Прибыток в доме с секретом

Глава 27. То, чего точно не может быть

Смешной, надутый и полный собственного достоинства норушь строго посмотрел на сестру.

– Шушана, нам надо поговорить наедине!

– Зачем? – беззаботно отмахнулась Шушана.

– Затем, что ты заигралась. Нет, я всё понимаю, у тебя эта… как её? Эйфория! Вот.

Шушанес любил смотреть телевизор и частенько пропадал в углах квартир, откуда можно было увидеть экраны этих устройств. Если уж совсем честно, в исконных землях ему сильно не хватало этого времяпрепровождения. Умные слова, которыми он так любил козырять, тоже были оттуда.

Он покосился на сестру, пытаясь понять, впечатлилась ли она его эрудицией, но Шушана легкомысленно пофыркивала в усы, и это было последней каплей, переполнившей чашу норушно-братского терпения.

– Глупышка! Мы же хотим тебя уберечь! Мы просто не знаем, останутся ли дальше доступными тайные переходы – ну, было же уже время, когда они не срабатывали! А если такое снова будет? И как мы сможем тебя забрать?

– А зачем меня забирать? – Шушана упрямо мотнула головой.

– Да затем, что всё это временно! Ну ладно, хорошо, нашла ты свою Таню, молодец! Но… но люди живут меньше норушей, а если её дети и внуки будут такими, как потомки нашей прошлой хозяйки? Что тогда будет? Стены снова будут сужаться, а междустенье перестанет тебя слушаться. И добраться до нас ты не сможешь – тайный переход не открывается одному норушу, ты знаешь… И даже попроситься в большую семью ты уже не сумеешь – коридоры между дальними домами, если ты забыла, открываются, только если это делает сильная и многочисленная семья. И ты… ты останешься совсем одна. Как мышка в крохотной норке.

Шушанес любил свою сестру. Да, за этим округлым уютным пузцом, за занудством и умными фразами, за страстью быть во всём и всегда правым, за всем этим всегда скрывалась привязанность к махонькой и нежной Шушаночка, которую он любил настолько, что даже самые вкусные лакомства отрывал от своей гурманской натуры и приносил ей. Приносил тайно, чтобы никто не видел и не заподозрил его в такой сентиментальности, совершенно не подходящей солидному уже старше-норушному брату.

У них и секреты общие были, и в догонялки они играли, топая по чердаку, как небольшие, но очень шумные кони. И вот такую сестру, пусть даже выросшую и самостоятельную до невозможности, надо бросить на… на вечную тоску и холод? Нет! Он должен ей всё объяснить.

– Шушуня, – ввернулось на язык детское прозвище упрямицы. – Шушунь, ну ты же должна понимать, что они, – норушь кивнул на присутствующих и продолжил: – Они – это прекрасно, конечно. И тебе сейчас весело и легко, но что же будет дальше? Пора уже взрослеть и думать о себе, а не только о доме и ком-то ещё! С нами ты будешь иметь выбор – хочешь, живи в семье, а хочешь – выбирай норуша. Да мы и взять кого-то для тебя сможем, если ты не захочешь отделяться от нас. Честное слово, я сам, собственнолапно буду расширять тебе ходы и увеличивать междустенье для тебя и твоей семьи, только бы она была, понимаешь? Мы же не выживаем поодиночке… Если бы ты была норушем, было бы проще – норушинку ещё можно уговорить прийти в новый для неё дом, а норушь-одиночка, готовый поселиться в доме будущей супруги… ну, это такая редкость, такая…

Шушана слушала его и думала, что она вообще-то очень счастливая! Очень! Да никогда не будет она одиночкой, просто потому что её семья и помнит её, и любит, и заботится. Пусть даже они в исконных землях, а она тут.

«Бедный мой Шушунчик. Толстый, уютный, славный зануда, который так любил телевизор, мороженое и шоколадки. Даже фольгу от шоколадок – она пахнет вкусно. Надо Таню попросить, чтобы она для него конфет купила, а ещё мармелад. Наверное, там нет ни того, ни другого. Заботливый и обожающий комфорт норушь, который отправился через узкие и сложные тайные переходы выручать меня».

Шушана шагнула к брату, замолчавшему на миг, только чтобы дыхание перевести, и обняла его.

Правда, ей тут же захотелось вернуться к первоначальному плану и слегка его укусить, потому что Шушанес тут же важно заявил:

– Ну вот! Я знал! Я был уверен, что если тебе КАК СЛЕДУЕТ всё объяснить, то ты согласишься пойти со мной!

