Прибыток в доме с секретом

Глава 46. Улыбка их вечера

Таня засыпала, и сквозь сон вспоминалось ей, как Крамеш в самом начале их знакомства боялся за свои крылья, даже когда уже даже не верил, что сохранит жизнь. А ещё – как совсем недавно рассказывал, что мечтал о свободе и чуть было не натворил беды, и как Соколовский пообещал его отпустить. Пусть не сейчас, пусть когда-нибудь, когда он, Крамеш, будет к этому готов.

Все эти мысли кружили в Танином сознании, сквозь сон сплетаясь в чёрные крылья, попутный ветер и свободу, которой никогда-никогда не было у этого ворона.

Он даже толком и не знал, что это такое, постоянно утыкаясь то в жестокость и бесконечные приказы, то в прутья клетки, то в собственные ошибки, загонявшие его в угол, в край, за которым ничего хорошего нет и не предвидится.

А ему так хотелось другого – свободы полёта, это когда нет края, когда ты сам решаешь, где цель, у которой ты должен сложить крылья. Когда горизонт всегда открыт и никогда не станет стеной. Когда твой ветер гудит под крыльями и надёжно удерживает тебя. И… когда тебе всегда есть к кому и куда вернуться. Только это место тоже не край твоего мира, а его центр!

«Крамеш Бескрайнов, – улыбнулась Таня, у которой наконец-то сошёлся пазл и решилась задача. – Владимир Бескрайнов».

Иногда при утреннем свете что-то пришедшее на ум ночью показывается нелепым, глупым и вовсе ненужным. Наверное, не зря говорили, что утро вечера мудренее. Только, наверное, вчерашний вечер был тоже вполне мудрым, раз идея про фамилию Крамеша Тане не показалась неудачной.

«Ну, по крайней мере, предложу ему, а там уж пусть сам как хочет…» – решила Таня.

Правда, с изложением идеи пришлось погодить – Крамеш не показывался, а Татьяна никогда не навязывала ему своё общество – мало ли чем он занят.

Хотя, если честно, ей и без Крамеша было чем заняться перед работой – Вран искал какие-то срочнонеобходимые конспекты, паниковал, согнал с места Тишинора, притащившего свежую мяту для чая, а потом оббежал вокруг кухонного стола несколько раз:

– Я точно оставлял их здесь! – Вран тыкал пальцем в кухонный диванчик.

– А зачем? – Терентий с удивительно миролюбивым видом возлежал на подушке с другой стороны диванчика и благожелательно жмурился на утреннее солнышко.

– Чтобы завтра, то есть сегодня не забыть про них!

– Ну, не забыл? Легче тебе? – кот испытывал то приятное ощущение, которое возникает при суете, которая вас абсолютно не касается!

– Слушай, помолчи, а! – взвился Вран, схватившись за голову и взъерошив волосы на манер игл ошалевшего дикобраза. – Ну куда? Куда они могли деться?

– А они – хто? – уточнил голосок деятельной Тишуны, которая, услышав шум, прибыла уточнить, а не происходит ли тут что-то любопытненькое.

– Вопрос не в том, хто! Вопрос в том – хде! – наставительно поднял рыжую лапу Терентий, заодно полизав розовые подушечки – чисто для порядка.

– Ладно, – покладисто кивнула норушинка. – Так хто хде?

Она покосилась под диванчик, где явственно послышался шорох, но ничего не успела сказать.

– Вы меня с ума сведёте! – взвыл Вран. – Где… где мои конспекты?

– Вран, не волнуйся, ну не могли же они убежать! – Таня вышла на кухню – когда её названый брат впадал в отчаяние, о добром утре можно было забыть и надо было спасать хотя бы утро просто нормальное.

– У нас могут! У нас вообще всё может быть! Ёлки-палки, мне конец! Я опаздываю, конспектов нет… Всё…

Шорох под диваном стал уже вполне себе различим и для окружающих.

– Мураш, ну шшто ты не понимаешь! Они, это коншшпекты могут бегать, а знашшит, это не те, не то!

