Принцесса на измене

Глава 13 И снова дела божественные

Пока мы с Колином, Мириэль и Бэзилом обсуждали вопросы нашего непосредственного будущего, наконец появились Мишель, Хелена и Кэтрин. Чем они занимались все это время, я лично не рискнул бы предположить, но не похоже было, что кто-то валял кого-то по сеновалу — в любом составе. Одежда в порядке, прически в порядке. Даже глаза ни у кого не заплаканы. Надеюсь, действительно просто разговаривали — им полезно!

Мишель, видно, услышал обрывок нашего разговора, потому что сразу же сказал:

— Войск действительно маловато, поэтому наш следующий пункт назначения — Эмлис. Герцог должен пойти с нами или, по крайней мере, отправить свою дружину. Беспорядки творятся на его территории!

— А если эти бандиты действительно замыслили недоброе в столице? — в волнении спросила Хелена. — Что нам делать? Вы ведь не можете быть одновременно в нескольких местах!

— Твой портал, — сказал Мишель. — Да, он рассчитан всего на одного-двоих, но, возможно, хотя бы мне и Колину удастся через него пройти, чтобы попасть во дворец.

— Ты должен идти не с Колином, а со мной! — воскликнул Бэзил.

Мишель строго поглядел на него.

— С вами, ваше высочество, — а не с опытным магом и алхимиком, владеющим двумя стихиями и не раз бывавшем в бою? Вы уверены?

Бэзил покраснел.

— Если мощность портала позволит, а, кажется, она все-таки позволяет, я бы еще прихватил Мириэль, — задумчиво продолжил Мишель. — Весит она немного, ее можно взять на руки, а воин, пожалуй, лучший среди нас. Если ты, Мириэль, согласишься.

— Я-то соглашусь, — с сомнением проговорила Мира. — Можно еще Ночку прихватить в виде кинжала. Если она не будет против без Андрея. Но не проще ли повысить мощность портала и пойти всем?

— А можно повысить мощность? — тут же среагировал Мишель. — Артефакторы, к которым я обращался, сказали, что это возможно, но в нашем мире таких специалистов нет.

— А у «Ивовой ветви» есть. Помнишь портал, который я носила на шее? Через него нормально прошел весь мой отряд орков — почти сотня голов! Правда, тот был штучной работой. Но если на базе было логово красавчика Фириона, — слово «красавчик» Мира произнесла с непередаваемой интонацией! — то, надо думать, там куча его оборудования. Он запасливый. Кое-чем может пользоваться любой разумный с Ядром, и, так случилось, я как раз знаю, как повысить мощность некоторых артефактов.

— А если нужного там все-таки нет или мы его не найдем? — уточнил Мишель.

— Тогда твой план, — пожала плечами Мира.

— Ладно, — сказала Кэтрин, — с этим решили. Когда выступаем к Эмлису? После того, как Леу прилетит?

— Да, — кивнул наш командир. — Андрей? Когда ее можно ждать?

— Не раньше сегодняшнего вечера, но скорее завтра утром. Мы с ней плохо представляем, какое тут расстояние, плюс оркам еще нужно хоть минимально собраться. Да и с пассажирами она не сможет лететь без посадок.

— Хорошо, тогда у нас есть время для личного вопроса, — кивнул Мишель. — Андрей, можно назначить с тобой встречу через полчаса? Я сейчас обойду своих людей, проверю, как их разместили… Боюсь, я пренебрег эти.

— Ничего, — сказала Кэт. — Я позаботилась, пока вы с Хеленой общались. Их слишком много, чтобы разместиться в деревне, так что я велела им лагерь на выселках разбить.

— Я знаю, — Мишель кинул на нее удивительно нежный взгляд. — Но мне все-таки нужно самому проверить. У меня хорошие сержанты, но ответственность никто не отменял.

И был таков. А мы с Колином и Мириэль испытывающе уставились на Хелену и Кэтрин. Кэт как-то даже покраснела под нашими взглядами, Хелена осталась невозмутимой.

