Притча о судьбе

Глава 15

Далия

Свет собрался за моими веками, когда моя ладонь протянулась, чтобы ухватиться за мягкое одеяло подо мной.

— Малахия, — прошептала я, ища свою пару.

Мое тело застыло, когда нахлынули воспоминания о предательстве, о хаосе, о моей проигранной битве.

Этот мужчина…тот, с серебристыми волосами.

Мои глаза распахнулись, я заметалась по сторонам в надежде, что все это был сон.

У меня упало сердце.

Комната, которая встретила меня, была не моей. Она была светлой и тщательно отделанной, резко контрастируя с темным декором Малахии. Стены, постельное белье и даже занавески были отделаны смесью серебра и золота.

Я поджала губы.

Безвкусица.

Я повертела запястьем и сжала-разжала пальцы, разгоняя скованность в мышцах. Взгляд метался по комнате в поисках ближайшего выхода. Мне нужно было вернуться к Малахии, он болен.

У меня перехватило дыхание, когда мой взгляд упал на окно с видом на ослепительно яркое небо.

Выход. Путь домой.

Кровать заскрипела, когда я высвободилась из-под одеял и подошла к окну.

— Добро пожаловать домой, маленькая ворона.

Глубокий древесный голос этого мужчины был поразительным. Я замерла на месте и выпрямила спину, отказываясь позволить мятежнику взять надо мной верх. Я развернулась на пятках лицом к нему, шок лишил меня дара речи при виде серебровласого мужчины передо мной.

Мои губы приоткрылись, и я замерла, с благоговением уставившись на мужчину, небрежно сидящего в маленьком кресле в углу комнаты. Он был слишком красив для своего же блага — слишком ошеломляющ, чтобы я могла произнести хоть слово.

Я покачала головой и уперлась руками в бока. У меня была пара, и это было предательством нашей связи — даже думать о мужчине передо мной в таком ключе.

— Домой? Это не мой дом, — выплюнула я. — В моем доме есть две луны, висящие низко в ночном небе, теневые существа, которые охотятся и питаются, и горные вулканы. Мой дом — это совершенно другой мир, и я не чувствую себя дома без своей пары.

Его челюсть сжалась, зубы заскрежетали, а желвак на щеке дернулся от раздражения, хотя он быстро сменил выражение лица. Напряженный блеск в его глазах и губах смягчился.

— Далия, — прошептал он. — Скажи мне, что я должен сделать.

У меня перехватило дыхание. Это имя. Оно казалось таким знакомым, но таким далеким. Оно покалывало кожу головы, вызывая момент, которого не должно было быть, короткую вспышку совершенно другой жизни. Я покачала головой и пробормотала.

Чепуха. Все это было чепухой.

— Ты схватил не того человека. Меня зовут Дуана. Освободи меня.

Кресло скрипнуло, когда мужчина приблизился. Я отпрянула назад, когда он встал передо мной так близко, что я могла разглядеть искорки в его серебристых глазах. Мои глаза пробежались по его лицу, изучая каждую деталь — острый подбородок, мягкие губы, волевой нос и загорелую кожу, украшенную серебряными татуировками. Серебристые волосы касались кончиков его заостренных ушей, а по бокам были коротко выбриты.

Удивительный.

Его губы дрогнули, и стыд заструился по моим венам. Мой взгляд метнулся к полу, пока я ругала себя. Я была замужней женщиной.

— Ты та, кого я искал, и я не буду называть тебя этим именем.

Я прищурилась на него.

Кто был этот мужчина, который дал мне имя — вырвал меня из моего мира и разлучил истинную пару? Мой рот приготовился возразить, но спор быстро затих, когда мои глаза зацепились за шрам на его шее.

Пара. У этого мужчины была пара, и я знала, что это за собой влечет, и все же он отделил меня от моей собственной.

— У тебя есть пара?

Мои пальцы поднялись сами по себе, касаясь шрама. Вздох сорвался с его губ, и жар прилил к моим щекам, от смущения, вызванного моим поступком, моя кожа вспыхнула.

Я быстро отдернула руку, как будто прикосновение его кожи было ядовитым.

— Так ты понимаешь, какую боль ты мне причинил?

Чистое расплавленное серебро кружилось в его взгляде.

— Я понимаю больше, чем ты можешь себе представить. Мою пару украли — мою жену.

