Предатель крови

Глава 14. Подозрения

Дождавшись, пока Невилл заснет, я накрылся одеялом с головой, подсветил себе Люмосом и открыл дневник Риддла — меня очень тянуло это сделать. Само по себе такое желание меня насторожило, и я хотел прояснить этот вопрос до того, как вляпаюсь в какие-нибудь неприятности. А когда у тебя в руках дневник Темного лорда — это очень даже вероятный путь развития событий. Он ведь в самом деле запросто может обмануть, этот наш «друг по переписке», пускай он еще не тот великий и ужасный Волдеморт, а всего лишь школьник. Если этот школьник ухитрился сотворить такую вот штуку, то нам с ним явно не тягаться…

— Р-Т. Том? — написал я.

«Слушаю.»

— Я хочу поговорить с тобой наедине, — я помусолил карандаш и добавил: — Мне кажется, ты нас обманываешь, Том.

«И почему же ты так решил?»

— Ты чего-то недосказываешь, — честно ответил я. — Похоже, у тебя есть какие-то нехорошие мыслишки на наш счет. Вот почему меня так и тянет что-нибудь тебе написать?

«Может, тебе вдруг захотелось пообщаться с умным человеком?»

— Их и живых пруд пруди, а ты, походу, просто воспоминание полувековой давности. А настоящий ты убился о годовалого Поттера, мы же писали.

«Поттер… Вроде бы учился такой в мое время, но я с ним не общался, иначе бы помнил. А почему годовалого?»

— Потому что наш Поттер, скорее всего, внук того, что учился пятьдесят лет назад. Там было какое-то пророчество, вроде именно он уничтожит Темного лорда. Ты решил успеть первым, но лажанулся. Родителей его заавадил, а потом самоуничтожился.

«Ничего не понимаю, — после паузы ответил дневник. — Фамилия мне знакома, и что-то такое проскальзывает… Но это не мои воспоминания. Свои я отличаю очень хорошо. Теперь, когда ты написал подробнее, мне начало казаться, будто я действительно знаю что-то, но, должно быть, это самообман.»

— Том, знаешь, очень сложно поверить на слово кому-то, кто общается с тобой через явно темномагическую вещь, — написал я. — Может, ты вовсе не Том Риддл, а еще какой-нибудь волшебник, нашел эту тетрадку и дуришь нам головы. Только не возьму в толк, зачем? Хочешь выпустить на волю злого духа?

«Ну и фантазии! — мрачно отозвался дневник. — Можешь считать меня злым духом, и да, я хочу на свободу. И хочу разобраться, что же все-таки случилось со мной после того, как я заключил часть себя в дневник!»

— Я знаю кое-что, — медленно вывел я. — Вернее, догадываюсь. Но писать об этом слишком долго.

«И что ты предлагаешь?»

— Ты сказал, что владеешь легилименцией. Ну так…

«И как ты себе это представляешь? — скептически ответил дневник. — Я тебя даже не вижу.»

— А это обязательно?

«Нет, но ты вряд ли согласишься, если я предложу тебе пообщаться с глазу на глаз.»

Я поёжился, но все же написал:

— Почему нет? Что нужно сделать?

«Ничего. Просто смотри.»

Страницы дневника начали перелистываться, словно от ветра. Я с открытым ртом наблюдал, как разворот начал превращаться в небольшое окошко, попытался заглянуть туда (прекрасно осознавая при этом, что делаю глупость), но тут меня потянуло вперёд; окошко расширялось, я чувствовал, как отрываюсь от кровати, и меня засасывает сквозь страницу в водоворот цвета и тени.

«Ох и идиот же ты, Рональд Уизли!» — успел я подумать и тут же шмякнулся на твердый пол. Размытые очертания вокруг постепенно становились всё четче и четче.

Я встал на карачки и огляделся. Это была слизеринская спальня, точно такая же, как у нас с Невиллом. Та же старомодная мебель, те же пологи, ничего не изменилось!

— Ну что, доволен? — спросил кто-то, и я обернулся.

