Последняя битва

7 марта 1979 года. Москва. Кремль. 17:00. Кабинет Генерального Секретаря ЦК КПСС

— День добрый, Григорий Васильевич. Вызывали? — министр МВД в генеральском мундире пожал протянутую руку генерального секретаря.

— Добрый, вызывал, — подтвердил Романов и опустился на кресло. — Присаживайтесь, Николай Анисимович.

Щелоков, неторопливо, с достоинством уверенного в себе человека, устроился на стуле и вопросительно глянул на руководителя.

— Вы хотели со мной о чем-то поговорить? Я вас слушаю, Григорий Васильевич.

— У нас на лето восьмидесятого года запланирована Олимпиада в Москве. Надеюсь, вы это помните, Николай Анисимович?

— Конечно, помню, Григорий Васильевич. Я предполагал, что вы вызываете меня по этому вопросу.

— Как обстоят дела с подготовкой?

Щелоков водрузил на переносицу очки, раскрыл принесенную с собой красную папку и начал отсчитываться:

— Работа по подготовке к Олимпиаде ведется. Девятого ноября тысяча девятьсот семьдесят восьмого года приказом МВД СССР номер ноль семьсот семь создано специальное подразделение на базе Мосгорисполкома. Сейчас оно укомплектовано и проходит подготовку к выполнению следующих задач по обеспечению безопасности Олимпиады: срыва возможных попыток экстремистов провести теракты, взять в заложники спортсменов и обычных гражданских лиц. Бойцы учатся захвату и уничтожению вооруженных преступников, действиям при ликвидации последствий аварий жилых и общественных помещений и грамотному реагированию на ситуации с минированием помещений и объектов. Оперативно-техническое управление МВД выбрало три вида аппаратуры для организации досмотра на олимпийских объектах и аэропортах. У американцев — рентгеновскую установку «Микродоза-130Е» и металлоискатель стационарного типа «Фрискем-512Ф». У англичан — газовый анализатор, способный обнаруживать взрывчатые вещества ПД-3. На данный момент эта аппаратура является лучшей в мире. ОТУ МВД[14] ведет переговоры о закупке. Обеспечением контрольно-пропускного режима на олимпийских объектах, в частности работой с посетителями и спортсменами, досмотром вещей, проверкой помещений будут заниматься подразделения вневедомственной охраны. Сейчас они проходят соответствующую подготовку.

— Подожди, Николай Анисимович. Ты мне вот что, скажи. Какие меры предпринимаются для очистки столицы от криминального элемента и наведения порядка?

— Как вы знаете, Григорий Васильевич, сейчас работниками секретариата ЦК, совместно с нашими сотрудниками и КГБ, оргкомитетом Олимпиады и горкомом Москвы, составляется протокол с перечнем предлагаемых мер. В период Олимпиады там предлагается выслать всех неблагонадежных элементов: дебоширов, алкоголиков, наркоманов, проституток, фарцовщиков, судимых уголовников на сто первый километр. Основную массу молодежи мы предлагаем отправить в пионерские и спортивные лагеря, строительные отряды, на картошку и иные места отдыха. Когда документ будет полностью оформлен и согласован между всеми сторонами, его подадут вам для внесения правок, замечаний, а затем и окончательного утверждения.

— Я в курсе, — кивнул Романов. — Но в общих чертах. Сейчас хочу поговорить с тобой о другом. Это всё, конечно, хорошо, но я тут посовещался с товарищами Машеровым и Ивашутиным и решил вместе с ними сделать всё немного по своему.

— Это, как по своему? — Щелоков напрягся в предчувствии очередной головной боли.

— Не столицу чистить временно от дебоширов и пьяниц в преддверии Олимпиады, а страну — раз и навсегда от уголовников. На первом этапе максимально сократить количество правонарушений и тяжких преступлений. Для нас очень важно, чтобы люди чувствовали себя безопасно и были защищены в любое время суток и даже в некоторых районах небольших поселков и городков, считающихся криминальными. И для этого с твоей помощью предпринять ряд неотложных мер по наведению порядка на улицах городов и поселков нашей страны.