— А я что⁈ А я ничего! — немного испуганно сказала капитан стражи. — Принц Бэзил, так? Пойдемте, я покажу вам, где вы будете жить. Мы решили, что на сегодня вас надо вместе с сестрой разместить…

И утащила пацана. Так что мы остались вчетвером с Хеленой.

— «Личный вопрос» Мишеля — это то, о чем я думаю? — спросил я.

— Тройной брак для нас с Кэтрин? — спокойно, без тени смущения переспросила Хелена. — Да. Мы договорились. Теперь осталось уговорить богиню Любви и бога Света, насколько я понимаю расклады. Если ты, Андрей, нам поможешь… — она вздохнула. — Боюсь, это очень большое одолжение с твоей стороны! Ведь придется действительно уговаривать. Причем не ради себя, а ради других — и это после того, как твоя семья уже так сильно нам помогла!

Вот что значит принцесса — она никогда с богами не встречалась лично, понятия не имеет о моих отношениях с Любовью, но с полунамека ловит политический контекст!

— Это не одолжение, — покачал головой, — это облегчение. Час назад на Мишеля было жалко смотреть — а теперь он воспрял. Но… Хелена, а ты понимаешь, о чем просишь? — я оглянулся на Колина и Мириэль, которые слушали наш диалог с огромным любопытством. — Все-таки такой брак… это еще сложнее, чем обычный. Есть множество подводных камней. Если ты смотришь на нашу семью и думаешь, что раз у нас получилось, то и у вас тоже получится… Семья — это не конечный результат, которого можно добиться, это процесс… — я остановился, почувствовав, что говорю слишком уж как лектор или проповедник. — В общем, чем больше людей, тем тяжелее. У нас сложнее всего приходится не мне, а именно Мире, Ханне и Леу… и Рагне до недавнего времени, но сейчас она, можно сказать, в отпуске.

Где ей нужно только спать и пить молочко. Зависть!

— Говори за себя, — усмехнулась Мира. — По сравнению с моим семейством у нас и так сплошной курорт и отдых все время.

Я улыбнулся ей в ответ.

Хелена ответила:

— Я мало что знаю о Старших эльфийских родах, но если это то, о чем я думаю, то я согласна с Мирой — по сравнению с семьей моих родителей почти любая ситуация, когда муж и жена не вредят друг другу активно, кажется неземным блаженством! — она поежилась. — А еще, Андрей, учитывай, пожалуйста, что в моем случае великодушие — не роскошь, а насущная необходимость. Ты не представляешь, насколько мне нужен верный человек, вроде Кэтрин, рядом! Я просто не могу позволить себе отпустить ее, — тут она лучезарно улыбнулась. — Я бы не менее охотно забрала любую из женщин вашего семейства, особенно присутствующую здесь Мириэль, — Хелена поглядела на мою жену, — но они, увы уже заняты! На Мишеля не клюнут.

Колин захохотал, Мира хмыкнула, а я, честно говоря, даже не знал, смеяться или фэйспалмить.

— Ладно, — сказал я. — Ладно. Значит, в моих интересах быстренько поженить вас с Кэтрин, чтобы ты не открыла охоту на моих жен, так?

Тут Колин вовсе сложился пополам, Мира засмеялась сильнее, а Хелена улыбнулась.

— Получается, так!

— Хорошо. Пошел медитировать. Передай Мишелю, что это может потребовать больше получаса… Понятия не имею, сколько в этот раз продлится божественный сон!

— Тебе нужна помощь знаки рисовать? — спросила Мириэль.

Я прикинул.

— Да нет, наверное. Я же в этот раз один собираюсь с богиней встретиться, никого не беру. Хотя… не знаю, может, Мишеля прихватить? Пусть сам агитирует? Или Хелену…

— Мишель наагитирует! — замахал руками Колин. — Не надо! Кэтрин не бери по той же причине, красноречие — не ее сильная сторона. А Хелена слишком красивая, богиня приревнует.

