Предатель крови

Глава 46. Жеребьевка

Крам, что было вполне ожидаемо, приземлился за нашим столом, и Малфой увлек его светской беседой, а с другой стороны пристроился Том. Болгарин сперва смущался — это было заметно, — но быстро оттаял и принялся рассказывать о последнем матче, мешая родные слова с английскими. Правда, делал он это так занимательно, что даже я почти все понял, а судя по тому, что Том с Драко задавали вопросы, у них трудностей вообщ не возникало. Тут я подумал, что у всех них могли быть волшебные переводчики, и чуть не врезал себе по лбу… Чтобы Том, завсегдатай всяких подозрительных лавочек, да не подумал о таком! Быть не может! Вот ведь… Сам наверняка обзавелся этой штуковиной, а мы, значит, выкручивайся?

— Это что? — с интересом спросила Джинни, разглядывая какое-то сложносочиненное блюдо из моллюсков.

— Не знаю, но выглядит аппетитно, — ответил я и щедро оделил им вокруг сидящих. — Слушайте, а правда вкусно! Наверно, это что-то французское.

— Точно, — подтвердил Невилл, прожевав, — когда бабушка возила меня во Францию, мы ели что-то похожее. Только я забыл название, сложное какое-то… Может, Луна знает?

— Извините, пожалуйста, вы собираетесь есть ваш буйябес? — произнес вдруг кто-то у нас над головами с красивым грассирующим акцентом.

Позади нас стояла девушка из Шармбаттона — она наконец-то сняла с головы шарф, с помощью которого, как и многие другие, спасалась от холода. Длинные, серебристо-белые локоны ниспадали до самой её талии. У неё были огромные синие глаза и очень белые ровные зубы, и от нее веяло чем-то таким… Не могу назвать это ни обаянием, как у Тома, ни чем-то иным… Разве что какой-то особенной магией?

Я обратил внимание на Крэбба, сидевшего напротив: он уставился на неё, разинув рот, попытался что-то сказать, но вместо слов раздалось невнятное бульканье. Подавился, что ли?

— Да, мы уже заканчиваем, — хладнокровно ответила Джинни и плюхнула себе на тарелку последнюю порцию. — Но, кажется на том конце стола была еще такая же кастрюля. Рекомендую поторопиться, такую вкуснятину… я хотела сказать, такое изысканное блюдо разберут в мгновение ока!

— Спасибо, — вежливо сказала девушка и грациозно двинулась прочь.

Клянусь, половина парней за нашим столом не могли отвести от нее глаз.

Вот она остановилась рядом с увлекшейся беседой троицей и снова спросила насчет этого… как его… в общем, еды. Крам вообще едва покосился на девушку — он был занят тем, что рисовал в блокноте Малфоя схему нападения, если я верно разглядел, а Риддл поднял голову и лучезарно улыбнулся.

— Возьмите, конечно, — сказал он своим неподражаемым голосом. — Мы уже сыты. Позвольте, я помогу вам, не дело гостям самим обслуживать себя!

Ловко подхватив блюдо, он понес его к столу Рейвенкло, о чем-то негромко переговариваясь с красавицей-француженкой, а я заметил, как Джинни медленно гнет вилку взглядом. Обычно ей это не удавалось, хотя, теоретически, она могла вот этак завязать узлом лом или хотя бы кусок арматуры. Прогресс был налицо!

— Похоже, это вейла, — подала голос Миллисента. — Смотрите, как на нее уставились…

Мы с Невиллом недоуменно переглянулись. Ну, девушка, ну, красивая… другие не хуже, если уж на то пошло! И я, если честно, не верил в то, что Том может стать жертвой чар вейлы…

— Вейла, не вейла, а дела никто не отменял, — неожиданно спокойно произнесла Джинни, поправила волосы, покусала губы, обворожительно улыбнулась и пересела на место Тома, который так и остался за столом Рейвенкло.

Крам, кажется, немного удивился такой непосредственности, но, поскольку сестренка неплохо разбиралась в квиддиче, скоро забыл о том, что беседует с ребятами несколькими годами младше. Драко-то тоже никуда не делся, а видя такой расклад, и я решил присоединиться. Пусть я игру эту не люблю, но вдруг Крам скажет что-нибудь интересное о Турнире, например? Невилл с Миллисентой направились за мной следом, а за ними и еще дурмштранговцы подсели поближе.