— Что за неотложные меры? — поинтересовался помрачневший Николай Анисимович. — Хотите сказать, что милиция у нас плохо справляется со своими обязанностями? Но это же не так. Мы работаем. В НИИ МВД выписывают полицейские журналы со всего мира, переводят публицистическую и научную литературу о правонарушениях и совершенствовании работы органов. Создан информационно-аналитический отдел, разбирающий истоки появления преступности и предлагающий способы борьбы с нею. Мы стараемся, чтобы работа в милиции была престижной: повышаем зарплаты, улучшаем условия труда сотрудникам. Повышаем культуру общения, я ещё в шестьдесят девятом приказ подписал «О культурном и вежливом обращении с гражданами». Стараемся делать всё, чтобы население хорошо относилось к сотрудникам милиции и чувствовало себя защищенным. И раскрываемость у нас высокая. Давно перевалило за восемьдесят процентов и приближается к девятому десятку.

— Это касается зарегистрированных преступлений, — холодно усмехнулся Романов. — А как опера рубят палки и в возбуждении дел отказывают, ты, Николай Анисимович, лучше меня знаешь.

— Есть такое явление, — вздохнул Щелоков. — Но мы с ним боремся.

— И, тем не менее, даже с твоей приглаженной статистикой, если смотреть по докладам информационно-аналитического отдела МВД, преступность ежегодно растет в среднем на семь процентов, — заметил генеральный секретарь.

— Григорий Васильевич, ты к чему ведешь? — поинтересовался министр. — Не ко двору пришелся? Приглядел, кого-то на мое место? Так скажи об этом прямо. Раз такое дело, я за должность держаться не буду, заявление напишу.

— Успокойся, Николай Анисимович, — Романов поднял ладонь, будто огораживаясь от подозрений — Ты много сделал для нашей милиции, я помню. И усаживать кого-то в твоё кресло даже не думал. Понимаю, какое огромное у тебя хозяйство. Одних городских и районных отделов больше четырех с половиной тысяч. Естественно, один человек, будь он даже министром, за всем уследить не может, все проблемы не решит. Нужна серьезная команда. А вот с нею, у тебя, не обижайся, проблемы имеются. Поэтому и преступность растет, и другие вопросы к ведомству появляются.

— Преступность растет во всем мире. Это всеобщая социальная проблема, — буркнул ещё не отошедший Щелоков. — И у нас она на порядок меньше, чем у других стран. Сравним, например, с нашим главным противником — США. В нашей стране, если взять последнее десятилетие, ежегодно совершается 500–600 преступлений на сто тысяч человек, а в Штатах пять-шесть тысяч, примерно. Это в десять раз больше!

Георгий Васильевич еле заметно улыбнулся. Генсек мог бы добавить, что разница в количестве преступлений, действительно, огромная, но меньше, чем у Щелокова. Из-за «палочной системы раскрываемости» опера старались регистрировать как можно меньше преступлений, а в тех же США этим никто не страдал. Но дальше развивать спор и нервировать министра в планы Романова не входило. Со временем и палочную систему уберем. А пока надо поговорить о другом.

— Я не спорю, Николай Анисимович, — мягко ответил Романов. — Говоря, что преступность у нас растет, я имел в виду, что с нею нужно бороться самым радикальным способом. Я уже дал команду в секретариат, совместно с Генеральной прокуратурой подготовить предложения по ужесточению статей УК для рецидивистов и совершивших тяжкие преступления. Но это подготовка к будущей операции по борьбе с преступностью.

— Какой операции? — насторожился Щелоков.

— Которую, ты проведешь, — улыбнулся Генеральный секретарь. — Назовем её «Большая чистка — К».

— Почему «К»? — уточнил Щелоков.

— А чтобы никто не догадался, — легкая улыбка у Романова переросла в широкую ухмылку. — Шучу. На самом деле всё просто. «К» означает «криминал». А твоя операция всего лишь составная часть одноименного большого проекта.

— А можно детальнее? — попросил министр. — Я хочу понять, что предлагается и каких действий от меня ждут.

— Что касается операции «Большая чистка — К», конечно, можно, Николай Анисимович, — любезно ответил Романов. — Твоя задача, как следует почистить страну от уголовной швали. К Олимпиаде, большинство карманников, бандитов, воров и грабителей должно сидеть в тюрьме. А малая часть уголовников, чудом оставшихся на свободе, спрятаться в глубоком подполье и не отсвечивать. И делаем мы это не для того, чтобы страна хорошо выглядела на спортивном празднике, хотя и такое желание, честно скажу, присутствует. А прежде всего для наших советских граждан. Они должны чувствовать себя спокойно и уверенно, не бояться, что завтра их обворуют, изобьют и ограбят. С разгулом преступности в стране необходимо кончать.