— К Рагне не ревновала…

— Хм, а Рагна тоже при жизни была красотка? — удивился Колин.

— Да! — машинально ответил я.

— Нет, — поправила меня Мириэль. И только тут я вспомнил, что сам, когда впервые увидел Рагну (во сне у Ханны), оценил ее как «серую мышку с потенциалом», а не как красавицу. Удивительно! — На твой взгляд красотка, на свой собственный и любой более объективный взгляд — у нее была вполне симпатичная, но не выдающаяся внешность. А у Хелены именно выдающаяся.

«Во всех смыслах», — мысленно добавил я, и, вздохнув, согласился.

— Ваши комплименты очень лестны, но я не думаю, что красивее богини Любви, — удивилась Хелена. — Или любой другой богини, если уж на то пошло.

Мы с Колином переглянулись. «Блин, ну я не могу сказать вслух, что она красивее моей покровительницы! — подумал я. — И он точно так же не может сказать про свою! Богиню Огня я не видел, но…»

— Ты красивее богини Раздора — это точно, — фыркнула Мириэль. — И она на правду не обижается, так что меня за эти слова не покарает!

— Ты видела богиню Раздора? — удивился я.

— Да, — кивнула Мириэль. — Но я не ее Избранница, ничего такого. Она просто ко мне во сне явилась, когда я первый раз поставила в Ильморе их с Любовью алтари — как она сказала, из любопытства. Захотелось посмотреть на эльфийку из другого мира, да еще с такой примечательной биографией, как у меня. Отличная дама, на Ханну немного похожа. Не внешне, а манерами.

Мне оставалось только удивленно покачать головой. Удивительное дело: вроде бы столько лет уже вместе живем, а все равно каждый день узнаю о своих женах что-то, чего я раньше о них не знал — даже если это случилось уже при мне!

После этого я действительно отправился медитировать — то есть лечь полежать на мягкую перину. Иногда работа избранника богини действительно радует!

В этот раз, провалившись в сон, я вдруг попал на освещенную солнцем террасу, кажется, устроенную прямо на скалистом уступе. Сверху над нею нависал козырек, подпертый витыми столбиками — и каждый густо оплетала южная лоза с резными листьями и ярко-розовыми цветами, чей аромат висел в жарком воздухе. Терраса выходила на просторную морскую гладь с двумя живописными скалами неподалеку от берега. В ясный солнечный день море вдалеке почти сливалось с небом, волны, накатывающие на пестрые скалы внизу, негромко шумели.

Приятно. Если мне чего-то и не хватает в Ильморе, то разве что моря. Впрочем, из Нента до морского побережья недалеко, мы с Леу частенько летали. Да и в долгосрочной перспективе горный пейзаж куда интереснее морского, если уж приходится выбирать.

Сосредоточившись на окружающих красотах, я не сразу увидел богиню Любви.

Молодая девушка в богато вышитом розовом платье по последней столичной моде сидела в одном из плетеных кресел, откинувшись на спинку, и потягивала из высокого бокала какой-то голубой напиток. Знаменитый мандариновый ликер, что ли? Или пресловутая амброзия?

— Привет, Андрей! — сказала она. — Ну, садись, коли пришел.

Я послушно уселся во второе ротанговое кресло.

— Будешь? — передо мной появился второй стакан с голубой жидкостью. — А то муж опять скажет, что я гостей не угощаю!

— Спасибо.

Я послушно пригубил. В бокале оказалась обычная газировка с кокосовым вкусом. Надо же. Богиня Любви, оказывается, трезвенница? Или просто во сне напиться нельзя?

— Ты ко мне по поводу твоего друга паладина? — тем временем спросила богиня этаким терпеливым тоном, по которому я сразу понял: она намерена отказать. — Сразу скажу: не вижу причин расширять их брачный союз! Они взрослые люди. Пусть даже брак заключен через меня, если жена не против, я никогда еще ни над кем с плеткой не стояла!

