Поступь стали VII

Глава 5

Гнев, ярость и всё увеличивающиеся ростки безумия были тем, что переполняло Ватслава. Глава почившего клана видел свою жертву и знал — стоит ему пожелать, как проклятый червь будет повержен. Его не беспокоили союзники графа, ибо знал, что именно сейчас он на несколько порядков превосходит их всех вместе взятых. Но, несмотря на превосходство в силе над Джо Логроком, высший вампир не забыл, что скрыто внутри ничтожного человека. Ранее в своих размышлениях о проигравшей битве, он пришёл к выводу, что существо, имевшее форму Льва, не было подвластно графу, и единственным, что заставило его появиться и завладеть контролем — это непосредственно смертельная угроза жизни носителю. Также Темного Льва не интересовали жизни соратников Джо Логрока, и само существо не усиливало графа, а значит, чего-то нового и неожиданного от него ожидать не стоит. А от его союзников тем более.

Ватслав Щевслав потратил больше сотни лет в поисках силы. На своём пути он интересовался многими гранями могущества. С имеющимися на данный момент знаниями, он мог точно сказать, что за несколько недель стать сильнее даже на порядок практически невозможно, разве что божественные реликвии могли поспособствовать чему-то подобному. Однако Ватслав, несмотря на ярость к врагам, был воином, и с момента начала сегодняшней битвы внимательно отслеживал силы и возможности противника и ничего для себя нового не увидел. Разве что Древни стали лёгкой неожиданностью, но и они не имели возможность хоть как-то помешать его планам. Здесь и сейчас Джо Логрок потеряет всех близких, а потом и свою никчёмную жизнь.

Поглотив третьего слугу, высший вампир счёл накопленные силы достаточными, чтобы начать. Сформировав очередное кровавое копье, хотел было отправить его в безрукую бабу из числа приближённых к графу, таким образом избавив этот мир от её присутствия, но был внезапно остановлен. Колоссальное давлением жажды убийства моментально накрыло поле битвы, и исходило оно от места, где Джо Логрок сформировал рунный круг. Ватслав видел совершённое графом, но не счел это важным, ибо, как он полагал, создать что-то стоящее химеролог за такое время не мог.

И его можно было понять. Сформированный кокон был не больше двух метров, и, как говорится, "не внушал". Вот только от чёрного как смола кокона в данный момент исходила невероятная угроза, и главное, что она была направлена не на кого-то, а на Ватслава. Если в первые секунды она была не так ярко выражена, то вот сейчас вампир отчётливо понял, что существо, скрытое за темными стенками сосуда, имело претензии лично к нему.

Но жажда убийства была не тем, что могло хоть как-то напугать высшего вампира. При желании он мог накрыть поле и более внушительной Яки. Но такая демонстрация силы была присуща глупцам, ибо по тому, какой силы Яки, можно было сформировать представление о силе её создателя. А опытные воины такой ошибки не допускают.

Созданное копьё отправилось в кокон, а следом за ним ещё одно и ещё одно. Ватслав не собирался давать времени существу, чтобы полностью прийти в себя и выбраться из временных оков. Тем более, когда из леса к разгоревшейся битве приближалось ещё с десяток Древней, вот только в два раза больше и сильнее.

С врагами нужно было кончать быстро, ибо, несмотря на ярость и гнев, высший вампир не утратил ещё последних каплей разума и допускал, что у врага всё-таки могут быть какие-то скрытые козыри, или как с Древнями, сильная подмога. Даже малейшего шанса уцелеть он не собирался давать своим врагам.

Три копья с разницей в миллисекунды достигли кокон и разорвали его. Но Ватслав не спешил радоваться, ибо интуитивно ощущал, что создание химеролога успело скрыться под землёй. Скорость, с которой тварь передвигалась, постоянно виляя зигзагами, вампиру очень не нравилась, так как не каждый чистокровный вампир, передвигаясь над землёй, мог развить такую, а тварь словно и не чувствовала преграды в виде земной породы.

Несмотря на то, что у высшего вампира имелась возможность летать, он не планировал в данный момент это делать, ибо пока не понимал с чем таким столкнулся, а в воздухе его скорость на несколько порядков меньше, чем на земле.

