Повелитель Теней. Том 4

Глава 15

Светлый праздник Первомай –

Проду вне очередей принимай.

Желаю всем приятного прочтения)

Сегодня в Цитадели Мунназа было шумно.

Весь город был расцвечен флагами, которые порывисто щелкали от пронизывающего ветра.

Трубили горны, ревели глотки зазывал, блестели доспехи стражников и гвардейцев, выстроившихся вдоль центральных улиц.

Неспешно и величаво эльфийская процессия двигалась от главных ворот к сердцу Мунназа.

Сперва, удерживая копья в походном положении, проехали сотни всадников, блистая горящей на солнце мифриловой броней.

Зеленые плащи и ткани их одежд казались несовместимыми с блеском, но лишь на первый взгляд.

На второй все это уже понималось идеальным сочетанием цветов и подчеркивало безупречный вкус лесных эльфов.

Высокие, до восхищения прекрасные, чуть надменные, но завораживающие красотой своих лиц, стройностью тел и аурой величия, силы и древней мудрости, всадники одним своим появлением заставили замолчать недовольных городских жителей.

Когда их согнали для приветствия делегации эльфов, горожане, оторванные от своей работы, были явно не в восторге.

Сейчас же, глядя на великолепие конструкций катящихся без единого скрипа карет, некоторый оттенок божественности, который излучали эльфы, даже самые крикливые и ворчливые люди замолкли.

Позади конных, усеивая дорогу тысячами лепестков самых прекрасных из видимых когда-либо жителями цветов, шагали десятки эльфийских девушек.

Их белоснежные одежды огнем горели в лучах светила, слепя глаза зевак, вызывая у иных слезы радости и восхищения.

Стройные, как лани, царственной походкой они двигались так, будто плыли над мостовой.

Их длинные одежды, невесомые, словно самый лучший шелк, едва касались серости булыжников.

Последние на фоне эльфийских красавиц и их непорочной чистоты выглядели комками грязи, по которым вынуждены были ступать великие и волшебные создания, что сошли на эту грешную землю.

Иные горожане рыдали, падая ниц при виде этой процессии, понимая сколь недостойны они, грязны и нечестивы, чтобы своими глазами видеть все это великолепие.

Стоны отчаяния перемеживались с криками радости и восхищения, но невозмутимые эльфы никак не реагировали на происходящее.

Как и положено небожителям, они не обращали внимания на мелкие неурядицы, которые возникали по пути их шествия.

Вслед за цветочницами прошагали шеренги молодцеватых мечников, закованных в мифриловую броню с ног до головы.

Красота их оружия и доспехов завораживала мальчишек и проживших жизнь мужчин.

На их фоне иные стражники, пусть и мускулистые, но все равно не обладающие такой красотой, как эльфийские мужчины, казались заморышами, уродливыми животными, отрастившими себе кудлатые брови, длинные бороды или щегольские щетины.

Человеческая рать выглядела мерзкой, ужасной, словно только-только выбралась из грязи после недели пьянства.

Некоторые стражники, понимая всю свою омерзительность, стыдливо прятали глаза, когда ловили на себе взгляды местных жительниц, невольно сравнивающих красавцев-эльфов со своими защитниками.

А процессия все шла и шла.

И было в ней столько красоты, изящества и великолепия, что к тому моменту, как хвост втянулся в крепостные ворота, горожане были окончательно влюблены в своих новых соседей.

Личный прием не задался с первых же секунд.

После всех положенных по протоколу объявлений и приветствий, немногочисленная миссия эльфов двинулась к трону.

Всем своим видом они выражали свое царственное и древнее происхождение, смотря вокруг как хозяева, что вернулись домой после долгой отлучки.

Это подбешивало.

Да чего уж там.

Насколько Магус был терпеливым и умеющим прятать свои эмоции человеком, даже его подобное поведение длинноухих буквально подмывало дать каждому из них по надменной роже.

Желательно клевцом, чтобы оружие вошло поглубже в холеную рожу.

Но, нельзя, нельзя, к сожалению.

— Король Гилраэн, я рад приветствовать вас, — расплылся в улыбке Лорд Хоксенвильваарен, как только лидер Лесного Королевства приблизился к концу тронной залы.

Хозяин Восточной Провинции встречал его у подножия своего великолепного трона, соответствуя всем канонам радушного хозяина.

И все же на лице эльфа царил такой холод, что даже торжественная музыка звучала как-то блекло.

Сановники Провинции тоже как-то резко скисали, стоило эльфам пройти мимо них.