В общем, к тому моменту, как закончился пир, а директор объявил о том, что открытие Турнира состоится с минуты на минуту, мы уже нашли общий язык с болгарами, несмотря на некоторые затруднения, приспособились понимать их акцент, да и вообще решили, что они ничего себе ребята.

Том же ворковал с вейлой и другими француженками и, уверен, гнусно хохотал про себя. Великолепная блондинка таяла и трепетала ресницами, глядя на красавца Тома. Что и говорить, они изумительно смотрелись рядом! Я полагал, Джинни этого Тому не простит, а если и простит, то далеко не сразу, я ее темперамент знаю…

— Вот и наступил долгожданный час! — сказал директор, попросив тишины. — Но перед тем, как открыть Турнир, я хочу сказать вам несколько слов и разъяснить правила, которым мы будем следовать в этом году. А для начала позвольте представить вам мистера Бартемиуса Крауча, главу Отдела международного сотрудничества магов и мистера Людо Бэгмена, возглавляющего Отдел волшебных игр и спортивных состязаний.

Пока зал аплодировал, я поглядел сперва на мистера Крауча, выглядевшего крайне бледно, а потом на лже-Грюма, и подумал, что должен чувствовать Крауч-младший, зная, что сидит рядом с отцом? Или же он ничего не чувствовал? Как знать!

Судя по взгляду Тома, он вовсю легилиментил обоих, но что видел — неведомо…

Объявив состав коллегии судей, Дамблдор приказал внести сундук и продолжил объяснять правила: три участника, по одному от каждой школы, три задачи, которые зададут им с определенными интервалами в течение учебного года, и для решения которых нужно будет продемонстрировать мастерство в магии, способности к дедукции, ну и, конечно, отвагу. За каждое задание будут присуждаться баллы, словом, победит сильнейший… Ну а выбирать участников будет… та-дам! Кубок Огня!

Это именно он прятался в древнем на вид, богато инкрустированном сундуке. Сам по себе Кубок выглядел совсем не примечательно, но его до краев наполняло бело-голубое пламя…

Желающим участвовать предстояло написать свое имя и бросить записку в Кубок, а через сутки тот вынесет решение. Ну а чтобы авантюристы вроде моих братцев не попытались тоже поучаствовать, директор пообещал провести вокруг Кубка магическую черту, переступить которую не сможет никто младше семнадцати лет. Ну а дальше он напомнил, что участие в Турнире — сродни магическому контракту, от которого нельзя отказаться, и призывал многажды подумать, прежде чем бросать в Кубок записку со своим именем… Можно подумать, это бы кого-то остановило!

Мы отправились по спальням, а Том явился буквально за минуту до отбоя — все провожал свою француженку.

— Ну как, много узнал? — спросил я, разыскивая чистые носки на завтра.

— Не-а, — зевнул Том, сдирая пуловер. — Знает она не больше, чем наши девчонки. Выезжает на чарах вейлы, но этого, правду говоря, маловато будет.

— Неужели? — процедила Джинни, упорно дожидавшаяся возвращения Тома в нашей спальне.

— Я сказал — маловато будет, — повторил тот. — Слушай, отвернись, я раздеваюсь, все-таки!

— А то я Рона не видела, — буркнула сестренка.

Риддл тяжело вздохнул и стянул рубашку. Ну… я по сравнению с ним выглядел, конечно, не слишком презентабельно, хотя… Когда подрасту и обзаведусь какой-никакой мускулатурой, буду смотреться не хуже.

— Я в душ, — сказал он и взял полотенце. — А вы давайте-ка спать! Джиневра, к тебе это тоже относится.

— И ты даже не хочешь узнать, что мне… нам удалось выведать у Крама? — негромко спросила Джинни.

— Думаю, за сегодня — ничего существенного, — серьезно ответил Том, — как и мне. Завтра продолжим. Обожаю такие игры! Ставлю галлеон на то, что Кубок выберет именно этих двоих!

— Это почему же? — спросил я.

— Ну… по той же причине, по которой он выберет меня, — ухмыльнулся Риддл и вышел, взмахнув полотенцем. Потом сунулся обратно в дверь и добавил серьезно: — Потому, что мы — лучшие.

Помолчав, я ткнул Джинни локтем и сказал.