– Так! Не то что? – Тишинор хорошо знал способности своей самой младшей сестры переворачивать всё на белом свете вверх лапами и утверждать, что «вшшшё так и было»!

– Коншшпекты – это что, то есть не те шшшуршальные бамашки, на которые Терентий лег шшпать! – исчерпывающе объяснила Муринка, вытаскивая из-под дивана брата, волоча его за переднюю лапу. – Вот! Он видел, как кот на бамашках валялся, валялся, а потом ушуршал на них спать! – сказала Муринка.

Вран ринулся было к Терентию, но кота на подушке уже не было, а вот под ней действительно лежала пачка бумаг, скреплённых степлером.

– Конспекты! Мои конспекты! Терентий! Ты… ты будешь бобтейлом! Приеду из института, хвост откручу! – Вран судорожно одевался, упихивая в рюкзак драгоценные бумаги, нырнул руками в рюкзачные лямки, а потом упал на пол, вскочил с него вороном и вылетел в окно.

– Ну, так тоже можно – напрямик-то однозначно быстрее, опять же никаких тебе пробок! – флегматично отозвался Терентий, вываливаясь из-за диванчика. – А то орать, каркать на всю квартиру!

– Терёнь, так зачем же ты его бумаги прятал? – Таня спешно пила кофе, собираясь на работу.

Она видела, что в кухне нет Шушаны, а это значит – что-то происходит в клинике.

– Да я откуда знал-то, что это нужное! Ты видела вообще, как он пишет? Курица лапой – это образец каллиграфии по сравнению с иероглифами Врана! – оправдывался Терентий. – Я вообще думал, что это что-то ненужное! И что вы на меня все так смотрите? Я – кот! Мне вообще позволительно не уметь читать!

– Но ты же умеешь! – напомнила ему Таня.

– Но не обязан, – парировал Терентий. – А на меня все уже насыпались, разбудили, обругали, угрожали… Уйду я от вас, раз вы такие!

– Терёнь, ну как мы без тебя-то? – Таня точно знала, что, даже живя с обычными кошками, иногда возникает ощущение, что ходишь по тонкому льду, а уж с говорящими-то и подавно! – Не сердись, мы не нарочно!

– Вы – может быть… Я пока не решил. А вот этот черноклювый авиатор – точно специально меня расстроил!

Таня с удовольствием бы ещё послушала высказывания кота, но уже опаздывала, так что пришлось поторапливаться – поспешить одеваться, оставив Тишинора внимать разглагольствованиям болтуна.

За ней в комнату просочились норушата – вести Мышку на прогулку по междустенным переходам, причём Муринка тихо, но вполне отчётливо бормотала себе под нос, что коты, которые просто коты, это ещё ничего, а вот коты, у которых в голове тру-ля-ля – это сплошной цвырьк!

– Муриночка, а что такое «цвырьк»? – не выдержала Таня.

– Это она по телевизору у мальчишки из соседней квартиры цирк увидала, вот и подхватила слово! – объяснила Тишуна за младшую сестру.

Таня, только уже подбежав к клинике, сообразила, что «мальчишка из соседней квартиры» – это сын Ларисы, которая не так давно так старательно искала своё счастье, что едва его не лишилась.

«Неужели она его всё-таки забрала от родителей и вернула домой? – думала Таня. – Надо у Шушаны узнать».

***

Поговорить с норушью удалось только вечером – сначала к Тане чуть не с криками о помощи кинулась женщина, у которой кот вылетел из окна и прилично расшибся. Им, пока Тани не было, и занималась Шушана, незаметно прячась в тёмном углу за ножкой банкетки.

Когда Татьяна торопливо заскочила в свой кабинет, норушь спешно передала всё, что выяснила о котовом самочувствии, прилично облегчив Тане работу.

– Какое счастье, что я о вас осенью узнала! – всхлипывала клиентка, получив обратно переноску с летуном. – Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы не вы!

– Ему, конечно, сейчас повезло, но, пожалуйста, поставьте сетки! – уговаривала её Таня.

