Правила возвышения

ГЛАВА 28

Шоне казалось, что именно так чувствует себя человек, оказавшийся в центре смерча. В ушах у нее гудело от жутких воплей, перед глазами все плыло от мелькания рук, ног и сверкавших мечей, которые со свистом рассекали воздух, — и герцогиня уже плохо понимала, где она находится и где чьи солдаты. Взаимное истребление людей носило чудовищно стихийный характер. Это было не сражение — по крайней мере в понимании Шоны, — а ураган, сотканный из крови, боли и смерти. Ни о каких организованных действиях, ни о какой тактике боя не было и речи. Солдаты просто калечили и убивали друг друга, истекая кровью, от которой трава на равнине вскоре потемнела и стала скользкой. Это было безумие. Это было сумасшествие. Назвать происходившее иначе значило бы солгать.

Герцогиня сжимала в руке окровавленный меч. Держась рядом с Хаганом с первой минуты боя, она билась наравне со своими людьми, как бился бы Яван, и рубила налево-направо кентигернских пехотинцев, которые пытались стащить ее с коня. Она находилась так близко к Андреасу, что видела, как у него изо рта брызжет слюна, когда он выкрикивает команды. Герцог дрался, как демон Байана, с поразительным проворством разворачивая своего огромного коня то в одну, то в другую сторону и повергая наземь солдат Явана сокрушительными ударами меча, следовавшими один за другим.

Накануне вечером Шона сказала Хагану, что надеется своим присутствием на поле боя заставить Андреаса совершить ошибку. Но, похоже, появление герцогини только придало смелости Кентигерну и его людям. Они все разом бросились к ней, словно одна ее смерть являлась залогом победы. Всего через несколько минут — хотя они показались Шоне часами — войско Хагана дрогнуло под мощным натиском неприятеля, и капитан крикнул ей, чтобы она уходила.

Герцогиня попыталась пробиться в задние ряды своего войска, по-прежнему рубя мечом набрасывавшихся на нее кентигернских солдат. Но пути к отступлению не было. Над ее головой свистели стрелы, и еще несколько человек устремились к ней.

«Я погибну здесь», — подумала Шона, и страх сжал ей сердце, словно когтистая лапа.

Но в этот миг позади нее раздался на удивление спокойный голос:

— Сюда, миледи.

Шона обернулась и увидела рядом Даниора, на бледных губах которого играла ободряющая улыбка. Он указал рукой на маленькую брешь в толпе бившихся солдат, и герцогиню мгновенно окутал туман — холодный, как дождь, и непроницаемый, как кольчуга. Она еще видела советника, но больше почти ничего. Даже крики мужчин и лязг мечей зазвучали тише, приглушенные облаком, которое вызвал кирси.

— Следуйте за мной, — сказал Даниор. — И не отставайте.

Герцогиня заколебалась, пытаясь рассмотреть Хагана сквозь клубившуюся туманную пелену. Она не хотела покидать капитана, хотя понимала, что в сражении она не принесет никакой пользы, а скорее поставит под удар все дело.

— Прошу вас, миледи.

— Да, сейчас.

И все же Шона медлила. Она словно воочию видела кергского капитана в самой гуще сражения, неистово размахивающего мечом, который расплывался в воздухе сплошным пятном сверкающей стали и алой крови. Хаган уступал Андреасу в росте, весе и мускульной силе, но он был проворнее герцога и наверняка умнее. Однжды, много лет назад, Яван сказал Шоне, что он всегда обменяет силу на ловкость и сообразительность, если дело дойдет до битвы.

— Герцогиня, нам нельзя медлить!

На сей раз она пришпорила своего коня и последовала за кирси. На их пути оказалось скопление людей, сошедшихся в яростной схватке, и советник быстро лавировал между ними, стараясь оставаться незамеченным. При виде Шоны несколько кентигернских солдат предприняли попытку напасть на нее, но люди Керга остановили их. Когда один из солдат все же сумел схватить герцогиню за ногу и попытался стащить с коня, она сплеча рубанула его мечом. Мужчина взвыл от боли, и герцогиня ускакала вперед на безопасное расстояние.