У окна стоял высокий черноволосый парень лет шестнадцати, очень красивый (не смазливый, а именно красивый, это даже мне было ясно), со значком старосты на груди.

— Том? — спросил я, нервно сглотнув. Не ожидал, что он окажется вот таким, Волдеморта-то все описывали редкой страхолюдиной!

— Я, — усмехнулся он. Глаза, правда, в улыбке не участвовали, да и вообще от Риддла ощутимо веяло холодком. — Вот, значит, ты какой, Рональд Уизли…

Я невольно выпрямился и одернул джемпер. Хорошо еще, не в пижаме сюда ввалился, не стал переодеваться на ночь, как знал!

— Присаживайся, — кивнул он на ближайшую кровать и сам сел напротив.

В глаза ему смотреть не хотелось, они будто гипнотизировали. Кстати, припомнил я, у Снейпа очень похожий взгляд, одновременно буравящий и затягивающий. Очень неприятное ощущение, скажу я вам!

— Так о чем ты хотел рассказать, Рональд? — поинтересовался Том.

— Да об этой твоей тетради, — сказал я, постаравшись принять непринужденный вид. Боюсь, у меня плохо вышло. — Помнишь, Джинни сказала, что дневник был спрятан не в школе? А я догадываюсь, у кого он хранился и кто подсунул его Поттеру. И зачем.

— Ну так расскажи, — Том чуть прищурился. — Или мне самому прочитать?

— Нет уж, я своими словами, — помотал я головой. Кто знает, что он может увидеть в моей черепушке! — Про Поттера мы тебе уже немного рассказали.

— Обрывочно. И, если честно, я мало что понял.

— Ну тогда я тебе расскажу вкратце, чтобы ты хоть знал, что это за парень…

И я изложил ему известную историю мальчика-который-выжил. С каждым моим словом Том мрачнел все сильнее и сильнее.

— Нет, я точно сошел с ума, — встряхнул он головой, когда я закончил рассказывать о битве в Годриковой лощине и падении Волдеморта. — Или кто-то другой назвался моим именем!

— Кто, например?

— Те, кто его знал, — пожал плечами Том. — Я ведь говорил, что назвался так, но об этом знал только ближний круг!

— Вот-вот, тот Волдеморт тоже делил своих Пожирателей на Ближний круг и простых исполнителей, — щегольнул я подслушанными в родительском разговоре сведениями. — Слушай дальше…

Я поведал ему о появлении тетрадки в Хогвартсе и о том, каким образом, по моему скромному мнению, она угодила в учебник Поттера.

— Малфой… — Том нахмурил высокий лоб. — Нет, не слыхал. Либо не обратил внимания.

«Слышал бы это Драко!», — невольно подумал я, но тут же сообразил:

— В школе ты вряд ли даже с его отцом пересекался, тот однозначно моложе. Ну да неважно, словом, этот Люциус Малфой — один из Пожирателей смерти. Бывший, правда, но все знают, что бывших не бывает.

— Погоди, я понял, что ты имеешь в виду, — кивнул Том. — Поскольку только настоящий я знал, где хранится тетрадь, то я ее и забрал. Может быть, сразу после окончания школы, а может, еще как-нибудь наведывался сюда. Говорю же, я хотел преподавать, мог и вернуться попытать счастья… — Он потер лоб. — Сколько, говоришь, лет этому Малфою?

Я прикинул.

— Ну, он помоложе моего папочки, но точно не знаю, на сколько именно. Папочке чуть за сорок, а Малфою, наверно, и сорока нет.

— Интересно… А война началась в семидесятых… Выходит, этот Малфой был совсем молод и, раз ты говоришь, вся семейка кичится чистой кровью, вполне мог увлечься идеалами того, другого меня, — выговорил Том, взявшись за виски. — А тот я, если Малфой вошел в Ближний круг, мог доверить ему свой дневник на сохранение. Школа надежнее, но в нее так просто не проберешься! Но готов поклясться, до вас мне никто ничего не писал. Вернее, кто-то пытался рисовать каракули, но и только.