Тем временем подземный охотник, сменив направление, моментально достиг уворачивающегося от смертоносных корней слугу и на мгновение показал себя, точнее показались лишь широкие когтистые лапы чёрного цвета. Вампир, не подозревающий о нападении из-под земли, был затянут в земную твердь, не осознавая, что произошло. А спустя несколько секунд его покинула жизнь.

Раз за разом кровавые копья, пущенные Ватславом, били в землю. И раз за разом твари, словно чувствовавшей опасность, удавалось избегать смерти. Существо химеролога не планировало нападать на него самого. В данный момент его целью были слуги, которых уже осталось, благодаря Древням, не так уж и много, лишь пятнадцать чистокровных вампиров. Но раз за разом тварь утаскивала вампира под землю, и это несмотря на то, что Ватслав атаковал на упреждение, понимая, куда она собирается двигаться. Но Ватслав руководствовался не заботой о ближнем, а пониманием того, что скорость созданного монстра после каждого утянутого под землю и там убитого вампира, возрастает. Словно тварь, убив вампира, поедает его, становясь сильнее. А это высшему ой как не нравилось, и он был вынужден пустить в ход атаки посерьёзнее.

Сосредоточив внимание на твари, он решил всё-таки взлететь, а поднявшись на десяток метров, сформировал Столб Боли — магическую атаку, бьющую по площади, но не учел один момент. Если он выпустил из виду Джо Логрока, то это не значит, что Джо Логрок выпустил из виду его. Стоило Вампиру начать формировать заклинание, как он почувствовал болючее жжение в районе спины. А понимание того, что произошло, пришло, когда он начал падать на землю, а рядом с ним падали его обрезанные крылья.

Никакой существенной проблемы приземление на землю с десятка метров не составило бы. Вот только в том месте, куда приземлился вампир, оказался подземный монстр, решивший, что уже настало время поздороваться.

Встреча состоялась. Два магических создания решили поприветствовать друг друга, но по-особому, магическими атаки. Со стороны Ватслава было пущенное в землю, практически ослепляющее своим мрачным светом кровавое копьё огромных размеров. Столь много при создании его было вложено энергии, и алый двуручный меч, сформировавшийся в освободившейся руке, сразу же после того, как Столб Боли был отправлен в цель. А со стороны существа, которое было прямо под ним, был отправлен не менее устрашающий по силе темный, словно поглощающий свет, кол. Когда атаки столкнулись, произошёл оглушающий грохот, с последующей вспышкой белого ослепляющего света.

Ни высший вампир, ни так и не показавшийся подземный монстр, не предполагали такой реакции, что уж тут говорить о вампирах и союзниках Джо Логрока. Ярчайший белый свет и невероятная тепловая энергия достигли находящихся рядом вампиров, испепеляя их. Людей спалили Древни, вспыхнувшие как соломинки, но всё-таки поглотившие значительную часть энергии, но не всю. Марфа и Зигфрид получили страшные ожоги, а Вурдор и Марфа ослепли… Жизнь Белора, сидевшего на Древне, в данный момент я не ощущал…

Невредимым остался только я. Повезло, ибо, прикрываясь от атаки кровососа, в нужном направлении выставил Пожиратель Душ, который и заблокировал световую атаку и следующий за ним всё уничтожающий жар. Повезло, что мы находились в метрах ста от главного кровососа, ибо в самом эпицентре после взрыва образовался глубокий тридцатиметровый кратер.

Моё создание, жизнь которого я отчётливо ощущал ранее, прекратило своё существование, но Ватслав, всё-таки выжил, будучи сильно раненным и искалеченным. Медлить было нельзя, ибо понимал, если дам ему время восстановиться, нас уже ничего не спасёт…

Мысленной команды хватило, чтобы Калипсо и Баал сорвались с места. Я устремился сразу же за ними. Пробегая возле обугленных друзей, чуть было не остановился, чтобы исцелить их, столь невыносимым было для меня это зрелище, но я понимал, что каждое мгновение на счету, и если не остановить тварь сейчас, то всё, конец.

Мы почти успели, вот только в тот момент, когда пламя хаоса, пущенное в центр кратера, достигло Ватслава, высший вампир успел вновь прикрыть себя Сферой Крови — защитным заклинанием, которое в его исполнении превращалось практически в неразрушимое.