– Да стоят же у нас! Есть москитные сетки, и одна вывалилась вместе с котом! Прямо сетка прорвалась и выпала.

– Понятное дело… Это потому, что москитные не рассчитаны на прыжок кота приличных размеров. Сами понимаете, мухи и комары у нас, к счастью, размерчиком поменьше. А для безопасности котов лучше ставить сетки «антикошка». Честное слово, дешевле обойдётся!

– Да уж не то слово! – согласно кивала клиента, унося кота к стойке администратора, где её ожидал счёт клиники.

«Ну, может, так нагляднее будет, – вздохнула Таня, которая точно-преточно говорила этой самой даме о том, что на окна надо ставить "антикошку" – ещё когда осенью лечила сорванный о москитную сетку кошачий коготь. – Хорошо, что обошлось!»

Правда, передышка для размышлений была недолгой, дальше сплошным плотным потоком шли клиенты с животными, да так, что к вечеру Таня напоминала сама себе нечто амёбообразное…

«Вот сейчас дойду домой, вползу на второй этаж, переоденусь… Может, даже душ приму сразу. А потом – чай с мятой. Тишинор точно приносил, я помню!» – бормотала себе под нос Таня, причём процесс вползания на второй этаж представлялся ей исключительно долгим и трудным.

Но уже пролетело над ней что-то маленькое, лёгкое и беззвучное, и…

– Ой, мамочки… это как? – пискнула Таня, обнаружив, что ощущает себя абсолютно невесомой, ступени лестницы проплывают под ногами как-то далековато, а сбоку над плечом виднеется очень знакомое оперение.

«Сова? Да как же это? – изумилась Таня, машинально припомнив, что говорил Соколовский о присказочных совах. – Она же может нести большой вес без малейших усилий! Ну ничего себе!»

– Ну как? – гордая собой Шушана поджидала Таню в дверях квартиры. – Соволифт! А что? Подъезд-то, можно сказать, полностью наш, никто посторонний в него не войдёт, тут на первом этаже две твои квартиры и сверху твоя и Крыланина, так что можем хоть каждый день тебя так переносить!

– Потрясающе! – выдохнула Таня, решив, что часто сову эксплуатировать не будет – так и облениться можно! Но вот в такие «усталые» дни это очень даже приятно!

В квартире было как-то подозрительно тихо.

– А где все? – удивилась Таня, выйдя из душа.

– У Врана сегодня после института подработка – программу для Соколовского делает. Так что он ещё не вернулся, а Терентий прячется.

– Я не прячусь, а совершаю тактический камуфляж в целях личной безопасности! – сообщил Танин плед из приоткрытого шкафа.

– Короче, он близко к сердцу воспринял угрозу Врана, тем более что опять сидел на его подоконнике и чуть не свалил донну Розу – ну, мы так Врановский цветок прозвали! – доложила Тишуна.

– Да, цветок поймал Мурашик, – вклинилась Мурина. – А я с него шершшшть собрала рыжую-прерыжую. Но кот вшшё равно боишшшя!

– Я не боюсь, а просто тут отдыхаю! Мне приятно в уютностях и закрытостях. Жаль, засовчика тут нет или замка… – вздыхал плед.

Шушану затеребили норушата, которые соскучились и хотели знать, чем она весь день занималась, одновременно напоминая, что её на чердаке ждёт Тишинор.

Короче, так и вышло, что, когда Таня вошла в кухню, там обнаружился один Крамеш, привычно сидящий в своём любимом углу.

– Привет! Ужинать будешь? – Таня заглянула в холодильник и покосилась на ворона, переступающего лапами.

– Прривет! Буду, – кивнул он.

– Каша с мясом? Или творог с натёртой морковью?

– Что дашь, то и пойдёт! – вообще-то он и сам мог себе приготовить, но почему-то у Тани всё было вкуснее.

– Я тут подумала про твою фамилию… – начала Таня, выставив перед вороном еду. – Можно просто Воронов… – она не решилась назвать сразу тот самый удачный, с её точки зрения, вариант.

Крамеш мотнул головой.

– У нас Ворроновых морре!

