейри воспользовалась моим отсутствием лидерства и обезумела. Без барьера, сдерживающего их, они прорвались на земли смертных, и, получив хотя бы крошечную свободу, начали калечить и манипулировать. Мужчины похищали человеческих невест, вынуждая их к браку, а женщины творили вещи куда хуже Сделки заключались из самых простых вещей, оставляя наивных жертв навсегда в должниках стороне фейри. Люди могли получить сверкающий самоцвет за «скромную» цену — собственную свободу воли.

Если им повезет.

В каком-то болезненном смысле это было моим спасением. Моменты, проведенные с ними, были самыми яркими в моих днях. Тем не менее, я не мог не пытать их круглосуточно, не тогда, когда они были уже так близки к смерти. Мне нужно было сохранить им жизнь, по крайней мере, до возвращения Далии.

Она заслужила это возмездие.

Тем не менее, несмотря на отсутствие еды и ухода, эти двое не похудели, и хотя их одежда оставалась поношенной, их кожа выглядела чистой, остатки крови после каждого сеанса пыток, казалось, исчезали за ночь. Им был предоставлен ограниченный доступ к пище и воде, и у них не было возможности помыться, и все же каждое утро они были здесь, выглядя свежими, как новорожденные младенцы.

Мои губы изогнулись в хмурой гримасе, пока они шарили по грязному полу подземелья. Они должны быть в гораздо худшем состоянии. Это было мое прямое требование, чтобы они оба получили такое же обращение, которому подвергалась Далия, находясь под их опекой.

— Кто-нибудь еще общался с ними, Киеран?

— Нет, — проворчал он, и Эйден обмочился из-за тех мерзких эмоций, льющихся из голоса Киерана.

Медленная, хищная улыбка снова тронула мои губы. Вот так — куда лучше.

— Будь благодарен, Эйден, что ты больше не девственник. Хотя я мало что знаю о ритуале открытия портала, но жертвоприношение, необходимое чтобы исправить то, что ты натворил, требует троих. И ты был бы первым в моём списке

Джордж усмехнулся, а Эйден закатил глаза. Я до боли сжал кулаки.

— Это все еще можно устроить, — сказал я, прежде чем развернуться на каблуках, оставив их страдать в своих невзгодах.

Киеран закрыл за нами решетку, пока я мчался через подземелье, нетерпение грызло меня за пятки. Я никогда не убивал двух невинных людей в своем стремлении спасти свою жену, но портал потребовал бы жертв.

Она могла бы возненавидеть меня за то, что я должен был сделать дальше.

Киеран последовал за мной к выходу и мимо ворот подземелья, где снаружи ждал Редмонд.

— После того, как мы увидимся с Оракулом, мне понадобятся жертвы, Киеран.

Киеран опустил голову, и я продолжил идти по коридору к своей спальне. Мне нужно было вооружиться на случай того, что произойдет дальше. Лес фейри был нейтральной зоной, и многие фейри, вероятно, напали бы на нас, желая получить корону с моего холодного мертвого тела.

Редмонд обошел нас кругом и остановился, опустив плечи при следующих словах.

— Я никогда… — он глубоко вздохнул. — Я никогда ни с кем раньше не был.

Ответный смешок Киерана вызвал у меня мурашки по спине.

Я не нахожу отсутствие любовниц у Редмонда смешным или проницательным. Учитывая, каким он был, кем он был, я всегда это подозревал. Этот человек не интересовался любовью, по крайней мере, никогда не интересовался… до появления Оракула. Я покачал головой. Это была проблема, отложенная на другой день.

Я бы не убил никого, кого она любила. Я был ублюдком, но не настолько.

— Об этом не может быть и речи, Редмонд.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но я поднял руку.

— Разговор окончен.

Я пронесся мимо него, задев его плечом, что говорит о том, насколько явно разозлило меня его предложение. Я бы сделал все, чтобы вернуть Далию. Все, что угодно, кроме этого.

Как бы то ни было, с минуты на минуту должна была взойти полная луна, и мы должны были встретиться с Ореллой. Финн и Эулалия, вероятно, уже ждали нас на опушке леса.

