Притча о судьбе

Глава 17

Райкен

Какая бы высшая сила ни существовала, она, несомненно, должна была чертовски веселиться, мило посмеиваясь за мой счет. Мои кулаки сжались. Она не признавала меня, свою собственную пару, или Редмонда, отца, а этого сопливого маленького куска дерьма Эйдена — человека, который бросил ее в темницу, мучил и объективировал — да. Я провел рукой по лицу, сопротивляясь желанию придушить его.

— Эйден, — прошептала она, затем воскликнула при повторении, как будто момент был недостаточно напряженным. — Эйден. Эйден. Эйден!

Она набросилась на него прежде, чем кто-либо из нас успел остановить ее, обвив руками его тело в крепких объятиях, держа его так, словно он был каким-то давно потерянным возлюбленным. Ее руки скользнули с его лица к шее, груди и рукам, прикасаясь к нему так, словно он мог исчезнуть у нее на глазах.

— Далия, — выдохнул он, слезы скопились у него под веками, когда он наклонился, чтобы прикоснуться к ней. — Я думал, мы потеряли тебя. Я думал, у меня никогда не будет шанса все исправить.

— Прекрати прикасаться к нему, — рявкнул я, не в силах сдержать приступ ярости, в данный момент наполняющий мое тело.

Из всех это должен был быть он. В комнате, заполненной теми, кто любил её, действительно любил ее, она вспомнила именно его. Даже не полностью, потому что, если бы она знала все, что он сделал, она, конечно, не прикасалась бы к нему так.

Далия замерла, прижав ладонь к его лицу. Яростные глаза сверкнули в мою сторону.

— Почему на нем наручники?

Единственный вздох недоверия был моим единственным ответом.

— Потому что он этого заслуживает, — вставила Эулалия. — Он тебе не друг. Он твой враг.

— Тогда почему я помню его, а не тебя? — фыркнула Далия. — Снимите с него наручники.

— Ни в коем случае, — возразил я яростным тоном. Они не заслуживали того, чтобы гулять на свободе. — Отведи их обратно в темницу, Киеран. Возьми с собой Брэндона и его маленькую армию.

Звук протеста сорвался с губ Далии, когда Киеран положил руки им на плечи.

Комната вспыхнула.

— Нет, — приказала она.

Тут пламя вырвалось наружу, нацелившись на магию Киерана и только на его магию. Золотой огонь лизнул границы его силы, окрашивая ее в черный цвет.

Я никогда раньше не видел такой концентрированной и смертоносной силы. Хотя Малахия держал ее в заложниках, казалось, что он тоже тренировался с ней. Казалось странным, что он прилагал усилия, чтобы рассказать ей о ее силах, планируя при этом стереть воспоминания о них.

Если только… она не хотела забыть.

Эта мысль приковала меня к месту, внезапный страх наполнил мою грудь.

Она хотела стереть нашу связь?

Киеран замер, переводя взгляд между нами. Странный вид уважения наполнил его взгляд, борясь со смущением. Он снова повернулся ко мне, не уверенный, чьей команде следовать.

В конце концов, она была его королевой, знала она об этом или нет.

Матильда бочком подошла ко мне.

— Просто забудь об этом. Это хороший знак, и за этим последует еще больше воспоминаний, если ты дашь ей пространство.

Прекрасно. Если она хотела их, она их получит. С глубоким вздохом я махнул Киерану рукой.

— Просто… просто оставь их в покое.

Киеран попятился, но не без того, чтобы сильно пнуть Джорджа в спину. Я покачал головой и тихо хихикнул.

В то время как я ненавидел Эйдена всем, что было во мне, Киеран чувствовал то же самое к Джорджу. В конце концов, именно Джордж всегда тосковал по Габриэлле, несмотря на статус жены Эйдена.

Джордж выругался, ударившись лицом об пол. Резкий металлический звук эхом разнесся по столовой, и я наклонил голову, пытаясь определить его источник. Не нужно искать слишком долго.

Наручники Джорджа. Они все это время были расстегнуты.

Эйден согнул запястья, сбросив наручники за спину, и протянул Джорджу руку помощи. Джордж отряхнул пыль со своей одежды, пока они с Эйденом здоровались с Брэндоном.