Как только они с советником миновали последние ряды кергского войска, вызванный Даниором туман начал рассеиваться, и вскоре Шона получила возможность снова наблюдать за битвой. С поля брани по-прежнему доносились воинственные кличи, а также стоны раненых и умиравших. Но с такого расстояния было трудно судить о ходе сражения.

— Мы берем верх? — спросила она советника, не сводя глаз с равнины.

— Не знаю, миледи. Похоже, Кентигерн теснит наш центр, но, мне кажется, наши фланги успешно держат оборону.

Шона не была уверена в этом. Ей следовало остаться там, на поле боя. Это было ее войско. С самого начала похода она не раз говорила это — не только Хагану, но и Андреасу. И вот теперь она скрывалась в тылу своей армии, ожидая победы или поражения, к которым она не будет иметь никакого отношения. Шона отдала бы все на свете, только бы сейчас рядом с ней находился Яван.

«Он бы сражался плечом к плечу с Хаганом, как должна сражаться и ты», — подумала она.

— Мне следует вернуться туда.

— Вас убьют, миледи. И десятки солдат погибнут, пытаясь защитить вас.

Раздраженная справедливостью слов советника, она прикусила язык, чтобы не произнести ругательство, которое привело бы в ужас ее мужа.

— Прошу прощения, миледи, — спокойно сказал он.

Шона помотала головой, на мгновение закрыв глаза.

— Вам нет нужды извиняться, Даниор. Вы просто сказали то, что я и без вас знаю. — Она посмотрела на кирси и через силу улыбнулась. — Вы спасли мне жизнь, и я благодарю вас.

— Меньшего герцог и не ждал бы от меня. Он требует… — Кирси осекся; глаза у него расширились, а бледное худое лицо побледнело еще сильнее. — Гром и молния! — прошептал он.

Шона обернулась, и у нее мучительно заныло цод ложечкой. С востока к полю боя приближалась длинная колонна солдат, следовавшая берегом реки. Впереди войска развевалось знамя: черно-серебряное, с красным и белым. Волк и луны. Глендивр.

Яван никогда не враждовал с Керни, но они никогда и не дружили. С другой стороны, отец Керни всегда состоял в союзе с домом Кентигернов.

— Сейчас начнется резня, — проговорила Шона. — У Хагана нет ни малейшего шанса.

— Прикажете вызвать тум…

Герцогиня не дослушала советника. Пришпорив своего коня, она помчалась во весь опор навстречу глендиврскому войску; ее золотистые волосы распустились и теперь развевались у нее за спиной. Возможно, она и не была воином, но она крепко сидела в седле — и знала, что сумеет доскакать до Керни прежде, чем он вступит в битву. Шона еще не знала, что она скажет или сделает, когда предстанет перед герцогом, но сейчас ей нужно было только добраться до него — все остальное не имело значения. Она слышала за спиной крики Даниора, призывавшего ее вернуться, но даже не оглянулась.

Только приблизившись к глендиврскому войску, Шона увидела Керни в совершенно неожиданном окружении. Герцога сопровождали два кирси и еще один человек, казавшийся до боли знакомым.

Она резко остановила своего коня, и внезапно руки у нее затряслись так сильно, что она выронила меч. Тавис. Рядом с Керни ехал Тавис.

Герцог направлялся к Шоне, вместе с двумя кирси, ее сыном и еще одним мужчиной — по всей видимости, глендиврским капитаном.

Тавис подскакал к ней первым и спрыгнул со своего коня, прежде чем тот остановился. Спешившись, Шона подбежала к сыну, заключила его в объятия и уткнулась лицом ему в плечо, сотрясаясь от рыданий. Наконец она отстранилась и сквозь слезы посмотрела на Тависа. Все лицо его было в шрамах, словно он уже побывал в сражении. У него дрогнули губы, и он на миг отвел глаза в сторону; по щекам мальчика тоже текли слезы. Шона не могла представить себе, что довелось вынести сыну. При одной мысли об этом у нее болезненно сжалось сердце.

— Ты… как ты?

— Нормально для человека в моем положении.

