Предатель крови

Глава 53. Третье испытание

На Гриффиндоре разворачивалась драма. Оказывается, Поттеру предназначалась вовсе не Грейнджер, а Чо Чанг, на которую он давно засматривался, но которая отказалась пойти с ним на бал. Ну а Грейнджер была приготовлена для Крама, недаром же они были вместе на балу! Однако болгарин проявил благородство и, сознавая, что несколько лет дружбы стоят дороже мимолетного увлечения, взял, что осталось, то есть Чанг. Мог бы, кстати, и поспорить, но делать это под водой, когда у тебя акулья голова, а собеседник не может говорить, довольно сложно. Том, думаю, справился бы, но его там уже не было… Словом, когда это вскрылось, поднялась буря, но пересчитывать очки не стали.

Ну а Миллисента сказала, что ей жаль Чо — она ведь ни с Крамом, ни с Поттером не встречалась даже, парой слов перемолвилась, и тоже угодила в озеро! Впрочем, добавила она, подумав, Грейнджер ведь нельзя было поделить пополам… Я удивился, почему нельзя было взять кого-нибудь из соучеников Крама, но потом припомнил, что он не так уж общителен, и друзей у него явно немного. В общем, неприятная вышла история…

Тем временем Том успел наведаться к Блэкам и посвятить их в свой гениальный план. Регулус согласился помочь и вскоре объявился официально. Последовала некоторая бюрократическая волокита, поскольку он считался пропавшим без вести, но даже Министерство, наведя справки и скрипнув зубами, признало, что Регулус Блэк — настоящий, ни в какой криминальной деятельности не замешан (догадываюсь, сколько он дал на лапу чиновникам в Аргентине ради такой характеристики!) и, не смотря на некоторые сомнительные факты биографии, может считаться достойным членом общества.

После этого Регулус нанес несколько официальных визитов нашему дамскому комитету и Краучу-старшему, чем окончательно убедил окружающих в своем раскаянии и приверженности режиму Министерства. Ну а затем напросился в гости к Малфоям…

О том, что там творилось, мы знали только со слов Тома, который, в свою очередь, пересказывал откровения Регулуса. Начинались они так: «Если б не ваше зелье, я бы столько не выпил…» Очевидно, Люциус Малфой тоже пользовался каким-то отрезвляющим средством, поскольку эти двое усидели не меньше пары литров вина, прежде чем перейти к более крепким напиткам.

Поймать ушлого Малфоя на слове было не так-то просто, но Регулус Блэк тоже на своем деле собаку съел, так что разжился-таки информацией, после чего мстительно приложил собутыльника Обливиэйтом, передал полубессознательное тело на попечение его супруги и отбыл, посетовав на то, что британцы совершенно утратили культуру пития, другое дело — Южная Америка!

«Это ты с немцами не пил, — сказала ему на это тетушка Мюриэль, опять же, со слов Тома, — и тем более со славянами…»

«Пил, — ответил Регулус. — Немцев в Аргентине предостаточно. Славяне тоже встречаются, так что мне есть, с кем сравнивать!»

Ну да я снова отвлекся.

Том оказался прав: чашу Хаффлпаффа Волдеморт передал на сохранение своим верным последователям, а вот куда они ее подевали… В конфискованных после ареста вещах чаши не обнаружилось, следовательно, она была надежно спрятана. Малфой предполагал, что Беллатриса Лестрейндж вряд ли бы доверила такую ценность какому-нибудь дуплу или закопала бы в саду, так что, вероятнее всего, та сейчас преспокойно стояла в семейном сейфе в «Гринготтсе». Куда уж надежней! У гоблинов поди выкради что-нибудь…

Тогда Риддл в очередной раз повстречался с лже-Грюмом в темном коридоре и поковырялся у него в мозгах. Барти Крауч-младший, как выяснилось, тоже слышал что-то о «Гринготтсе», когда общался с Лестрейнджами, стало быть, чаша с большой вероятностью находилась именно там.

— Но нам ее оттуда не выцарапать, — сказал я, выслушав все это. — В чужой сейф гоблины не допустят даже родственника.

— Знаю, я узнавал, — кивнул Том. — Иначе чашу могла бы взять миссис Малфой, как сестра, но только как наследство. Детей у Лестрейнджей нет, родители умерли, так что Нарциссе и Андромеде кое-что от старшей сестры причиталось… бы. Но пока живы хозяева, в хранилище никого не впустят. Разве что с разрешения Лестрейнджей, да они, вот незадача какая, в Азкабане!