— Это девчонки хотели изобразить, как косу плести, — пояснил я. — Тогда-то я тетрадку и прибрал. Значит, Малфой ничего тебе не писал?

— Говорю же, вообще никто!

— Значит, он так боялся Волдеморта, что не рискнул притронуться. Ну и вообще, ему была честь оказана, все такое, — вслух подумал я. — А вот почему устроил эту подставу…

— Ты говорил, сейчас снова что-то неладно, — в упор взглянул на меня Том.

— Ну да… Похоже, он просто хотел избавиться от опасной вещи — вдруг обыск или еще что? Узнают, что эта штука принадлежала Волдеморту — уже не отмажется, будто был под Империо! Ну и а заодно решил подложить свинью моему папочке, — вздохнул я, — они давно и нежно друг друга любят.

— И откуда тебе все это известно, а, Рональд?

— Да видишь ли, родители оба состоят в Ордене Феникса, который создал Дамблдор для борьбы с Волдемортом, — выдал я секрет Полишинеля.

Нет, правда, я об этой страшно законспирированной организации, по-моему, с пеленок только и слышу. Про звукоизоляцию в «Норе» я уже упоминал.

При имени директора Тома заметно перекосило, а глаза сделались злющими-презлющими.

— Словом, — завершил я мысль, — подслушать несложно, сложить два и два — тоже.

— Для малолетки ты очень даже смышлен, — сделал мне комплимент Риддл.

— Я шахматист, — гордо ответил я. — Не гроссмейстер, но соображать умею.

— Это хорошо, — он сцепил пальцы под подбородком и уперся локтями в колени и надолго замолчал. — М-да. В самонадеянности все-таки есть свои минусы. Похоже, я сделал что-то не так или не учел какого-то важного фактора, когда поместил часть себя в дневник.

— И без этой части тот Волдеморт пошел вразнос? — догадался я.

— Должно быть, я бессознательно засунул в тетрадку ту часть своей личности, которая отвечала за рациональность мышления, — мрачно произнес Риддл. — Говорю, мне и в голову не приходило устраивать открытую войну. Подковерные игры куда интереснее, и переиграть Дамблдора так, чтобы он даже не понял, что происходит, а потом ткнуть его в это носом, оказалось бы намного приятнее, чем пустить ему в лоб Аваду!

— Ну и что теперь делать? — спросил я. — Недобитый Волдеморт, если я правильно расшифровал всякие оговорки родителей, все еще где-то рыщет. И что он там себе думает, даже представить не могу, но ведь наверняка что-то затевает, раз Малфой задергался и избавился от дневника! Наверно, как-то узнал…

Сведения о Метках я решил пока что придержать, вдруг пригодятся?

— Невероятно логичное построение, — буркнул Том. — Но да не буду судить тебя строго, ты еще мал.

— Ты зато больно велик, — огрызнулся я. — Во всех смыслах слова. Говорю, что делать-то?

— Можно выпустить Ужас Слизерина, — добродушно произнес он. — Чистокровным он не страшен, а вот остальным…

— А смысл? — спросил я. — Дамблдор тоже чистокровный, его не съедят, а прочие чем виноваты?

— Я пошутил, — буркнул Риддл. — Нет в этом никакого смысла. Пока… пока придется вас поучить, и правда что. Жаль, я не могу вам показать, как правильно…

— Чего-чего? — спросил я, приставив ладонь к уху. — А сейчас ты что делаешь?

Том нахмурился, моргнул и вдруг засмеялся. Вовсе не зловеще, а даже немного сконфуженно, как мне показалось.

— Или ты четверым сразу не можешь? — уточнил я. — Если нет, покажешь мне, а я перед остальными буду делать вид, что с пятого раза у меня получилось правильно, а?

— Нет уж. Лучше всем, — ответил Том и добавил загадочно: — Теперь у меня на это сил хватит. А то ты так перепокажешь, что вас от стен придется отскребать!

— Ладно, — кивнул я, — а где нам прятаться? Если кто-то наткнется на четыре бессознательных тела над пустой тетрадкой, наверно, заподозрит что-то неладное, как по-твоему?

