Правила возвышения

ГЛАВА 31

Шерик дрался не на жизнь, а на смерть; конь плясал под ним, словно лихой скакун ярмарочного наездника, и он орудовал мечом столь неистово, что в конце концов испугался, как бы у него не отнялась рука раз и навсегда. Самым краешком сознания, не охваченным страхом, он понимал весь юмор ситуации. После битвы Андреас похвалит его за мужество, проявленное при защите Кентигерна, когда на самом деле он дрался единственно за свою жизнь.

Воинов-инди учили убивать в сражениях такого рода в первую очередь советников-кирси. Никто не мог изменить ход боя быстрее кирси, обладавших способностью воздействовать на формы или вызывать ветра и туманы. С помощью беловолосого чародея даже самое малочисленное войско могло взять верх в бою. Поскольку по внешнему виду мужчины или женщины из племени волшебников нельзя было определить, какого рода магией они владеют, инди считали всех беловолосых одинаково опасными врагами. Шерик не мог винить мертесских солдат, наступавших на него со всех сторон. Они не знали, что он не умеет вызывать ветра и туманы или что он не может обнаружить свой дар воздействия на формы. Они видели белые волосы, желтые глаза — и потому нападали.

«Да знаете ли вы, кто я такой? — хотелось крикнуть советнику. — Да знаете ли вы, что я сделал для вас и вашего герцога?»

Но ему ничего другого не оставалось, кроме как сражаться. С помощью магии огня Шерику удалось поджечь рубашки и волосы у нескольких солдат, и это заставило остальных ненадолго отступить. Однако вскоре они собрались с духом и вновь окружили кирси.

Из последних сил стараясь удержаться в седле, Шерик все же краем глаза следил за ходом битвы и видел, что мертесское войско находится на грани поражения. Кергские солдаты под предводительством Хагана Маркуллета и своей удивительной герцогини уже сломили сопротивление анейранцев у Тарбинских ворот и постепенно захватывали западную часть крепости. Анейранцам, остававшимся во внутреннем дворе, отступать было некуда. Отойти назад они не могли — путь к реке теперь перекрывало кергское войско, — и эйбитарцы безжалостно убивали их. Им оставалось только сдаться или сражаться до последнего человека. Шерик полагал, что в любом случае они не продержатся до утра.

Поэтому солдаты-инди, наступавшие на него со всех сторон, представлялись наименьшей проблемой. Избранный хотел, чтобы война затянулась на много дней. По крайней мере, Шерику так казалось. Избранный не посвятил его в свои планы, да и Яллу тоже. Но из разговоров с ним Шерик понял, что Избранный хочет, чтобы анейранцы захватили Кентигерн и тем самым вступили в длительную войну с другими домами Эйбитара. Королевству, ослабленному смертельной враждой Явана и Андреаса и оставшемуся без короля, пришлось бы обратиться к союзникам на юге и востоке, то есть к Сириссу и Везирну. Анейранцы, в свою очередь, прибегли бы к помощи Брэдона. Через несколько месяцев в войне участвовали бы практически все королевства Прибрежных Земель. Это неминуемо ослабило бы власть инди и дало бы Избранному возможность возглавить восстание кирси.

Шерик был совершенно уверен, что Избранного никак не устраивает скорое и безуспешное окончание штурма, особенно если поражение Мертесса послужит к упрочению союза между домами Глендивра, Керга и Кентигерна. Шерик сделал свое дело. Он целых два дня приходил в себя после того, как израсходовал столько магической силы на Тарбинские ворота. Ялле еще придется объяснить ему, как это анейранцы умудрились потерпеть поражение, несмотря на его помощь.

При последней мысли советника вдруг охватил ужас. А что, если ее убили? Что, если она до сих пор оставалась в замке, обреченная попасть в плен? Андреас еще мог пощадить простых солдат, но наверняка собирался казнить Роула, его советников и капитанов. Больше всего на свете Шерик хотел отыскать Яллу, убедиться, что она жива и здорова, и найти способ вывезти ее из Кентигерна. Но даже если бы он сумел пробиться сквозь толпу солдат, стоявшую у него на пути, Андреас все равно не отпустил бы его от себя ни на шаг. Полоснув мечом ближайшего анейранца, советник привстал на стременах и окинул взглядом двор в поисках Яллы.

