Принцесса на измене

Глава 3 Алхимическая плоть

Отрастающая алхимическая плоть выглядела… на диво не устрашающе! Когда мы только начинали, я думал, будет иллюстрация к кошмару, многоликий плод трансмутационных экспериментов или оживший параноидальный глюк. Вместо этого в прозрачной хрустальной колбе высотой под потолок — вот почему она обошлась так дорого! — плавало что-то вроде силиконового костюма девушки. Или полусдутой надувной куклы. Жидкость была не прозрачной, а чуть розоватой, и от этого все приобретало карнавальный оттенок.

Четыре года назад, при закладке первой капсулы, Рагна объяснила мне так: «Соль в том, чтобы выращивать сразу взрослое тело, а не начинать с детского, которое взрослеет! Второе боги жестко запрещают. Также в теле до последнего не должно содержаться мозга, которому может быть присвоена душа. Все это накладывает ряд ограничений на то, как именно тело можно вырастить — именно поэтому мне пришлось отправить тебя сидеть в библиотеке на целый год!»

В результате тело выращивалось, как я это назвал, от состояния пакета. Сначала в розовой жидкости плавала только прозрачная пленочка, потом к ней постепенно стала слоями прирастать плоть, пленка утолщалась, приобрела вид сдутого гигантского воздушного шара… И вот сейчас дело дошло до подсдутой куклы. Где-то через год, если все пойдет, как надо, плоть будет готова к вселению.

«Если все пойдет, как надо» — неслучайная оговорка. Это, среднее тело, Рагна и Леу дважды подлечивали от раковых опухолей. Левое и правое тела — а мы сразу заложили три «капсулы», как и собирались с самого начала! — вообще пришлось выкинуть и начать заново. У правого некорректно сформировались ноги: вместо них начало расти что-то вроде русалочьего хвоста… Леу хихикала и предлагала вселить Рагну в русалку, но Рагна холодно ответила, что без Ядра Природы, способного нивелировать проблемы подобных химер, у нее дело не пойдет. В правую капсулу заложили новый образец, он пока находился на стадии «прозрачного пакета», так что казалось, будто там пусто. От левого тела мы избавились буквально несколько дней назад: оно постоянно «хватало» раковые опухоли, кожа то и дело начинала идти жуткими кровоточащими язвами — и Рагна в конце концов сказала, что, видно, проще прервать рост. Очевидно, что-то не так пошло с геномом, нормальным оно уже не будет. Левая капсула пока проходила дезинфекцию: заложить туда новое тело до отъезда мы уже не успевали.

В общем, за год могло произойти еще много всякого — но среднее тело вселяло надежды.

— В принципе… — пробормотала Рагна с сомнением, разглядывая среднюю колбу. — Можно попробовать рискнуть… Провести ритуал сейчас, до отъезда, завернуться в бинты с питательным раствором, и попробовать дорастить тело прямо на мне? Возможно, так будет надежнее…

— Тогда тебе лучше остаться тут, — сказал я. — А то мумия на корабле — к несчастью… В первую очередь, для мумии!

Рагна хмыкнула.

— Да, ты прав. В море и в дороге будет слишком много возни… — она вздохнула. — Да и риск неправильного формирования возрастает. Просто… мне все время кажется, что что-то пойдет не так!

— Еще бы, — сказал я. — Ты так долго ждала, вот тебе и не верится, что уже совсем скоро сможешь жить нормальной жизнью. Но я уверен, что все будет хорошо. Не это тело вырастет, так следующее. А пока у нас есть божественные сны, и их частота даже постепенно возрастает — тоже не так уж плохо.

Частота божественных снов действительно росла: с годами у меня становилось больше божественной энергии! Как объяснил Колин, это могло происходить по двум причинам: во-первых, росла репутация моей покровительницы, во-вторых, сама она была мною довольна.

В общем, теперь Рагна могла почувствовать вкус жизни не раз в месяц, а раз в две-три недели — и мы старались выжать из этих свиданий максимум.

— Да, ты прав, — кивнула Рагна. — Даже если придется подождать еще пять или десять лет… Ничего страшного. Я сама это выбрала.

Я только вздохнул.

Ханна после того демарша с Рагной чуть ли не месяц не разговаривала. Потом сестры, конечно, помирились. Я стал свидетелем прочувствованного объяснения, когда Ханна плакала у Рагны на коленях и говорила: «Да ты пойми! Пойми! Мне на тебя больнее смотреть в таком виде, чем все остальное! Это ты думаешь, что виновата — но это я, я не смогла тебя защитить! Ты даже погибла из-за того, что я дала себя убить так невовремя! И к королю пошла, как дура, вместо того, чтобы самой, втихаря тебя разыскать!»