Медлить было нельзя, ибо каждая секунда шла на пользу твари. Как только тварь укрылась в сфере, я прыгнул к нему с созданным Расчленителем. В полёте, схватив меч обеими руками и наполнив его силой до предела, вонзил его в центр сферы. Вот только силы хватило лишь для того, чтобы меч вошёл на три четверти своей длины, так что пронзить Ватслава, скрывшегося за стенами защитного заклинания, точно не получилось. Но нарастающие паника и отчаяние были смыты вовремя пришедшим решением.

Расчленитель не смог полностью пронзить кровососа, но всё-таки задел и пробил лёгкое, а вырвавшийся темный огонь стал роковым для вампира. Темное пламя хаоса заполнило лёгкие твари и, не останавливаясь лишь на них, продолжало распространяться по телу, пожирая всё.

Недолгие десять ударов сердца ревел глава клана, пытаясь всеми возможными способами бороться за жизнь, но драгоценное время было упущено. Темное пламя, прорвав все магические барьеры, дорвалось до магического источника высшего вампира и, вцепившись в него, стало его пожирать, подпитывая свои и так немалые силы. А когда пал источник, недожизнь Ватслава Щевслава, главы клана, безумного глупца, который на своём пути прорывал любые преграды, была окончена.

Когда сфера распалась, мне предстало ничего… Ни вещей, ни костей, ничего, лишь темная щепотка чёрного как смола пепла, который сразу же был поднят в воздух ветром, и скрывшийся в направлении полёта стихии.

Радоваться времени не было. Сорвавшись с места, я за секунду достиг группы своих друзей, два обугленных тела не подавали признаков жизни. Обратившись в форму Ар-Атари, я применил все возможные заклинания исцеления.

Капли жизни в Марфе и Зигфриде оставались, я это отчётливо видел благодаря зрению, подаренного Темным Львом. Но я понимал, что заклинания в этот раз не смогут помочь, и пришло время использовать все доступные мне навыки и возможности, настало время творить. Ведомые моей волей, сшивались духовные каналы, подпитывался источник, восстанавливались центры сосредоточения энергии, параллельно с этим приходило в порядок тело. Такие процедуры я чередовал раз за разом. Цель была одна — стабилизировать их состояние. Ведомый интуицией, я не останавливался ни на секунду, и даже когда вернулось человеческое тело, я продолжал. Первые два часа я лишь восстанавливал духовные повреждения, а следующие три, используя все доступные резервы, войдя в раж, уже начал усиливал всё что только возможно. Марфа и Зигфрид на глазах становились другими, моложе, сильнее, выше. И это только внешние проявления, внутренние были еще значительнее.

Как только закончил с Марфой и Зигфридом, взялся за Файю и Вурдора, после смерти вампира и поглощения его ядра, мой источник словно увеличился и начал быстрее вырабатывать ману, так что я, находясь в медитации и балансируя с пребыванием и расходом маны, всё продолжал и продолжал преобразовывать своих друзей.

Десять часов я творил, творил, творил и творил. А когда возле меня лежало четверо мирно спящих воинов и воительниц, вышел из наваждения. Как объяснить то, что на меня нашло, я не мог. Влияние источника вампира или что-то ещё, не важно. Главное, что все они были живы… Вот только не все…

Белор, славный дед, благодаря которому мои друзья смогли уцелеть в битве с вампирами, пал в бою.

Древень, на котором он восседал, был слишком близко к эпицентру взрыва, и сгорел дотла вместе со своим всадником, оставив после себя лишь пепел… Простившись с Белором в последний раз, я приказал Калипсо и Баалу взять с собой моих товарищей и отправляться в замок.

В одиночестве идя к Клыку, я размышлял, что делать. А пройдя половину пути, развернулся и пошёл обратно к месту битвы… Хоть я и был морально уставший, но внутренние силы прибыли с невероятной скоростью, так что нужно было этим воспользоваться. Приободрив себя Исцелением, решил заняться тем, что нужно было сделать здесь и сейчас. А именно восстановить оборону каменной долины.

Пять сотен Ворков, оставшихся прикрывать переселенцев, ведомые моей волей, отправились стаскивать тела монстров в кучи. Пока они этим занимались, медитируя, я пытался сформулировать для себя понимание того, что я конкретно хочу получить из чумных питомников.

Созданного убийцу Вампиров я так и не увидел. Как я понимал, столкновение атаки высшего вампира и химеры породило взрыв. И если сотворенное мной существо было действительно причастно к такому взрыву, мне нужно его увидеть.

