Прибыток в доме с секретом

Глава 34. Самая-самая мечта

Таня быстро поняла, что никаких повреждений у Крамеша нет – достаточно было просто посмотреть, как он двигается, что в людском виде, что в истинном.

Нет, она всё-таки уточнила, как ворон себя чувствует, заслужила изумлённый взгляд, скупое «всё нормально», но вроде Крамеш не обиделся.

«И зачем Соколовский велел его осмотреть? Намекнул, что с ним поговорить надо? – сообразила она. – Но нужно ли это самому Крамешу?»

Она пожала плечами – тут ведь как? Лезть с разговорами, пусть даже с наилучшими побуждениями, если собеседник к этому не расположен – только хуже сделать.

Вот Таня и не лезла, да только заметила, что Крамеш с утра спустился с чердака и то и дело заглядывает в кухню, а потом как бы случайно прохаживается по коридору мимо её комнаты, цокая когтями по полу.

«Забавно, кстати, – подумала Татьяна. – Идёт ворон, а звук – словно пёс топает».

Но, разумеется, ничего подобного вслух произносить не стала, а вышла из комнаты и, сделав вид, что очень мечтает о чае, отправилась на кухню. Причём не просто так, а предусмотрительно не позвав с собой сладко дремлющего на её подушке Терентия.

«Явно ему не захочется общаться при свидетелях!» – рассудила Таня.

Ожидаемо знакомый цокот раздался уже по направлению к кухне, и Крамеш заглянул в помещение, прищурился, а потом взлетел на спинку свободного стула и сделал вид, что это он просто поесть зашёл…

– Ты голодный? Что-нибудь будешь? – уточнила Таня.

– Что-нибудь? А поконкрретнее? Что есть в наличии? – уточнил ворон.

Татьяна огласила список, а потом отвернулась к холодильнику, чтобы достать выбранное Крамешем блюдо.

– Да ты не паррься, я не сильно есть хочу… это я так… за компанию, – неловко признался он. – Я это… поговоррить хотел. Ты знаешь, что я тут Вррана сильно напугал?

– Нет. А что он сделал?

Если бы в птичьем виде можно было улыбаться, Крамеш бы расплылся в довольной улыбке – его чрезвычайно порадовало осознание того факта, что Таня не стала его допрашивать, как он мог, как смел, и вообще, гад он вороний, а наоборот, сходу приняла позицию – раз напугал, то для дела, по важной надобности.

Тут и поговорить можно… Вот он и начал рассказывать.

– Врран беспечен и ррасслаблен, а у нас, по крайней мере сейчас, так нельзя! Ни ему, ни тебе!

– Расскажи поподробнее! – Таня подвинула Крамешу тарелку, но он не обратил на еду никакого внимания – важнее было поговорить.

Рассказал и о том, как притворился, что собирается сдать Врана, и про то, что тот под ударом, а раз он, то и Таня – как рычаг влияния на него. А потом и остальное объяснил. Говорил и волновался – поймёт ли она, правильно ли оценит?

Татьяна слушала внимательно и всё больше и больше мрачнела. Да, она почти с самого начала понимала, что вряд ли Крамешу было просто жить, но, чтобы было всё настолько плохо…

– Ты был абсолютно прав, что его напугал, – сказала она наконец. – И спасибо, что мне всё это рассказал. Действительно, лучше чётко понимать, с чем можно столкнуться.

– Наверрное, можно было как-то прравильнее, но я не знал как, – Крамеш по-настоящему обрадовался, что Таня его и не думала ругать за то, что он выбрал такой способ донесения информации до её названого брата. – Да и потом, он же по-настоящему не постррадал! – дополнил он.

– А ты… ты сам-то как? Ты же с теми четырьмя справился, а потом ещё к родовому дому летал…

– А что я? Они меня и коснуться не смогли. Да и те из нарружной дедовской охрраны тоже, я прросто их отпустил к их семьям.

– Нет, я понимаю, что ты сейчас не ранен, но пережить всё это… – Таня неосознанно потёрла плечи, словно замёрзла и пыталась согреться.