Блеск изысканного серебряно-золотого обручального кольца, инкрустированного драгоценными камнями, привлек мое внимание.

— Ты забрал ее обратно?

— Пока нет, но я верну ее.

Странная, внезапная боль пронзила мою грудь, и я протянула руку, чтобы потереть ее ладонью. Еще одно чувство, которое не было моим собственным.

Мой взгляд метался по комнате в поисках выхода. На тумбочке стояла ваза с завораживающе тёмными цветами, распустившимися в полную силу. Я подошла к ним и сорвала один бутон.

— Красивые, — мои пальцы нащупали черный лепесток. — Что это за цветок?

Мужчина откашлялся.

— Георгины. Твои любимые.

Было что-то такое знакомое в цветке, в комнате, в нем — все это не имело смысла.

Я сглотнула и сорвала лепесток, наблюдая, как тот плавно упал на пол.

— Ты меня не знаешь.

— Но я знаю, — прошептал он.

Это был мой любимый цветок… Или, по крайней мере, так будет впредь.

Его дыхание овевало мой затылок.

— Они символизируют красоту, вечную любовь, силу и доброту — все, что ты олицетворяешь.

Я покачала головой и вернула цветок в вазу.

Это безумие. Ни в цветке, ни в комнате, ни в нём, не было ничего знакомого. Всё, что я ощущала, было не более чем проекцией моего исступлённого разума.

— Я бы хотела вернуться домой, — сказала я, глядя вперед и отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Подожди месяц, — вздохнул он. — Если ты все еще захочешь вернуться в Иной Мир, тогда я позволю тебе.

Месяц. Месяц вдали от моей пары. Месяц вдали от моего мира. Идея звучала интригующе, но неправильно.

— Я не могу этого сделать. Мне нужно домой. Мне нужно быть со своей парой, — возразила я.

От его тела у меня по спине пробежала дрожь.

— Это была не просьба.

Я вздрогнула от холодного тона его голоса. Внезапная перемена в его настроении послужила напоминанием о том, кем я была на самом деле — пленницей.

Он вздохнул и отступил назад, наконец-то давая мне возможность вздохнуть.

— Я дам тебе время привыкнуть к твоему новому положению, но есть и другие, которые хотят тебя видеть. Ты присоединишься к нам за ужином сегодня вечером.

Я повернулась к нему, собираясь начать спор, но он заставил меня замолчать взмахом руки.

— Я задержу тебя лишь на месяц. После этого ты сможешь вернуться к своей паре, если пожелаешь.

Когда я обернулась, его уже не было.

Я рухнула на кровать и сняла золотое с серебром кольцо, висевшее у меня на шее, — то самое, которое подарил мне Малахия, и дала обещание.

— Я найду дорогу обратно к тебе, пара. Клянусь в этом.

Я зарылась под серебряное с золотом покрывало на кровати, молясь, чтобы все оказалось не более чем лихорадочным сном, но каждый раз, когда я выползала из-под одеял, реальность обрушивалась на меня.

Скоро наступит время ужина. Скоро мне придется встретиться лицом к лицу с повстанцами.

Дверь со скрипом отворилась, и я вскочила с кровати, приготовившись разозлиться на серебровласого мужчину.

Это был не он.

Вошел темноволосый долговязый мужчина, и я застыла как вкопанная, наклонив голову, когда он приблизился с осторожностью, с какой приближаются к загнанному животному.

Что-то в нем показалось мне смутно знакомым.

— О, Далия. О боже. Пожалуйста, просто позволь мне… — его руки обвились вокруг меня, выбивая воздух из легких.

Рыдание застряло у него в горле, и слезы заструились по моему плечу.

Я… я не знала, что делать.

Я никогда не позволяла мужчине прикасаться ко мне. Мои губы скривились, когда мысль о том, чтобы убить его, промелькнула у меня в голове, но по какой-то странной причине я растаяла в его объятиях.

Что за черт?

Может быть, я уже бывала здесь раньше. Может быть, я действительно знала этих людей.

Это была безумная мысль, которая показала, как глубоко я впала в безумие без руководства Малахии.

Мои губы сжались.

— Как тебя зовут?

— Редмонд, — ответил он, посмеиваясь сквозь слезы, текущие по его щекам. — Пойдем. Давай поужинаем. Твои друзья хотели бы тебя видеть.