— В том-то и дело, — я отпил еще газировки. Приятно, однако! Семь лет не пил ничего с газом. Да и кокосы не пробовал. Не знаю даже, растут ли они тут где-нибудь на юге. — Они не хотят вариант «терпимая жена и постоянная любовница». Они хотят полноценный брак на троих. И, думаю, они вдохновляются именно тем фактом, что ты разрешила мне такое… Да не просто разрешила — сама предложила!

— У тебя — особые обстоятельства, — покачала головой богиня. — Во-первых, сильное проклятье, которое превратилось в равной силы благословение. Если бы я попыталась ограничить его одной женой… — Богиня Любви поморщилась. — Скажем так, там был бы вероятен целый веер непредсказуемых последствий! Вплоть до укрепления психоэмоциональной связи до такого порога, что вы бы слились в одну личность в двух телах! За это меня Творец по головке бы точно не погладил. Так что я сделала вывод: мы имеем дело с Его волей, исключение из правил допустимо. Плюс это своеобразная компенсация тебе: ты пострадал из-за бреши в границе между мирами, через которую проклятье и попало в твой мир, хотя не должно было. Подробности спросишь у Кузнеца, я не уверена, что можно рассказывать, а что нет.

— Понятно, — кивнул я. — При случае спрошу обязательно, мне и самому очень интересно. Но у Мишеля ведь тоже особые обстоятельства!

— Какие же? Помимо его чрезмерной принципиальности, разумеется. — Богиня приподняла брови. — Если он боится, что за измену жене бог Света выгонит его из Посвященных — то нет, даже этот хмырь не настолько напыщенный придурок! Максимум, не так охотно будет откликаться на призывы, но без помощи точно не оставит. Думаешь, из высокоранговых адептов Света никто женам не изменяет? Ха! Держи карман шире.

— Мишель сам так не может, — покачал головой я. — Но дело даже не в этом. Ты сама сказала — бог Света не так охотно будет откликаться на его призывы. А мы сейчас находимся на пороге деликатнейшей операции. Фактически, происходит попытка захвата королевства Хемпстедов синдикатом «Ивовая ветвь»! Тут каждая унция магической поддержки на счету — а Мишель может лишиться части своего благословения! Да и отвлекаться будет на мысли о своей семейной ситуации — тоже никуда не годится.

— Постой-постой! — Любовь села в кресле ровнее. — Что значит, захвата королевства? Ты о чем?

— Сама подумай, — терпеливо сказал я. — «Ивовая ветвь» создала плацдарм в королевстве. Угрожает монополией Хемпстедов на разработку недр Даринского хребта — а именно на этом, насколько я понимаю, держится их власть над этим миром! По крайней мере, над его человеческим населением. Плюс синдикат явно готовит дворцовый переворот. По-моему, это попытка захвата всего мира… Скажи, если им удастся их план, кто будет здесь командовать — ты, или богиня Любви из мира Синдикатов?

Кажется, мой удар попал в цель. Выражение лица Любви из расслабленно-холодноватого сделалось уязвленным, взгляд — цепким.

— Я… но мне придется прислушиваться к ее «рекомендациям», — выплюнула Любовь. — Плюс это огромный урон для репутации! Это свежая мысль, мне нужно ее обдумать.

Она напряженно постучала длинным указательным пальцем по подлокотнику кресла, лицо сделалось отрешенно-расчетливым.

— Кэзир Фирион, человек, сделавший Мириэль рабыней, был адептом своей богини Любви, — подлил я масла в огонь. — Возможно, она поддерживает эту попытку захвата?