Герцогиня открыла рот, но тут же снова закрыла, не зная, как задать вопрос, мучивший ее больше всего. Но похоже, в словах не было необходимости.

— Я не убивал Бриенну, мама. Даю слово Кергов.

Она снова обняла сына.

— Я тебе верю.

Шона действительно верила, хотя только сейчас, когда чувство облегчения теплой волной накатило на нее, она поняла, как сильно сомневалась в невиновности Тависа.

— Почему ты здесь? — спросила она через мгновение, снова отстраняясь от него. — Почему ты с Керни?

Тавис потряс головой.

— Трудно сразу все объяснить. Достаточно сказать, что герцог предоставил мне убежище.

— Убежище? — Шона посмотрела на Керни, остановившего своего коня в нескольких шагах от них. — Вы предоставили Тавису убежище, а потом привезли сюда?

— Мама…

Она подняла руку, повелевая мальчику замолчать.

— В чем дело, Керни? Вы играете жизнью моего сына?

— Едва ли, миледи, — сказал герцог. Он был красивым мужчиной; его молодое лицо никак не сочеталось с седыми волосами, даже сейчас, когда оно хранило серьезное выражение. — Лорд Тавис здесь по собственной воле — и по настоянию своего товарища.

— Товарища?

— Это я, миледи, — сказал один из кирси.

До этой минуты Шона не обращала на него внимания, но теперь, внимательно посмотрев на мужчину, она увидела, что он отличается от всех представителей племени волшебников, которых ей доводилось встречать. Высокий, мускулистый и широкоплечий, он походил скорее на солдата, чем на советника. Как и у всех кирси, у него были желтые глаза и бледная кожа, но они придавали мужчине внушительный, даже грозный вид, а вовсе не болезненный, характерный для кирси. Свои длинные волосы он носил распущенными, и сейчас они развевались на ветру.

— Кто вы такой? — спросила герцогиня.

— Меня зовут Гринса джал Арриет. Я ярмарочный предсказатель.

— А каким образом вы… — Она осеклась, изумленно уставившись на него. — Предсказатель? Не вы ли присутствовали при Посвящении Тависа?

— Я, миледи.

Кирси перевел глаза вдаль, и на мгновение герцогине показалось, что он не хочет встречаться с ней взглядом.

— Какую роль вы сыграли в событиях, случившихся с моим сыном?

— Я с радостью отвечу вам, миледи. Позже. Но сейчас у меня на глазах умирают люди. Думаю, пора остановить битву.

Вспомнив о сражении, Шона обернулась и посмотрела на поле боя. У нее путались мысли. Тавис, война, Яван. Слишком много всего. Конечно, надо было что-то предпринять. Ей следовало помнить о погибавших солдатах и без этого странного кирси.

Похоже, солдаты Кентигерна и Керга еще не заметили глендиврское войско, поглощенные кровопролитным сражением.

Шона подняла с земли свой меч и вскочила в седло. Тавис тоже сел на коня.

Керни подъехал к герцогине и устремил взгляд на равнину.

— Как нам остановить их?

— Может, ввести в бой ваше войско? — предложила она.

— Нет, — сказал кирси. — Так только прольется больше крови.

Шона прищурившись разглядывала мужчину. В нем чувствовалась сила, вызывавшая у нее уважение. Она не сомневалась, что он не тот, за кого себя выдает. Безусловно, простой ярмарочный предсказатель не стал бы разговаривать таким тоном.

— Тогда что? — спросил Керни.

— Ветер. — На сей раз голос подала женщина-кирси. Она была столь же привлекательна, сколь Гринса внушителен. Волосы у нее были заплетены в две косы, и она была в кольчуге и при мече, который выглядел несколько нелепо на поясе столь хрупкой и изящной женщины. С другой стороны, ростом и телосложением она не отличалась от Шоны. «Неужели я тоже так выгляжу?» — подумала герцогиня.

— Мой первый советник, — сказал Керни, бросив быстрый взгляд на Шону. — Объяснитесь, Кезия. Зачем нам ветер?

— Чтобы привлечь их внимание. Возможно, больше нам ничего и не понадобится.