– Да ладно, я уже прривык, – Крамеш взъерошил перья и сгорбился.

– Ну да, ну да. Привык он, – вздохнула Таня, а потом взяла, да и погладила ворона – просто пожалела.

Крамеш активно делал вид, что ничего такого не происходит, а сам незаметными шажочками переступал по спинке стула поближе – чтобы гладить было удобнее, а Таня, в свою очередь, перебирала иссиня-чёрные перья на шее и на спине между крыльями, словно это было в порядке вещей. Ну, а что? Врана-то она так иногда гладит, когда он совсем-совсем устаёт и приземляется рядом, неловко сложив крылья и приваливаясь к спинке дивана.

«Так, а это что? – Таня ощутила под пальцами длинные борозды старых, заживших шрамов и призадумалась. Хорошо ещё, вслух не спросила да движения руки не остановила, с опозданием сообразив, что именно обнаружила. – Это же… это ж он рассказывал, что его сильно наказали, а потом ещё и ещё, когда он в доме деда порвал записи об их ритуалах. Да чем же так можно? Кнутом, что ли, плёткой? Длинные параллельные полосы по спине… А потом его ещё на три года в клетку посадить? Ошалеть какие любящие и заботливые родственники! Как жаль, что у его отца не вышло освободить сына!» – Таня от души жалела ворона, не подозревая, что он это не просто чувствует, а только из-за этого ощущения и продолжает говорить.

– Знаешь, а я ему завидую! – сказал Крамеш, не открывая глаз – видимо, так ему проще было разговаривать.

– Кому? – удивилась Таня.

– Вррану. Да, его в семье тоже не любили, но сейчас-то он нашёл себе всё, что ему было нужно! А у меня рродные…

– Да какие же это родные? – Татьяна недоумённо пожала плечами. – Это так… родственники. Понимаешь, мы же не виноваты в том, что у нас с кем-то общая кровь, общие предки, частично схожий генетический код. Это не делает нас ни семьёй, ни тем более родными. Родственниками – да. Только родственники бывают такими, которых никогда в жизни и не видишь и, более того, ничуть от этого не расстраиваешься.

– Ну… логично, наверрное, – с сомнением согласился Крамеш, так и держа глаза закрытыми. – Прравда, я так никогда не думал.

– А ты попробуй, – предложила Таня. – А про то, что нужно… Что нужно именно тебе? Ну, чего бы ты хотел?

Крамеш задумался, встряхнул крылья, подсобрал их, прошуршав жёсткими маховыми перьями.

– Чтобы хоть где-то прринимали таким, какой я есть, чтобы… был нужен. Любым нужен. С дарром, без него. Любым. Чтобы возврращаться куда-то и знать, что меня там ждут, – последние слова он сказал так тихо, что Таня едва расслышала.

– Так ты и нужен любым, и, если честно, мне абсолютно всё равно, есть у тебя дар или нет. Я всё равно о тебе волнуюсь. Хотя… когда вспоминаю, что у тебя есть морок, то волнуюсь чуть меньше, но ненамного, если честно, – задумчиво ответила Таня, покосившись на окно, – уж она-то хорошо знала, сколько всего может случиться с птицами.

А когда она перевела взгляд с веток за окном на собеседника, то удивилась – Крамеш мало того, что глаза открыл, он натурально уставился на неё, изумлённо склонив голову на бок.

– Что? Я что-то не то сказала? – смутилась Таня.

– Ты это серрьёзно сейчас? – Крамеш даже осип слегка.

– Конечно. А что не так?

– Да ты мне лучший подаррок сделала и так ничего и не поняла! – он хлопнул крыльями, распахнув их во всю немалую ширину. – Рррастяпа ты всё-таки! – ворчливо заявил он, явно скрывая волнение.

– Ну и растяпа… а что? – Таня пожала плечами. – Какая есть.

– Слушай, я тебе очень пррошу! В ближайшее врремя вообще никуда не выходи, поняла? Дома сиди! – Крамеш потянулся вперёд, приблизив клюв к Таниному лицу. – Врран Врраном, но мною тоже можно упрравлять, если тебя захватить. Поняла?