— Не напрямую, это запрещено, — сухо откликнулась Любовь. — Хотя от этой сучки крашеной всего можно ожидать, конечно… Так. Если это попытка захвата мира, а твой Мишель — ключевая фигура… Тогда, конечно… Но… скажем так, если факт этого брака всплывет…

— Брак должен быть тайным, разумеется, — тут же согласился я. — Я — это курьез, человек из другого мира, да и жёны мои… скажем так, очень нестандартные. А вот Мишель — свой парень для местной элиты. И если окажется, что ему тоже боги разрешили двойной брак, вы не отобьетесь от попыток переписать местный моногамный культурный код.

— Да нет, не все так страшно, — махнула рукой Любовь. — У моногамии с точки зрения элит есть ряд колоссальных преимуществ перед полигамией. Главная — предсказуемость наследования, а следовательно, политических коалиций… Так-то фактические гаремы у многих высокопоставленных мужчин есть, это данность. Поэтому особых попыток изменить статус кво не будет. Просто признание многоженства «сверху» вызовет ряд социальных подвижек, которых нам с богиней Раздора хотелось бы избежать. Свободная любовь и все дела. При текущем экономическом укладе этот мир пока не может себе такое позволить. Кроме того, Хелена все-таки урожденная Хемпстед! Если узнают, что она делит мужа с простой капитаншей пограничников или собственной телохранительницей — когда они реализуют свой план — это колоссальная потеря лица для правящей династии. Тоже куча проблем на ровном месте. Так что им придется не афишировать свои отношения. Или хотя бы не афишировать, что все это — с благословения богов.

— Принято, — кивнул я. — Это разумное условие, думаю, они и сами об этом подумали. По крайней мере, Хелена точно.

— Да, умная девочка, — усмехнулась Любовь. — Вдвое младше этих двоих — и вдвое разумнее! Ладно… — она закусила губу и хлопнула в ладоши. — Что ж, пойдем!

— Куда? — слегка удивился я. Ни разу богиня Любви еще никуда меня не звала в наших сновидениях.

— К богу Света, конечно! Сам мне сейчас все уши прожужжал, как важно, чтобы он не оставил своего Посвященного милостью! Так что будешь сейчас красноречиво перед ним разливаться вместо меня! Я твоим поверенным не нанималась!

Несмотря на ворчливый тон, Любовь улыбалась, когда протянула мне руку.

Я послушно взялся за ее хрупкую ладонь — вдвое меньше моей — и тут же локация сна сменилась.

К моему удивлению, мы оказались на лесной опушке. Среднерусский лес, словно из сказок: большие красивые мухоморы, разлапистая ель, нагретый солнцем валун выглядывает из густой травы… От леса начиналось поле, скатываясь по склону холма к тихой неширокой речке, на другом берегу — еще холмы, поля и лес на горизонте. Мирная, спокойная, просторная картина. Вроде ничего особенно живописного, но радует глаз.

На валуне сидел и читал книгу молодой вихрастый парень в легких полотняных штанах и рубашке. Сначала мне даже показалось, что это Бэзил, но когда он вскинул голову, я увидел, что он все-таки старше — лет шестнадцать. И что у него неожиданно взрослые, зрелые глаза.

И этого парня Любовь называла «напыщенным»? Я-то ожидал пафосный храм, пение органа и представительного воина в доспехах и белом плаще!

— Не припомню, чтобы отправлял тебе формальное приглашение, Любовь, — довольно холодно проговорил парень. — А это… — Он чуть нахмурился, потом на лице проступило удивление. — Человек?.. О! Белый муж Андрей! — Взгляд его чуть потеплел, что стало для меня сюрпризом. — Чем обязан?

— Мы сюда по поводу твоего посвященного Мишеля Аню, — сразу приступила к делу Любовь. — Вот, Андрей за него просит. Говорит, надо позволить ему групповой брак. Двух женщин, и чтобы обе были законными женами в наших глазах. Мол, большая любовь, все дела.