Сначала он увидел только солдат — одних в черно-золотой форме Мертесса, других в цветах Глендивра, Кентигерна и Керга. Он едва не вскрикнул, когда заметил в отдалении белые волосы кирси, но мгновение спустя увидел, что это не Ялла, а первый советник Явана, который сражался плечом к плечу со своим герцогом. Они находились у самого входа в тюремную башню. С ними были молодой Маркуллет и еще несколько людей Явана — вероятно, уцелевшне солдаты из отряда, прибывшего в Кентигерн в прошлом месяце.

— В чем дело, Шерик? — крикнул Андреас. — Что вы там увидели?

Советник бросил взгляд на герцога, а потом указал рукой на Явана и Фотира.

Лицо Андреаса налилось кровью, губы сжались в тонкую темную полоску. Однако мгновение спустя он потряс головой, словно споря с самим собой.

— Они нуждались в его мече, — сказал он. — И в мечах его солдат. Я не могу винить их.

— Конечно, милорд.

Но Шерик невольно подумал, что Избранному это совсем не понравилось бы.

Советник снова окинул взглядом двор и увидел, что Хаган и герцогиня уже пробились к внутренним воротам. Если Ялла не успела бежать, она уже могла прощаться с жизнью. С дальнего конца крепости донесся торжествующий вопль солдат, и, посмотрев в ту сторону, Шерик все понял. Анейранцы подняли знамя Мертесса, только перевернутое: золотой дуб стоял кроной вниз. Они объявляли о своей капитуляции.

Бой продолжался еще несколько минут. В последних судорогах сражения солдаты не сразу заметили флаг на другом конце двора. Однако в конце концов битва стихла, и Андреас выехал навстречу человеку со знаменем. Шерик и Виллид Темстен двинулись вслед за герцогом, равно как и Керни со своим первым советником и капитаном. К ним присоединился Гринса вместе с лордом Тависом, который сидел на коне позади кирси, сплошь покрытый запекшейся кровью. За ними последовали Хаган и герцогиня, которых через мгновение нагнали Яван, Фотир и молодой Маркуллет. Хаган и Шона спешились одновременно, и капитан крепко прижал к груди своего сына, а герцогиня бросилась в объятия мужа. Тавис подбежал к родителям, и они оба обхватили его руками.

Андреас пронаблюдал за этой сценой с плохо скрываемым отвращением, а потом повернулся к анейранцу.

У мужчины были длинные черные волосы, схваченные в хвостик на затылке, и почти черные глаза, казавшиеся слишком большими на худом лице. Он был сложен как борец: жилистый и мускулистый, хотя и не особенно крупный.

— Кто вы такой? — осведомился Андреас. — Где ваш герцог?

— Меня зовут Вин Стридбар, — ровным голосом ответил мужчина. — Я главный оружейник Мертесса.

— А где же ваш герцог, сэр Стридбар?

— Мой герцог погиб.

— Почему я должен вам верить? Насколько я знаю, он просто бежал, оставив вас умирать.

— Роул Мертесский никогда не пошел бы на такое. Мужества у него было больше, чем у всех так называемых герцогов Эйбитара вместе взятых.

В смелости этому человеку нельзя было отказать, хотя многие посчитали бы такое поведение просто глупым. Эйбитарские солдаты возмущенно загудели, и Шерик заметил, что, по крайней мере, несколько человек вытащили стрелы из своих колчанов. Андреас поднял руку, приказывая всем замолчать.

— Все в порядке, — крикнул он. — Любой солдат из присутствующих здесь сказал бы то же самое о своем герцоге. Иначе и быть не может. — Он снова посмотрел на анейранца. — Так вы единственный из приближенных Роула, кто остался в живых?