Друзья — мои глаза расширились. Насколько я могла вспомнить, Малахия был всем, кого я знала. Он был моим единственным другом, моим единственным возлюбленным, моей единственной семьей, моим всем.

Я высвободилась из объятий мужчины и бросила на него скептический взгляд. Как бы мне ни хотелось сразиться с ним, я никогда не видела, чтобы кто-то излучал такое тепло.

— Я в ночной рубашке. Я должна переодеться, — пробормотала я, склонив голову и сжимая мятый материал в кулаках.

Мужчина высвободил мои пальцы из ткани и сжал мою руку.

— Нет необходимости наряжаться. Иди в том, в чем есть.

У меня не было возможности заговорить, прежде чем он потянул меня за запястье, выводя из комнаты в коридор, увешанный картинами. Он повел нас через холл, идя медленно, чтобы дать мне возможность осмотреть все вокруг — картины, статуи, обои в крапинку. Мой взгляд задерживался на каждом произведении искусства, реалистичных портретах людей с заостренными ушами.

Я остановилась перед портретом того сереброволосого мужчины, отмечая с какой тщательностью были прорисованы черты его лица. Было приятно смотреть ему в глаза, изучать твердый изгиб его челюсти — и при этом он не мог взглянуть в ответ.

Я протянула руку и провела пальцами по мягкому розовому изгибу его губ, и Редмонд прочистил горло. Я отдернула руку и опустила глаза в пол, смущение залило мою кожу краской.

Это место, казалось, хранило в себе отголосок прошлой жизни, хотя было невозможно установить, каким образом.

Очевидно, что потребовалось всего несколько часов, свободных от присутствия моей пары, чтобы я…

Я выбросила навязчивую мысль из головы и последовала за Редмондом. Он остановился перед большим деревянным дверным косяком и устремил в мою сторону нежный взгляд.

— Я знаю, ты не помнишь ни меня, ни кого-либо еще, если уж на то пошло, но, пожалуйста, дай нам шанс, Далия. В глубине души ты знаешь нас и, надеюсь, если у тебя будет немного времени и терпения, ты вспомнишь.

Мое горло сжалось от комка в нём. Было бы приятно познакомиться с кем-то вроде человека, стоящего передо мной, с мягким голосом и добрыми глазами, но это никогда не было моим уделом в жизни.

Кроме того, если то, что утверждали эти люди, было правдой, это означало, что Малахия солгал мне. Обо всем.

Я не могла вынести этой мысли. Он был моей второй половинкой, я была связана узами, и он никогда бы не предал меня таким образом.

Когда мы вошли в комнату, нас встретила атмосфера тишины, и я почувствовала, как взгляды бесчисленного множества людей прожигают меня. Я поерзала от этого ощущения и вдохнула, прежде чем повернуться лицом к переполненному столу.

Матильда и ее тень сидели на одном конце, как и толпа других, которых я не узнала. Рыжеволосый мужчина поднялся, чтобы поприветствовать меня, выдвигая стул рядом с главой стола — стул рядом с мужчиной, который похитил меня.

— Финн, — представился рыжеволосый мужчина, прижимая ладонь к груди.

Его голова склонилась к темноволосой женщине с кожей цвета соболя и аурой, которая излучала магию.

— Эулалия.

Я не сводила глаз с женщины, чувствуя, что что-то в ней зовет меня. Мужчина быстро поднялся, метнувшись к моему стулу прежде, чем я успела сесть.

Чье-то тело врезалось в меня, руки обвились вокруг моей шеи.

— О, Далия. Я так волновалась, — воскликнула милая женщина с темными глазами и густыми волосами. Я напряглась от прикосновения, прижимая руки к бокам. — Прости, — пробормотала она, ослабляя хватку. — Я Габриэлла.

Когда я не ответила, она попятилась, ее щеки вспыхнули. Я проследила за тем, как она, спотыкаясь, направилась к темноволосому мужчине, который помогал в моем похищении. В Ином Мире его считали бы красивым, но здесь и сейчас он выглядит неуместно, угрожающе.

Серебровласый мужчина прочистил горло позади меня.

— Садись, Далия. Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Мой желудок заурчал при упоминании еды, и он провел ладонью по моей руке. Резкий толчок сдавил мою грудь, и я вдохнула, вдыхая ошеломляющий аромат леса и специй.