– А Ширококрылов?

– Во-первых, есть такой ррод, а во-вторррых – засмеют. Я не самый кррупный, – он расправил крыло, глубокомысленно его осмотрел, а потом убрал, сделав такой жест, словно пожимает плечами.

– Хорошо, а может… Бескрайнов?

Крамеш поднял голову, словно прислушиваясь к звучанию, а потом серьёзно спросил:

– Почему?

– Потому что бескрайность – это когда ничего не сдерживает движение.

– Нет ррешёток, клетки… – тихо, почти про себя выдохнул Крамеш.

– Нет ничего подобного! Есть твоя воля, твой выбор, твой ответ… – кивнула Таня.

– Тогда я возьму эту фамилию! – очень решительно заявил Крамеш. – Она прравильная! И звучит по-нашему, и полётная! И… ворроницы не засмеют.

Таня вовремя вернула на лицо очень серьёзное выражение и покивала головой, а потом осторожно уточнила, какие именно фамилии засмеивают?

– Не вррановые. Ну, Грречикин, напрример – был такой чудак, он взял себе фамилию по еде, которрую любил. Прришлось менять – с ним ни одна не собирралась даже знакомиться.

Таня про себя порадовалась, что вчера этого не знала, точно бы ночь не спала, всё голову бы ломала, не сочтут ли её предложение смешным.

Воодушевлённый Крамеш и поесть успел, и много чего рассказать – он вообще-то редко бывал разговорчивым, поэтому Таня узнала много нового.

Потом домой пришёл жутко уставший, но довольный Вран и тоже сел ужинать, а потом спохватился:

– А где это рыжее чудовище?

– Какое ещё чудовище? – удивился Крамеш.

– Да это ты пррропустил, как Террентий мне чуть весь день насмаррку не пустил. Я ему пообещал хвост того… укорротить!

– Вот! И после этого он ещё удивляется, где я! – выдал Танин плед, приползший на кухню. – Подумать только, с кем мне приходится жить!

– Наверное, с семьёй? – рассмеялась Таня. – Терёнь, давай выбирайся и иди ужинать!

– А котик наш донну Розу того… обшершштил! Она вшшя влюблённая во Врана, но такая рыыыжая была! – голосок Муринки сорвал Врана с места и толкнул на путь котопогони…

– Как у вас тут весело-то! – голос Соколовского, благополучно вернувшегося из своей поездки, спас и хвост Терентия, и Крамеша, который едва-едва не рухнул с холодильника, так веселился.

– И чего у нас такие гуси довольные, кстати? – осведомилось начальство, попросив кофе. – Так, а что нового? А ГЛОБАЛЬНО нового? А почему Крамеш выглядит как начищенный воронёный самовар? Танечка, вы ему что, фамилию придумали? Ну, я так и знал! Так, не понял, а что, эта самая Врановская растюшка опять мутировала и стала покрываться шерстью? Аааа, Терентий на неё сел? Батюшки, ну до чего же тут всё этак… с огоньком. А где Рууха? Отправила Лёлика с лисичкой и с побегайцем в тайгу, а сама управляющего проверяет? Слушайте, а какое сегодня число?

– А что? – удивилась Таня, вручая Соколовскому чашку кофе.

– Да у вас тут столько всего случилось, что я прямо за вами не успеваю! Надо исправляться! Кстати, могу прямо сегодня и начать – Танечка, а что вы думаете о небольшой такой командировочке?

Весенний вечер заглядывал в окно кухни и улыбался – нет, кто-то мог бы подумать, что это просто в окне стекло неровное, и именно поэтому полоска света от проезжающих машин так изгибается и подрагивает, но мы-то с вами понимаем, что в норушном доме неровных стёкол не бывает!

А улыбался вечер просто потому, что ему нравилось подглядывать в это окно – тут даже если шумят, то не со зла, зато мирятся от души, если угощают – то от чистого сердца, досыта, если приглашают в гости, то щедро, а если уж в командировку зовут, то совсем не просто так, а интересно!

Но это уже совсем другая история.

Конец книги.