– Да никуда я с тобой не пойду! – рассмеялась Шушана. – Это я просто вспомнила, что очень тебя люблю.

– Я тебя тоже, – на миг расслабился важный норушь и тут же сообразил, что именно сказала невыносимая его сестрица. – Как это не пойдёшь?

– А вот так. Зачем мне куда-то уходить, если я дома?

– Ты совсем глупая? – не выдержал Шушанес. – Это… вот это вот всё – оно временное! – упитанная лапа обрисовала неровную окружность. – Ты… ты останешься без никого!

– А мы? Мы што, ниххто? – прозвучал чрезвычайно сердитый писк.

Шушанес развернулся прыжком в воздухе, отчего зрители, которые понятия не имели, что вот это круглое и пушистое так может, начали изумлённо переглядываться.

А он уставился на… на то, чего точно-точно никак не могло быть!

– Это… это хто? – ахнул он, глядя на маленькую и очень сердитую норушонку, которая топала правой задней лапой в крайнем возмущении.

– Пушшти! Тишуна, пушти меня! – пискнула она, вырываясь из цепких лапочек норушки постарше и хватки ещё одного малыша норушного племени. – Мураш, а ты шего ко мне прилип? Пошли и шшшкажем, што мы не пошшволим Шушане быть одной! Она наша Шушана! Шшшего он пришёл и давай тут её пугашить?

– Муринка, стой! Да постой ты! Шушана сама разберётся, – вообще-то силы Тишуны были уже на исходе – она уже некоторое время сдерживала под диваном неуёмную Муринку, да ещё и лапкой рот её закрывала, а это вообще задача очень трудная!

– Рашшберётшшя, да, а рашштроится-то как! – возмущалась юркая мелочь, выворачиваясь из хватки брата-близнеца и их старшей сестры. – Да пушшшти! Я укушшу его шшша хвошшшт!

Что ни говори, а детская память никуда не девается… Вот сколько уже лет никто-никто и не покушался на укушение Шушанесова хвоста, но кто бы мог подумать, что сноровка-то никуда не делась?

Хвост стремительно убрался за спину, а сам Шушанес стал точно так, как был научен с детства – ну, чтобы соблюсти главное правило норушатных игр: «Береги хвост смолоду – он обратно не пришивается и заново не отрастается».

И только после обеспечения безопасности важной конечности Шушанес покосился на сестру.

– Шушушя, кто это? – красноречие его подвело, и вопрос пискнулся тоненьким и слабым голосом.

– Это? Это Тишуна, Муринка и Мураш! – с гордостью представила норушат очень довольная Шушана, а потом лихо укротила семейную норушетигру:

– Муриночка, не надо ему хвост кусать – понимаешь, он так часто этого заслуживал, что давно остался бы без хвоста, но мы его любим, так что пусть уж целый ходит.

– А мы его любим? – c сомнением уточнила Муринка.

– Почему это я часто этого заслуживал? – оскорблённо спросил Шушанес в один голос с норушинкой.

– Мы его ЛЮБИМ! – уверенно кивнула Шушана Мурине, а потом повернулась к брату: – Причины я тебе наедине расскажу, ладно уж, не буду выдавать твои тайны привсехно!

Нет, понятное дело, правильнее было бы сказать «прилюдно», но далеко не все собравшиеся могли считаться людьми, так что тут хочешь – не хочешь, а приходится слегка изворачиваться в определениях.

Впрочем, Шушанес и не торопился с этим разговором. Он давно был уверен что, если не нарываться на неприятности, они вполне-вполне могут устать за тобой бегать и отвалиться в процессе. Тем более что его сейчас гораздо больше интересовало, откуда у Шушаны появилось трое норушат? Понятное дело, что это не её дети – и возраст не сходится, и запах другого норушного рода.

– Шушана, ты мне объяснишь? – он и сам не ожидал, что произнесёт это таким просительным тоном.

– А что тут объяснять? Они – часть моей семьи! – Шушана шагнула к норушатам, и те тут же прилипли к ней, а непримиримая и неугомонная Муринка от души показала язык ошеломлённому Шушанесу.

– Эээ, это… это меняет дело, но… Их же можно тоже забрать с собой! – обрадовался целеустремлённый норушь. – Ну, подумай только, ты же можешь захотеть своих норушат… А с кем?