— Нет. Я отослал нашего первого советника обратно в Мертесс, вместе с телом герцога и всеми людьми, которых мы могли спасти.

— И вы готовы умереть за них?

Стридбар усмехнулся:

— Разве ваш капитан повел бы себя иначе?

Герцог махнул рукой в сторону анейранских солдат, которые оставались во дворе, со всех сторон окруженные эйбитарцами.

— А как насчет этих людей? Они тоже готовы умереть?

Стридбар побледнел.

— Только безжалостный палач стал бы казнить солдат, сложивших оружие. В ваших руках полководец. Отпустите их.

Андреас кивнул:

— Возможно, я так и сделаю. Но сначала вы должны ответить мне на несколько вопросов.

Стридбар посмотрел на герцога волком, но через секунду кивнул.

— Кентигерн — самая неприступная крепость во всех Прибрежных Землях. Однако вашему войску едва не удалось захватить ее в считанные дни. Как такое стало возможно?

У Шерика мучительно заныло под ложечкой.

— Возможно, ваша крепость не такая уж неприступная, как вам кажется, — сказал человек, едва заметно улыбаясь. — А возможно, мертесское войско гораздо сильнее, чем вы предполагали.

Андреас потряс головой.

— Я так не думаю. Я думаю, вам кто-то помогал.

— И он что-то сделал с западными воротами, — подал голос Яван, привлекая к себе пристальный взгляд Андреаса.

— С чего вы взяли?

— Другого объяснения нет. Все случилось не в считанные дни, Андреас. Анейранцы прорвались в крепость через Тарбинские ворота в считанные минуты. По всей видимости, укрепления кто-то ослабил.

Андреас еще несколько секунд буравил Явана взглядом, а потом повернулся к анейранцу.

— Что скажете?

— Я не знаю, о чем он говорит. Мы проломили ваши ворота тараном, как сделало бы любое войско Прибрежных Земель.

Шерик немного расслабился. Этот человек твердо решил умереть за Яллу и солдат Мертесса. Андреас не мог страхом заставить Стридбара признаться в чем-либо. По крайней мере, так казалось советнику.

— Лучники! — крикнул Андреас. — Приготовьте свои луки и приведите сюда одного анейранского солдата.

Главный оружейник широко раскрыл глаза и стал похож на испуганного ребенка.

— Что вы собираетесь делать?

Андреас пожал плечами:

— Я собираюсь убивать ваших людей одного за другим, покуда вы не скажете мне то, что я желаю знать.

«Может, он не знает, — подумал Шерик. — Может, Ялла и герцог никому не рассказали».

Мужчина бросил молниеносный взгляд в сторону советника — и этого мгновения хватило, чтобы его последняя надежда рухнула.

— Вам не пристало опускаться до убийства простых солдат, милорд, — спокойно сказал Шерик. — Это поступок, достойный анейранца, но не эйбитарского герцога.

— Вынужден согласиться, лорд Кентигерн, — сказал Глендивр. — Я не сторонник пыток, но, думаю, в данном случае имеет смысл прибегнуть к ним.

Андреас посмотрел на советника волком, словно он предал его одними своими словами, но в конце концов кивнул.

— Хорошо, — сказал он ледяным тоном. — Отведите его в темницу.

— А мои люди? — спросил Стридбар.

Он поистине оставался полководцем до конца и заслуживал уважения. К тому же теперь, вероятно, Шерик мог на него положиться. Советнику оставалось лишь надеяться, что, избавив анейранских солдат от смерти, он заручился молчанием Стридбара — по крайней мере, на время, которое ему понадобится, чтобы добраться до Мертесса.

— Мы отберем у них оружие и отправим обратно в Мертесс. — Андреас выпрямился в седле. — Даю слово.

Анейранец глубоко вздохнул и кивнул. Андреас чуть заметно шевельнул пальцем, и двое мужчин подошли к Стридбару, подхватили его под руки и повели к тюремной башне.

