Последняя битва

Пролог

Малкольм Тун[1], откинувшись на широкое кожаное кресло, немигающим взглядом впился в светящийся экран, стоящего напротив телевизора. Мрачное лицо посла было спокойно. Только хищно прищуренные глаза и периодически нервно подергивающаяся щека, выдавали внутреннее напряжение.

Дипломат внимательно слушал выступающего на трибуне высокого плечистого мужчину. Камера на секунду переместилась на толпу сидящих в зале журналистов, увлеченно делающих пометки в блокнотах, затем снова вернулась к оратору.

— Мы должны положить этому конец, — гремел Альфред Маккой, потрясая перед собой толстой пачкой документов. — ЦРУ превратилось в самый мощный наркокартель современности, объединивший «Золотой треугольник», турецких и сицилийских дельцов, ежедневно производящих кокаин и героин в промышленных масштабах и «Коза Ностру». Десятки тонн наркотиков, благодаря содействию верхушки ЦРУ, армии, а также наших грязных политиканов, полноводной рекой текут в США, превращая американцев в наркоманов. В нищих кварталах, заселенных черными и выходцами из Латинской Америки, торговцы наркотой стоят на каждой улице. Они открыто продают свой товар. И это дает свой результат. Подростки, чтобы получить заветную дозу белого порошка, занимаются проституцией, грабят, калечат и убивают. Уличные банды устраивают настоящие побоища, ради раздела зон влияния, нападают на простых людей, с целью наживы. Не случайно свыше шестидесяти процентов убийств в нашей стране совершают черные и латиносы. Большинство из них выросло и проживает в бедных районах, где процветает торговля наркотиками. Каждый американец может стать жертвой насилия готовых на всё, обезумевших гангстеров, испытывающих «ломку». Покромсанные ножами подростки, расчлененные маленькие девочки, расстрелянные пенсионеры, истерзанные в клочья тела — всё это следствие закулисных сделок нашей власти с самыми опасными преступниками современности — наркоторговцами.

Я скажу ещё об одном важном факторе. Любой наркоман потерян для общества. Даже энергичный молодой человек, за короткое время употребления наркотиков превращается в изнеможенный ходячий скелет, в котором едва теплится искорка жизни. И весь смысл его жизни сводится к одному — как побыстрее добыть средства на очередную дозу…

— Шеф, — ожил динамик громкой связи внутреннего телефона. — К вам пришёл мистер Росс. Можете его принять?

Посол неторопливо взял пульт, лежащий перед ним на полированной столешнице, и нажал кнопку. Экран телевизора моргнул и погас. Тун наклонился, к тумбочке слева, где стоял большой телефон-станция. Щелкнул клавишей переговорного устройства и ответил. — Конечно, Агнес. Пусть заходит. А ты нам кофе с печеньем минут через пять принеси. И не забудь молочник со сливками пожирнее. Мистер Росс их любит.

— Сделаю, шеф, — весело пообещала секретарша и отключилась.

Через пару секунд дверь осторожно приоткрылась.

— Можно? — в кабинет заглянул Дерек Росс.

— Конечно, — посол сверкнул дежурной улыбкой, продемонстрировав белоснежные ровные зубы. — Проходи, дружище.

Дерек растянул губы в ответ. Сердечности в улыбке главного аналитика Центра Специальных операций было не больше, чем в акульем оскале. Росс аккуратно прикрыл за собой дверь, сделал пару шагов вперед и обменялся с послом рукопожатием. Тун покровительственно взмахнул ладонью, приглашая Дерека сесть.

— Неприятности? — уточнил Росс, поудобнее устроившись на стуле.

— От тебя ничего не скроешь, — вздохнул посол. — Белый дом лихорадит. Старина Джимми в Овальном кабинете, вертится на кресле, как грешник на раскаленной сковороде. Республиканцы уже припекают ему пятки. А всё из-за того, что неожиданно, как кусок дерьма в пруду всплыл Майкл Рупперт. Он некоторое время работал в полицейском департаменте Лос-Анжелеса. Уволился со скандалом, пару месяцев назад. С тех пор о Рупперте ничего не было слышно. И тут он выпрыгивает как черт из табакерки, размахивая стопкой документов об участии армии и ЦРУ в доставке наркотиков в Нью-Йорк, Сиэтл и другие города. Дает интервью парочке республиканских журналистов, любителей жареного, организовывает пресс-конференцию. И примерно в это же время, такую же пресс-конференцию в Канберре прямо в зале Австралийского Национального Университета, проводит научный сотрудник Альфред Уильям Маккой. Ты должен о нём слышать. В семьдесят втором он давал свидетельские показания в конгрессе по теме о незаконном обороте наркотиков в Юго-Восточной Азии, поддерживая обвинение Проксмайра.