Глендивр кивнул:

— Начинайте.

Женщина быстро взглянула на предсказателя, а потом закрыла глаза и глубоко вздохнула. Сперва ничего не произошло — над равниной лишь воцарилось противоестественное безмолвие, и Шоне на миг показалось, что в мире стихли все звуки, кроме лязга стали и криков раненых солдат. Однако в следующую минуту воздух вокруг пришел в движение, словно сама Морна взмахнула рукой над тремя войсками. Ветер быстро крепчал и скоро превратился в ураган, который с воем понесся над равниной. Волосы у Шоны отчаянно трепетали за спиной, и ее конь попятился под мощным напором ветра.

Через несколько секунд он достиг двух войск, налетев на солдат с такой силой, что они волей-неволей отвлеклись от битвы, чтобы посмотреть в сторону, откуда налетела буря. При виде знамени Глендивра многие кентигернские солдаты испустили торжествующий вопль. Но Андреас и Хаган неподвижно сидели на своих конях, пристально глядя друг на друга, словно каждый пытался угадать намерения другого.

— Все в порядке, Кезия! — прокричал Керни, стараясь перекрыть рев урагана. — Достаточно!

Почти сразу ветер начал слабеть. Женщина открыла глаза и снова взглянула на предсказателя, еле заметно улыбнувшись.

Андреас прокричал приказ своим людям, и хотя Шона не разобрала слов, по тону герцога она предположила, что сейчас войска возобновят сражение. Однако солдаты обеих армий опустили свои мечи.

Андреас направился к ним, и мгновение спустя его нагнал кентигернский первый советник. Хаган следовал сразу за ними. Все они вложили мечи в ножны, но при виде Тависа герцог вновь обнажил меч и ударил коня пятками по бокам.

Глендивр поскакал навстречу Кентигерну, тоже выхватив свой меч из ножен.

— Прочь с дороги, Керни! — крикнул Андреас, когда герцог Глендиврский приблизился. — Я ничего против вас не имею. Мне нужен мальчишка.

— Ни шагу дальше, Андреас. Сейчас лорд Тавис находится под моей защитой.

Кентигерн резко остановил коня, и его лицо исказилось от гнева и удивления.

— Что?

— Я предоставил лорду Тавису убежище. Пока не выяснились все обстоятельства дела, любым действием, направленным против него, вы навлекаете на себя месть дома Глендивров.

С минуту Андреас яростно смотрел на герцога, медленно багровея. Наконец он поднял над головой меч и привстал на стременах.

— Да будет так.

— Гершон! — отрывисто произнес Керни.

Гершону потребовалось лишь взмахнуть рукой, и в тот же миг рядом с герцогом Глендиврским появились шесть лучников, которые держали наготове луки с натянутыми тетивами.

— Дом Кентигернов уже понес тяжелую потерю, Андреас. Не вынуждайте меня отнимать у него еще и герцога.

— Чтоб вас Байан обрек огню! — проревел огромный герцог. — Почему вы защищаете мальчишку? После зверского убийства моей дочери…

— Он утверждает, что невиновен.

— А в Кентигерне есть шлюхи, которые утверждают, что они девственницы!

— Вы пытали мальчика, но он все равно не сознался. Разве это ни о чем не говорит?

Шона взглянула на сына и снова содрогнулась при виде ужасных шрамов на его лице. К чести Тависа, он стойко выдерживал свирепый взгляд Андреаса. Он сидел в седле прямо, бледный, но спокойный. Она всегда считала своего сына красивым, но шрамы, оставшиеся после пыток Кентигерна, все изменили. Он не казался старым, его кожа по-прежнему оставалась гладкой, и у него еще даже не начала пробиваться растительность на подбородке. Но он уже никогда не будет выглядеть молодым.

— Это говорит мне только о том, — сказал Андреас, — что вы гораздо глупее, чем я думал.

Глендиврский капитан открыл было рот, но седовласый герцог быстро помотал головой, останавливая его.

— Возможно, вы правы, и я действительно глуп. Но я не позволю вам уничтожить королевство.