— Виллид, — сказал герцог, поворачиваясь к своему капитану. — Распорядитесь забрать у анейранцев мечи и щиты. Потом прикажите двум вашим лейтенантам с сотней солдат проводить пленных до реки. И никого не трогать, если они будут вести себя смирно. — Он на минуту умолк и, угрюмо нахмурившись, обвел двор глазами. — Остальные пусть начинают приводить крепость в порядок и восстанавливать ворота.

— Да, милорд.

— Мои люди с радостью окажут вам посильную помощь, — сказал Яван, глядя на Андреаса.

Керни кивнул:

— Мои тоже.

У Андреаса напряглась челюсть. Он явно не желал принимать никакой помощи от Явана, но Кентигернский замок лежал в руинах. Только для того, чтобы убрать мертвые тела, нужен был почти целый день.

— Благодарю вас, — проговорил он хриплым голосом.

Мгновение спустя капитан Андреаса принялся выкрикивать приказы своим солдатам; герцоги Глендиврский и Кергский сделали то же самое. Вскоре по двору забегали взад-вперед люди, которые начали убирать тела убитых и восстанавливать крепость.

— Вы что-то говорили насчет ворот. — Андреас вновь повернулся к Явану. — Объяснитесь, будьте любезны.

— Я ничего не знаю наверняка, — сказал герцог Кергский. — Но мой первый советник предположил, что ворота были ослаблены с помощью магии. Я с ним согласен.

— Какого рода магии? — спросил Андреас, переводя взгляд на Фотира.

— Скорее всего, преобразование форм. У вас в замке есть кирси, обладающие даром воздействия на формы?

Герцог взглянул на Шерика.

— Есть?

— Да, — ответил Шерик, с удовольствием отметив, что голос у него не дрогнул. — Два младших советника владеют магией преобразования форм.

— И все?

Шерик обернулся на голос и увидел, что Гринса пристально смотрит на него. У советника мороз пробежал по коже. Казалось, предсказатель ясно видел, что он говорит не всю правду.

Со времени своего последнего разговора с Фотиром в «Серебряном медведе» Шерик считал, что Тависа вызволил из темницы именно кергский советник, причем с помощью Избранного. А со времени своей первой встречи с Гринсой он постоянно задавался вопросом, не является ли Избранным этот самый предсказатель. Избранный мог с первого взгляда определить, какими способностями обладает тот или иной кирси, — поэтому он, вполне возможно, знал, что Шерик тоже владеет магией преобразования форм. Но когда они пристально смотрели друг на друга, словно два воина, пытающиеся оценить силу противника перед поединком, советник вдруг понял, что ни один из них ничего не может сказать о другом. Предсказатель не мог уличить Шерика во лжи, не обнаружив истинную природу своего магического дара, а Шерик не мог обвинить мужчину, не выдав свою собственную тайну. Похоже, предсказатель тоже понял это, ибо через несколько секунд он отвел глаза, не произнеся ни слова.

— Я совершенно уверен, что это все, — сказал советник, вновь поворачиваясь к Андреасу. — Конечно, ничто не мешает кирси утаить свои способности. Любой кирси в замке может оказаться преобразователем форм.

— Включая вас, — произнес Фотир.

Шерик натянуто улыбнулся.

— Да, первый советник, включая меня. И вас.

— Я никогда не скрывал того факта, что владею магией воздействия на формы. Но я находился в тюрьме, когда рухнули ворота.

— Это глупо, — раздраженно сказал Андреас. — Я хочу поговорить с этими двумя младшими советниками, если они еще живы. Разыщите их, Шерик.

— Непременно, милорд.

Он развернул своего коня и неспешно направился к ближайшим из двух внутренних ворот, стараясь сохранять невозмутимый вид. В комнате у него оставались вещи, которые Шерику хотелось бы забрать с собой: набитый монетами кошелек, несколько книг в кожаном переплете, кое-какая одежда, изысканно украшенный кинжал, подаренный ему отцом много лет назад. Но сейчас все это не имело значения. Если предсказатель не выдал его, то анейранский оружейник выдаст точно. В любом случае скоро он поплатится жизнью. Вероятно, другой возможности бежать уже не представится. Никто из кентигернских солдат даже не подумает остановить его, и в кои-то веки он не боялся встретить на противоположном берегу дозорных анейранцев, большая часть которых, скорее всего, вернулась в Мертесс с Яллой и остатками войска Роула.