— Слышал, конечно, — посерьезнел Росс. — Этот парень обвинил шишек из ЦРУ и армии в организации контрабанды наркотиков.

— Именно, — кивнул Тун. — Скандал тогда был серьезный. Но по сравнению с сегодняшним, ерундовый и широкого распространения не получил. Но сейчас эти сволочи, Рупперт и Маккой умудрились достать действительно убийственные документы и доказательства. Их подлинность, несмотря на наши оправдания, очевидна всем. В Европе поднялась настоящая буря. В Англии, ФРГ, Испании, Италии и Франции тему подхватили «левые» через свои газеты. У нас об этом пишут и вещают все республиканские СМИ. И не только они. Даже чертов «Нью-Йоркер» разразился статьей «ЦРУ убивает Америку наркотиками»! Представляешь, даже этот журнал комиков и литераторов! Все эти модные журналисты, занимающиеся расследованиями, писатели, считающие себя обличителями «социальных пороков», как с цепи сорвались. Каждая сволочь, ознакомившись с документами, предпочитает внести свою лепту, вылив ведро помоев на ЦРУ и армию. Уже отметились Том Вульф, Карл Бернстайн, Норман Мейлер[2] и многие другие. Даже дурочка Дидион, клепающая слезливые трагические любовные истории, подключилась к всеобщей истерике. Эти вопли удалось пригасить, надавив на самых говорливых, но поздно, волна пошла. В Нью-Йорке толпа разнесла несколько магазинов, в Вашингтоне национальной гвардии пришлось стрелять по демонстрантам, в Бруклине и Детройте — погромы и пожары. Республиканцы срочно формируют сенатскую комиссию для расследования преступлений ЦРУ и кабинета Картера. Докеры в портах отказываются разгружать прибывающие корабли, следующие через Панамский канал в Америку. Даже некоторые военные-отставники проснулись. Требуют расследования обвинений, утверждая, что это для них «дело чести». В ФРГ, Англии, Франции в портах бастуют рабочие, столицы сотрясают многотысячные демонстрации с требованиями прекратить сотрудничество с государством-наркоторговцем. И все эти волнения искусно подогреваются местными «левыми». Сейчас у красной сволочи настал «звездный час». И самое интересное, только в прошлом году Госдепартамент создал Международное Бюро по борьбе с наркотиками и тут такой скандал.

— Скандал действительно мощный, — Росс задумчиво почесал подбородок. — Компромат подобран убойный. Даже не знаю, как президент, Стенфилд и Браун будут оправдываться.

— Это плохо, но не критично, — отмахнулся посол. — И не такое в своей истории переживали. Самое поганое, что поток наркотиков идёт в Америку и продается здесь. Это и будоражит толпу реднеков, черных и латиносов. Нашим гражданам плевать, если где-то в Африке или Японии мы убьем сотни тысяч туземцев. Черные африканские задницы, узкоглазые и жирные немецкие бюргеры, вонючие итальяшки и жабоеды никого не волнуют. Но сейчас дело касается их задниц, и вой стоит на всю Америку. Простые американцы считают: правительство, ЦРУ и армия травит их наркотой, чтобы заработать свои грязные деньги. Эти настроения искусственно подогреваются журналистами, левыми и некоторыми республиканцами. Вот что хреново. Страну ожидают серьезные потрясения. Республиканцы, скинут Картера и его кабинет, это уже понятно. Но самое плохое в другом. Наш международный имидж серьезно подорван, а миллионы граждан стали ненавидеть институты власти. Раньше они вдохновенно пели «Боже, благослови Америку» или «Знамя, усыпанное звёздами», прижав ладонь к сердцу, а сейчас считают Госдеп, ЦРУ и армию, наркоторговцами и убийцами.