Пришлось входить, разбивать эту сцену и останавливать фестиваль самообвинений — а то девчонки еще не до того могли договориться. В итоге Ханна признала, что Рагна, конечно, верно расставила приоритеты: кроме того, что идеальная плоть — уникальная возможность для Ханны, дело было еще и в том, что Ханна находилась в более уязвимой позиции! Рагна могла двигаться, могла постоять за себя, обладала магической силой. Ханна при всех достоинствах своего металлического тела все же оставалась вещью, которую можно уронить, потерять. Украсть, в конце концов. Если бы за ней пришел умный вор, который догадался бы взяться за меч в артефактной перчатке, тут-то ей и конец. А Рагна могла и может играть с детьми, читать книги, проводить эксперименты и вообще куда свободнее располагать собой. Поэтому беспристрастно выбирая, кого из них оживлять первой, разумеется, выбрать надо было Ханну. Даже не касаясь уникальных свойств идеальной плоти.

Рагна же в свою очередь признала, что ей надо было не ставить нас перед фактом, а обсудить заранее — так, как поступила она, с семьей не поступают. Правда, на мой взгляд, признала она это не совсем искренне, но нам с Ханной не оставалось ничего, кроме как смириться. Взрослого человека не переделать.

Теперь, четыре года спустя, я воочию видел, насколько нелегко далось Рагне то решение и насколько она хочет побыстрее обрести живое тело. Я догадывался, что она не поговорила с нами тогда заранее еще и вот почему: до последнего сомневалась, что у нее хватит сил отказаться от жизни, отдав ее сестре, и не хотела, чтобы Ханна смутила ее решимость. Но вслух я этого никогда Рагне не говорил.

— Ладно, — сказал я. — Последняя проверка сделана? Можем идти?

— Погоди, — усмехнулась моя жена. — Сейчас наши нянечки придут, нужно им дать еще последние инструкции.

И действительно, как по команде под сводами нашего подвала зазвенели молодые голоса. По лестнице спускались мои самые преуспевающие в лечебной магии студенты-некроманты: Анна Монт, Ротимер Арталон-Дерагон и Марго, которая теперь носила фамилию Эрроу. Получилось это вот как.

Мелисса Картер несколько лет назад легкомысленно заметила, что если отец захочет отозвать ее из Академии, ей нужно будет фиктивно выйти замуж, и даже называла кандидатуру замдекана Вильи. К счастью, ее дело устроилось другим образом: когда Мелисса была только на втором курсе (на самом деле уже на третьем, но отец этого не знал), господин Картер тяжело заболел. Отправившись к лекарю, он обнаружил у себя четвертую стадию рака почек с метастазами чуть не во все внутренние органы!

Он тут же явился в Академию и потребовал, чтобы дочь его исцелила. Мелисса, естественно, в ужасе отказалась: она к тому времени даже приблизительно не владела нужными навыками! Продезинфицировать поверхностную рану, остановить внутреннее кровотечение, отключить болевые ощущения на коже или в зубе — вот предел возможностей третьекурсника. А у Мелиссы к тому же не оказалось особых наклонностей к лекарскому делу. Ей гораздо больше нравилось мастерить немертвых химер. Как она сама говорила: «Дело менее прибыльное, зато и менее нервное! И не нужно ни к кому сострадание изображать!»

После нескольких воспитательных бесед со мной, замдекана Вильей и деканом Дархерст, отец Мелиссы был вынужден нанять ученого некроманта и мага Природы, которые содрали с него по полной таксе. Судейский писарь исцелился, но лишился всех своих сбережений. После этого он, во-первых, не возражал, чтобы Мелисса продолжила обучение в Академии столько, сколько надо, во-вторых, позволил ей заключить спонсорский контракт для оплаты обучения и даже помог найти выгодные условия.

А вот Марго родители действительно попытались сдернуть с третьего курса ради какого-то особо достойного брака. Так что именно девочка-дворянка воспользовалась идеей Мелиссы и фиктивно вышла замуж за Колина Эрроу, который как раз подвернулся под руку и зачем-то предложил помощь. Ну… вроде бы фиктивно! По крайней мере, Колин меня уверял, что серьезные отношения его не интересуют, да еще с такими юными девушками, поэтому он помогает чисто из сострадания. А Марго говорила, что она, конечно, очень Колину благодарна, но он для нее слишком легкомысленный, несмотря на возраст. Так что, мол, после того, как она окончит Академию, они сразу же разведутся.