Проезжая через северные ворота, советник размышлял о том, сколь неожиданно закончилась его многолетняя служба при дворе Кентигерна. Он всегда знал, что этот день придет, и все же испытывал странное чувство, приняв решение так быстро. Но оставался ли у него выбор? Он сделал все от него зависевшее, чтобы помочь делу Избранного. Возможно, этого оказалось недостаточно, и, возможно, Избранный убьет его за это. Но Шерик не хотел умирать от руки Андреаса. Глупый инди не заслуживал такого удовольствия.

Это был Шерик. Гринса не сомневался. Он встретился взглядом с Фотиром и мгновенно понял, что советник исполнен такой же уверенности. Разумеется, он ничего не мог сказать здесь, в присутствии инди, не вызвав у них подозрений на собственный счет. Но ничто не мешало предсказателю последовать за кентигернским советником и допросить его без свидетелей.

Но когда он уже собрался извиниться и поехать вслед за Шериком, разговор между герцогами внезапно принял скверный оборот, и Гринсе пришлось задержаться еще на несколько минут.

Андреас спешился и теперь стоял лицом к лицу с Яваном. Оба они были покрыты ранами и ссадинами, но герцогу Кергскому в сражении досталось явно больше.

— Похоже, стены моей тюрьмы не в состоянии удержать ни одного из вас, — сказал Андреас, положив руку на рукоять меча. — Интересно почему?

Яван пожал плечами, не сводя своих голубых глаз с лица Кентигерна.

— Не знаю. Говорят, боги не допускают, чтобы невиновные сидели в тюрьме. Это объяснение ничуть не хуже любого другого.

— Вы хотите, чтобы я поверил в существование заговора кирси и отпустил вашего сына, признав его невиновным? Да никогда!

— Вы видели сегодня Тависа во время боя, лорд Кентигерн? — спросил Гринса.

Оба герцога повернулись к нему.

— Нет, — сказал Андреас. — А что?

— Вы бы увидели юношу, совсем еще ребенка, который изо всех сил старался преодолеть страх. И вы бы увидели, как мальчика вырвало, когда он убил человека, хотя тот человек собирался убить его. Тавис не убийца, он еще даже не воин. Он недостаточно жесток и недостаточно мужествен. — Кирси взглянул на Явана. — Простите меня, милорд, но я говорю правду.

Тавис, по-прежнему измазанный кровью анейранца, смотрел в землю. Гринса не хотел унизить мальчика, но лучше было слыть трусом, чем убийцей. По крайней мере, такой выбор сделал бы предсказатель на его месте. Он не знал, согласен ли с ним Тавис.

— По-твоему, это что-то доказывает? — спросил Андреас. — Это не доказывает ровным счетом ничего! Конечно, он был напуган сегодня. На сей раз он имел дело не с беззащитной девушкой. — Он свирепо взглянул на молодого лорда и сжал рукоятку меча. — Мне следовало убить тебя в первый же день, парень. Зря я решил дать тебе возможность сознаться.

Тавис поднял глаза и посмотрел в лицо герцогу.

— У вас это так называется? У нас в Керге это называется пытками.

Андреас выхватил меч из ножен, зарычав, словно дикий зверь. Яван поднял свой меч, готовясь встать на защиту сына; Фотир и Хаган Маркуллет сделали то же самое.

— Стойте! — воскликнул Керни. — Лорд Тавис по-прежнему находится под моим покровительством, Андреас. Если вы причините мальчику вред, Глендивр объявит вам войну.

— И Керг, — добавил Яван.

— Это дело вас не касается, Яван, — сказал Керни. — Ваш сын попросил убежища у дома Глендивров. Если вы хотите сами защищать лорда Тависа, я возьму обратно свое предложение о покровительстве. Но, поскольку в таком случае он не сможет избежать кентигернского суда, я советую вам предоставить дело мне.