— Я в курсе этой ситуации, — спокойно проговорил бог Света. — Такие искусы часто преследуют моих адептов. Способность найти из них этичный выход — одна из проверок на прочность и дополнительная закалка для духа. Переписывать правила ради каждой неоднозначной ситуации — пустая затея.

— Это замечательный довод, — сказал я. — Но есть два нюанса. Первый. Вся эта ситуация изначально случилась из-за вас, бог Света. Не из-за самого Мишеля.

— Из-за меня? — приподняв брови, переспросил юноша. — С чего бы это? Я не заведую сердечными делами.

— Ему навязали руку принцессы из-за того, что он принял ваш квест. Причем награда изначально была оговорена совсем иная — но правила изменили по ходу дела. А вы не вступились за своего адепта. У него был выбор — либо оставить службу вам, либо принять новые условия игры. А вы сами знаете, как высоко он ставит долг! Изначально он не любил Хелену Хемпстед, знать о ней не знал. Он любил только Кэтрин Грэйвз, и именно с ней мечтал прожить всю жизнь. Так или иначе. Даже готов был пожертвовать ради нее домом и семьей, о которых мечтал.

Бог Света снова нахмурился, но промолчал. Я же продолжал:

— А во-вторых, ситуация сейчас очень тревожная. Похоже, идет попытка захвата вашего мира представителями мира Синдикатов! И Мишель Аню — в эпицентре этой борьбы, на переднем крае! Ему важна каждая унция поддержки — а у него часть мыслей занята бардаком в личной жизни! Но если Кэтрин тоже станет его женой, он сможет наконец-то вздохнуть спокойно на этот счет…

— А что вы, собственно, от меня хотите? — перебил меня бог Света. — Я уже сказал, я не занимаюсь сердечными делами! Это прерогатива Любви!

Мне показалось, или в его голосе действительно послышались подростковые сконфуженные нотки?

— Любовь не возражает, нам нужно только ваше согласие, чтобы вы не перестали так же хорошо поддерживать Мишеля, как до сих пор…

— Если он не обманывает, не лжет, не нарушает клятвы, не бросает подзащитных в беде и вообще не изменяет нашим общим принципам, то с какой стати мне отзывать поддержку? — почти сердито, но явно маскируя некоторое смущение, произнес бог Света. — А насчет женщин или мужчин, в общем, взаимоотношений полов — это дело Любви, не мое! Мы для чего их с богиней Раздора сюда вызывали? Чтобы они на нас свои обязанности скидывали?

Любовь хмыкнула.

— Вот как заговорил… Ну смотри, ты обещал! Если что, у меня свидетель есть.

— Я всегда так говорил, просто некоторые обожают читать между строк то, чего там нет, — пробурчал бог Света. — А теперь идите отсюда, у меня не так уж много времени на чтение, чтобы заниматься чужими проблемами!

Тут же среднерусский пейзаж мигнул и пропал — мы с Любовью вновь оказались на террасе с видом на море. Только на сей раз не одни. В одном из ротанговых кресел сидел Кузнец, только не со стаканом газировки, а с чашкой чая в руке.

— Привет, Андрей! — приветливо сказал он, слегка щурясь против солнца. — Очень удачно, что застал тебя! Давно хотел с тобой кое-что обсудить, да случая не было… Любовь, вы закончили?

— Вроде да, — сказала Любовь. — Андрей и мертвого уболтает.

— Уже уболтал, — фыркнул Кузнец. — Даже замуж за себя выйти уговорил. Дважды. Присаживайся, Андрей.

Я послушно уселся во второе кресло, огляделся, гадая, куда денется Любовь — но она попросту исчезла, как не было. Мы с Кузнецом остались вдвоем.

— Ты хотел поговорить со мной о Ханне и Рагне? — уточнил я. — О разрешении их ситуации?

— Да нет, что об этом разговаривать, — Кузнец отпил еще чаю. — Ты молодец, разрешил все в наилучшем виде… Я говорил, что буду должен, но на самом деле я тебе долг уже отдал. Правда, не могу сказать, когда и как.