– Танечка, возьми, пожалуйста, моего упёртого брата и подсади его на подоконник. Нет, он и сам может забраться, но с его солидностью будет очень долго это делать! – попросила хитрая норушь.

А как только удивлённый Шушанес опасливо залез в сложенные лодочкой ладони Тани, Шушана что-то тихо сказала Тишуне, и та со всех лапок метнулась под диванчик.

– Ну и что мне тут делать на этом подоконнике? – ворчливо уточнил норушь.

– В окно посмотри! – велела его сестра.

– И что я там не… – Шушанес уставился на большую, красивую, усыпанную розовым цветом яблоню, которой точно-преточно никогда не было в их палисаднике! – Не видел… – машинально выдохнул поражённый норушь, судорожно вспоминая о том, как и когда переносятся на чужую норушную территорию взрослые деревья, а главное, кто может это сделать!

«Точно не… не детёныши! У них не хватит на это сил!» – дошло до Шушанеса, а когда он обернулся к сестре, чтобы уточнить, как именно появилась у них красавица-яблонька, рядом с ней стоял совсем незнакомый норушь, крупный и красивый, несмотря на худобу и неухоженную шкурку.

– Тань, лови его, а то он сейчас с подоконника сверзится! – деловито распорядилась Шушана. – Он всегда падал, как натуральный шмяк.

– Никакой я не шмяк, – слабо пропищал Шушанес, который был абсолютно не готов к такому развитию событий.

На самом-то деле, вероятность того, что Шушана сможет встретить норуша, который придёт жить к ней в дом, да ещё не какого-то там завалящего, выгнанного из рода из-за сугубой бесхозяйственности и безответственности, а настоящего – иной и не смог бы перенести своё дерево на чужую землю, равнялась нулю. Нет, даже меньше – ну не бывает таких совпадений.

«Не… не-бы-ва-ет!» – пробубнил про себя Шушанес, уже понимая, что это он так… по привычке, из-за занудности натуры.

Таня, старательно скрывая улыбку, осторожно спустила увесистого норуша на пол.

– Познакомься, это Тишинор! – Шушана элегантно указала лапкой на незнакомого норуша. – Тишин, это мой брат Шушанес, который пришёл, чтобы забрать меня в исконные земли.

Дальнейшее стало откровением для Шушанеса – этот самый Тишинор абсолютно машинально шагнул вперёд, закрывая Шушану, а потом повернул к ней голову и спросил хрипловато: – А ты сама что хочешь? Ты… решила уходить?

«Да, вот так вот! – подумала Таня, понимающе и весело переглянувшись с Руухой. – Сначала закрыть от потенциальной угрозы, а потом уточнить. Причём всё это на автомате. Да, видимо, яблонька-то не зря так прижилась, словно всегда тут росла».

Шушана тихонько фыркнула:

– Я что, похожа на безумную норушь? Куда это я должна уходить от своих близких и своего дома?

– Тогда хорошо, – Тишинор облегчённо выдохнул, чуть отступив вбок.

– Так что, мой дорогой Шушанес, ты и сам всё видишь, – Шушана встала рядом с норушем. – Никуда я не пойду, да и незачем мне, понимаешь? Я вас всех очень люблю, буду рада видеть в любое время, но сама остаюсь тут!

– Да уж оно… того… понятно… это ж того… само собой! – такой степенный, важный, упитанный и достойный норушь разом растерял все свои слова, затоптался на месте, захлопал глазами, понимая, что никак у него не выстраивается нужная, подходящая к моменту речь. – Я это… я просто очень за тебя рад! – наконец-то выдохнул он, внезапно растеряв свою солидность.

– Ну вот то-то же! А то собирайся, упаковывайся, я тебя, как чемодан, забираю! – Терентий, с превеликим любопытством наблюдавший за норушами, свесился со стола и помахал в воздухе передними лапами.

– Так, что ты забыл на столе? – прошипел Вран. – Слезь немедленно!

– Не могу! Я – кот! Мне положено быть в курсе и центре событий, – парировал кот.

– Шушана, может, вы поговорите наедине, а мы пойдём? – предложила Таня.

– А что тут говорить? – Шушана, прекрасно зная своего брата, и не собиралась давать ему возможность выступать с речами и забалтывать Тишинора. – Давай-ка лучше отпразднуем встречу, а? Шушунчик, ты как насчёт местного вкусненького?