Герцог Кергский покраснел и открыл рот, собираясь ответить, но герцогиня предостерегающе положила ладонь на руку мужа.

— Конечно, вы правы, лорд Глендивр, — сказала она. — Пожалуйста, примите наши извинения.

Керни кивнул и вновь посмотрел на Андреаса. Мгновение спустя Кентигерн неохотно вложил меч в ножны, глядя в сторону.

— Хорошо, Керни. Ваша взяла. Но вам лучше увезти мальчишку из моего замка, пока кто-нибудь из моих солдат не решил взять дело в свои руки.

— Это тоже стало бы поводом для войны, — сказал Керни, продолжая сверлить герцога взглядом.

— Именно поэтому вам стоит увезти его отсюда поскорее. Вы угрожаете войной, Керни, но мы оба знаем, что глендиврскому войску не тягаться с моим.

Глендиврский капитан издал резкий смешок.

— Я в этом не так уверен.

— Спокойно, Гершон, — сказал Керни. Он снова повернулся к герцогу и глубоко вздохнул. — Угрожать друг другу не имеет смысла, Андреас. Для этой земли, для этого замка одной войны достаточно. Нам нужно отдать дань уважения нашим погибшим солдатам и восстановить Кентигерн. Неужели мы не можем сделать это сообща, когда совсем недавно мы сражались как союзники, чтобы изгнать анейранцев из нашего королевства?

Андреас и Яван обменялись молниеносными взглядами. Похоже, они оба обдумывали слова Керни, и Гринсе показалось, что лица обоих смягчились.

Предсказателю хотелось верить, что они смогут сотрудничать — по крайней мере в ближайшее время. Не только потому, что от этого зависело будущее королевства, но и потому, что кирси не терпелось поскорее оставить герцогов. В его сознании пронзительно кричал какой-то голос, приказывавший последовать за Шериком. Если советник предал Кентигерна, он определенно не собирался возвращаться. Это было бы слишком рискованно.

С каждым новым днем, с каждым следующим открытием Гринса все больше убеждался, что различные толки о заговоре кирси в Прибрежных Землях — не просто пустая болтовня испуганных инди. Он не располагал подлинными доказательствами; он лишь строил предположения в поисках ответов на вопросы, ставившие его в тупик. Но Кресенна (при одной мысли о ней у него заныло сердце) послала за ним наемного убийцу, чтобы не позволить ему добраться до Кентигерна. Кто-то убил Бриенну и обставил все таким образом, чтобы виновным сочли Тависа. А теперь Шерик предал своего герцога и сдал Кентигернский замок анейранцам. Между всеми этими событиями существовала связь. Гринса не сомневался в этом.

Он не сомневался также, что никогда уже не увидит Кресенну. И предсказатель почти наверняка знал, что, даже если они найдут убийцу Бриенны, последний сможет рассказать о заговоре кирси не больше чем человек, нанятый Кресенной. Однако с Шериком дело обстояло иначе. Он был первым советником одного из главных домов Эйбитара. Если он участвовал в заговоре, то наверняка знал многое. Больше всего на свете Гринсе хотелось разыскать и допросить первого советника, пусть даже ответы пришлось бы из него выколачивать.

Но трем герцогам, стоявшим перед ним, надлежало сделать нечто большее, чем просто похоронить погибших солдат и восстановить ворота замка.

— При всем своем уважении к вам, лорд Глендивр… — Гринса оглянулся на северные ворота, словно мысленно умоляя Шерика задержаться в Кентигерне еще ненадолго. — Боюсь, вам и другим герцогам следует подумать о более важных делах, нежели погребение павших воинов.

Керни сузил глаза.

— Вы о чем?

— Ваш король умер, и страна ждет его преемника.

— Преемником короля является Яван Кергский, — сказал Хаган Маркуллет. — Согласно Законам Престолонаследия.