У меня было предчувствие, что эти двое все-таки сойдутся по-настоящему, потому что общались между собой они очень мило. Но пока Марго только-только исполнилось восемнадцать — и я, разумеется, не собирался им на что-то намекать или торопить события.

Что касается Ани Монт, то она училась очень хорошо, делала большие успехи, но вот внешне спустя пять лет после нашего знакомства выглядела совсем ребенком — даже фигурка еще не девичья, а почти совсем детская, не говоря уже о лице! То есть чем дальше, тем больше я убеждался, что мое первое впечатление о ней было верным: благодаря махинациям управляющего поместьем девочка попала в Академию в возрасте лет этак восьми.

Впрочем, разум у нее был цепкий, детской наивности после пяти лет самостоятельной жизни почти совсем не осталось — и Рагна не без оснований считала, что Аня вполне адекватно сможет заменить ее в качестве надсмотрщика за ростом ее нового тела.

Ну и Ротимер Арталон-Дерагон превратился в совсем уже взрослого парня — даже усы с бородкой отрастил! Весной он сдал экзамены, чтобы перейти на выпускной курс, так что следующий год обучения в Академии должен был стать для него последним. Юноша уже вовсю занимался собственными исследованиями, работал в алхимических лабораториях и последние два года сам платил за обучение — нешуточное достижение даже для старшекурсника-некроманта! До этого деньги он брал в долг у Эдвардсов, которые считали небезынтересным для себя «приручить» еще одного многообещающего некроманта. К тому же, Ротимер и Питер действительно подружились!

А вот сам Питер на медицине и алхимии не специализировался, так что его Рагна к работе над своим телом не привлекала. Она вообще сначала не хотела обращаться ни к кому постороннему, но я резонно заметил, что чем больше глаз, тем лучше, и что она не может позволить себе торчать в нашем подвале круглосуточно и только и делать, что замерять рост образца. Нужно сделать журнал наблюдений и ввести график.

Так мы и поступили, и возле трех капсул появился письменный стол и книжная полка с записями. Учитывая, что вторая половина нашего подвала была отведена под бочки с домашними соленьями-вареньями и даже маленький винный погребок, выглядело это сюрреалистично. Дети помогали только на каникулах, а во время учебного года этот журнал наблюдений вели только я, Рагна и Мириэль, которая тоже худо-бедно умела магически диагностировать.

Итак, троица молодых некромантов спустилась в подвал — и Рагна тотчас обрушила на них вал последних наставлений и инструкций.

— Не волнуйтесь, госпожа наставница! — воскликнула Аня. — Мы все-все будем делать, как вы велите! Езжайте в свой отпуск спокойно!

Мы, естественно, никому не говорили, что нас ждет важное и опасное предприятие. Для всех мы с Рагной везли Мириэль на отдых для поправки здоровья.

— Тогда, для начала, повтори, что именно я велю, — довольно строго сказала девочке Рагна.

Аня, однако, не испугалась: мои «неженки» давно раскусили Рагну и знали, что как бы сурово и сухо она ни разговаривает, все равно никогда не откажет в помощи или совете.

Вместо этого, все так же с улыбкой, девочка бодро оттараторила все инструкции Рагны: от фильтрации питательного раствора до периодических проверок.

— И я еще проконтролирую, чтобы тетя Лина не забывала магией Природы рост стимулировать! — добавила она. — Она и так не забудет, но я проверю. И обязательно буду петь образцам свои песенки!

Рагна кивнула.

— Вижу, помнишь. Марго, а ты помнишь свои инструкции? — она поглядела на более старшую девушку.

Маргарита выросла в настоящую красавицу, как я и ожидал. Но при этом осталась такой же спокойной и уравновешенной, как прежде, лицом торговать не пыталась, училась и работала добросовестно.

— Мои инструкции — проводить периодическую диагностику состояния образцов, при необходимости корректируя физиологические параметры… — начала спокойно излагать девушка, отнюдь не так тараторя, как Аня.

Марго, будучи старше, лучше умела контролировать Нежизнь и гораздо дальше продвинулась в магической диагностике, чем Аня. Бывшая плакса, правда, отличалась изумительным талантом и инстинктивным чутьем, но Марго брала методичностью.