— Неужели вы думаете, что сможете противостоять моему войску, Керни? Если я захочу забрать у вас мальчишку — неужели вы думаете, что сможете остановить меня?

— Сможет, если кергские солдаты будут сражаться на его стороне, — сказала Шона, выдерживая испепеляющий взгляд Андреаса. — Если вы выступите против Глендивра, наши два дома возьмут верх над вами.

— Лорд Кентигерн, — начал Тавис.

Но Андреас вытянул вперед свой меч, направив острие клинка прямо в сердце молодого лорда.

— Ни слова больше, мальчишка, — прорычал он, тряся головой. — Ни слова — иначе, клянусь, я зарублю тебя на месте. Пусть они убьют меня, коли пожелают. Лучше умереть, обагрив клинок твоей кровью, чем жить, зная, что ты на свободе.

— Андреас…

— Как вы могли пойти на такое, Керни? Подумайте о союзе, скрепленном нашими отцами? Неужели это ничего не значит для вас?

— Напротив, это значит для меня очень многое. Но мальчик…

— Он убийца! Разрази вас гром, приятель! Неужели вы не понимаете? Он убил мою дочь. Я видел кровь Бриенны на его руках и одежде. Я видел его кинжал в ее… — У Андреаса прервался голос, и все его тело сотряслось от рыданий. Он крепко зажмурился, слезы стекали у него по щекам в рыжую бороду. Шона видела, как он скрежещет зубами в мучительной попытке сохранить самообладание.

Никто не произнес ни слова. Керни и предсказатель смотрели в землю. Даже у Тависа хватило ума отвести глаза в сторону. Шона взглянула на Хагана, который еле заметно потряс головой. Она все понимала. Больше всего на свете она хотела возненавидеть Андреаса. Он пытал ее сына, он заключил в тюрьму ее мужа и вынудил ее начать войну, которой она не хотела. Но она сама однажды потеряла ребенка и до сих пор помнила свое горе так живо, что слезы наворачивались на глаза. Да, ребенок умер вскоре после рождения, но от этого ее боль не стала меньше. Шона даже не могла представить себе, как страдали Андреас и Иоанна с самого дня смерти Бриенны. «Если вдруг выяснится, что Тавис виновен, — подумала она, — я сама прикажу повесить его».

— Мне следовало убить мальчишку, когда у меня была такая возможность, — наконец проговорил Андреас хриплым голосом.

— Тогда вы убили бы невиновного, — сказал предсказатель.

Андреас подозрительно уставился на кирси.

— А ты кто такой?

— Друг лорда Тависа — и ваш друг, хотя вы вряд ли верите в это.

Глаза герцога расширились.

— Это ведь ты освободил мальчишку, верно? Ты и есть тот самый ублюдок, который вытащил его из моей темницы!

— Да, я помог молодому лорду бежать из Кентигерна.

Губы Андреаса скривились в зловещей улыбке.

— Уж тебя-то я точно могу убить.

— Довольно, Андреас! — сказал Керни. — Если понадобится, я предоставлю убежище и ему тоже. Но с разговорами о мести следует покончить.

Кентигерн недоверчиво потряс головой.

— Теперь вы защищаете еще и кирси? Это заговор, да? До меня доходили слухи о заговоре. Но я никак не думал, что в нем участвуете вы, Керни.

— Слухи, доходившие до вас, соответствуют действительности, — сказал Гринса. — В Прибрежных Землях набирает силу движение кирси, которое преследует цель отнять у инди власть в Брэдоне и шести королевствах. Мне кажется, ваша дочь пала жертвой заговора. Но герцог Глендиврский имеет к нему не больше отношения, чем к магии, — и то же самое можно сказать о лорде Тависе. На самом деле я думаю, что он тоже стал жертвой движения кирси.

— Мальчишка? Глупости!

— Вы так полагаете? Есть ли лучший способ ослабить власть инди в Эйбитаре, чем ввергнуть страну в междоусобную войну? И есть ли лучший способ разжечь войну, чем натравить друг на друга два самых сильных дома страны и посеять смертельную вражду между ними?