Словно лесной народ вытягивал из присутствующих саму радость.

— И я рад нашей встрече, Лорд Хоксенвильваарен, — ледяным тоном произнес король.

Если не знать о долголетии эльфов, то этого мужчину средних лет можно было бы принять за сверстника хозяина Мунназа.

Высокий, с мужественным лицом и идеальными чертами лица, он был облачен в роскошные зеленые одежды, блистающие рассыпанными по рукавам и камзолу каплями драгоценных камней.

Король Гилраэн.

Его тонкие, словно женские, руки, казалось, никогда не знали грубой работы, но Магус мог поспорить, что это не так.

— Наши королевства вот-вот объединятся и… — начал было Хоксенвильваарен с радостной улыбкой.

— Не торопите события, Лорд, — охладил его пыл Гилраэн, бросив взгляд на стоящую по правую руку от него миловидную эльфийку. — Моя дочь хотела бы вам что-то сказать.

Он чуть повернул голову в сторону дюжины девушек-воительниц, которые прикрывали делегацию с тыла, и одна из них молча сделала несколько шагов вперед, одновременно с этим снимая с головы шлем и легким движением раскидывая по плечам свои волосы.

Магус с интересом посмотрел на юную особу, которая, хоть и выглядела как молоденькая девушка, явно была постарше своего избранника.

Белоснежные волосы, падали легкими завитками на ее явно военные одежды такого же ослепительного цвета с бирюзовыми отливами.

Каждый элемент был расписан драгоценностями и искусной вязью, создать которую не смог бы ни один мастер-ювелир во всей Восточной Провинции.

Да что там Провинция!

Нигде в Ауре, да и скорее всего в Хейме не сыскать столь искусного мастера, чтобы хоть немного приблизиться к такому изяществу и красоте.

Пронзительно-голубые глаза, которыми она словно вмораживала в лед сердце того, с кем встречалась взглядом.

Изысканные украшения на голове и лице как дань эльфийской традиции, лишь подчеркивали ее высокое положение.

Да, сомнений быть не может.

Сама младшая принцесса Лесного Королевства пожаловала в Мунназ.

Что интересно, потому как по протоколу она должна была явиться намного позднее, когда будущие родичи решат несколько интригующих вопросов относительно будущего сосуществования.

— Принцесса Имраэхиль, — Лорд поклонился, намереваясь поцеловать ручку будущей жене, но та даже не отреагировала на подобное.

Ну да как же.

Магус прекрасно говорил на эльфийском, и скрытые для обычных людей таинства эльфийских имен для него не являлись загадкой.

Принцесса являлась «Властительницей звездного неба», а ее отец «Небесным покровителем».

Немудрено, что с такими именами и верой в свою исключительность они и ведут себя как напыщенные ублюдки.

— Лорд, — голос принцессы был прекрасен и ласкал слух. — День нашей свадьбы близится, и я с нетерпением жду этого момента…

Хоксенвильваарен, молча проглотив нарушение этикета, натянуто улыбнулся, разгибаясь.

— Как и я, миледи, — заверил он.

— Вместе с тем, я должна сказать вам, что между нами нет возможности заключить союз, — по тронной зале прокатился ропот удивления и недовольства. — До тех пор, пока не будет выполнено мое желание.

Магус молча присвистнул.

А принцесска-то с гонором побольше, чем у ее старшей сестры и отца.

Выходит, шпионы не были до конца откровенны.

Или же мелкая дрянь искусно маскировалась.

Младшая принцесса Имраэхиль.

— Все, что в моих силах, принцесса, — заверил ее Лорд.

— В вашей провинции скрывается враг моего народа, — заявила она. — Мы пытались быть дружелюбными, не вмешиваясь в ваши внутренние дела лично. Это не сработало. Раз уж мы намерены породниться, то я решила, что вы не будете против того, что несколько наших карательных отрядов решат неприятность до моего замужества…

А король-то молодец.

Явно не дочурка принимала решение об отправке инфильтраторов, но не будет же Лорд сейчас сводить счеты и высказывать свои подозрения.

Нет, они все знают, что он это проглотит.

Слишком далеко все зашло.

— Понимаю, — отчеканил Лорд. — Однако, не одобряю подобного. Следовало посоветоваться со мной, я оказал бы всяческое содействие.

— Я и пришла сюда для того, чтобы получить вашего совета, Лорд Хоксенвильваарен, — отчеканила девушка. — В одном из ваших замков, вне всякого сомнения — без вашего ведома, скрывая свою подлую и грязную личину, находится исчадие демонической армии…

Толпа загудела, пораженная услышанным.