— Моя главная задача — контролировать состояние физиологического раствора и поступление питательных веществ, — отозвался Ротимер все еще не совсем мне привычным взрослым голосом. — Не волнуйтесь, госпожа наставница, манкировать своими обязанностями мы не будем. А если что-то пойдет не так, наших способностей вполне хватит, чтобы послать сон учителю Вязу.

— Не сомневаюсь, — кивнула Рагна.

Но мне было видно, что ей не по себе. Все-таки две неудачи из трех! И неизвестно, получится ли с третьим образцом…

— Спасибо вам большое, ребята, что выручаете, — сказал я. — Без вас пришлось бы гораздо сложнее.

— Не за что, — сказала Маргарита. — Вы же нам платите.

— Мы болеем за вас! — добавила Аня. — Очень хочется, чтобы наставница Рагна наконец-то смогла вкусно покушать! Больше ста лет без сладенького — это же ужас!

— Мне, честно говоря, больше всего хочется не сладенького, хотя это тоже, — неожиданно усмехнулась Рагна. — А почесать спину.

— Почесать спину? — удивился я.

— Иногда чешется, — объяснила она. — Фантомно. А почесать — никак.

Маршрут у нас был построен таким образом: сперва Леу подкидывала нас с Мирой и Рагной до Эйкристена, сама возвращалась назад. В Эйкристене мы использовали стационарный портал до столицы, где соединялись с отрядом Мишеля, и дальше ехали к Заливу уже с ним. Просто и понятно. Лошадей он нам должен был предоставить, так что своих мы решили оставить в маноре — слишком уж много возни для Леу, таскать в когтях клетку! И даже одну Ночку — все равно довольно сложно.

Ночку я не хотел брать еще и по другой причине: предстояло плыть на корабле, и мне не хотелось, чтобы она как-нибудь случайно выпала за борт. Допустим, Леу смогла бы разыскать ее под водой — но ведь Леу с нами не будет! Как отметить на море нужный квадрат? А что если Ночка попадет в расщелину на дне, застрянет… Нет, мне решительно не нравилась эта идея.

Однако сама моя первая жена решила иначе.

Когда мы навьючивали на Леу наши сумки, она внезапно подошла к нам, что само по себе было необычным — в это время дня, если никто не звал ее на прогулку, Ночка обычно стояла у себя в домике или в вольере. А тут наша самая непонятная сущность еще аккуратно взяла меня за рукав черной пастью!

— Что такое? — спросил я. — Ты хочешь, чтобы я остался? Ноченька, извини, я не могу. Я же уже объяснял тебе, почему мы с Мирой и Рагной должны ехать…

Ночка прижалась огромной головой к моему плечу, потом к боку Леу.

— Так, — спросил я у остальных жен. — Вы что-нибудь понимаете?

— По-моему, она хочет с нами, — сказала Мира, нахмурившись.

— По-моему, тоже, — согласилась Ханна. — Ночка, но ведь придется плыть по воде! Это для тебя очень опасно. Что если ты выпадешь за борт?

И вдруг Ночка начала уменьшаться!

Словно в самый первый день, когда я только встретил ее и сделал своей женой, камень тек и лился, будто всегда был живым. Она положила резко уменьшившуюся голову мне на плечо, я машинально обнял ее за шею… И вот уже я держал в руке обсидиановый кинжал с хищным чуть изогнутым лезвием и рукоятью в виде лошадиной головы!

За минувшие годы я уже неплохо познакомился с возможностями големов, и мог точно сказать: они так не могут! Это же упаковка массы в пространственный карман, как делает Леу!

В принципе, можно было и раньше догадаться, что Ночка так умеет: я подозревал, что ее первая гориллоподобная форма гораздо крупнее и тяжелее, чем лошадь, но полностью не был уверен. А вот теперь получил наглядное подтверждение. Кинжал казался очень тяжелым в моей руке, но весил при этом… ну, максимум полкило.

Эх, почему она пять лет назад так не делала⁈ Сколько возни удалось бы избежать!

Еще одно подтверждение, что Веллерт Эйбрахт поставил диагноз совершенно правильно. Ночка не голем, Ночка элементаль. Но откуда у нее душа? И вообще, даже для элементаля этот набор способностей оставался странным!

— Ясно, — сказала Ханна без всякого удивления в голосе. — Погоди, сейчас схожу, принесу ножны…

— Прощайтесь спокойно, — покачал головой Габриэль. — Я схожу и принесу.

Бросив еще один взгляд на новую форму Ночки, он проговорил:

— Андрей, обрати внимание, что это жертвенный нож.

— Обратил, — кивнул я.