— Значит, вы считаете, что Бриенну убили кирси? — спросила Шона. — А потом обставили все таким образом, чтобы подозрение пало на Тависа?

— Я считаю, что кирси заплатили наемному убийце. Больше я ни в чем не уверен.

Тавис открыл рот, но предсказатель сурово посмотрел на него и помотал головой. Шоне хотелось знать, что думает сын, но она доверяла Гринсе и не собиралась продолжать разговор на эту тему, если он приказывал мальчику молчать. Если заговор действительно существовал (при одном упоминании о такой возможности она похолодела от ужаса), любой из присутствующих мог оказаться участником оного.

— Что вы думаете обо всем этом? — спросил Андреас, пристально глядя на своего первого советника.

Мужчина легко пожал плечами.

— До всех нас доходили подобные слухи. Это не новость. Но я не замечал никаких признаков существования такого движения в Кентигерне, и я не верю, что шайка кирси могла незаметно проникнуть в замок, чтобы убить леди Бриенну и бросить подозрение на мальчика.

— Я склонен согласиться с вами.

— Несомненно, — подала голос женщина по имени Кезия. — А два месяца назад вы сказали бы то же самое, если бы вас спросили, может ли человек убежать из вашей темницы.

Андреас покраснел.

— Оба наших дома пострадали, Андреас. — Шона говорила таким мягким тоном, словно обращалась к испуганному ребенку. — Хотя я не стану отрицать, что Кентигерн понес гораздо более тяжелую утрату, чем мы. Но если есть хоть ничтожная вероятность существования заговора, не должны ли мы — ради безопасности королевства — разобраться в деле поосновательнее, прежде чем пытаться уничтожить друг друга?

— Вы все просто хотите, чтобы я отпустил мальчишку и забыл картину, представшую моим глазам наутро после убийства Бриенны, да? — Андреас потряс головой. — Вы все сумасшедшие.

— У вас нет выбора, Андреас, — сказал Керни. — Если только вы не готовы вступить в войну с двумя домами: моим и Явана.

— Кентигернские герцоги никогда вам этого не забудут, Глендивр. Еще долго после моей смерти мои подданные будут проклинать вас, как сейчас проклинают Керга, за один ваш сегодняшний поступок.

— Мне очень жаль, Андреас. Я обещал мальчику покровительство. Я действительно не хотел оскорбить вас или ваших подданных.

— Вы предпочли Керга Кентигерну!

— Я предпочел мир войне и сделал бы это снова без колебаний! Но я знаю одно. — Керни на мгновение умолк и посмотрел на Шону. — Если выяснится, что Тавис виновен, я самолично возвращу его в кентигернскую тюрьму. Глендивр не укрывает убийц.

Герцогиня бросила взгляд на Тависа, и он коротко кивнул.

— Я вас понимаю, господин герцог, — сказала она. — Я благодарю вас за услугу, оказанную моему сыну, и принимаю ваши условия.

Керни кивнул, а потом повернулся к Андреасу.

— Лорд Кентигерн?

— Как вы сказали, Керни, — проворчал герцог, не глядя ни на кого из них, — мне остается только начать войну с двумя вашими домами. — Через несколько секунд он поднял глаза и посмотрел на Тависа волком. — Если вам угодно укрывать этого демона в своем замке, пожалуйста. Но если у вас осталась хоть капля здравого смысла, вы сгноите мальчишку в темнице.

— Значит ли это, что войну можно считать законченной? — осведомилась Шона. — Вы отпустите моего мужа?

С минуту Андреас колебался, стискивая эфес с такой силой, что костяшки пальцев у него стали белыми, как волосы кирси.

— Да, — наконец сказал он. — Я отпущу Явана. Но я не позволю ему вступить на престол.

Хаган обнажил свой меч.

— Тогда войны все равно не избежать.

Герцог развернул своего коня и стал прямо напротив капитана.

— Значит, будет война, Маркуллет. Но я не позволю дому лжецов и убийц править страной.

— А я не позволю человеку, движимому слепой жаждой мести, нарушить Законы Престолонаследия.