Даже в глазах европейских союзников наша страна перестает считаться мерилом демократии и свобод человека. Она превращается в исчадие ада. Разумеется, политики так же будут улыбаться нам при встречах, и жать руки. Америка слишком сильна и велика, чтобы от неё можно открыто отвернуться. Но отношение народа сильно изменится, и нашим европейским друзьям придётся с этим считаться. А у нас, как всегда поднимут голову коммунисты и другие враги государства. Показательно расправиться с ними, на фоне этого скандала, уже нельзя. Дальше возможны разные вероятности развития событий, включая Гражданскую войну. Во всяком случае, если мы не разберемся с народными волнениями, не объявим импичмент президенту и не отправим показательно весь кабинет в отставку. Это придётся сделать, чтобы успокоить народ. Твой покорный слуга тоже покинет место посла. Это большое кресло, скорее всего, займет какой-нибудь болван, назначенный республиканцами, из бизнесменов или так называемых деятелей культуры, разбирающийся в политике и дипломатии, как свинья в апельсинах. А ведь в Москве сейчас тоже ситуация напряженная. Назначено внеочередное заседание Политбюро. И на нём, по моей информации, могут быть сюрпризы.

— Ваш кофе и печенье готовы, — проворковал голосом Агнес динамик переговорного устройства, заставив Туна замолчать. — Заносить?

— Заноси, — разрешил посол.

Секретарша открыла дверь, медленно вкатила стол-поднос на колесиках. Неторопливо расставила чашки с дымящимся коричневым напитком, вместе с сахарницей, вазочка с рассыпчатым ванильным печеньем и миниатюрным молочником, наполненным жирными сливками.

— Что-нибудь ещё? — поинтересовалась она.

— Нет. Можешь идти, Агнес, — разрешил шеф.

Девушка, провокационно покачивая крутыми бедрами, обтянутыми серой юбкой, удалилась, толкая перед собой сервировочный столик и не забыв аккуратно прикрыть дверь.

— Хороша, — осклабился Росс, провожая взглядом секретаршу.

— Конечно хороша, как и любая молоденькая девочка с хорошей фигурой и милым личиком, — саркастично хмыкнул посол. — Но у тебя шансов нет. Богатенький муж из дипломатов и маленькая дочка. И Агнес, девушка не из самой простой семьи.

— Мэк, — поморщился Дерек. — Побойся бога. У меня с Джин пятнадцать лет счастливого брака, двое взрослых обормотов и маленькая дочка.

— Тем более, — криво усмехнулся Тун. — Зачем тебе чужие бабы? Джин и сейчас отлично выглядит.

— Такова наша мужская порода, — лицемерно вздохнул Росс. — Основной инстинкт, ничего не могу с ним поделать.

— Ты кофе попробуй, — сменил тему посол. — Агнес его специально для тебя готовила, старалась.

— Окей, — кивнул главный аналитик ЦРУ.

Он подвинул к себе блюдечко с чашкой, сыпанул пару ложек из сахарницы, степенно взял ручку молочника и капнул в пузырящуюся пенкой черную жидкость немного сливок. Неторопливо размешал исходящий паром напиток ложечкой, взял миниатюрную чашечку, манерно оттопырив мизинец. Глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом свежезаваренного кофе, мгновение помедлил, сделал маленький глоток и замер, прикрыв глаза.

— Ну как? — поинтересовался Тун. — Это кофе из отборных бразильских зерен. Владелец плантации мой старый друг. Каждый месяц пакет присылает.

— Божественно, — выдохнул Дерек. — Надо себе такой же заказать.

— Закажу, — улыбнулся Малколм. — Килограмм кофе специально для тебя. Придет в следующем месяце.

— Сколько я тебе буду должен?

Нисколько, можешь считать это моим подарком, — отмахнулся посол.

— Спасибо, Мэк, ты настоящий друг, — поблагодарил аналитик.

— Всегда пожалуйста, — сверкнул белозубой улыбкой Тун.

Минуту они молчали, смакуя напиток.

— Кстати, Малкольм хочу у тебя спросить, — прервал паузу Росс, отставив чашечку. — Есть информация, кто слил компромат Рупперту и Маккою?

— Не знаю, что и сказать, — протянул посол, искоса глянув на Дерека.

— Говори, как есть, — широко улыбнулся Росс. — Передо мною можешь не шифроваться. Во-первых, у меня высший уровень допуска. Выше только у адмирала, Кейси и ещё трех-четырех человек в руководстве.