Я ворвался в спальню, пристегнул к телу столько оружия, сколько смог. Затем, не в силах просеяться, я вытянул руку. Киеран ухватился за меня, одной рукой сжимая меня, другой крепко держа Редмонда. Не успел я опомниться, как тошнотворная магия окутала нас троих, и мы упали, закручиваясь по спирали в туннеле теней, протянувшемся на две страны вдоль опушки леса. Внезапное и неожиданное движение, направленное на использование сил Киерана, заставило меня, пошатнувшись, рухнуть на землю, но я быстро выпрямился, не желая, чтобы это увидели мои соратники.

Они и так считали меня достаточно слабым.

Сиреневые деревья в лесу почти светились в свете полной луны, освещая тропинку впереди. Это был зов, приглашение — найти ответы, которых я жаждал, возможность отыскать дорогу обратно к моей жене.

Но несмотря на это проблеск надежды, в воздухе царила зловещая тишина.

Эулалия и Финн вышли из-за деревьев, вооруженные до зубов.

Взгляд Эулалии метнулся в мою сторону.

— Природа предупреждает нас. Нельзя терять времени.

Мы двигались в унисон, под нашими ногами хрустели ветки и яркие цветные листья. Исчезли пикси и низшие фейри, которые жили в лесу. Исчезло мирное спокойствие, царившее глубоко в сердце леса, и на его месте появилось что-то… другое.

Редмонд шёл впереди, скользя между деревьев и время от времени останавливаясь, чтобы проверить метки. Увидев выжженный знак на стволе, он устремлялся к следующему, движимый яростью гончей, что учуяла след.

— Здесь слишком тихо, — прошептал Финн, продолжая идти легким шагом. — Мне это не нравится.

В наступившей тишине я пожалел, что он высказал эту мысль вслух. Как только идея была высказана, она становилась реальностью, и я уже чувствовал запах фейри, разбросанных по всему лесу, которые сидели в засаде в поисках Оракула.

Как только мы оказались на безопасном расстоянии от большой массы фейри, я выдохнул, останавливаясь.

— В лесу никогда не было столько народу. Они ищут Оракула. Фейри, вероятно, не стали бы претендовать на корону, если бы Орелла не подтвердила слухи о моей потере силы.

Я только надеюсь, что она солжет.

Ворон Эулалии покружил над нами, снижаясь по спирали, чтобы приземлиться на ее плечо. Глаза Эулалии сверкнули, и она кивнула, отсылая его прочь щелчком языка.

— Ближайшие фейри в двухстах шагах отсюда. Остальные все еще ищут след. Я думаю, мы в безопасности.

Эулалия снова двинулась вперёд, с нечеловеческой, почти сверхъестественной тишиной в каждом шаге. На лице Финна проступило выражение глубокого восхищения, когда она повела нас дальше, её тёмные волосы струились за спиной.

Дикая волна зависти пронзила меня.

В отличие от Финна, я неправильно отнесся к своей паре. На самом деле, я чуть не разорвал с ней связь.

Я бы отдал всё, чтобы снова обнять Далию. Всё. Я бы убивал ради неё, отрёкся бы от короны и своего народа, остался бы бессильным. Я бы умер, лишь бы пережить хоть один-единственный миг рядом с ней.

Если бы только я осознал это раньше.

Сколько времени и любви было растрачено впустую, погублено гордостью и упрямством.

Мы углубились в лес, наше время было ограничено угрозой появления жаждущих власти фейри. Однако я не позволил угрозе смерти или пыткам задержать меня. Только одна миссия имела значение, единственная причина, по которой я рисковал жизнью, конечностями и неприкосновенностью короны: она.

Слева от нас зашуршали листья, и предостерегающее карканье ворона донеслось откуда-то сверху.

Мы были не одни.

— Они приближаются, — сказал Финн. — Они могут убить тебя независимо от доказательств.

Я застонал от размышлений этого и от хаоса, который могли внести его слова, потому что именно так нас окружил аромат цветущей вишни — Весенний двор. Худший двор, какой только можно найти. По приказу Лиры они не убьют меня сразу. Нет. Меня схватят, будут пытать, ставить на мне эксперименты, чтобы понять пределы моей силы или её отсутствие. Возможно, меня заставят аннулировать брак и жениться заново — и я ничего не смогу с этим поделать.