— Эта война закончена! — Пришпорив коня, Керни немного проехал вперед и встал между двумя мужчинами. — Если понадобится, между вами двумя встанет все мое войско. Но я не позволю вам уничтожить королевство. — Он указал на предсказателя. — Разве вы не слышали, что он сказал? Разве вы не понимаете, что война ослабит нас?

Ни один из них еще не успел ответить, когда с поля брани донесся громкий крик. Шона резко повернулась, ожидая увидеть, что войска возобновили сражение. Однако вместо этого она увидела нескольких солдат, кергских и кентигернских, которые бежали к ним. Впереди скакал Виллид, капитан Андреаса. Все они показывали руками в сторону Кентигернского леса.

Посмотрев туда, герцогиня мгновенно увидела, что встревожило солдат. Низкие тяжелые облака, заволакивавшие небо последние несколько дней, сегодня утром поднялись. Они еще не рассеялись полностью и по-прежнему закрывали солнце, но угроза дождя миновала, и там, где обзору не мешали деревья, горизонт был ясно виден. Однако на юге небо оставалось темным, и легкий туман, висевший над лесом накануне вечером, сменился серой пеленой дыма. За лесом что-то горело.

— Я чувствую запах гари.

Герцогиня поняла, что произнесла эти слова вслух, только когда Хаган посмотрел на нее и кивнул.

— Может, просто лес горит, — предположил Керни.

— Или мой замок, — проговорил Андреас, угрюмо глядя вдаль. Он перевел взгляд на Хагана. — Ваших рук дело?

— Нет, клянусь перед лицом всех богов. Все наше войско находится либо здесь, либо в Кергском замке.

Андреас повернулся к Глендивру.

— Керни?

— У меня нет причин нападать на крепость, Андреас. Думаю, вы сами это понимаете.

Тут к ним подскакал Виллид, запыхавшийся, с вытаращенными глазами.

— Это анейранцы, милорд! Вероятно, Мертесс. Готов поспорить на все свои деньги, до последнего кинда.

— Наверное, аиейранские лазутчики видели, как вы покинули город, — сказал Хаган.

Андреас кивнул:

— Похоже на то.

— Не стоит спешить с выводами, — сказал кентигернский первый советник. — Как говорит лорд Глендивр, возможно, это просто горит лес или равнина к востоку от холма.

— После трех дней проливного дождя? — спросил Хаган. — С трудом верится.

С каждой минутой небо темнело все сильнее, и запах дыма становился все удушливее.

— Он прав, Шерик, — сказал Андреас. — Это горит не лес и не равнина. Мне надо вернуться с войском к замку.

— Вы позволите мне присоединиться к вам, милорд? — спросил Керни. — Вам предстоит неблизкий путь, и, возможно, анейранцы уже возьмут крепость к тому времени, когда вы доберетесь до холма. Второе войско даст вам необходимое преимущество над противником.

Кентигерн глубоко вздохнул и кивнул.

— Благодарю вас.

— Мы тоже присоединимся к вам, если вы позволите, — сказала Шона. — Да, еще на рассвете мы с вами были врагами, но все мы — подданные Эйбитара и почтем за великую честь для себя выступить вместе с вами против анейранцев. «И мой муж сидит в твоей тюрьме».

У герцога скривились губы, словно одна мысль о совместном походе вместе с кергским войском вызывала у него отвращение. Но через мгновение он снова кивнул. Потом Андреас повернулся к Тавису, и его лицо приняло ожесточенное выражение.

— Полагаю, ты тоже поедешь с нами?

Мальчик метнул взгляд сначала на Шону, потом на предсказателя. Ни один из них не пошевелился и не произнес ни слова.

— Да, милорд, — сказал наконец Тавис. — Я готов защищать Кентигерн до последней капли крови.

— Отлично. — Андреас отвернулся, но сразу же вновь посмотрел на молодого лорда. — Только держись от меня подальше, парень. Если ты окажешься в пределах досягаемости моего меча, клянусь, я убью тебя на месте — мне плевать на покровительство Глендивра.

Он резко развернул коня и поскакал обратно к своему войску, не дожидаясь ответа. Шерик и Виллид последовали за ним, ничего не сказав.