— Плевать на Законы Престолонаследия! — Андреас наставил палец на герцога Кергского. — Я говорил вам, Яван, что вы не взойдете на престол, покуда я жив! С мальчиком я ничего не могу поделать, но здесь я волен поступать по своему усмотрению. Я никогда не признаю короля из дома Кергов.

— Даже рискуя развязать войну? — спросил Керни.

Герцог кивнул:

— Даже так.

Глендивр повернулся к герцогу Кергскому:

— Яван?

— Что? — сказал мужчина. — Это он угрожает войной, а не я.

— Но вы можете предотвратить войну, отказавшись от своих притязаний на престол.

Яван уставился на Керни как на сумасшедшего.

— И отдать корону Кентигерну? Да никогда в жизни!

— Похоже, остается только один выход, лорд Глендивр, — сказал Гринса. — На престол должны взойти вы.

— Что? — Голос подала Кезия, которая в ту минуту выступила от лица всех присутствующих. — Вы шутите!

— Другого выхода нет, — сказал Гринса. — Торалдов и Галдастенов мы не можем принимать в расчет. У них нет не только законного наследника престола, но даже достаточного влияния, чтобы идти против Законов Престолонаследия. Если мы вынесем вопрос на обсуждение главных домов, они выберут Керга, независимо от того, как проголосует Кентигерн. Если какое-то решение проблемы существует, то найти его должны три герцога, присутствующие здесь. Кентигерн не признает короля из дома Кергов, а Керг не признает короля из дома Кентигернов. Таким образом, остается лорд Глендивр.

Гринса видел, что причиняет сестре боль, что каждым своим словом отнимает у нее жизнь и любовь. Если герцог еще мог себе позволить взять в любовницы женщину-кирси, то эйбитарский король и помыслить о таком не мог. «Прости меня, — хотел сказать он. — Другого выхода нет». Но он лишь пристально смотрел в светлые глаза Кезии, надеясь, что она поймет.

— Я не хочу быть королем, — сказал Керни. — И никогда не хотел.

В устах любого другого человека это прозвучало бы неискренне и фальшиво, но Глендивру Гринса поверил. Предсказатель кивнул и еле заметно улыбнулся.

— Именно поэтому лучше вас никого не найти.

Он посмотрел на Явана, потом на Андреаса.

— Милорды?

— Угрозы Кентигерна не помешают лорду Кергу взойти на престол! — сказал Хаган, тряся головой. — Законы Престолонаследия…

Яван положил руку капитану на плечо.

— Все в порядке, Хаган. — Крепко сжав губы, он посмотрел сначала на Гринсу, потом на Керни и, наконец, остановил взгляд на Кентигерне. — Я подумаю над этим, Андреас, если вы тоже подумаете. Мы оба потеряли много солдат сегодня, и наши дома претерпели жестокие испытания в последний месяц.

Андреас неохотно кивнул.

— Я подумаю.

— Лорд Глендивр? — спросил Гринса.

Керни пристально смотрел на Кезию; казалось, он тоже вдруг понял, что означает для них двоих его восшествие на престол.

— Если другого способа избежать междоусобной войны нет, — сказал герцог, — я не вправе отказаться.

Гринса чувствовал, что он не столько отвечает на вопрос, сколько убеждает Кезию, пытается объяснить свое решение. Но другие этого не понимали — кроме, пожалуй, Тависа, который наблюдал за обоими с непроницаемым выражением лица.

— Нам нужно позаботиться об убитых, — сказал Яван после продолжительного молчания. — Скоро стемнеет.

Остальные кивнули и начали расходиться, но Гринса поймал взгляд Фотира.

— Можно вас на пару слов? — спросил он.

Советник взглянул на своего герцога, который кивнул, а потом направился к одной из башен, держа за руку герцогиню. Тавис проводил родителей глазами, а затем поплелся вслед за Керни с видом брошенного ребенка.

— Я хочу разыскать Шерика, — сказал предсказатель тихим голосом, слышным только Фотиру.

— Прямо сейчас?

— Думаю, другой возможности нам не представится. На его месте я постарался бы поскорее добраться до Тарбина.