— Только не говори, что ты намерен туда наведаться, — попросил я.

— Нет… — Риддл задумчиво покусал губу. — Я уж думал пришить их, но что толку? Как только наследство откроется, на него наложит лапу Министерство, как пить дать! Заявят, что в сейфе масса темномагических артефактов, вот и все дела, и прости-прощай, чаша! Нет, дети мои, мы поступим иначе…

— Как? — с интересом спросил Невилл.

— Внимательно ли вы изучали историю магии? — начал Том, приняв менторскую позу.

— Ты что, издеваешься? — нахмурилась Джинни.

— Нет, я абсолютно серьезен, — ответил Том и уселся на подоконник (мы снова заседали в Выручай-комнате). — Но, вижу, у вас имеются пробелы в знаниях, иначе вы были бы в курсе, как именно гоблины связаны с Хогвартсом… Ну что вы молчите? Мне вам вместо занятий по защите устроить фронтальный опрос по истории, что ли? Даже если вы дрыхли на занятиях и списывали на экзаменах, хоть что-то могли усвоить, а? Или я зря трачу на вас время?

— Том, дай подумать, — попросил я. — Ты же сосредоточиться не даешь!

— Враг тоже не даст тебе сосредоточиться.

Я проглотил ответную реплику, потому что препираться с Риддлом было себе дороже, подумал еще немного, но Невилл успел первым. Именно потому, что не давал сбить себя с мысли, не препирался, а упорно думал.

— Меч Гриффиндора сковал лучший гоблинский оружейник, — выдал он. — И вроде бы не хотел отдавать его, но раз Годрик заплатил вперед, то пришлось… А после смерти Годрика тот гоблин потребовал меч назад, верно?

— Гоблины до сих пор считают, что Гриффиндор украл меч, — припомнила и Джинни. — Кажется, по их законам вещь возвращается к мастеру, когда уплативший за работу умрет.

— Неплохой бизнес, — сказал Том, — продать дорогую вещь, а потом кокнуть покупателя. Ну, не самому, разумеется, нанять кого-то… Мало ли мастеров этого дела! Но вы правы, дети мои… Гоблины до сих пор уверены, что меч у них украли, и… Ну, что вы молчите?

— Ты что, намерен его спереть? — не выдержал я.

— Конечно, — ответил он, встал и прошелся туда-сюда, сцепив руки за спиной. — Меч крестражем быть не может. Он никуда не пропадал, а подобраться к нему я-второй вряд ли мог. Есть у этого меча забавное свойство…

— Какое? И постой, он же хранится в кабинете директора! — вспомнила Джинни.

— Это подделка, — ухмыльнулся Риддл. — Знаете, старые дамы — такой кладезь информации… Тетушка Мюриэль — уж точно, да и другие не отстают, а уж если расспросить мадам Вальбургу и отсеять зерна от плевел, в смысле, ругань от настоящей информации… Словом, в кабинете Дамблдора — не настоящий меч, копия, но очень удачная. А главное — в обмен на оргинал, полагаю, гоблины… хм… не откажутся от сделки и отдадут сущую безделицу кровной родне, тому же Регулусу…

— Погоди, а где этот оригинал? — нахмурился я. — Что ты собрался менять на чашу?

— Это неизвестно… — протянул он. — Но все наши дамы упоминают о легенде: якобы этот меч может взять в минуту, цитирую, «лютой нужды, взмолившись о помощи», настоящий гриффиндорец.

— Том, откуда взять? — спросил я, понимая, что он опять перескочил несколько пунктов в своем логическом построении.

— Вынуть из Распределяющей шляпы, — пояснил он, и мы переглянулись.

— Только не говори, что нам придется ее стащить! — выпалила Джинни.

— Дел-то куча. Домовикам велим, они хоть статую Салазара приволокут.

— Том, а гриффиндорца, тем более, настоящего, мы где возьмем? — спросил я.

— Приехали! — всплеснул он руками. — А Сириус на что? А миссис Лонгботтом? Но вы не беспокойтесь, еще рано… Впереди третье испытание, потом каникулы, а затем Шляпа понадобится на распределении. С этим мы можем подождать.

— Том, это не план, а бредятина, — честно сказал я.