— Ты не очень злись. Это же Риддл…

— Я вовсе и не злюсь, — неожиданно спокойно сказала сестренка, а потом вдруг рявкнула: — Я в ярости!!!

С этим воплем она выскочила из комнаты, хлопнув дверью так, что та едва не сорвалась с петель, а я переглянулся с Невиллом и ответил на его невысказанный вопрос:

— Нет-нет, пусть Том сам ее усмиряет, я не рискну!

Разумеется, мои братцы не могли не отличиться — выпив зелье взросления и попытавшись бросить записки в Кубок, они обзавелись такими роскошными седыми бородами, что Дамблдор, наверно, обзавидовался. Кое-кто из слизеринцев постарше тоже решил поучаствовать, ну и прочие не отставали. Приезжие — те участвовали в жеребьевке под неусыпным надзором своих директоров…

И вот, наконец, настал исторический момент! (К этому самому моменту я уже готов был убить Тома, явно задавшегося целью обаять всех француженок разом, и Джинни, ревновавшую его к каждому столбу, а потому, явно назло, взявшуюся очаровывать болгар. И небезуспешно!)

— Итак, Кубок готов принять решение, — произнёс Дамблдор. — Когда будет оглашено имя участника, он или она пройдет вот в ту дверь, где и получат первоначальные инструкции.

Свечи погасли, только хэллоуинские тыквы мерцали в темноте жутковатыми улыбками. Кубок светился все ярче и ярче… и вдруг пламя его из бело-голубого сделалось ярко-красным, посыпались искры, а наружу вылетел обугленный клочок пергамента.

— Участником Турнира от Дурмштранга, — громко произнес Дамблдор, — будет Виктор Крам!

Зал взорвался овациями, а Джинни, счастливо взвизгнув, повисла на шее у немного опешившего от такой бурной демонстрации чувств болгарине. Тот с трудом отцепил ее от себя и проследовал указанным маршрутом — мимо стола преподавателей, в неприметную дверь.

Во второй раз Кубок выплюнул имя Флёр Делакур — той самой красавицы-блондинки, и Том облобызал ее в обе щеки, а потом еще и поцеловал руку самым наигалантнейшим жестом (кажется, такого он удостаивал только тетушку Мюриэль).

— Кто же будет участвовать от Хогвартса… — прошептала Миллисента.

У меня лично сомнений не было, но и то я замер вместе со всем залом и, кажется, не дышал, пока Дамблдор не провозгласил с некоторым удивлением:

— Томас де Линт!

Вообще-то, слизеринцы — очень сдержанные люди, но на этот раз наш стол взорвался такими воплями и визгом, что гриффиндорцы могли отдыхать. Мрачно молчал Хаффлпафф — их звезда, Седрик Диггори, был признанным фаворитом, да и у остальных имелись неплохие ученики… Но кто они против Тома Риддла, одержимого идеей выиграть Тремагический турнир?

Скажу сразу — громче всех визжала Джинни и даже прыгнула мне на шею от избытка чувств, потому что Том все еще торчал за столом Рейвенкло.

— Прекрасно! — сказал Дамблдор, когда Том, раскланиваясь и ослепительно улыбаясь, проследовал за остальными участниками. — Итак, три участника определены, и…

Тут пламя в Кубке вновь заалело, полетели искры, и… Наружу вылетел еще один кусочек пергамента. Директор машинально взял его, и в полном молчании прочитал:

— Гарри Поттер…

— Вот это поворот… — только и смог выговорить я, когда ошарашенного Поттера утащили прочь, а за ним потянулись все директоры и преподаватели.

— Как ему удалось? — недоуменно спросил Невилл.

— Я думаю, не ему… — произнес я, покосившись на Грюма, который тоже похромал в комнату для совещаний.

— Думаешь, Поттера подставили?

— Конечно. Если Фреду с Джорджем не удалось обмануть Кубок, думаешь, это удалось бы Гарри? Ага, два раза!

— А Том?

— Том совершеннолетний, — напомнила Джинни, прислушивавшаяся к нашей беседе. — Ему всяко проще было это сделать. Да Кубок и так мог его выбрать!

— Что-то я сомневаюсь, будто Том мог взять и просто положиться на волю случая, — пробормотал я. — Ну да ладно! Вот он вернется и обо всем расскажет! Пошли в спальню…

Обстановка была нервной: Невилл пытался читать, я рисовал монстров, а Джинни то пыталась вышивать, то грызла ногти. Все это продолжалось до той поры, пока не явилась Луна и не сказала с порога:

— Ты не переживай. Том не ухаживал за Флёр.