Этот аромат… Он врезался в меня, окутав мой разум головокружительным туманом. Моя рука вцепилась в спинку стула, и я чуть не рухнула на него. Серебристые глаза прожигали меня с такой силой, которая не угасала до тех пор, пока он не занял свое место.

— Далия.

От этого имени на его губах у меня по спине пробежали мурашки. Физический отклик.

— Не думаю, что я должным образом представился, но меня зовут Райкен.

— Я знаю, — ответила я, заправляя прядь волос за ухо, избегая зрительного контакта. — Матильда произносила твое имя, когда ты похищал меня.

Над столом раздался возглас, и я, прищурившись, посмотрела на ведьму.

— Ты помнишь, — сказала она. — Это было два дня назад. Обычно твои воспоминания не длятся так долго.

Ее глаза встретились с глазами Райкена.

— Это хороший знак.

От этого уничижительного комментария мои крылья зашуршали.

— Сколько тебе сейчас лет? — вопрос задал рыжеволосый мужчина, Финн.

— Тридцать четыре… я думаю.

Райкен резко втянул воздух.

— Значит, тебя не было почти десять лет. В этом мире прошла всего неделя.

От его слов мои брови сошлись на переносице, но я отказалась признать своего похитителя. Вместо этого сосредоточилась на тарелке передо мной, выделяя контрастные цвета зеленого, красного и коричневого — какие-то чужеродные овощи и мясо.

Взгляд Эулалии задержался на моей тарелке.

— Что ты ела в Ином Мире, Далия?

Она вздрогнула, когда я с презрением прищурилась.

Эти мятежники хотели поболтать о пустяках, но я отказывалась подыгрывать им, особенно после того, как меня вырвали из моего мира и втолкнули в этот, не имея права голоса в этом вопросе.

Они заслуживали куда большего, чем моё молчание. Но пока у меня не было достаточно информации о текущем положении, молчание было единственным правильным выбором.

— Я могу достать тебе что-нибудь еще, — настаивал Райкен, и я перенаправила свое отвращение на него.

Редмонд усмехнулся, когда остальные продолжили есть, ничуть не обеспокоенные моим отношением. Поскольку я отказалась отвечать, это сделала предательница Матильда. Остальные восхищенно слушали. Мое сердце упало при напоминании о доме, о Малахии.

Мой стул заскрипел, как будто он оторвался от моих ног.

— Я хотела бы вернуться к своей паре.

Райкен напрягся, и все взгляды устремились на меня, на их лицах появились различные выражения отвращения.

Матильда заговорила первой.

— Ты не можешь вернуться, Далия.

Я сжала кулаки за спиной, свирепо глядя в её сторону. Эта ведьма действительно думала, что знает, что для меня лучше, но она едва знала меня. Кто она такая, чтобы указывать мне, что я могу или не могу делать? Я, конечно, могла сбежать. Я могла бы поступить гораздо хуже.

Мои крылья ощетинились по бокам, и кровь горячо заструилась по венам — негодование пробудило ту часть меня, которую я давно считала мертвой.

Моя магия.

На моих ладонях вспыхнуло золотое пламя, праведное и движимое яростью.

Я могла бы уничтожить их всех.

Мое лицо превратилось в маску безразличия, когда я подняла руку, демонстрируя золотые языки пламени, извивающиеся в моем сжатом кулаке.

Я бы уничтожила их всех. Они были дураками, которые украли меня у моей пары.

Издалека послышались громкие шаги, и дверь в столовую с грохотом распахнулась. Мой взгляд метнулся к незваным гостям, толпе людей в серебряных и пурпурных доспехах, целой армии, вторгшейся в неподходящее время и в неподходящем месте.

Армия, обреченная на смерть.

Я дернула запястьем, пламя с кончиков моих пальцев вырвалось наружу, и я отвела руку назад, чтобы поджечь этот мир.

Сквозь толпу солдат пробрался мужчина. Мужчина со смуглой кожей и приятными глазами. Человек, которого я знала.

— Далия, — выдохнул он, меч в его кулаке со звоном упал на пол.

Он тоже знал меня, только под чужим именем.

Мое пламя погасло, когда я опустила руку и встретилась взглядом со всеми в комнате. Они не лгали.

И это могло означать только одно: Малахия обманул меня.