— Другого пока нет, — ответил он, брякнулся на кровать по своему обыкновению и заложил руки за голову. — Идите, займитесь делом! Хоть Биннса допросите, он на гоблинах повернут, может знать какие-то подробности… А мне нужно подумать.

Думал Том долго, до самого лета, а там уж и время третьего испытания подоспело.

— Это будет лабиринт, — сообщил он, сходив на инструктаж и передразнил Бэгмена: — «Здесь будут препятствия, Хагрид предоставит парочку созданий… Потом будут ещё заклинания, которые нужно разрушить… ну и всё в этом роде, вы понимаете. И ещё, участники, имеющие наибольшее количество очков, первыми войдут в лабиринт. Но вы все будете иметь одинаковые шансы на победу, всё зависит от того, как вы справитесь с препятствиями. Ух, веселья будет!»

Мы все прекрасно знали, каких созданий может предоставить Хагрид по такому случаю, поэтому просто промолчали.

— Это в самом деле будет весело, обещаю, — сказал Том, но меж бровей его залегла тревожная складка. — Ох и попляшут они у меня!

Джинни подошла и села с ним рядом, и он обнял ее за плечи. Оба они сейчас выглядели совсем взрослыми…

Ужин, на котором присутствовали семьи участников (я не поверил глазам своим, увидев мамочку с папочкой, и чуть было не спрятался за Тома, но оказалось, что они прибыли поддержать Гарри), оказался безрадостным. Особенно сильно его испортили братья Блэк, явившиеся в качестве группы поддержки Тома, а также дамский комитет, оккупировавший лучшие места за слизеринским столом. То, что миссис Лонгботтом — гриффиндорка, мало кого волновало, раз уж внук ее учится на Слизерине! Ну а где училась тетушка Мюриэль, никто не рискнул спросить… Это же было почти сто лет назад!

На закате дня мы заняли места на трибунах. По-моему, у Дамблдора до сих пор дергался глаз, стоило ему взглянуть на Регулуса, сидевшего чуть ли не в обнимку с братом, а уж когда к ним подсела миссис Лонгботтом и мистер Крауч… Не знаю, о чем уж там он подумал… Наш декан, кстати, тоже опешил при виде младшего Блэка, потом перевел взгляд на дам, на Крауча, что-то для себя уяснил и успокоился.

Участники наши, помахав зрителям, удалились в темный лабиринт. Первым, как лидирующий по очкам, шел Том, за ним Крам и Поттер, а замыкала Делакур…

О дальнейшем мы опять-таки знали только со слов Тома, поэтому я позволю себе пересказать события так, как видел их он и мы тоже — уже после, в думосборе, который он взял у Блэков.

Высоченная живая изгородь отбрасывала чёрные тени на тропу и то ли оттого, что она была такой высокой и густой, то ли потому, что её заколдовали, снаружи в лабиринт не доносилось ни единого звука. Том никуда не торопился, он дождался второго свистка — в лабиринт вошли Поттер и Крам. Оба они задействовали Люмос, и Риддл осторожно пошел за ними, прячась в тенях. Где там шатается Делакур, его уже не волновало.

Пути Крама с Поттером разошлись. Том следовал за Гарри, как привязанный, и даже помог тому пришибить боггарта. Увы, при виде дементоров Поттер впадал в ступор, и даже если вспоминал заклинание, оно вряд ли могло прихлопнуть комара. Так или иначе, с этим они справились, а Крам, судя по воплям, нарвался на Хагридовых соплохвостов, и ему оставалось только посочувствовать.

Потом Гарри влип в ловушку, а откуда-то раздались крики Флёр… Время шло, кубок был совсем рядом (Том не был идиотом и заранее изучил лабиринт сверху, едва только узнал о его существовании, и теперь направлял Гарри в нужном направлении, чтобы не тратить время понапрасну.)

Они миновали соплохвоста, а потом на них выскочил Крам и сходу зарядил в Поттера Круцио. Не знаю, что стало бы с Гарри после такой атаки, если бы Том не выставил щит и не оставил болгарина отдохнуть на травке.

— Это ты? — ошеломленно спросил Поттер, когда Риддл проявился.

— Я всегда с тобой, детка, — гнусно ухмыльнулся тот и послал в небо красные аварийные искры. — Идем. Надеюсь, этого парня никто не сожрет…

— Мы… в разные стороны, — мужественно выговорил Гарри, и Том не стал спорить.