— Вселение души в тело для Рагны? — попытался угадать я. — Это ведь ты помог? Я читал, что такое почти невозможно, нужно очень точно подгадать — а мы прибыли все-таки поздновато.

— Надо же! — с довольной интонацией удивился Кузнец. — Догадался! Что ж, моя совесть чиста, я тебе не подсказывал… Да, все так. Но это не столько моя заслуга, сколько более высших сил. Ты молодец, бескорыстно бросился помогать женщине с ребенком, несмотря на усталость и собственные беды. Вот и успел почти вовремя. Я только чуть-чуть… придержал кое-что.

— Ясно, — покачал я головой. — А… вот что я давно хотел спросить. Насчет бога Воды? Это что такое было?

— Вот по этому поводу я и хотел с тобой поговорить! — Кузнец улыбнулся в усы. — Был уверен, что не вытерпишь и сам прибежишь к Любви, просить, чтобы устроила вам встречу… А ты молодец, не стал приставать с расспросами.

— Я думал, мне не по чину в это лезть, — честно сказал я. — И что ты откажешь. А самого бога Воды беспокоить не хотел. Вдруг он все-таки мой отец и все помнит… и сердит на меня за что-то? Тогда лучше подождать и извиниться позже. Это я еще в том мире привык. Когда я накосячил, никогда нельзя лезть с извинениями под горячую руку. Надо подождать, пока успокоится.

Кузнец вздохнул.

— Ты абсолютно прав, Андрей… Одно удовольствие иметь с тобой дело! Тебе действительно не по чину в это лезть. Но ты уже неоднократно доказал свое благоразумие на деле. Например, пять лет ждал, чтобы расспросить меня по поводу инцидента с богом Воды! — он усмехнулся. — Так что, пожалуй, я перед тобой раскрою кое-какие детали внутренней кухни… Слушай.

— Весь внимание, — сказал я, чуть наклоняясь к нему через столик.

— Бог Воды — действительно твой отец, — серьезно произнес Кузнец, и я вдруг почувствовал, как у меня комок подступает к горлу. Хотя и ожидал это услышать. — Точнее, был твоим отцом в своем последнем воплощении. Но ты правильно сделал, что не стал пытаться связаться с ним через его алтари или жрецов. Видишь ли, он почти ничего не помнит.

Я согласно кивнул. Это тоже было ожидаемо, но комок в горле почему-то стал колючим.

— А мама? — тихо спросил я. — Она тоже… где-то?

— Понятия не имею, — покачал головой Кузнец. — Могу попробовать подать запрос, если обоснуешь, что тебе необходимо это знать. Но почти наверняка откажут.

— Почти наверняка, — эхом отозвался я.

— Скорее всего, ее душа прошла финальный суд и находится по факту конечного назначения, — продолжал Кузнец. — Тут такая тонкость… Видишь ли, воплощения душ не подчиняются внешней хронологии. Теоретически ты можешь даже пересечься в другом мире с собственным прошлым или будущим воплощением! Но практически шанс на это ничтожно мал. И один из миров Творца — всегда последнее воплощение перед финальным Судом, на котором наши дела взвешивают и признаются достойными или мерзкими.

— Всегда?

— Всегда. Именно поэтому в ваших истинных религиозных откровениях указано, что переселения душ не существует. Для вас его действительно нет. Многомирье — это своего рода песочница. Здесь души учатся базовым навыкам. Здесь есть четкие правила, здесь боги время от времени проявляют себя и одергивают людей, если их заносит. Миры Творца до поры до времени отданы на откуп… другим силам, — Кузнец поморщился.

— Князь мира сего изгнан будет вон… — прошептал я.

— Говорю же, приятно иметь с тобой дела! Сразу все понял. В мирах Творца каждый из нас сталкивается с итоговым испытанием, своего рода экзаменом. За нарушение правил не следует немедленной кары. Творец прямо не являет себя, в его существовании можно сомневаться. Религий множество, всякий сам выбирает путь к спасению. Наука и магия развиваются бесконтрольно, исправить перегибы или предотвратить катастрофы могут только другие люди. Ну, ты и сам знаешь.