Эта мысль подтолкнула меня идти дальше, следуя за Редмондом и Эулалией, которые мчались сквозь деревья.

Раньше, чем я ожидал, Редмонд затормозил перед ветхой хижиной со сломанной черепицей.

Слава судьбе. Я никогда не видел такого многообещающего зрелища.

Редмонд повернул дверную ручку, но она не поддалась даже под тяжестью его пытливых пальцев.

— Двигайся, Редмонд.

Эулалия оттолкнула его в сторону и прошептала заклинание себе под нос, черпая силу в кончиках пальцев. Магия, могучая и могущественная, потрескивала в ее руке, поднимаясь до такой высоты, что могла обрушить даже самые прочные здания.

Прежде чем она выпустила на волю разрушение, танцующее у нее на ладони, дверь приоткрылась, и из-за потертого дерева выглянуло суровое лицо.

— Поторопитесь и заходите внутрь, — настаивала Орелла. — Есть причина, по которой эта дверь запечатана, и мой дом не нуждается в сносе в этот день из всех дней. Слишком много фейри ищут ответы, которые я отказываюсь давать.

Редмонд вошел первым, поприветствовав ее коротким кивком.

— Орелла, — поприветствовал он.

— Редмонд, — ухмыльнулась она.

Финн, Эулалия и Киеран пошли впереди, а я последовал за ними, скорчив гримасу оракулу, когда она покачала головой с выражением, по-видимому, сочувствия.

— О, Райкен. Присаживайся. У нас не так много времени для этого визита. Весенний двор прямо за тобой.

— Я слишком хорошо это понимаю, — ответил я, осторожно усаживаясь в потертое кресло, чтобы оно не рухнуло под моим весом.

Финн, Эулалия, Киран и Орелла заняли свои места вокруг выцветшего дерева центрального стола, в то время как Редмонд неловко сгорбился в углу. Орелла нежно улыбнулась ему и похлопала по месту рядом с собой.

— Иди, сядь рядом со мной, Редмонд.

Редмонд пошевелился, его руки дрожали от нервной энергии, и он неловко бочком подошел к ней. В комнате повисла тишина, пока мы ждали слов.

— Я не стала готовить чай, так как нет времени на любезности, но я уже осведомлена о цели вашего визита. Твоя пара поймана в ловушку в Иной Мир, и хотя ее силы могли бы легко открыть портал обратно в этот мир, она сама не может.

— Она может открывать порталы? — Финн ахнул.

— Да. Она наполовину светило, а светила должны обладать этим умением. Именно так Соларис в первую очередь изгнал тени и светила из этого мира. Это было то, как мать Райкена открыла дверь в тот мир, оставив его треснувшим и раздробленным перед такой возможностью быть вновь открытым.

У меня отвисла челюсть, когда я услышал о происхождении моей матери — моем происхождении.

— Ты хочешь сказать, что я не только тень, но и светило? — спросил я, поморщившись от пронзительного взгляда, брошенного в мою сторону Эулалией.

Я был сдержан, чтобы не рассказывать большинству людей о своем происхождении.

— В тебе очень маленькая часть светила, — ответила Орелла, — но достаточно. Если бы у тебя все еще были все твои силы, ты мог бы открыть портал, но только после долгих лет тренировок. Годы, которых у нас нет, учитывая, сколько уже времени прошло по ту сторону.

Эулалия отвлекла внимание от меня и встретилась взглядом с Ореллой.

— Слышала, что ритуал требует принесения в жертву трех девственниц и заклинания. Это правда?

— И да, и нет. В жертву приносят трое невинных. Пикси подойдут, — ответила Орелла, доставая из-под платья сложенный лист пергамента.

Я вздохнул с облегчением. Хотя убийство есть убийство, я, вероятно, смогу убедить по крайней мере трех пикси принести великую жертву.