Взрыв был силён, но место бойни, где лежали сотни тысяч тварей и моих химер, было намного больше. К тому моменту, как сотня десятиметровых гор из мертвых тушь была сформирована, наступило утро. Петра, проявив заботу, посетила меня с едой. И рано утром, практически встречая Солл, я начал осуществлять задуманное, и первый Чумной питомник был сформирован. Всю ночь находясь в одиночестве, окруженный лишь своими химерами и вернувшимися Баалом с Калипсо, я размышлял, что действительно хочу. И лишь с рассветом окончательно понял и принял, а также смирился с тем, что мне нужно будет совершить.

Понял и принял одно — мне надоело… Сколько мне ещё терять на своём пути друзей, сколько раз мне терпеть нападения на себя? Это лишь вопрос времени. Когда возле Сломанного Клыка появится очередной кровосос, и кого я в очередной битве потеряю: Вурдора, Файу, Марфу, а может Зигфрида? Одного из тех, кто мог стать мне близким другом, я потерял уже сегодня, а не был бы я целителем, потерял бы троих… В общем, хватит, ранее я не хотел рисковать, проявлял слабоволие, не хотел брать на себя ответственность, но хватит.

С первыми лучами Солла в первом из чумных питомников начало созревать существо, единственной целью которого было служение мне, развитие и убийство чудовищ, а также МОИХ ВРАГОВ. Я решил создать столько сильных химер, сколько смогу, и начать освобождать Алтонию. Хватит быть жертвами, пора становиться хищниками…

Где-то в обед созрело первое существо… В этот раз я не боялся, не было тревоги как ранее перед неизвестностью. Я чётко и ясно осознавал, что Аргот, так я назвал химеру, лишь увидев её, будет моим орудием возмездия. Двухсполовинной метровый массивный гуманоид, суть жизни которого только убийство, был великолепен в своём исполнении. Звериная грация, темное как безлунная ночь, бугрящееся мышцами тело, кисти рук, которые на моих глазах три раза меняли форму, и голова, имевшая схожесть с обычным обглоданным человеческим черепом, всё это в совокупности и было тем, что я назвал Арготом, уничтожителем чудовищ. Весь мой гнев и ненависть к тварям воплотилась в этой химере, но на одном Арготе я не собирался останавливаться.

День за днём, ночью и днем, я творил. Беспрерывно Ворки стаскивали трупы, формируя горы для Чумных питомников. И спустя неделю три сотни убийц чудовищ были созданы, а на следующую было создано еще пять сотен. С каждым разом создавать Арготов получалось легче, сказывался опыт от ежедневной работы. Месяц спустя численность моих химер составляла уже три тысячи голов. Первый легион монстров отныне был создан.

Пока в планах было создание двух легионов, во главе с Баалом и Калипсо, а там будет видно. И в данный момент, ведомый Баалом, первый легион химер охотников на монстров, именно этим и занимался — охотой на монстров. Я решил, что в моих землях всякой погани не будет, и Арготы подчистую и без жалости изничтожали всех, а потом стаскивали их тела к долине, где я создавал Чумной питомник. В общем, тела монстров порождали охотников на монстров.

Не прошло и недели с момента начала охоты, как десятки телег, ведомые Ворками, пришлось использовать как тягловых животных, стали свозить туши тварей. В основном это были вампирские отродья, но попадались и разные магические мутанты. Один раз притащили пять десятков людей, как оказалось, это было поселение людоедов. Арготы под предводительством Баала посчитали их монстрами и перебили. Оно и правильно, нечего на моих землях таким тварям жить.

С момента битвы прошло полтора месяца, а мои друзья так и не пришли в себя. Каждый день я проверял их здоровье, но всё было нормально. Причиной их долгого сна было подстраивание мозга под новое тело. Процесс шел очень медленно и самостоятельно, потому что я не вмешивался. Эта область была мне слабо подвластна, и я бы мог повредить их сознание или изменить личность, так что решил оставить всё на естественный ход событий.

А два месяца спустя, Вурдор, Файа, Марфа и Зигфрид проснулись в один момент. Как такое возможно я не представлял, но, зайдя утром на ежедневную проверку их состояния здоровья, я увидел проснувшихся и болтающих друзей, которые выглядели уже на лет тридцать каждый.