— Я покажу. — Он встал. — Покажу здесь, а там уж сами справитесь. Не справитесь — не будет вам практических занятий. Или вас не будет, это уж как получится… Идем!

Идти пришлось далеко, только в этом Хогвартсе не нужно было петлять и дожидаться нужных лестниц: они сами, повинуясь воле Риддла, разворачивались так, что на седьмой этаж мы прибыли в рекордно короткие сроки.

Я слышал о Выручай-комнате от братьев, но сам видел ее впервые.

— Сойдет за тренировочный зал, — сказал Том, — входи. Посмотрю, что ты умеешь.

— Чуть больше, чем ничего, — тяжело вздохнул я, вынимая палочку… Надо же, она оказалась при мне.

Через полчаса (мне так показалось, потому что я не представлял, сколько времени прошло на самом деле) Том насмешливо сказал:

— Чуть меньше, чем ничего, Уизли. Скажи спасибо, что мы не в реальном мире, там ты действительно уже украшал бы собою потолок. А такая лепнина не впишется в интерьеры Хогвартса!

— Спасибо, — искренне сказал я, утирая дрожащей рукой пот со лба. Оно, конечно, он старше, но… но… Я мог бы вякнуть, что он старше и знает больше, а мы о тварях вроде оборотней только читали, и то мельком, но промолчал.

— Встань в позицию, — сказал мне Том и вынул свою палочку. — И повторяй за мной. Не торопись. Спешка хороша при ловле блох, а не оборотня!

Я читал, что у магглов есть такая «замедленная киносъемка». Вот это, наверно, выглядело так же: взмах — поворот, спираль — выпад. И все это медленно-медленно, под резкие окрики Тома: «Подними локоть! Выше! Не тычь палочкой вперед, это тебе не шпага! Не размахивай, не дрова рубишь. Не вытягивай руку на всю длину, работай запястьем и предплечьем… ты вообще в курсе, что такое предплечье и где оно заканчивается? И… еще раз. И еще. А теперь быстрее, я считаю, на счет три… Раз… Всё, ты убит. Нет, я не говорю «два» и «три», головой думай, оборотень тебе не партнер по танцам, чтобы на счет кидаться. Еще раз, Рональд.»

— Тебе не надоело? — пропыхтел я, в очередной раз «погибнув». У меня сложилось впечатление, что Том решил пройтись по программе первых пяти курсов как минимум. Я очень надеялся, что он превентивно не освоил шестой и седьмой, с него бы сталось.

— Нет, это отменное развлечение, — ответил он, стоя в сторонке и заложив руки за спину. — Ты не забыл, что я полвека вообще ни с кем не общался?

«Вот это, я вам скажу, преподаватель!» — вспомнил я восторженный голос Джинни и невольно спросил:

— Том, а в зельях ты тоже разбираешься?

— Неужели нет? — высокомерно спросил он. — А, я понял, к чему ты клонишь…

— Да-да, тут ведь можно потренироваться, не умерев от взрыва котла, правда? А то у нас Невилл этим грешит…

Темные глаза Тома вспыхнули, и я понял, что только что сам загнал нас в кабалу.

— Если… нет, не «если», а когда я выберусь отсюда, я в самом деле займусь преподаванием, — мечтательно протянул он. — Подумаешь, стать Министром, это любой хитрозадый лизоблюд может, а вот получить власть над детскими умами…

— Только маггловедения добавь, — попросил я, присев отдохнуть. — Я тебе изложу концепцию… ф-фух… Может, хватит на сегодня, а? А то я буду выгодно выделяться на фоне остальных, а этого не нужно.

— Ты? Выделяться? Разве что цветом волос, — фыркнул Том.

— Не дождешься, у меня сестра такая же, — ответил я. — Так что насчет маггловеденья?

— Учебные планы согласуем в другой раз. А пока тебе и впрямь пора спать, — сказал Том, и меня вышибло из тетрадки обратно в спальню. Я так и отрубился — одетым, накрытым с головой под одеялом, уткнувшись мордой в дневник Тома Риддла.