Шушанес как раз собирался заявить, что да! Им очень надо поговорить, выяснить, так сказать, детали, обсудить норушные тонкости, и прочая, и прочая, и прочая… Но от волнения он всегда ужасно хотел есть, а многих вкусных вещей, прекрасно ему знакомых и любимых, в исконных землях, увы, не было!

В животе предательски заурчало, и он был вынужден согласиться с предложением слегка закусить…

– А я сейчас грибы принесу и зелень. Как раз уже можно – всё выросло! – сказал Тишинор, изумив собравшихся.

– А откуда у нас грибы? – уточнил Вран.

– Как откуда? Грибы – из подвалов, зелень – с чердака.

– Поганки? – подозрительно прищурился Крамеш.

– Зачем поганки? Я такие не брал… – растерялся Тишинор. – Я щепки выбирал с хорошими грибами, правильными. Которые и для норушей годятся, и для людей. А вы… вы грибы не любите?

– О как! А ведь вам, Танечка, дивно повезло! – рассмеялся Соколовский. – Это редкая штука – норушь, который управляется не только с пространством, но и с землёй. Теперь грибов у вас будет сколько угодно и в любое время года!

– Мы не шшштуки, – пискнула Муринка. – Мы просто их выращиваем, но для этого нужен дом – он даёт тепло.

– Род норушей с землехозяйством! – ахнул Шушанес, у которого аж глаза загорелись. – Это же просто замечательно! Это такая партия!

Тишинор пожал плечами, с его точки зрения, ничего такого удивительного в его умениях не было. Ну да… вырастают прямо под лапами тугие, прохладные и плотные шляпки грибов, а воздух наполняется дивным, аппетитным запахом… Да, тянутся к любому солнечному лучику сильные росточки из любых семян, которые он посадит, но это умели все норуши его семьи. Даже только-только научившиеся ходить, ещё молочные малыши уже тренировались на весёлой кудрявой петрушке.

Шушана посмеивалась в усы, она-то прекрасно помнила, как только что вставший на лапы Тишинор, страшно смущаясь и запинаясь, долго и путано уточнял, можно ли ему будет хоть немного отблагодарить её саму и Таню.

– Я видел, что она ест это… Может, и ты любишь? Я… мы все умеем выращивать всякое съедобное – грибы, зелень, даже овощи, главное, чтобы ты разрешила.

Разумеется, Шушана разрешила! Даром, что ли, она с детства мечтала о том, что в междустеньевском тайном дворике можно будет разбить огород? Даже пробовала сделать, но, увы, у неё не очень-то получалось. Ну а раз пока огороду рановато, то уж грибами и зеленью она полакомится с удовольствием!

«Даже если бы он мне не понравился сразу, я бы чисто из хозяйственных побуждений была бы рада с ним сотрудничать, – думала Шушана. – Но он же понравился! А я – ему…»

Норуши разумны и гораздо крепче стоят на своих лапках, чем многие люди. К тому же им значительно проще разобраться в своих чувствах и желаниях, так что выдумывать себе повод для сомнений, страдать по этому поводу, страдать от страданий, силой выжатых из повода… вся эта суетология на ровном месте им абсолютно не свойственна. Так что для Шушаны всё уже было очевидно, ровно так же, как и для Тишинора, который с помощью безразмерного Гудини приволок в кухню огромное количество заботливо упакованных в пакеты грибов.

– А пакеты-то зачем? – шепотом уточнил Вран у Шушаны.

– Так это ж карбыш… Ну как ты не понимаешь? Тишинор – норушь хозяйственный, а пакеты проще пересчитать, чем пошляпно сами грибы. А Гудини грибы обожает, так что «случайно» захомячит их при переноске только так! А потом – защёчные кошёлки не сильно-то гигиеничны. Мало ли что он там таскает. Вот перья, например…

Вран с некоторым опозданием сообразил, что речь и о его перьях, но возмущаться не стал – очень уж забавно и слегка алчно выглядел Шушанес, перед которым вырастала гора крепеньких и ароматных светло-коричневых королевских шампиньонов, аккуратно добываемых из пакетов.

– Угощайся! – щедро разрешил совсем не жадный Тишинор.

Соколовский вообще-то собирался по делам… но какие уж тут дела, когда праздник?

«Ну их… надоело всё», – решил Филипп, изящно перенеся встречу на другой день и красиво позволив себя уговорить на участие в застолье.

– А куда этот чудак делся? – тихо спросил Соколовский у Тани, заметив отсутствие упитанного и важного норуша.