— Тогда вперед.

Гринса протянул руку; Фотир схватился за нее и вскочил на коня, пристроившись за спиной предсказателя. Они быстро выехали через северные ворота в наружный двор, потом повернули на запад, к Тарбинским воротам. Гринса нигде не видел Шерика. Советник тоже был верхом. Возможно, он уже находился в Анейре, но, скорее всего, он ехал медленно, чтобы не привлекать к себе внимания.

Двое кирси проехали через наружные ворота мимо груды погнутых железных прутьев и расколотых брусьев, которые остались от разрушенных опускных решеток, и направились по извилистой дороге вниз к реке. У подножия холма они повернули на юг и двинулись вдоль изогнутого широкой дугой берега Тарбина к броду. Только тогда они увидели Шерика. Он ехал далеко впереди и уже свернул с дороги и спустился с откоса к самой воде. Они никак не могли догнать и задержать советника на эйбитарском берегу.

— Проклятье! — Гринса пустил коня в галоп, хотя и понимал, что это бесполезно.

— Мы можем использовать магию? — спросил Фотир.

— На таком расстоянии — нет. Если только вы не рассчитываете остановить его с помощью ветра.

— Надо попробовать.

— Вы можете вызвать ветер на ходу?

Фотир ничего не ответил, но мгновение спустя подул ветер; слабый поначалу, он быстро крепчал, и скоро река забурлила и вспенилась, словно Западное море во время шторма. Конь Шерика с трудом двигался против ураганного ветра и бурных волн, но предатель продолжал переправу. Будь здесь река глубже, возможно, он бы отступил перед разбушевавшейся стихией. Как бы то ни было, Гринсе и Фотиру предстояло потратить на погоню не меньше сил, чем тратил советник на переправу через Тарбин.

— Вы можете мне помочь своей магией? — напряженным голосом спросил Фотир.

— Нет. Тогда Шерик поймет, что один из нас Избранный.

К тому времени, когда они достигли брода, Шерику уже удалось добраться до противоположного берега. Он смотрел на них с насмешливой улыбкой человека, уверенного в своей безопасности. Фотир позволил ветру стихнуть, и Шерик заулыбался еще шире. Мгновение спустя он поднял меч, словно салютуя своим преследователям, а потом развернул коня, поскакал прочь от реки и скрылся в Мертесском лесу.

— Мы еще можем догнать его, прежде чем он достигнет Мертесского замка, — сказал Фотир.

— А если мы натолкнемся на остатки мертесского войска?

— Вы же Избранный!

Гринса посмотрел на советника:

— Вы серьезно?

— Я не предлагаю сражаться с ними. Но в случае необходимости мы можем вызвать туман и скрыться.

— Нет. — Предсказатель покачал головой. — Сегодня Шерик взял верх. Больше мы ничего не можем поделать.

Он снова повернулся к реке и устремил взгляд на темную полосу леса, росшего на противоположном берегу. Частью своего существа он рвался в погоню. Этот человек заслуживал наказания — не только за свое предательство, но и за все страдания, перенесенные по его милости Тависом. Однако, хотя Гринса отказался усилить ветер Фотира своей магией, он начинал задаваться вопросом, уж не знает ли случаем Шерик о том, что он Избранный. Он неотступно думал о странном замечании, оброненном Шериком накануне по дороге к замку, и о многозначительном взгляде, которым советник смотрел на него во время недавнего бессловесного спора в крепости. Скорее всего, у него просто разыгралось воображение. Будучи Избранным, Гринса всю жизнь постоянно боялся обнаружить свои истинные магические силы и никогда не пытался бороться со страхом такого рода. Но в данном случае он чувствовал опасность особенно остро. Шерик уже показал себя хитрым врагом. Вооруженный этим знанием, он мог угрожать жизни Гринсы и, возможно, жизни Кезии.

— Рано или поздно я найду его, — тихо проговорил Гринса. — Мне даже не придется особенно стараться. У меня такое чувство, что Шерик тоже будет искать встречи со мной.