Во-вторых, я вчера разговаривал по защищенному каналу с Джеком Вильямсом, заместителем руководителя отдела Специальных операций. Старина Джек получил исключительные полномочия и летит сюда со своей командой. Особых подробностей он не сообщил, но кое-какие пояснения дал. Вильямс будет искать в героиновом скандале след русских спецслужб. Прежде всего, ведомства Ивашутина, поскольку наши друзья из КГБ заверили, что не имеют к этому никакого отношения. Вторая, не менее важная его миссия, — помощь нашим друзьям. Ты правильно заметил, назначено внеочередное заседание Политбюро, и оно может закончиться сменой власти. Мне и моей группе предписано по возможности оказать ему всяческое содействие. Если Вильямс даст команду, придется отложить даже задания, над которым мы сейчас работаем.

В-третьих, он намекнул, что ты в курсе дела и можешь в его отсутствие дать необходимые пояснения, если у меня возникнут вопросы.

Росс сделал эффектную паузу, наблюдая за послом. Тун продолжал сидеть с невозмутимым лицом, ожидая продолжения.

Дерек усмехнулся и добавил:

— Мэк, я, кстати, давно знал, что ты наш. Ещё с шестьдесят пятого, когда коммунисты хотели выдворить тебя из страны за организацию шпионской сети. Хорошо, что доказать ничего не смогли. И вне зависимости, работаешь ли ты сейчас на ЦРУ или просто сотрудничаешь с нами, уверен, информацией владеешь. Так есть версии, кто слил информацию бывшему полицейскому и научному сотруднику?

— Есть, — признал посол. — На пресс-конференциях они заявили, что документы им передали неизвестные люди, предположительно, из нашего ведомства или армии. Но в общении с близким окружением называют вполне конкретную организацию — «Лигу Патриотов Америки».

— Фальшивка? — деловито уточнил Росс.

— Конечно, — усмехнулся посол. — Это, якобы, сообщество граждан нашей страны, обеспокоенных возросшими объемами наркоторговли в США. Наши люди проверяли: такой организации не существует. Во всяком случае, даже самым информированным источникам в окружении левых и правых о них ничего не известно. Никто ни разу не слышал об этой организации, поэтому она, скорее всего миф, деза вброшенная нашими противниками.

— Этого и следовало ожидать, — заметил Дерек. — Есть ли какая-то информация, где, как и от кого, Рупперт и Маккой могли получить сведения о наркотрафике и участии в нём армии и ЦРУ?

— Есть, конечно, — подтвердил Тун. — И весьма интересная. Они оба прибыли в Гамбург в начале января. Рупперт прилетел четвертого числа, прямым рейсом, а Маккой — пятого, сделав две пересадки, в Каире и Мадриде.

Росс резко выпрямился и придвинулся ближе. Локти легли на стол, пальцы сплелись в замок, маскируя охватившее его возбуждение. В расширившихся глазах Дерека загорелся огонек охотничьего азарта, как у хищника почуявшего добычу.

Посол молча наблюдал за ним.

Росс облизал мгновенно пересохшие губы:

— А вот это уже интересно, — просипел он, еле сдерживая эмоции. — Продолжайте, мистер Тун.

Тун криво усмехнулся:

— Похоже старый волчара напал на след? Да, Дерек?

— Возможно, — после небольшой паузы подтвердил главный аналитик Отдела Специальных Операций ЦРУ. — Продолжай свой рассказ, Мэк, я жду.

— За полицейским мы не следили. Он нас не интересовал. А за Маккоем, после его скандального выступления в конгрессе и выпуска книги о причастности ЦРУ к торговле наркотиками было установлено наблюдение. В прошлом году Альфред перебрался в Мельбурн. Наши люди продолжали присматривать за ним и там. Естественно, когда он неожиданно взял отпуск и купил билет на авиалайнер, летящий в Каир, это не осталось незамеченным. Наши сотрудники вели его в аэропортах и контролировали передвижения. В Гамбурге пришлось подключить работающих в Германии сотрудников, обеспечить им транспорт и прикрытие для наблюдения за Маккоем. Нам удалось зафиксировать встречу Альфреда с неизвестными. Она произошла на площади Ратхаусмаркт. Тогда наши сотрудники просто наблюдали. Команды вмешиваться не было. Мы не знали, что это за люди, с какой целью они встречались с Маккоем, и любое действие могло спровоцировать скандал. После короткого разговора, стороны погрузились в машины и выехали за город. Наши люди на двух автомобилях последовали за ними. «Кадет» Маккоя и «мерседес» его новых знакомых, свернули с трассы к лесополосе у склона. Чтобы не быть обнаруженными, сотрудникам пришлось проехать мимо и стать в полукилометре от них. И тут началось самое интересное. С другой стороны от места встречи был крутой спуск в низину. Маккой и его собеседники, каким-то образом обнаружили нашу слежку. После беседы, они неожиданно рванули вниз по склону, и выехали на трассу. Наши сотрудники потеряли их на некоторое время. Но потом, совершенно случайно обнаружили «мерседес», километрах в пятидесяти от места побега, возле кафе на заправке.