– Помчался грибные плантации смотреть, – ответила она. – Если честно, я сама толком не знала о талантах Тишинора. Видела, что он какие-то деревяшки и щепки с собой забирал, но что это он так грибницы перевозит, мне и в голову не пришло.

– А это редкость, на самом-то деле! – сообщил ей Филипп. – Кстати, хотел у вас спросить, а как себя чувствует сова?

– Шушана перевела, что голова у неё болит уже меньше, но всё ещё сильно кружится. Будем продолжать лечение.

– Прекрасно! Я вас хотел предупредить, что в скором времени ещё кое-кого привезу! – лучезарно разулыбался Соколовский с видом человека, приготовившего какой-то грандиозный подарок.

– А этот кое-кто… он кто? – аккуратно уточнила Таня.

– Увидите.

– Вы обещали предупреждать…

– Да это существо неопасное, – расплывчато заверило её начальство.

– Не верьте ему, Танечка! – Рууха, принявшая человеческий вид, чтобы помочь Тане накрыть на стол, тонко усмехнулась. – Я-то лиса, так что чужие хитрости вижу издалека!

– Не надо преувеличивать, – ничуть не смутился Соколовский. – Я просто не знаю, когда точно удастся привезти того, о ком я говорю.

Атмосфера в кухне была самая что ни на есть приятная – громко разглагольствовал Терентий, которого время от времени удавалось заткнуть котлетой или чем-то подобным – объёмным, развлекался Соколовский, наблюдавший за Шушанесом. Норушь, разом растерявший свою занудность и важность, восторженно поедал местные деликатесы, лисы лакомились искусно и стремительно запечённой Руухой курочкой. Хрустел свежайшими грибами довольный жизнью Гудини.

И на таком празднике первый раз в полном составе присутствовала вся норушная семья. Даже непримиримую Муринку удалось уговорить сменить гнев на милость.

После еды Шушанес ещё раз посетил тайные подвалы, заскочил на чердак, где полюбовался на зелёные лужайки ароматных трав, покрутил носом, пытаясь приноровиться к запахам ветклиники, уважительно обошёл помещения гостиницы, навестил все квартиры своего родного дома, а потом вышел в палисадник – поздороваться с родными деревьями и познакомиться с яблоней.

– Ну как? – Шушана кое-где сопровождала брата, кое-где он бегал сам – например, по родному дому. Но даже в компании с сестрой он был непривычно молчалив… Что для такого вечного говоруна было удивительно.

– Ты молодец, – наконец-то выдал брат. – Ты справилась!

– И ты не будешь меня больше уговаривать? – хитро прищурилась Шушана.

– Буду, конечно… Я буду очень-очень уговаривать тебя как-нибудь навестить нас. А потом вернуться домой! Теперь-то ты можешь оставить на хозяйстве кого-то из семьи.

– Теперь могу, – согласилась сестра.

– Хороший норушь… – кивнул её брат, понимая, что для сестры это важно. Нет, не его решение или одобрение, а то, что он расскажет родным, чтобы они за неё не волновались. – Ответственный, смелый, и грибы у него вкусные, – Шушанес непроизвольно облизнулся.

– Лакомка ты! Ой, я забыла… Таня сейчас вернётся из магазина – я попросила её купить для тебя конфеты, ну и для наших всяких гостинцев. До… до нового визита хватит, а как всё сгрызёте, приходите в гости домой!

– Хорошо! Я буду рад.

Именно это он и повторил, стоя у кирпичной стены с расходящейся на ней сверкающей по краям трещиной.

– Я помогу, – вызвался Соколовский, ловко перекидав в проход многочисленные пакеты и свёрточки с гостинцами. Последним получил лёгкое ускорение чрезвычайный и полномочный посол – Шушанес.

– Судя по звукам, долетел он удачно! – довольно кивнул Соколовский, глядя на исчезающую полосу на абсолютно целой стене. – Ну что же… пожалуй, этот визит ему запомнится надолго!

– Жалко только, шшто я его так и не кушшьнула, – завершила проводы Шушанеса упрямая Муринка. – Шшто он такой важный и шшовшем неукушшаный ушёл? Чуть не забрал мою Шушану!

– Никто меня у тебя… у вас всех не заберёт, поняла? – Шушана погладила шёрстку между ушей Муринки и мимолётно переглянулась с усталым, но крайне довольным Тишинором.