Таня в этот момент поняла только то, что лучше ничего не говорить, а просто кивнуть. А что? Кивок очень даже знак согласия!

– Вот и хоррошо! – Крамеш осмотрел её сначала одним глазом, а потом повернул голову и продолжил уже другим, явно подозревая её в легкомыслии и неправильном отношении к серьёзным вещам. – А то знаю я тебя! Рраслабишься, помчишься куда-то, а я? А мне как думать, что ты можешь оказаться у них?

Скрип, донёсшийся из угла, где отродясь ничего не скрипело, заставил Крамеша отшатнуться от Татьяны и независимо почесать лапой клюв. Так что, когда из угла очень неспешно и степенно вышла Шушана, он уже изображал из себя абсолютно равнодушного к окружающему ворона, слегка интересующегося только содержимым своей тарелки.

– Там Соколовский хочет пообщаться с Крамешем и тебя тоже приглашает! – сообщила норушь, старательно не глядя на ворона. Уж кто-кто, а она нередко наблюдала за ним на его чердаке. Видела, каким он иногда бывает, в какой тоске замирает, глядя в одну точку, и как просыпается от кошмаров.

Когда такому существу удаётся найти кого-то, кому он по-настоящему нужен, и не просто зачем-то, а как мечталось – любым, то смущать его своим любопытством уж точно неуместно!

Крамеш полетел первым, машинально прислушиваясь к шагам, которые раздавались за ним – он и раньше частенько прислушивался к тому, как и куда Таня идёт. Наверное, потому что никак не удавалось забыть, как она его пожалела в тот самый первый раз, прикрыв ладонью голову ободранного и облезлого ворона и тем самым спасая его и защищая разом от всего. А теперь к этому прибавилось ещё и исполнение его самой важной мечты…

«Да я от них мокррого места не оставлю, если только попрробуют! – подумал он о род… родственниках – права Татьяна, никакие они ему не родные! – Она ж такая доверрчивая, рррастяпистая! Непрременно влезет куда-то и попадётся! Поррву!»

Именно поэтому в результате этих недолгих, но крайне продуктивных размышлений в кабинет Соколовского влетел… влетело что-то сильно напоминающее мифическую гарпию.

– Крамеш, ты ли это? – лениво уточнил Филипп, который даже голову склонил на бок, оценив внешний вид ворона – горящие красным светом глаза, хищно раскрытый клюв, отливающий неприятным металлическим блеском, распушённые перья, сделавшие его раза в три крупнее. – А если ты, то кто тебя по дороге сюда укусил, что ты так взбеленился?

– Никто! – фыркнул Крамеш, приземлившись на ковёр, который от него уполз бы с перепугу, если бы мог.

Поднялся он уже человеком, но настолько воинственно настроенным, что Соколовский даже почти решил, что его помощник учуял запах сестры. Но тут в кабинет вошла Таня, и Крамеш моментально успокоился.

«Реакция интересная, – анализировал Соколовский, пока Вран рассказывал, как отправился в институт в сопровождении Лелланда. – Насколько я понимаю, у него включился инстинкт защиты. Типа "растерзаю всех, кто косо посмотрит". Вот и хорошо! Оно и понятно – поговорили… Таня, добрая душа, само собой, его пожалела, а то и сказала что-то правильное. У людей такое иногда бывает – чаще всего не понимают, какой силой обладают их слова, а используют их как надо!»

То, что разговор произошёл очень вовремя, подтвердила и реакция Крамеша на новости:

– Что? Тут Кррания? Какого… какого она тут делает? – начал расспрашивать он. – Хотела опоить Вррана и натрравить его на меня и Кррылану? Что? Захватить или погубить Татьяну?

Смотреть на него уже было страшновато, но Соколовский и не такое видел.

– Крамеш, стоять! С сестрой поговоришь позже, а сейчас она обесточена Лёликом. Ты же помнишь, что он у нас лис талантливый? А ты… ты вернись!