Магус внутренне улыбнулся.

Раз не сработала одна карта, то вторая — наверняка.

— Не уверен, что понимаю вас…

— Наша богиня не одобрит союз меду эльфом и человеком если к этому моменту последний Практик в Аурхейме не будет предан смерти, — ого, а девчонка умеет впечатлить словом. — Как бы я не упрашивала ее и не умоляла, она не делает уступок. Слишком много эльфов было убито этим чудовищем. Включая, — ее голос впервые дрогнул, — моего брата и сестру. Я прошу вас повременить со свадьбой до тех пор, пока я не выслежу это чудовище и не притащу к вашим ногам для казни. Как только на плаху прольется последняя капля его крови, наш брак будет скреплен на небесах богами.

Хоксенвильваарен пораженный стоял, не в силах сказать ни слова.

Эльфы невозмутимо смотрели на него.

И только лишь Магус внутренне торжествовал.

— Ваше величество, позвольте, — он подошел к сводному брату. — Дело в том, что Лорд и сам недавно узнал об этой опасности, что прокралась в наши земли. И мы уже предприняли все необходимые меры для того, чтобы уничтожить это исчадие. Нам удалось заблокировать его способности и вскоре выступит отряд, который уничтожит его…

— Неприемлемо, — отрезала Имраэхиль. — Я лично омою свой клинок в его крови и обезглавлю. Это дело эльфов. И раз вы хотите жениться на мне, то прошу оказать доверие и позволить мне выполнить последний долг перед моим народом лично. Здесь, под сенью богини Аминасифаль и пред ликами Семерых — я казню плененного мной Практика. Иной вариант неприемлем.

Сводные братья переглянулись меж собой.

Лорд все прекрасно понял.

Карта Практика бита.

Карта эльфов может быть разыграна лучшим из способов.

Раз они хотят сами убить его — пусть.

В обмен на эту привилегию, Лорд стрясет с короля Гилраэна немало интересного.

— Да будет так, — кашлянув в кулак сказал Хоксенвильваарен. — Я предоставлю вам охотничьи отряды…

— В этом нет необходимости, — заявил король Гилраэн. — Мы взяли с собой лучших инфильтраторов Лесного Королевства. Они сопроводят мою дочь и помогут ей в охоте, пока мы будем обсуждать наше будущее.

Правитель Восточной Провинции нашел в себе силы лишь кивнуть в ответ на этот демарш будущего родича.

Магус молчал.

Но торжествовал.

Началось все с жара, мгновенно охватившего все тело.

Ну вот словно у меня появилась ветренная подруга по имени Простуда, которая при попытке ее лечить решила превратиться в Лихорадку.

Затем к этим великолепным ощущениям добавилось обильное потоотделение и ощущение липкости по всему телу.

Неприятно, конечно, но я даже порадовался тому, что все так легко обстоит и нет никакой боли.

Ну потею и потею, температура… Да где ж наша не пропадала-то?!

А потом пришла она.

БОЛЬ.

Словно каждая косточка в моем теле решила попробовать свое сопротивление на изгиб, излом, упругость, рост, сокращение, дробление…

Температура тела резко подскочила, словно жидкости в теле решили урвать у костей упущенную пальму первенства.

Уже через несколько секунд после начала процесса возникло ощущение, словно я лежу в емкости с расплавленным металлом.

Мне было дико горячо, кожа словно обугливалась, стекая с костей и растворяясь в окружающей жидкости.

О, но если я думал, будто это пик боли, то как же я ошибался.

Кто-то очень нехороший подумал, что будет удачной идеей заставить меня прочувствовать то, что чувствовал один плотник.

Со скидкой на научно технический прогресс.

Каждый сантиметр моей плоти и костей словно начали одновременно дробить сотни перфораторов.

При этом ублюдки, стоящие во главе этого косплей-фестиваля «Познай свои дырочки» явно не торопились и наняли каких-то непрофессиональных дебилов, готовых работать за миску риса.

Боль ввертывалась в мои кости медленно, неспешно, со вкусом.

Единственное, что поддерживало меня всегда и без каких-то условий, мой опорно-двигательный аппарат, слово вибрировал, грозясь войти в резонанс с источниками моей боли и рассыпаться в труху.

Я пытался кричать и вырываться, но не чувствовал своего тела.

Я не мог вздохнуть — грудь словно сковало металлическим обручем, который зафиксировал грудную клетку при выдохе.