— А вот и мой герой, — улыбнувшись, выдала язва Марфа.

— Гадать смысла нет, и так понятно, кто в очередной раз нас спас. Спасибо, Джо, — сказал Зигфрид.

— Как же я рад, что с вами всё хорошо! — подойдя к каждому и обняв, сказал я. — А я уже было начал переживать…

— Сколько мы так пролежали? — спросил Вурдор.

— Шестьдесят дней.

Новость поразила всех.

— Насколько помню, я получил лишь слепоту и немногие ожоги. Почему так долго был без сознания? — спросил вновь Вурдор.

Я немного смутился, но решил честно всё рассказать:

— Видишь ли, после поглощения источника вампира, со мной что-то произошло, мне словно сорвало крышу, и начал вас всех изменять в лучшую сторону.

— Ну, кое-что ты точно подправил, — сощурившись, сказал Марфа, подмигнув мне, при этом приподняв ладонями свою стоячую грудь, размера так седьмого… — Вурдор, сказал бы спасибо, вижу, у Файи тоже прибавило в нужных местах… Ай да Джо, ай да проказник…

Ведомые советом Марфы, мы дружно посмотрели на засмущавшуюся Файю. Лучница повторила за Марфой, приподняла свою грудь и, глянув на Марфу, вынесла вердикт:

— Не твоё вымя, конечно, но тоже ничего…

— Как это ничего?! Всё просто прекрасно! — сказал улыбающийся Вурдор, глаза которого от такой картины были переполнены радостью и озорным предвкушающим пламенем.

«Судя по тому, как он на неё смотрит, парочку нужно оставить наедине. Надеюсь, лишь на то, что он её не «залюбит» в порыве страсти…»

— А что, раньше не было прекрасно? — сощурившись, спросила Файа.

— Раньше было прекрасно! А сейчас ещё прекраснее! Ты чего, любимая? — спросил Вурдор, подойдя и обняв лучницу.

— Смотри мне! Чтобы всегда было прекрасно! — с румянцем на лице, улыбаясь, сказала Файа, легонько толкнув наёмника локтем в ребра.

— Понял, принял!

— Ай-й, я даже завидую, бедная я и несчастная, кто бы меня приголубил, кто бы меня прилюбил, — с притворной тоской протянула Марфа.

И не успел я сообразить, как она потянула меня к себе, усаживая рядом.

— Мой герой! — обняв меня и поцеловав в щёчку, добавила воительница.

Разница в росте была и раньше, но сейчас все, над кем я провел своё улучшение, выросли на сантиметров десять, так что Марфина грудь, была на уровне моей головы. Прижав меня к себе, я уткнулся именно в них. Не то чтобы я был против, даже наоборот, только вот не при людях же…

— Кх-х-х-х — демонстративно прекращал Зигфрид. — Все свои любовные начинания оставьте на потом, сейчас давайте-ка проясним вопросы.

— Кстати, Зигфрид, думаю, твоя Петра тебя заждалась… — сказала Марфа.

Просто Зигфрид и Петра до битвы уже как недели три съехались, так что их отношения не были секретом ни для кого.

— Так и есть, я каждый день вас проведывал. Ну, с целью профилактики, а она каждый вечер сидела возле тебя вон на том стуле, — указал я пальцем на единственный стул в комнате, который был возле кровати Зигфрида…

Как только воин посмотрел на стул, радостная улыбка сама собой растянула краешки его губ, а следом и румянец залил щеки.

— Ладно, ребят, — освободившись от эротического плена, сказал я. — В общем, суть такова, атаку мы отбили, но не без потерь. Белор мёртв.

Радостные улыбки вмиг слетели из лиц собравшихся.

— Нападение вампиров, смерть нашего друга и ваши ранения заставили меня задуматься над нашим нынешним пребыванием. Всё хорошо обдумав, я чётко и ясно понял для себя одно — нас в покое не оставят. Сегодня вампиры, завтра джинны, послезавтра вновь имперцы, а там ещё какая-то херня решит напасть. Так что, раз спокойно жить нам не дадут, нужно эту спокойную жизнь завоевать… Скажите, друзья, вы поддержите меня, если я пройду огнём и мечом по Алтонии, уничтожая врагов рода людского и моих лично?

Воины и воительницы, мои друзья, меня не подвели и все как один сказали:

— ДА.