— Я же говорил тебе, Брэндон, что мы справимся с этим сами, — поучал Эйден. — Не было необходимости приводить армию.

Мои брови полезли на лоб. Все это время я думал, что они заперты в подземелье, но они разгуливали по моему дворцу и общались с внешним миром.

Я был бы впечатлен, если бы это был кто угодно, кроме них, но они не заслуживали свободы. Прищурившись, я посмотрел на Киерана; он был тем, кто нес за них ответственность.

Джордж заговорил прежде, чем кто-либо успел спросить, как, и в его глазах блеснуло удовлетворение.

— Самое забавное в подземельях фейри то, что они предназначены для содержания фейри, а не людей. Железо на нас не действует, как и эти наручники. Открыть их было несложно.

Магия Киерана окутала Джорджа, и он шагнул вперед, возвышаясь над мужчиной.

— Ты следил за Габриэллой. Каждую ночь.

Лицо Джорджа вытянулось от ощущения магии Киерана и звука разлагающейся смерти в его тоне.

— Я… я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Он поднял руки.

— Это все.

Ответное выражение лица Киерана обещало пытки и возмездие.

Джордж слегка всхлипнул при напоминании о том, на что были похожи пытки в руках Киерана. Эта мысль привела его в ужас. Губы Киерана растянулись в волчьей ухмылке, и он поднял руку.

Габриэлла остановила Киерана легким прикосновением к плечу, и слабая, почти невидимая искра того, что казалась магией, проскользнула в этом прикосновении. Розовая магия.

— Киеран, — прошептала она. — Оставь это на потом. Сейчас они нужны Далии. Это единственное, что она помнит о своей прошлой жизни.

Я прищурился, вглядываясь в то место, где её рука коснулась его тела, и пытался разглядеть, что именно из неё вырвалось. Но ничего не было — искра исчезла в одно мгновение.

Магия Киерана полностью погасла.

— Пожалуйста, расскажи мне о моей прошлой жизни. Мне нужно знать, — прошептала Далия, сжимая руку Эйдена.

Его взгляд поочередно скользил между крыльями на спине и короной на лбу, и выражение его глаз смягчилось.

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Я сделаю все, что угодно…

Не сказав ни единого слова на прощание, Далия увела Эйдена прочь, жестом пригласив Джорджа и Брэндона следовать за ней.

Одна моя ярость могла бы превратить мир в пепел.

Далия, та Далия, которую я знал и любил, никогда бы этого не потерпела. Я рванулся вперед, крепко сжимая кинжал в ботинке, но Редмонд врезался в меня, преграждая путь и твердо стоя, несмотря на угрожающее рычание, сорвавшееся с моих губ.

— Я присмотрю. Не стоит беспокоиться.

Прежде чем я успел ответить, Редмонд развернулся на каблуках и погнался за Далией и тремя мальчиками, которые должны были быть мертвы.

Я вытаращил глаза на его удаляющуюся фигуру, и выражения лиц моих друзей соответствовали моему шоку.

— Почему? Почему они? Почему он? — я прошептал.

— Ее воспоминания должно быть возвращаются волнами, — ответила Матильда, — начиная с тех, на стирание которых Малахия приложил наименьшее количество усилий. Брэндон, казалось, пробудил воспоминания, и я гарантирую, что Малахия едва ли видел в нем угрозу. Эйден и Джордж просто привязаны к этим воспоминаниям.

Мои отношения с Далией привлекли бы наибольшее внимание Малахии, учитывая то, как он так остудил нашу связь. Это означало, что наши воспоминания, возможно, будут самыми трудными для восстановления.

Тем не менее, это не делало ситуацию менее болезненной.

Надеюсь, со временем и терпением она вспомнит.

Трещины на потолке моей спальни менялись, сливались, трансформировались перед затуманенным взглядом. Сон ускользал — почти невозможная задача, когда Далия мирно спала по ту сторону смежной двери. Достаточно близко, чтобы прикоснуться… и всё же до жути далеко.

Я ударил ладонью по подушке и перекатился на бок, устав пялиться в потолок. Сжал веки, но даже они продолжали подёргиваться, несмотря на все попытки расслабиться.