Любая попытка выпустить из себя немного лишнего содержимого легких приводила лишь к тому, что груз на груди все больше давил, давил, давил…

Мои мольбы о том, чтобы сознание просто отключилось, не были услышаны.

Или же я просто не мог говорить, ибо во рту творился все тот же самое, с привкусом кошачьего помета и металла…

А… это я щеки прокусил.

Внезапно, перед моими глазами появилась Эллибероут, на лице которой было выражение из числа тех, которые лучше не видеть, если нет желания удобрить сорок гектаров.

Бесстрастное лицо с клыками, шипами, звериными глазами, которое оскаливается перед тем, как пробить мне грудь когтистой лапой.

Магус, бесстрастно отдающий приказ меня вскрыть.

Корделия, которая все жует хлебушек и макает его для вкуса в мою кровь, ничуть не смущаясь при этом.

Ликардия, ломающая мне грудную клетку, чтобы вытащить мое сердце.

Скалящаяся Люция, чьи клыки превращаются в огромные бивни.

Фратер, методично рубящий мои конечности своей блядской сабелькой, чтобы он однажды на нее сел.

Олегус, тоже находящийся в процессе трансформациии зачем-то трясущий меня за плечи. Оборотень словно мне голову оторвать хотел.

А тут еще и гарпии набежали, которые с интересов и детским задором начали что-то вытаскивать из моего распотрошенного желудка и сербать почему-то серебристыми ложечками.

И что у меня там такое, дайте-ка посмотрю, это ж мое… О, борщик! С сальцем зажаристым, галушками! Эй, не жадничайте, дайте тоже похлебаю! В смысле мне нельзя?! Дракоша, ты охамела? Это моя, вообще-то супальница, мой борщик! Повар должен первым все попробовать…

Эй, какого роджна ты отгоняешь всех от моего борщика?!

Тебе вообще говорили когда-нибудь, что садится задницей в кастрюльку это некрасиво?!

Эй, куда это борщик всосало?! Горшочек, не вари, и мне немножко оставьте, ироды!

Надо потрясти драконессу, по-любому в баклажку куда-то всосала.

Ага! Вон оно, у нее в животе краснеет.

Только маловато как-то, не то, что у меня было?!

Ты че, драконья твоя харя ненасытная, прое..теряла половину?!

От сучка рогатая, да я тебе сейчас такой чапалах отвешу и…

А потом меня накрыло темнотой.

И почему-то очень сильно заболело в голове.

Сверх того, что уже выпало на мою душу.

И, вроде бы все.

Что-то еще кружилось в сознании, в небытии, но я все никак не мог уловить эти образы.

Достаточно уже было и того, что когда я открыл глаза, то в ноздри ударил такой запах человеческого пота, что я едва не попросил сидящую рядышком Эллибероут в самом деле прикончить меня.

— Эм… Привет, — попытался было я помахать ей рукой, но вовремя сообразил, что лежу намертво прикованный к секционному столу некромантши. — Элли… Вопрос есть.

А где еще избавляться было от ментального дерьма, кроме как не в месте, где хорошо зафиксированный пациент не будет возражать, что вместо аппендикса у него удалят почку, яички, немного печени и костный мозг?

— И какой же? — спросила меня драконесса, выглядящая подозрительно бледной, с кругами под глазами.

Вот словно ее зомбивирус одолел сразу после простуды и диареи, протекающих одновременно.

— Где борщик, мать? — тихо проскулил я, чувствуя, как в тело вливаются потоки боли.

— Он здоров, — голос Элли мне нравился все меньше и меньше. — По крайней мере чувство юмора присутствует.

Нравилось даже меньше того, что она пошла прочь, пошатываясь и едва волоча ноги.

Это драконесса-то.

— Ты же заплатишь за меня сотню золотых Корделии? — Ликардия чмокнула меня в губы, после чего бесцеремонно взобралась на стол, легла поверх меня и принялась болтать ногами.

— С какой такой тихой радости?

— Я ей проиграла в споре.

— Вы держали пари сдохну я или нет? — и возмущению моему не было предела.

Вот же сучки неадекватные.

— Не-а, — а, ну тогда ладно, тогда молодцы. — Все думали, бросится ли тебя Элли спасать или даст помереть.

— С этого момента поподробнее, — попросил я.

— Обязательно, — промурлыкала Вестница Смерти, запуская руки мне в штаны. — Но сперва… Да не смотри ты на меня такими глазами! Когда еще выпадет случай заняться сексом в логове некроманта?