Герцогиня и остальные в неловком молчании провожали их взглядами.

— Я не убивал Бриенну, — повторил Тавис. Он смотрел на Шону, но она понимала, что слова обращены ко всем присутствующим.

— Я тебе верю, Тавис. Я уже говорила.

Он кивнул, продолжая смотреть вслед Андреасу.

— Я знаю. Но иногда мне кажется, что придется доказывать свою невиновность до последнего дня жизни.

— Вы сумели убедить герцога, — сказал Хаган, кивая в сторону Керни. — И предсказателя тоже. Для меня этого вполне достаточно.

Впервые с момента встречи с сыном Шона увидела улыбку на лице мальчика.

— Спасибо, Хаган, — сказал Тавис. — Вы с Ксавером оказались гораздо лучшими друзьями, чем я заслуживаю.

— Самое время понять это, парень. — Хаган смягчил свои суровые слова широкой улыбкой. Он повернулся к герцогине. — Я подготовлю людей к походу.

— А как же убитые? — Улыбка на лице герцогини погасла. — Неужели мы бросим их здесь?

— Вы предложили Кентигерну нашу помощь, миледи. Если мы действительно хотим помочь Андреасу, нам нужно выступить безотлагательно.

Она кивнула, признавая правоту капитана.

— Хорошо. Подготовьте солдат. «Да простит нас Орла».

Шона снова повернулась к Тавису и улыбнулась.

— Ты поедешь со мной?

— Это было бы неблагоразумно, миледи, — сказал Гринса, не давая мальчику ответить. — Он находится под покровительством лорда Глендивра и потому должен ехать под знаменем герцога. Если Тавис возглавит кергское войско, это может быть воспринято как вызов. Вдобавок это опасно.

У герцогини отхлынула кровь от лица. Она очень хотела, чтобы все это закончилось. Но даже сейчас, когда армии Керга и Кентигерна готовились сражаться плечом к плечу, никто из них не мог чувствовать себя в безопасности.

— Все в порядке, мама, — сказал Тавис, хотя Шона увидела выражение боли в темных глазах мальчика. — В обществе лорда Глендивра и предсказателя мне ничего не грозит.

Она натянуто улыбнулась.

— Разумеется.

Они еще с минуту стояли на месте, глядя друг на друга. Шоне хотелось обнять сына и прижать к своей груди, как в детстве. Похоже, он чувствовал такое же желание. Но то время казалось бесконечно далеким.

— Мы будем рады, если вы поедете с нами, миледи, — сказал Керни. — Если вы ничего не имеете против того, чтобы ехать под знаменем Глендивра.

— Благодарю вас, лорд Глендивр. Разумеется, я ничего не имею против. Я считаю, что мне подобает самой увести кергское войско с поля сражения. Но, как только мы двинемся в путь, я почту за великую честь для себя присоединиться к вам.

Керни улыбнулся:

— Тем самым вы окажете честь нам, миледи.

Шона наклонила голову в знак благодарности. Она в последний раз взглянула на сына, пытаясь найти какие-нибудь слова. Но в конце концов просто повернулась и поскакала вслед за Хаганом к кергским солдатам.

Дым по-прежнему заволакивал небо на юге, и серая пелена теперь нависала не только над лесом, но и над равниной.

Войско Андреаса собралось на опушке Кентигернского леса, а Хаган выстроил своих людей на ближнем краю залитого кровью поля. Между двумя войсками лежали тела убитых, разбросанные по равнине, словно сломанные игрушки избалованного ребенка. Пара канюков уже кружила над ними. Несколько ворон опустились на землю неподалеку и вприпрыжку ходили неуклонно сужавшимися кругами вокруг мертвых, словно собираясь с духом, чтобы начать пир.

Эти люди заслуживали лучшей участи, но горевшие за лесом огни не оставляли Шоне иного выхода, кроме как бросить убитых здесь. Возможно, уже сейчас Яван сражался не на жизнь, а на смерть. Они не могли терять ни минуты.

— Будь милосерден к ним, Байан, — прошептала герцогиня, поворачиваясь спиной к полю сражения. — Милосерднее, чем были мы.