— Светила, обладающие силой, — Орел смерила меня взглядом, — единственные, кто может открыть дверь в другой мир. Однако в этом каньоне уже есть двери в два разных мира. Мать Райкена часто путешествовала, и каждый раз, когда дверь открывалась, она никогда не закрывалась полностью. Как только дверь образуется, ее можно снова открыть с помощью заклинания и жертвоприношения. Самой важной частью этого заклинания является язык, комбинация слов, произносимых либо тенью, либо светилом на языке, наряду с принесением в жертву трех невинных. Однако закрыть портал — это другое дело. Подойдет только жертва могущественного светила. Это легкий подвиг для хорошо подготовленных светил; однако для не светила сила должна сопровождаться произнесенным словом. Я записала здесь эти слова; используй их точно и не запинайся.

Эулалия перегнулась через покосившийся чайный столик и выхватила пергамент из рук Ореллы, прищелкнув языком.

— Я этого не понимаю.

— Райкен поймёт.

Эулалия протянула мне пергамент, и мои глаза пробежались по символам на странице, читая их так, как они будут произноситься. У меня закружилась голова, когда эти слова громким эхом прозвучали в моей голове. Я слышал эти слова, среди многих других, в своих кошмарах. К счастью, я не слышал голосов теней с тех пор, как мои способности были украдены.

Мои глаза пробежались по странице, застывая на нацарапанной ниже фразе luminary. Я тоже это понимал, но одна вещь по-прежнему не имела смысла.

— Откуда мой брат… — я быстро поправил себя, осознав, что теперь у меня больше одного, — Каспиан… знает это заклинание?

— Твой брат тоже был светилом, хотя и имел очень мало отношения к закрытию портала. Он даже не потрудился покинуть Страну Фейри, — сказала Орелла, закатывая глаза. — Он мог бы использовать свои способности, чтобы закрыть портал, но зачем беспокоиться, когда ты так хотел от них избавиться? Он переложил задачу на ту вторую провидицу, Глендоре.

Ее глаза встретились с глазами Эулалии.

— Провидица, которую убила Далия. Она видела будущее и прошлое и знала, какие шаги предпринять, на каком языке говорить. Все, что ей было нужно, — это маленькая капля силы светила.

У Эулалии отвисла челюсть, и Орелла продолжила:

— Глендора заслужила смерть, которую получила. Она часто путалась с вещами, недоступными нашему пониманию, играя, используя свои способности, чтобы набирать силу, вместо того, чтобы использовать их по назначению — для защиты. В конце концов, это она прокляла меня.

Когда Эулалия приподняла бровь, Орелла продолжила:

— Сейчас нет времени углубляться в эту историю, но мое наказание было совершенно незаслуженным.

Редмонд поерзал на стуле, нахмурив брови.

— Как нам снять проклятие?

Этот человек читал научные и магические тексты, как будто это было целью его жизни, но все его исследования прекратились, как только Далия была похищена. С тех пор его главным приоритетом был поиск способа открыть вход в Иной Мир.

Как и у меня.

— О, милый Редмонд. Иногда читай книгу ради удовольствия. Наука не имеет смысла в царстве, наполненном магией, и большинство сказок о фейри основаны на снятиях проклятия.

Из горла Редмонда вырвался негромкий звук протеста. После всех лекций, которые он прочитал Далии, единственное, что он мог бы сказать о романах о фейри, последнее, что он хотел бы сделать, это прочитать сказку о фейри.

Орелла наклонила голову, как будто почувствовав движение леса вокруг нас, и вскочила со своего места, ее глаза расширились от нетерпения.

— Было потеряно достаточно времени. Вы должны уйти, пока не стало слишком поздно. Сегодня ночью многие фейри отважатся прийти в мой дом, и будет нехорошо, если они найдут вас.

Я не стал спорить; нам нужно было спасти Далию скорее раньше, чем позже. Кроме того, появилась новая задача: выбрать, какие пикси заслуживают того, чтобы их убили.

Орелла замахала руками, подгоняя нас и почти выталкивая за дверь.

Тишина царила вокруг ее дома, тишина, которую никак нельзя описать, кроме как зловещей. Исчез звук сверчков, жуков, снующих по грязи, журчание воды в далекой реке. Это была тишина, которая говорила о многом, как будто магия в лесу исчезла и стала топливом для других людей.