— И как мы это собираемся сделать? — лицо Щелокова было серьезным, но язвительные нотки всё же проскользнули.

— Все просто. Необходимо сделать всё, чтобы преступникам в нашей стране было не комфортно. Сначала проведем изменения в законодательстве. Ужесточим ответственность за тяжелые правонарушения и намного увеличим сроки рецидивистам. Не желаешь становиться на путь исправления, сиди в тюрьме до конца жизни или получай расстрел за особо тяжкие преступления. Работа над этим уже ведется. Одновременно, как ты и говорил, не будем наказывать заключением за незначительные проступки. Штрафы сильно увеличим, понятие общественные работы сроком до полугода на выходных или по вечерам введем, но в тюрьму не посадим. Нечего там делать незначительно оступившимся людям, нарушившим закон в первый раз. Помнишь, ты и сам этот вопрос продвигал.

— Помню, — согласился Щелоков. — И целиком с этим согласен. Это, я так понял, только подготовка. А что ещё планируется?

— Изменить подход к применению огнестрельного оружия работниками милиции, если им или окружающим гражданам угрожает опасность со стороны вооруженного преступника. Во-первых, разрешить первыми стрелять на поражение без всяких слов и предупредительных выстрелов, если бандит уже выхватил оружие. Во-вторых, сразу закрывать расследование, если убит особо опасный вооруженный преступник, находящийся в розыске, и факт правомерного применения оружия подтвержден хотя бы одним-двумя свидетелями. Если свидетелей нет, достаточно заключения эксперта. Нужно ограничиться необходимым минимумом проверок, и не трепать нервы сотрудникам милиции, при каждом применении табельного оружия. Пусть не боятся защищать себя и граждан. Их жизни и здоровье намного ценнее, чем у отбросов общества. И ещё одно законодательное новшество — переработка закона о самообороне таким же образом. Советский человек имеет право на превентивную защиту своей жизни и здоровья. Нужно намного проще подходить к трактовке самообороны. Гражданин имеет право действовать при реальной опасности, угрожающей его здоровью и жизни. Например, не ждать, когда преступник выхвативший нож, попробует его зарезать, а действовать на опережение. Плюс, если в процессе самообороны произошла непредвиденная смерть нападающего, например, от падения затылком на асфальт, не привлекать обороняющего к уголовной ответственности. Ведь, по сути, он защищался и не имел намерения уничтожить нападающего.

— Такое изменение законов может привести к злоупотреблениям, — осторожно заметил Щелоков. — Как у сотрудников милиции, так и у граждан.

— Может, — согласился Романов. — На то и существует милиция, прокуратура и суд, чтобы разобраться в каждом конкретном случае. Но это минимум, что мы можем сделать. Основная часть зависит от вас, Николай Анисимович и ваших сотрудников. Как уже говорил, поручаю Вам разработку и проведение операции «Большая Чистка-К». Нужно напрячь сотрудников уголовного розыска по всей стране. Ставлю задачу до начала лета, а именно до первого июня собрать и систематизировать всю оперативную информацию: места расположения притонов, бандитских «малин», точек скупки краденого, изготовления и продажи наркотиков по всей стране. Сделать общий реестр о преступниках, находящихся в розыске, подозреваемых в тяжких преступлениях или имеющих к ним отношение. В каждом городе будет создано секретное подразделение милиции, собирающее информацию в одну общую базу данных. Пока в папках, затем данные перенесем в ЭВМ.

Работать это должно так. Вся информация стекается в районные и городские отделы, там систематизируется сотрудниками секретного подразделения и переносится в реестр. Когда он будет создан, а мы подготовим кадры, начинаем операцию.

В определенный час, мы присылаем в города и поселки, наших доверенных лиц, которые будут непосредственно руководить операцией. С ними прибудут отряды быстрого реагирования и бригада оперов, которую вы должны подготовить заранее. Также в помощь милиции привлечем иногородних комсомольцев из ДНД и ОКОД.

Начальнику милиции города и секретарю горкома передаются запечатанные конверты. Оба получают письма от Политбюро, а начальник милиции дополнительно ещё и от вас с приказом привлечь все имеющиеся силы в городе и оказывать всяческое содействие операции.

— А зачем привозить такую кучу народа? — поинтересовался Щелоков. — Не лучше ли это сделать силами местной милиции и дружинников?