В конце концов, она вспомнит — она должна была. Другого выхода не было. Я мог подождать, пока все решится само собой. Я бы дождался этого, какую бы боль это ни причинило.

Просто находиться рядом с ней было более чем достаточно на данный момент. По крайней мере, я мог видеть её, вдыхать ее запах, прикасаться. Даже сейчас ее аромат пропитывал мою комнату — нашу комнату — ослабляя мою гложущую тревогу.

По другую сторону смежной двери послышались легкие шаги, взывая ко мне. Я оттолкнулся от кровати и подошел к двери, прижав ухо к дереву. Сквозь щели донесся тихий вздох, и мое сердце бешено заколотилось. Я поднес ладонь к двери, и хотя у меня был соблазн дернуть за связующую нить, я этого не сделал.

Я бы не стал заставлять ее приходить ко мне.

Несмотря на то, что я не мог видеть, я мог ее чувствовать. Её ладонь поднялась и легла напротив моей. Моё дыхание перехватило — даже сквозь деревянные доски я ощущал её мягкое прикосновение. Но оно не задержалось. Вскоре её рука исчезла, оставив мою душу разбитой.

Ручка повернулась.

У меня сдавило грудь.

Дверь со скрипом открылась, и я отодвинулся, чтобы дать ей пройти.

Далия пронеслась мимо меня, задев плечом мой торс, когда она, спотыкаясь, ступила в комнату. Она провела ладонями по стене, по картинам, по вазе с цветами. Лунный свет струился на неё, превращая её в силуэт неземной красоты.

— Далия, — прошептал я, мягко следуя за ней.

Ответа не последовало.

— Ты в порядке? — я продолжил, ловя предметы, которые падали у нее на пути.

Я как раз поймал вазу с георгинами, когда это произошло — теплая ладонь прижалась к моей груди, медленно скользя вниз. Мои пальцы обхватили ее запястье, и я схватил ее за подбородок противоположной рукой.

Она ходила во сне. Мои губы растянулись в улыбке, когда я увидел вызванную сном дымку в ее глазах. Войти сюда вне зависимости от потери памяти, она все еще помнила меня, пусть и только во сне.

Копна рыжих с золотом волос каскадом рассыпалась по ее плечам, и блеск позолоченных крыльев привлек мое внимание. Мои руки двигались по собственной воле, пальцы перебирали густые перья.

Розовые губы раздвинулись во вздохе.

— О, жена, — прошептал я ей на ухо, обхватывая руками ее торс и притягивая ближе. — Однажды все будет хорошо.

Она подалась навстречу прикосновению и удовлетворенно вздохнула, и всего на мгновение этого было достаточно. Пустота, щемящее чувство в моей груди исчезло, как будто его никогда и не было.

У моей бедной маленькой вороны остались шрамы. Хотя они и не были видны на поверхности, они врезались глубоко в разум и душу. Уединение было бы лучшим вариантом, но я не был таким существом. Вместо этого я поднял ее на руки и отнес на кровать.

Легкий всхлип сорвался с ее губ, и она уткнулась лицом мне в шею. Мое тело замерло, когда влажность ее языка коснулась отметины на моей коже. Ее знак притязания.

— О, маленькая ворона, — выдавил я, осторожно кладя ее на кровать и проводя рукой по пряди розово-золотистых волос. — Ты делаешь это для меня невероятно трудным, и не только в одном смысле.

Со вздохом я отстранился, напоминая себе, что терпение — ключ ко всему. Однажды она вспомнит меня. Однажды она все вспомнит, и я молился высшей силе, чтобы, когда это произойдет, она все еще хотела меня.

Низкий протестующий стон сорвался с ее губ, когда я прикрыл одеялом ее тело, подоткнув его.

— Скоро, жена, — пообещал я, прижимаясь губами к ее лбу.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы отстранится, но это было правильно. Бросив последний, затяжной взгляд, я подошел к стулу в углу комнаты, готовясь к долгой и трудной ночи.

Наконец-то она была здесь, со мной, целая и невредимая.

Заснуть оказалось легче, чем ожидалось.