— И что было дальше? — Росс в нетерпении подался вперед.

— А дальше, наши люди недооценили этих бандитов. Им и в голову не могло прийти, что знакомые ученого, читающего лекции в Мельбурне, будут сопротивляться. Представились сотрудниками БКА и попросили проехать с ними для выяснения некоторых обстоятельств.

— Сотрудниками БКА? — с интересом повторил Дерек.

— Федеральными полицейскими, — любезно пояснил посол. — Аналог нашего ФБР.

— И что было дальше?

— А дальше, эти люди неожиданно оказались серьезно подготовлены. За несколько секунд наши сотрудники были вырублены несколькими отлично поставленными ударами. У них забрали документы, в том числе удостоверения БКА и ЦРУ. Сами нападающие быстро скрылись.

— Номер их «мерседеса» записали? — уточнил Росс.

— Да. Но это не помогло. Машина, как и «опель-кадет» Маккоя, была арендована, причем на подставное лицо. И сразу же после драки сожжена в лесопосадке, а преступники, по всей вероятности, пересели в другую.

— Маккоя взяли и допросили?

— Нет. А что мы ему предъявим? Общение с незнакомыми нам людьми, и попытку скрыться от наблюдения? Если бы начали раскручивать дело, то пришлось бы признать, наличие слежки. Это незаконно и могло вылиться в большой скандал. Сам он в драке не участвовал, ничего криминального не совершал. Организовали двухчасовый осмотр его вещей в аэропорту, но ничего не нашли. Видимо, Альфред ждал обыска, и спрятал документы у доверенного человека, а потом каким-то образом вывез их в Австралию.

— Очень интересно, — протянул Росс. — Фотороботы людей избивших наших сотрудников, конечно, составили?

— Думаю, да, — ответил Малкольм. — Если не хочешь дожидаться приезда старины Джека, можем сделать запрос прямо сейчас, их пришлют или дипломатической почтой или по факсу.

— Отлично, — в предвкушении потер руки Росс. — Тогда я пошёл работать. Нельзя терять ни минуты.

Когда он был у двери, посол его внезапно окликнул.

— Дерек, поясни мне один вопрос.

Рука, взявшаяся за округлую ручку, замерла.

— Да?

— Почему тебя все называют полковником? Ты же в армии не служил и воинского звания не имеешь?

— Ах, это, — Росс заметно расслабился. — В конце шестидесятых, мы совместно с военными проводили одну операцию во Вьетнаме, чтобы прищемить Вьетконгу и Советам яйца. Работали с «тюленями». Ты же знаешь, они ребята характерные, если не сказать отмороженные.

— Так и есть, — ухмыльнулся посол. — Полные безумцы. Такая специфика работы.

— В штабе у меня возник спор с одним из офицеров «СЕАЛ» по вопросу субординации. Фамилию и звание его называть не буду, это ни к чему. Там присутствовал полковник Шварцкопф. Его батальон осуществлял огневое прикрытие на одном из этапов нашей операции.

— Норман?

— Он самый, — подтвердил Росс. — Шварцкопф заявил, что моя должность в ЦРУ, соответствует полковничьей в армии, и офицер обязан мне беспрекословно подчиняться. С тех пор меня и начали звать «полковником», сначала «тюлени» и агенты во Вьетнаме, а потом в Центре Специальных Операций. Так это прозвище и прижилось.

— Агент «Валет» на связь не вышел? — пальцы Росса нервно постукивали по полированной столешнице.

— Нет, — вздохнул Вуд. — В указанной точке не появился. На связь не выходил. Пропал и с концами. По-моему его разоблачили и взяли. Всё-таки надо было за ним «хвост» пустить. Зря мы от этого отказались.