— Да уж конечно! — огрызнулась сестренка.

— Ну, немножко ухаживал и расспрашивал, — поправилась Луна, скинула туфли и уселась на кровати в позе лотоса. — Понял, что ничего интересного она не знает, и… да и всё. Я слышала. Они же были за нашим столом.

— Н-ну… — протянула Джинни.

— А теперь он вовсе не станет с ней общаться, — добавила та.

— Это почему?

— Так ведь оба стали участниками Турнира. Конкурентами, — сообразил я, а Луна кивнула. Ну, очень вероятно, Том на это рассчитывал!

Джинни просветлела лицом, но снова нахмурилась, когда в комнату ввалился радостный сверх всякой меры Том.

— Ну, знаете, с нашими преподавателями никакого цирка не надо! — выпалил он и грохнулся на кровать по своему обыкновению. — Какую теорию выдал Грюм! Нет, что Поттера подставили, ежу лесному понятно, но как он доказывал всем, что кто-то приложил Кубок Конфундусом, чтобы обдурить его и заставить забыть, что участвуют всего трое, причем совершеннолетних…

— Хочешь сказать, это его рук дело? — спросил я.

— Чьих же еще? В Хогвартсе, конечно, паноптикум еще тот собрался, но все же не на каждом углу темные маги запретными артефактами торгуют, — фыкнул Том.

— А Снейп?

— Не-а, это точно не он, — помотал он головой и вытащил из-за пазухи карту. — Я следил. Снейп к Кубку подходил только вместе с Дамблдором. А вот Грюм шатался туда-сюда, бдил, стало быть…

— Ты что, всю ночь следил? — подозрительно спросила Джинни. И правда, на лице Тома не было заметно следов недосыпа.

— Нет, я просто навесил на обоих следящие заклинания, — ухмыльнулся Риддл. — Мелочь, они и не заметили. Ну и там, возле Кубка натянул ниточки, как в маггловских детективах: на общем фоне не заметно, а если заденет нужная персона, я узнаю…

— А, то есть они активируются, когда человек заденет эту вот… ниточку? — сообразил я.

— Балл Рональду! Именно так. При активации они самоуничтожаются, следов не найдешь, а до активации ничем себя не проявляют. Словом, я уверен — это дело рук Грюма. То есть Крауча-младшего, — поправился Том, разглядывая карту. — Настоящий Грюм — вот он, живехонек. Ну да понятно, Барти нужен материал для оборотки, а хранить его он, наверно, не умеет, олух! Уж лучше научился бы, чем живого человека прятать… Сам из-под Империо сбежал, и хочет на такие же грабли наступить!

— Ты хочешь устроить настоящему Грюму побег? — спросил Невилл.

— Не сейчас, — помотал головой Риддл. — Ему покамест ничто не угрожает, а я хочу узнать, что затеял подменыш. Это что-то явно связано с участием в Турнире, так что мне мало победы, мне еще надо присмотреть, чтобы Поттер не угробился! Кому-то явно это нужно… и догадайтесь, кому именно!

— Как-то это сложно, — подумав, сказал Невилл.

— Нет, не сложно. Зато зрелищно и пафосно, — ответил Том. — Зная себя… Словом, я всегда был склонен к показухе. А что может быть лучше Турнира? Думаю, Поттер еще и до кубка доберется с определенной помощью… До кубка…

Тут он задумался, а я осторожно спросил:

— Так про задания-то вам рассказали?

— А как же, — очнулся он. — Правда, о сути не поведали, но заявили, что это будет испытание на отвагу. Ну а мистер Крауч, который обо всем этом вещал, внимательно посмотрел мне в глаза и подумал одно лишь слово…

— Какое? — подпрыгнула Луна.

— Драконы, — ответил Том. — Ну… думаю, после вашей компании какой-то дракон покажется мне милой домашней зверюшкой!

«Кто бы говорил!» — подумал я. Я бы на месте дракона драпал от Риддла как можно дальше, пока тот не разобрал его на ингредиенты!

— Ну ладно, — сказал я. — Но почему же Кубок выбрал именно тебя? Столько народу бросали записки со своими именами…

— Том, сознавайся, ты схитрил, — с уверенностью сказала Луна.