— Не лучше, — жестко отрезал Романов. — Вы готовы поручиться, что они не проинформируют тех же воров и других уголовников о готовящейся операции? Я — нет. Местные до последнего момента не должны знать ничего конкретного. Их, конечно же, привлечем, но на самом последнем этапе. Тогда шансы на успех намного выше.

— Допустим, — согласился Николай Анисимович. — Но Григорий Васильевич, вы же понимаете, что в секрете удержать ничего не удастся. Даже на этапе сбора информации об этом будет знать достаточно много людей. И мой опыт подсказывает, утечка обязательно возникнет. Специально или случайно, но произойдет.

— Мы замаскируем свои намерения. Заявим, что сбор сведений совершают прикомандированные сотрудники по требованию НИИ МВД и информационно-аналитического отдела. С целью создания общей базы данных о преступниках, ведения статистки и анализа полученных данных.

Естественно, это будут знать только начальники и сотрудники, помогающие нашим получить доступ к делам и оперативным сведениям. Даже если об этом узнают преступники, особого беспокойства не возникнет. Собирает милиция информацию и что? Вполне обычное явление.

О том, что конечной целью создания реестра будет операция по чистке уголовного элемента в нашей стране, никто не узнает. Кроме самого узкого круга сотрудников в столице, готовящих операцию. Начнем с Москвы. В час «А», опера, милиционеры ППС, дежурные, оцепляют криминальные районы и начинают трусить уголовников. Вскрывают притоны, сразу же фиксируют изъятия вещественных доказательств в присутствии понятых, которых тоже надо будет заранее подготовить из числа комсомольцев. Содержателей притонов, наркоманов, урок и прочих любителей криминала надо брать жестко. Нечего с ними рассусоливать и в демократию играть. Привезти, раскидать по камерам, кстати, помещения для задержания тоже должны быть заранее подготовлены, допросить. Всех, кто попался с поличным — в тюрьму. Остальных, в целях профилактики, на пятнадцать суток.

— А формальный повод? — поинтересовался Щелоков.

— Думаю, найдется, — злобно усмехнулся Романов. — Матюгнулся — мелкое хулиганство. Оскорбил опера — тоже. Дернулся — сопротивление при задержании, это уже посерьезнее будет. Главное, чтобы человек был криминальным элементом и проходил по нашей базе. Чистим город, садим в камеры самых буйных и попавшихся. Через недельку, уже присылаем не отряд, а парочку сотрудников и повторяем облаву. Главное, чтобы уголовники поняли, жизнь малиной для них больше не будет. Впереди только долгий путь страданий: лесоповал в Сибири или рудники. И соскочить или отмазаться от созидательного труда не выйдет. В колониях тоже порядок наведем. Пахать будут все. Без перерыва на обед и до поздней ночи, как папы Карло, пока не перевоспитаются.

— Жестко, — Щелоков задумчиво взлохматил ладонью седую шевелюру. — В тех же колониях бунты могут быть. И западная пресса волком завоет. Суслов и Громыко возбудятся. Истерику закатят, что мы портим имидж СССР и партии.

— Я знаю, — жестко процедил Романов. — Ивашутин и Машеров меня поддерживают. Понадобится, и Политбюро сделает, что мы скажем. Суслову рот заткнем. И на Громыко есть управа. Он не пикнет, тем более что готовится к уходу на пенсию и передает дела Кузнецову.

Генсек помолчал, давая министру оценить сказанное.

— Пойми, по-другому в стране порядок не навести, — проникновенно добавил Григорий Васильевич. — «Большую Чистку» начнём с Москвы. Посмотрим, как пойдет, проанализируем, что получилось, что упустили. Потом на очереди Ленинград. Затем запустим операцию в остальных городах и поселках. Если потребуется помощь, и милиция не будет справляться, подключим курсантов МВД и военной академии. А на вой западных журналистов и правозащитников о репрессиях и несчастных уголовниках, плевать. Пусть хоть пеной изойдутся. Вот если бы, наоборот, хвалили, это бы заставило насторожиться и задуматься: «Что мы делаем не так?».

— Вы правы, Григорий Васильевич, — вздохнул Щелоков. — Либеральничаньем здесь ничего не добьешься. Только сталинскими методами. Разрешите приступить к исполнению вашего поручения?