Неизвестно, сколько времени плутал по закоулкам и тупикам лабиринта Поттер, но Риддл добрался до сфинкса первым, отгадал загадку и поджидал конкурента в кустах недалеко от Кубка. И даже подшиб пару акромантулов, которые чуть не склацали Гарри по пути.

Они картинно сошлись возле кубка.

— Бери же его, — выдохнул Гарри. — Он твой!

— И твой тоже, — улыбнулся Том. — Мы оба из Хогвартса. Школа выиграет, а вражда факультетов утихнет хоть ненадолго, если мы оба завоюем этот кубок! Бери же его! Это будет ничья для нас, но она принесет победу Хогвартсу! На счет три мы оба коснемся его…

Я уже говорил о том, что Риддлу практически невозможно сопротивляться? Мы-то уже привычные, а Поттера он заворожил, как удав Каа бандерлогов!

Они протянули руки, и на счет три…

— Где мы? — прошептал Поттер, оглядевшись. — Это что, кладбище?

Тут оба увидели человека со свертком в руках, он был совсем близко, и Гарри вдруг скрутило почти так же, как Тома тогда в Выручай-комнате…

— Убей лишнего, — прозвучал ледяной голос, и Том рухнул наземь.

Если бы мы наблюдали это лично, то поверили бы, что он убит. Но эту тварь не так-то легко было прикончить: мантия его взметнулась так, что не понятно было, куда угодило заклятие. Ну а раз тело лежит бездыханным, зачем проверять?

Поттера тем временем вздернули на ноги, заткнули рот и надежно принайтовали к надгробию с ангелом — «Том Риддл» значилось на нем.

Якобы мертвый Том лежал в нескольких футах от могилы. Рядом мерцал Кубок, а у ног Тома валялась волшебная палочка Гарри. У самой могилы лежал свёрток, и, право, не хотелось знать, что там внутри… Уж явно не младенец!

А тут еще гигантская змея обвила надгробие, заключив Гарри в свои кольца…

Петтигрю — а это явно был он, — приволок котел, зажег огонь, и змея убралась подальше.

Жидкость в котле закипела очень быстро, на поверхности появились не только пузыри, но и огненные вспышки. Сверток задёргался с новой силой, и вновь послышался высокий ледяной голос:

— Торопись!

Вся поверхность жидкости теперь сияла бриллиантовым блеском.

— Все готово, повелитель… — просипел Петтигрю, а это был он.

— Пора… — проскрипел ледяной голос.

Хвост развернул нечто отвратительное, покрытое слизью — формой напоминало скрюченного младенца; оно было тёмно-красным, почти чёрным, безволосым и чешуйчатым, а на плоском змеином лице светились алые глаза…

Петтигрю опустил существо в котел. Послышалось шипение, и оно скрылось в глубине: слышно было, как слабое тело ударилось о дно котла.

Питер же заговорил, хоть и трясся всем телом:

— Кость отца, без ведома данная, ты обновишь своего сына!

Могила у ног Гарри вздыбилась, и прах упал в котел.

Хвост чуть не заплакал, доставая из-под плаща длинный, тонкий, сверкающий серебром кинжал.

— Плоть… слуги… д-добровольно данная — ты… оживишь… своего господина.

Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не хватало пальца, — сжал кинжал левой рукой и замахнулся…

Я зажмурился, каюсь, но слышал всплеск — будто что-то упало в котел…

— К-кровь врага… насильно взятая… ты воскресишь своего недруга.

Целой рукой Питер ухитрился распороть руку Гарри и нацедить крови в пробирку, а потом вылить ее в котел. Я поражался тому, что он еще не умер от боли и кровопотери!

Котел ровно кипёл, вспыхивая то и дело, но ничего не происходило.

Котел кипел, вспыхивая то и дело, но ничего не происходило.

И вдруг из него вознеслись клубы белого пара, в которых можно было различить тёмный силуэт. Высокий и худой, как скелет, он медленно поднимался из котла.

— Одень меня, — произнёс знакомый голос из-за стены пара, и Питер, плача и прижимая к груди искалеченную руку, набросил мантию на своего повелителя.

Тот шагнул из котла, не сводя с Гарри глаз, и мы все — его глазами — увидели это лицо: белее кости, с алыми глазами, плоским, как у змеи, носом и щёлочками вместо ноздрей… Лорд Волдеморт возродился!