Я поднял руку, затем медленно потянулся за спину, чтобы схватиться за меч у меня за спиной. Громкий звон нарушил тишину, когда я вытащил свой клинок. Финн поморщился от этого звука, на его руках и лице медленно образовалась чешуя, из ноздрей повалили клубы дыма и огня. Его пара, Эулалия, напиталась магией до кончиков пальцев и приготовилась к неминуемой атаке. Красные глаза Киерана предупреждающе сверкнули, но он крепко держался за магию внутри себя, зная, что высвобождение ее может привести и нас к поражению.

Розовая магия наполнила воздух, дождь просачивался сквозь деревья и кружился по периметру.

Гребаный Весенний двор.

Движение фейри шепотом донеслось из-за деревьев и по крыше дома Ореллы, предупреждая об их прибытии. Я вытащил кинжал из наруча на руке, убедившись, что в каждой руке есть по лезвию, прежде чем развернуться и поприветствовать армию Весеннего двора. Они были повсюду: в кронах деревьев, на земле, размещены по периметру крошечной, обветшавшей крыши домика Ореллы, с оружием наготове, с магией, пульсирующей в воздухе.

Проклятье. Мы были хорошо и по-настоящему окружены.

Лира вышла из-за деревьев, прокладывая путь через середину стаи, на ее накрашенных губах играла злая улыбка. Я отступил назад и приготовился к атаке, но было слишком поздно.

Розовые вихри магии неслись на нас со всех сторон. На крыше хижины были фейри, они бегали по черепице и направляли силу в нашу сторону. Магия Лиры была нацелена только на меня, и хотя Эуалия изо всех сил пыталась отразить атаки, один небольшой розовый заряд всё же прорвался и врезался мне в грудь.

Глаза Финна расширились при виде небольшой раны, его тело покрылось чешуёй — он частично обратился и бросился на Редмонда и меня, прижав нас к земле. Это было благородно, но полностью лишило его возможности сражаться.

Я заёрзал под ним.

— Спаси Редмонда и Эуалию, Финн. Забери их и уходи, пока у тебя ещё есть шанс. Оставь Лиру мне и Кирану.

Взгляд Финна метнулся туда, где его пара сражалась с остальными, на его лице появилось злобное выражение.

— Ты сумасшедший, — прорычал он, возвращая свое внимание ко мне. — Я не позволю Лире схватить тебя.

Он бросил взгляд через плечо, встретившись взглядом с оружием, которым была Эулалия, и улыбнулся. Магия потекла из ее рук, сбивая фейри Весеннего двора с крыши и поражая тех, кто окружал Лиру. Она использовала каждое заклинание в быстрой последовательности, одно за другим. В его глазах сверкнула гордость.

— Кроме того, Эулалия легко может постоять за себя.

Шум снаружи выманил Ореллу из её домика, и её взгляд метался между Эуалией, мной и Редмондом. Она встала твёрдо, расправив плечи, и подняла ладони, призывая магию леса так, будто сама была воплощением природы.

Взгляд Финна метнулся к Киерану, ближайшим фейри, к Эулалии.

— Хватай мою пару, Киеран, — крикнул он с гримасой.

Затем Финн просеял нас прочь. Мы падали в пылающий туннель, крик Редмонда эхом разносился в пустом пространстве.

Мы приземлились на мраморный пол тронного зала, ударившись о землю, а Финн растянулся на нас. Финн лихорадочно огляделся вокруг, ища Киерана и Эулалию.

Ему не пришлось ждать.

Тяжелый топот ног донесся в нашу сторону, и рука Киерана опустилась на мою грудь, ощупывая рану. Немного его мерзкой магии потекло внутрь, и крик сорвался с моих губ. Киеран, на мгновение забыв о действии своей силы, попятился с поднятыми ладонями.

Эулалия оттолкнула Киерана в сторону.

— Я его подлатаю.

Мы все выбрались оттуда целыми и невредимыми, если не считать кровавой раны на моей груди. Мое зрение затуманилось, когда сознание померкло, и моей последней мыслью перед тем, как я ударился затылком об пол, было то, что нельзя терять времени.

Мы знали, как спасти Далию. Это был всего лишь вопрос времени.