— Подожди, — Романов открыл ящик стола и вытащил папку. — Я тебе необходимые бумаги подготовил. Там письмо секретариата КПСС товарищу Щелокову рассмотреть необходимость организации всесоюзного реестра МВД, с целью систематизации информации о преступном мире, анализе и переработке данных. Моё поручение с пометкой «Совершенно секретно» с указанием приступить к подготовке операции «Большая Чистка-К». Оно тебе хорошо тыл прикроет, когда после облав, пойдет поток жалоб и возмущений. Думаю, даже партийные чиновники проявятся, побегут жаловаться к Пельше или Суслову, если они ещё на своих постах будут. Некоторые из секретарей обкомов и горкомов могут быть связаны с криминалитетом. Даже не напрямую, а, к примеру, через торгашей. Начнут старцы тебя доставать, покажешь им письмо с моей подписью. И они сразу заткнутся. Но это только после облав, когда возмущаться начнут, до них ни одна собака не должна знать, что мы замышляем. Третий документ, тоже подписан мною. Это тоже поручение с просьбой рассмотреть увеличение штата твоего милицейского спецподразделения втрое, и отобрать самых физически подготовленных сотрудников с навыками стрельбы и рукопашного боя. Официально для обеспечения подготовки к Олимпиаде. На самом деле штурмовать самые опасные малины и притоны и брать матерых вооруженных преступников будут они. Заодно и обкатаем подразделения ОМСН[15] в боевой обстановке прямо к Олимпиаде.

— Это правильно, — повеселел министр. — Такая практика ребятам необходима.

— Вроде обо всем поговорили, — подвел итог Романов. — Николай Анисимович, вопросы есть?

— Есть один, — решился Щелоков. — До меня дошли слухи о создании на базе Пятого Управления КГБ Особого отдела по борьбе с коррупцией и хищениями социалистической собственности. Я очень хорошо отношусь к Петру Ивановичу, но не понимаю, зачем дублировать работу других ведомств? У меня же подобным ОБХСС занимается. Получается, мы тратим ресурсы, финансовые средства, и, по сути, занимаемся одним и тем же. Не кажется ли вам, Григорий Васильевич, что это не рационально?

— Не кажется, — холодно отчеканил Генеральный секретарь — Это делается по моей инициативе и делается абсолютно правильно. Поясню, почему я так считаю. Во-первых, борьба с коррупцией предполагает работу с распаскудившимися и погрязшими во взятках и поборах партийными работниками. В том числе самого высокого ранга. А у твоих руководящих сотрудников на местах двойное подчинение. Каждый начальник милиции подотчетен не только своему ведомству, но и партийному руководителю райкома, горкома или обкома. И что он будет под своего начальника копать, с которым за долгие годы службы давно спелся, чтобы ему нового и неизвестного прислали? Как ты понимаешь, не будет. Скорее всего, сразу же предупредит. Во-вторых, само ОБХСС, извини, давно прогнило с ног до головы. В любой ресторан зайди, там тебе порцию принесут, не соответствующую нормам. Всё не доложат. В отбивном, например, вместо двухсот заявленных грамм, сто пятьдесят, водку не дольют, и так с каждым пунктом меню. Про магазины вообще не говорю. Чуть ли не открыто дефицит из-под прилавка продают. Возле черных ходов целые очереди стоят. И где твой ОБХСС? Где его работа? Прихватят одного, а торгуют и воруют все. Даже не годами, а десятилетиями. На многих фабриках и заводах гонят левак, воруют средства, сырье и продукцию. Почему ОБХСС их не ловит? Почему это явление приобрело массовый характер, а торгаши и цеховики ничего не боятся? Молчишь? И правильно делаешь. Я тебе скажу, почему. Потому что, очень многие опера и руководители ОБХСС с ними в доле. Вот поэтому этим и будет заниматься Особый отдел КГБ по борьбе с коррупцией и хищениями социалистической собственности. Я всё доступно объяснил?

— Доступно, — выдохнул Щелоков, и вытер влажной ладонью вспотевший лоб. — Разрешите идти, приступать к подготовке операции товарищ Генеральный секретарь?

— Иди, — кивнул Романов и когда министр был уже у порога, добавил:

— Не обижайся, Николай Анисимович. Говорил и ещё раз повторю: ты много сделал для милиции. Никто тебя снимать не собирается. Но на недочеты и ошибки я тебе указать обязан, как руководитель страны. А ты должен их исправлять и дальше трудиться на благо страны и милиции.

— Я понял, Григорий Васильевич. Сделаю всё, что в моих силах.