— Ну и гнусная же рожа! — сказал Том, превав сеанс. — И как это я сподобился выродиться в такое страшилище?

— Ты старался, — мрачно ответила Джинни. — Давай дальше!

Ну а дальше Волдеморт вызвал своих сторонников и произнес речь… Длинную и пафосную, нет смысла ее пересказывать. Могу только упомянуть, что среди призыванных был и Малфой (в его голосе слышался страх и смертная тоска), и Крэбб с Гойлом (старшие, конечно), и Нотт, и многие другие, и, клянусь, никто не ликовал при виде Волдеморта! Кто-то был испуган, кто-то паниковал, кто-то вовсе казался раздавленным… Противоречить, однако, не осмелился никто.

Волдеморт продолжал вещать о том, где и как он скрывался в виде бесплотного духа, как ухитрился вселиться в бедного Квиррелла, а также объяснил, почему во всем виноват Гарри Поттер: сперва не дал себя убить, потом еще что-то, и еще… И Том оказался прав: он-второй был настолько склонен к показухе, что не захотел использовать для ритуала любого врага (а ненавидящих его волшебников было хоть лопатой греби!), он хотел Гарри! Ну вот и подгадал к окончанию Турнира…

Бред? Вот, по-моему, тоже бред, но кроме Тома, понять ход мыслей Волдеморта, не мог никто!

— Он чокнулся, — сказал Том, на мгновение вынырнув из думосброса. — Он абсолютно съехал с катушек. Смотрите, что будет дальше!

— Вы видите, как наивно было предполагать, что этот мальчик когда-нибудь превзойдет меня, — продолжал Волдеморт — Но я не хочу, чтобы у кого-либо осталось хоть малейшее сомнение. Гарри Поттер спасся от меня по счастливой случайности. И я докажу своё могущество, убив его здесь и сейчас, на глазах у всех вас. Здесь нет Дамблдора, готового помочь ему, и нет матери, готовой умереть за него. Ему будет позволено защищаться, чтобы никто из вас не усомнился, кто из нас сильнее! Подожди еще немного, Нагини, — прошептал он, и змея отползла по траве в сторону Пожирателей смерти, замерших в ожидании. А ты, Хвост, развяжи его и верни ему палочку!

— Дебил, — не выдержал я.

— Хуже, Рональд, много хуже… Смотри!

Волдеморт в самом деле вернул Гарри палочку и поставил его напротив. Правда, шансов у того не было — после первого же Круциатуса его так скрутило, что он едва эту палочку не потерял. Сразу видно, не приходилось получать по десятку за занятие, подумал я, ибо Том любил воспитывать в нас прилежность именно таким способом. Скажу честно — помогало, хотя иногда его хотелось убить с особой жестокостью.

Потом было Империо, которому Поттер мог сопротивляться, а от следующего заклятия он сумел уклониться и спрятался за надгробием, но ненадолго.

— Авада…

— Экспеллиармус!

Лучи заклятий столкнулись в воздухе, и вдруг соединились, сделавшись ярко-золотыми. Похоже, выпустить палочки дуэлянты не могли.

Луч, соединяющий волшебные палочки, разделился на множество нитей. Тысячи их взлетели над головами Гарри и Волдеморта, и скрестились, образовав золотой купол, сотканный из света.

— Ничего не делайте! — кричал Волдеморт своим слугам.

Я невольно вздрогнул — мы читали о таком эффекте, и, выходит… У Гарри и Волдеморта палочки были сестрами? Только это могло заставить их выдавать заклинания в обратном порядке!

— Экспеллиармус! — рявкнул «оживший» Том, и палочка Волдеморта вылетела у того из руки. Должно быть, она узнала прототип хозяина — это ведь он когда-то купил ее у Олливандера… — Круцио!

Это заклинание он направил не на Волдеморта, а на его свиту, а пока те корчились от боли, схватил Поттера за руку, рванул в сторону и аппарировал…

Дальнейшее мы уже наблюдали собственными глазами: эти двое вывалились из воздуха на границе лабиринта: Поттер в крови, Риддл в грязи, — и кинулись к ним.

— Живо, спрячь! — шикнул мне Том и сунул в руку две палочки. Я тут же передал одну Невиллу, а другую — Джинни… Спрашивать будем потом. — Гарри, ты как?

— Он… он… Том, ты жив?! — опомнился Поттер.