Я кивнул.

— Ты тоже жил в мире Творца? — спросил я.

— Да. Не факт, что именно в твоем — но среди них много похожих. Я и сам не помню деталей, — сказал Кузнец. — Но для большинства богов или Кузнецов один из миров Творца был их последним воплощением. Хотя встречаются исключения. И подробностей, относящихся к конкретным этапам биографии, никто из нас не помнит. Это было бы крайне немилосердно — помнить все свои жизни разом, испытывать постоянное искушение найти своих детей или близких в других мирах — напоминаю, воплощения не синхронизированы с общим временным потоком, ты можешь встретить тех, кого потерял миллион жизней жизней назад!

— Ого! — воскликнул я. — Миллион жизней? Сколько же раз воплощается душа?

— Много, — усмехнулся Кузнец, — но всякая по-разному. На самом деле я зря назвал такое большое число, Творец не очень любит, когда мы жонглируем нулями… Это отвлекает от главного. В общем, именно поэтому очень хорошо, что ты не стал приставать к нашему богу Воды с вопросами. Есть шанс, что он вспомнил бы — или вспомнил бы частично. И страдал бы. Ты вот сразу спросил про свою мать — он бы тоже, наверное, захотел узнать, где его жена. А это… скажем так, сопряжено с еще более тяжелыми нарушениями правил. За которые предусмотрена немалая кара.

— Зачем же ты тогда вообще отправил его ко мне⁈

— Мне показалось, так будет лучше для всех. Он все-таки близко к сердцу принял твои неурядицы, хотелось дать ему возможность помочь тебе. А ты заслужил немного помучиться за свою самонадеянность с плотиной. Не мог нанять хорошего инженера, что ли? Пусть не из этого мира, из соседнего — проект такого уровня, как тебе нужен, стоил бы пятьсот-шестьсот золотых, плюс оплата за передачу письма через портал — еще пара сотен… Деньги у тебя были.

— Блин! — я хлопнул себя по лбу. — Не подумал!

— Вот-вот, — хмыкнул Кузнец. — В общем, все удачно подвернулось. Заодно дал тебе намек, откуда у тебя Проклятье взялось вообще. Хотя ты, похоже, его не понял.

— И сейчас не понимаю, — честно сказал я. — Откуда?

— В момент гибели твоего отца в вашем мире он был назначен богом у нас, — сказал Кузнец. — Что, по нашему счету, произошло пару миллиардов лет назад — но для тебя это не так важно. Для тебя важно то, что перенос души из мира Творца обратно в Многомирье создал прореху в мироздании, через которую полезли разные сущности. Они всегда только и ждут своего часа. Одна из них наградила тебя проклятьем Черного вдовца. Просто потому, что ты оказался рядом с прорехой в неподходящий момент. Так что ты изначально был связан с этим миром, Андрей. Неудивительно, что Любовь на тебя вышла. Хотя и сама не поняла, что именно привлекло ее внимание.

— Ясно… — пробормотал я. Раньше эта информация меня поразила бы, но сейчас я уже ничего особенного не испытал, ошарашенный другими открытиями. — А… что потом? Для вас, богов?

Кузнец сразу понял, что я имею в виду.

— Страшный суд, как и для всех, — пожал плечами он. — Раньше или позже, никто этой участи не избегнет. Нам просто выдали дополнительное служение. То ли в награду, то ли в наказание, тут никто не может быть до конца уверен. Впрочем, одно часто переплетается с другим.

Посмотрев на мое лицо, он усмехнулся.

— Знаешь, по-моему, тебе на сегодня хватит. Давай уже, просыпайся. Обрадуй друга… Ну или напугай, не знаю уж.

И я проснулся.