Окрик остановил ворона уже в коридоре, пришлось возвратиться и мрачно уставиться на Сокола.

– Я хотел бы поговорить с Крамешем наедине! – Филипп прекрасно понимал, что большинству присутствующих все детали уже известны, но рассказывать ворону о его отце при всех он попросту не мог.

Правда, было одно исключение…

– Татьяна, останьтесь, пожалуйста, – попросил Соколовский.

Таня недоумённо оглянулась, но вопросы задавать не стала, а просто вернулась и уселась в указанное начальством кресло.

– Крамеш, твоя сестра… она долгое время подслушивала все разговоры деда. Использовала выломанную доску…

– Над его кабинетом? – подсказал Крамеш. – Да, это я сделал, когда-то отломал часть доски, из-под неё достал почти весь утеплитель, так, только сверху чуть оставил для видимости. Мне надо было… слышать…

– Я понимаю, – максимально мягко сказал Соколовский, и тут Крамеш понял, что если Сокол так с ним разговаривает, то сейчас будет что-то очень плохое.

И он понял, что не ошибся, когда услышал, что именно хотел ему сказать Сокол:

– Так вот, твоя сестра долгое время слушала беседы и выяснила, что твой отец… Он женился на твоей матери не потому, что его заставили, и оставался в роду Верхолётных не оттого, что его удерживали, а чтобы предоставить своему роду птенца с даром морока.

– Не веррю! – моментально среагировал Крамеш. – Она вррёт!

– Она не может врать, ты же понимаешь, – Соколовский вздохнул. – Под мороком невозможно скрывать правду, когда спрашивают.

– Тогда… тогда дед вррал! Может, он знал, что она его подслушивает! – решительно заявил Крамеш и вдруг замер на месте, а потом хрипло проговорил: – Знал… погодите… так они знали? То есть отец уже был под воздействием и им сказал всё, что ему прриказали!

Крамеш и так в людском виде не мог похвастаться здоровым цветом лица, а сейчас и вовсе резко побледнел, так что Таня испуганно встала и подошла к нему.

– Крамеш, что?

– Я понял. Наконец-то я всё понял… Я же к ним пррилетал! К отцовской семье пррилетал, когда выррвался от деда! Я пррилетел в отцовский рррод, – медленно проговорил ворон, у него перехватило дыхание, но он упрямо продолжил: – Но они… они меня срразу пррогнали пррочь, даже на ночь не оставили! Сказали, что отец им прро меня пррокарркал всю настоящую прравду, и я им уже не нужен! А я-то никак не мог понять, что именно отец мог им такого сказать? Он же сам мечтал меня высвободить от деда, чтобы я жил в его рродной семье. А вот оно что, оказывается! Я-то нужен им был только с морроком! Ну, конечно! Как только я улетел, дед велел отцу им сообщить, что у меня на самом деле дарр так и не прроявился, чтобы они меня у себя не оставили.

Соколовский отвёл глаза. Ну что тут можно было сказать? Ничего страшного? Но это же отчаянно страшно, когда всё то, во что ты верил из последних сил, оказалось враньём. Когда тот, ради кого ты полетел бы в самую опасную для себя точку, изначально рассматривал тебя только как носителя особых качеств, полезных для своей настоящей семьи.

Тишину нарушила Татьяна.

– Крамеш! Крамеш! Посмотри на меня! Не думай сейчас об этом! Просто помни, что есть место, где тебя всегда ждут любым. С даром, без него, красавцем или нет, здоровым или больным, усталым, вредным, да каким угодно, главное, чтобы ты был! Слышишь? – она слегка встряхнула Крамеша за плечи. – Ты меня слышишь?

– Да… слышу, – почти шёпотом ответил он, медленно осознавая, как ему повезло. Это же почти невозможное, немыслимое везение, когда ты падаешь в пропасть, не имея ни сил, ни желания раскрыть крылья, выбираться из бесконечного пике, и вдруг осознать, что тебя не просто зовут, окликают, нет! Тебя поймали и вытянули из твоего падения!