— Относительно, — пробормотал тот. — Кажется, меня только оглушило…

— Но Авада…

— Его даже Авадой не пришибешь, — едва слышно буркнула Джинни, обнимая Тома.

— Я увернулся, — улыбнулся тот. — И прикинулся мертвым. Спасибо, он не сделал контрольный выстрел… Джинни, у меня руки в крови, давай, я тебя успокою, когда отмоюсь?

— А очищающие заклинания ты забыл?

— Как бы я палочку не забыл… Ф-фух, не потерял, — выдохнул Том. — Сам не понимаю, как ухитрился его обезоружить… А там уже одна мысль была: хватать Гарри, пока жив, и драпать.

— Мерлин, какое счастье, что ты умеешь аппарировать… — выдохнула тетушка Мюриэль, каким-то образом оказавшаяся возле нас вперед всех. — Дать тебе нюхательную соль?

— Благодарю за заботу, я в порядке, — улыбнулся Том, поднимаясь во весь рост.

Братья Блэк и дамы стояли возле нас стеной, не подпуская любопытных, а мистер Крауч о чем-то разговаривал с Дамблдором. Над Поттером хлопотали медики.

— Что, что произошло? — сумела прорваться к нам Рита Скитер.

— Дамы и господа, — негромко произнес Риддл, но голос его прозвучал над затихшим стадионом, будто усиленный Сонорусом. — Я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие. Волдеморт вернулся!

Я не буду описывать то, что последовало за этим заявлением. Расспрашивали и Тома, и Гарри, исследовали место, куда выбросил их Кубок, превращенный в порт-ключ (конечно, там уже никого не было, но следы остались), и в итоге постановили, что они не лгут.

— Вот такие дела, ребятки, — невесело сказал Том, когда его, наконец, отпустили восвояси.

— Почему ты его там и не убил? — спросила Джинни.

— А крестражи? Поди знай, где и как он возродится в следующий раз! Нет уж, теперь он на виду, и справиться с ним будет куда проще, — гнусно ухмыльнулся Риддл, — он ведь не знает еще о том, что большей части крестражей уже нет! Кстати, где то, что я вам отдал?

Мы предъявили добычу.

— Вот она, моя дорогая, — мурлыкнул Том, взяв длинную палочку. — Совсем не изменилась за эти годы…

— Так ты что… — я чуть не потерял дар речи, — спер палочку Волдеморта?!

— Не спер, а забрал как трофей, и не его, а свою, — улыбнулся он. — Светить ей я, конечно, не стану, но пускай будет у меня. А вот эта…

Том покачал на ладони вторую палочку, а потом вдруг единым махом сломал ее пополам, да еще и поджег, так что от нее остался один лишь пепел.

— Во избежание конфликтов, — сказал он холодно, — у моей палочки не должно быть сестры. А Поттеру я куплю любую взамен этой.

— Когда ты успел ее подцепить? — поинтересовался Невилл, уже ничему не удивляясь.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — скупо улыбнулся Том. — Ложитесь спать, ребята. Я смертельно устал… Обдумывать ситуацию будем завтра…

Он завалился спать, даже не раздевшись, а это о многом говорило. Я же все-таки пошел в душ и почти не удивился, застав в дальней душевой кабинке Драко.

Никогда в жизни не видел Малфоя плачущим и, честно, даже в мыслях не держал злорадства, но когда я прошел мимо, он обернулся и зло сощурился.

— Что, Уизли, торжествуешь?

— Не понимаю, о чем ты, — ровным тоном ответил я. — Если о том, что не одним нищебродам реветь в душе, то мимо. Тебя что, девушка бросила?

— Не смешно, Уизли. Ты разве не слышал о том, что случилось сегодня?

— Слышал, — фыркнул я и осторожно похлопал его по холодному влажному плечу. — Ты б оделся, простынешь… И, Малфой, если ты о Волдеморте, метках и прочем… не бойся за отца.

— Это почему же? — нахмурился он.

— Потому что, — вздохнул я, — Томас де Линт намного страшнее какого-то там безносого уродца. Вытирайся и идем со мной!

Я подозревал, что Том всыплет мне горячих за такое самоуправство, однако инстинкт подсказывал мне — если Драко еще в состоянии плакать от страха за отца, а не только за свою шкуру (он ведь наверняка знал о вызове Волдеморта!), то он еще не потерян, и Том не откажется принять его под свою руку…

Но это уже другая история.