А ведь и правда…

— Мелисса едва не померла, когда пыталась убрать с тебя эту дрянь, — сказала Ликардия, снимая с меня последние ремни и деловито приводя себя в порядок, но при этом довольно улыбаясь, как объевшийся сметаной кот.

Кстати о сметане.

— У тебя на губах… — смущенно сказал я, спустившись на пол и тоже заправляясь.

— О, вкусняшка, — со смехом Ликардия убрала все с лица, эротично облизывая палец.

— Мне такая жуть чудилась, что… — Я прикрыл глаза, заглядывая к себе в душу. — Невероятно! Этих ментальных поглотителей больше нет!

— Конечно нет, — хмыкнула Вестница Смерти, приличия ради умываясь в стоящем рядом тазу с водой. — Часть вытянула из тебя Мелисса, а другую…

Она многозначительно промолчала, глядя вслед ушедшей в коридор черной драконессе.

У меня закралось неприятное предположение.

— Только не говори мне, что моя зараза как-то перетекла на нее, — попросил я, скривившись.

— Хорошо, — Вестница шлепнула меня по-хозяйски по заднице, но попала лишь по доспеху. — Ай, предупреждать же надо.

Да, от армии я откосил в свое время, но умение быстро одеваться у меня с детства, спасибо отцу.

Я, обдумывая сказанное и недосказанное, закончил со шнуровкой части доспехов, с остальным мне помогла Вестница Смерти.

— Как это произошло? — спросил я.

— Ну… А какие варианты были? — удивилась Ликардия. — В процессе извлечения ты помереть вздумал, Олегус начал тебя откачивать, я тоже отметилась в этом деле. Да чего уж там, мы все пытались помочь как могли. Когда Мелисса сделала так, что эта дрянь начала вылазить из твоего тела, Фратер даже пытался ее разрубить. Корделия что-то там магичила, тоже пыталась вытянуть, но что-то у нее не получилось. Люция хотела выпить, даже гарпии пытались эльфийской сталью порезать — все без толку. И тогда драконесса залезла на тебя и начала перекачивать поглотители из твоего тела в свое…

— Как это, перекачивать? — спросил я.

— Да так же, как и я только что, — хихикнула бездушная. — Только вряд ли это можно назвать полноценным контактом, да и ты сразу отрубился… Но, по тому, как она глазки закатывала, как стонала… Короче, если не помрет, то уж точно попробует повторить. Кстати, ты меня не поблагодаришь, милый?

— Оставим все эти любезности. За что я должен быть тебе благодарен? — что-то мне не нравится то, что я слышу.

— Ну… Вообще-то я использовала свою магию, чтобы восстановить у тебя кое-что…

— Не понимаю о чем ты. Хотя в бреду мне казалось, что ты ломаешь мне грудь и вырываешь сердце.

— Глупенький, это называется «прямой массаж сердца», — хихикнула Ликардия. — И нет, я использовала Источник в «Пожирателе Душ», чтобы кое-что у тебя отросло заново. Я много в каких штучках участвовала, но теперь знаю, что такое «секс с огоньком». А как он искрил, когда Эллибероут двигалась…

Не понял…

— Да член у тебя сгорел, — донесся до меня откуда-то позади насмешливый голос Корделии.

Повернувшись, увидел магичку, которая жевала подозрительно красный с одной стороны кусочек хлеба и приветливо маххала мне рукой.

Рыжая сидела на соседнем секционном столе и явно была собой довольна, болтая ноками как школьница на скамейке.

— Она все это время тут была? — неуютно поморщился я, обращаясь к нахохлившейся Ликардии.

— Нет, конечно, — с набитым ртом пробубнила Корделия. — Я что, извращенка, чтобы наблюдать как люди в антисанитарии трахаются? Здесь, между прочим, не одну сотню людей распотрошили. Трупный яд, дерьмище, кровища и все такое. Фу, бесстыдники. Я только пришла…

Ну, слава богу.

— А вот они, — она многозначительно указала на потолок, где с выступа под моим взглядом пропали три смущенные гарпии, — все видели и даже записывали. Не говоря уже про нее.

Повернув голову в указанном направлении, увидел бледную как смерть Мелиссу, сидящую у стены.

В зоне прямой видимости нас.

— Неудобно вышло, — только и нашел, что сказать я, глядя на девушку, широкие глаза которой смотрели прямо перед собой с выражением, после которого мир никогда не будет прежним.

— Отдохнула, называется, менталист, — расхохоталась Корделия, лопая окровавленную краюху. — Не, ну вы, конечно, даете… Ликардия, куда ж в тебя столько помещается, вообще рвотного рефлекса нет, что ли?