— А я и не отрицаю, — ухмыльнулся он.

— Но как?! Как можно обмануть Кубок?

Том вздохнул и сел.

— Есть такой анекдот, — сказал он совершенно серьезно. — У родителей спрашивают, почему они решили назвать сына Джоном. Мать отвечает: «Мы написали имена на бумажках, бросили в вазу и вытащили наугад. Я написала — Кристофер, Эндрю, Джеральд». А муж добавляет ей в тон: «А я написал — Джон, Джон, Джон…» Принцип понятен? Нет, конечно, оставалась малая толика вероятности, что повезет все-таки не мне, но… — Том улыбнулся. — Я тоже приложил Кубок Конфундусом. Эта идея лежала на поверхности.

— Жулик, — тяжело вздохнула Джинни. — Как есть жулик! Но только попробуй не выиграть Турнир, я тогда… я тогда…

— Ну, что тогда? — с интересом спросил Том.

— Не выйду за тебя замуж, — ответила она совершенно серьезно.

— А ты вроде бы и так охладела ко мне… Я видел, как ты обнимаешь Крама, — не менее серьезно сказал он.

— А я видела, как ты любезничаешь с Делакур! Да и остальных ты вниманием не обошел, разве нет?!

Глаза Джинни метали молнии, волосы словно наэлектризовались, и выглядела она, если честно, будто какая-нибудь богиня мести или вроде того.

— А знаешь, что они говорят о тебе? — продолжила она сквозь зубы. — Не только приезжие, и наши тоже… «Выскочка! Полукровка! Невесть кто! Школу опозорит, чего доброго, сам иностранец, а туда же!»

— Я уже ловил ее за руку, — вставил я.

— Трижды, — дополнил Невилл, и мы хором закончили:

— Сам ее укрощай!

— Не буду. Перебесится, надеюсь, — пожал плечами Том, а Джинни вспыхнула еще сильнее и ринулась было к двери, но ее остановил его спокойный голос: — Джиневра Уизли, ты знаешь, в кого превратишься, если станешь ревновать меня к каждому столбу и награждать Круциатусами любого за косой взгляд в мою сторону или дурное слово в мой адрес?

Джинни, уже повернувшая ручку двери, замерла на пороге, потом повернулась к нам.

«И в кого же?» — читалось на ее лице.

— В Беллатрису Лестрейндж, — негромко произнас Невилл, и она невольно прикрыла рот рукой.

— Я не… — проговорила Джинни, и я видел, как ее лицо медленно теряет краски, делаясь мертвенно-бледным, особенно белым на фоне рыжих волос.

— Ты — да, — мягко сказал Том, подойдя к ней. — Ты уже в начале этого пути, а потому я говорю тебе, Джиневра Уизли: остановись, пока не поздно! Покамест я могу взять тебя за руку и увести другой дорогой, но еще немного, и мне останется только оказать тебе последнюю услугу, а не думаю, что ты сама или кто-то из присутствующих будет рад такому повороту…

«Удар милосердия», — вспомнил я и невольно содрогнулся, а Луна вдруг соскочила с кровати, схватила нас с Невиллом за руки и потащила прочь из комнаты.

— Так надо, — пояснила она в своем неповторимом стиле, когда за нами закрылась дверь.

Я успел только услышать, как взахлеб плачет Джинни и что-то говорит Том, но тут он, видно, закрылся от подслушивания, потому что из-за двери больше не доносилось ни звука.

— Туфли там забыла, — вздохнула Луна, глядя на свои ноги в полосатых чулках, пошевелила пальцами, потом рассеянно трансфигурировала забытые кем-то черновики в тапочки и помахала нам: — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — отозвались мы, а я мрачно спросил:

— Что, в гостиной ночевать будем?

— Да ну, не в креслах же. Пойдем в Выручай-комнату, — мирно ответил Невилл и добавил: — Уж если кто и сумеет приручить твою сестру — так это только Том!

— Знаешь, я в этом не сомневаюсь, — сказал я. — Только не хочу знать, что может получиться в результате такого союза!

— Это еще не скоро случится, — ободрил Невилл. — Она еще маленькая, а он не завоевал власть над миром.

— Будем надеяться, что в ближайшие лет десять они будут заниматься только вторым, — пробормотал я, и мы отправились на боковую…