— Сам же говорил, опасно, могут засечь, — напомнил Дерек. — Это же профи ГРУ, а не дилетанты. Валет должен был сработать идеально. Подсыпать препарат в еду или питье, вывезти группу за город, дождаться пока уснут, и сдать нам Шелестова-младшего и сослуживцев тепленькими. Не самая сложная задача для оперативника его уровня.

— Я тоже так думал, — помрачнел Эндрю, — Но он с ней не справился. Такое впечатление, что за ГРУ и Шелестова играет сам дьявол. Во всяком случае, на связь Валет до сих пор с нами не выходил. И, похоже, уже не выйдет.

— Как думаешь, может он изначально не собирался сотрудничать? — прищурился Росс. — А его согласие было вызвано желанием потянуть время и доложить о попытке вербовки начальству?

— Исключено, — скривился оперативник. — Тогда, исходя из дальнейшей логики событий, русские должны были организовать контригру. Заманить нашу группу эвакуации в ловушку и выбить признательные показания. А на точку до сих пор никто не приехал. И Валет молчит. Им нет смысла так разрушать складывающуюся комбинацию. Это первое. Второе: я долго разговаривал с Фишем, завербовавшим Валета. Он давно его знает, и утверждает, что тот действительно хотел получить от нас деньги и сбежать в США. Кроме этого Фиш вел съемку оперативника. В пуговицу пальто была вмонтирована камера — одна из наших последних технических новинок. Я дал посмотреть полученную пленку психологам. Их вердикт: с вероятностью восемьдесят пять процентов объект полностью искренен.

— Что думаешь, Мария? Твой вывод? — Росс перевел взгляд на оперативницу.

— Если учесть всё сказанное Эндрю, в данной ситуации, напрашивается только один вариант, — девушка небрежно поправила выбившуюся из копны угольно-черных волос, длинную прядь. — Валета переиграли и взяли. Сделали это совсем недавно, буквально в последний момент. Это объясняет то, что наших людей, ждавших Валета на пустыре возле въезда в город, не взяли.

— Согласен, — кивнул Дерек и резко повернулся к Вуду.

— Эндрю, я читал отчёт Фиша о контакте с Валетом, — в голосе Дерека появились вкрадчивые нотки. — Там был упомянут один момент. Валет сказал, что недавно вернулся со служебной командировки из Европы, куда он ездил вместе со своей группой. Известно, сколько он там пробыл и когда приехал?

— Вы же читали рапорт Фиша, — Вуд с интересом глянул на начальника, — и отчёт наших оперативников по его вербовке. На момент встречи с агентом он только что приехал. Как следует из слов Валета, морем. Сколько он в Европе пробыл, неизвестно. Но вряд ли очень долго. В начале января его несколько раз видели в офисе ГРУ, так называемой «стекляшке». И можно с уверенностью сказать, что где-то в десятых числах, ориентировочно в промежуток с девятого по двенадцатое-четырнадцатое он точно был в командировке.

— В рапорте говорилось, что он работал в Европе, в частности, готовил операцию с Красными Бригадами. Подробности он обещал рассказать, после того, как начнётся его эвакуация, правильно? — уточнил Росс.

— Правильно, — подтвердил Эндрю.

— Я просил, чтобы ты пообщался с Анатолем и вытянул все подробности его беседы с Валетом, вплоть до самых мельчайших деталей. Беседа состоялась?

— Да. Я подготовил аудиозапись и бумажный протокол беседы, заверенный Фишем. Хотите ознакомиться?

Вуд вжикнул замком папки, достал из внутреннего карманчика кассету, вынул кипу листов и подвинул к шефу.

— Хочу, — оскалился главный аналитик Центра Специальных Операций, принимая документы. — И непременно ознакомлюсь. Много накопал?

— Три часа беседовали, — отрапортовал Эндрю. — Я вытянул из него всё, вплоть до незначительных подробностей, и сам неоднократно прослушивал запись и читал материалы. Думал, возможно, что-то интересное найду. Так что в целях экономии времени могу сам ответить на возникшие вопросы.

— Прекрасно, — Росс откинулся на спинку кресла. — Я помню, что все подробности по командировке и другую интересную информацию Валет обещал выдать, когда сдаст нам Шелестова-младшего, получит аванс и окажется в Америке. Но меня очень интересует один момент. Не упоминал ли он в беседе с бывшим однокурсником, где побывал в процессе своей командировки? Хотя бы парой слов?

— Упоминал, — сразу откликнулся Вуд. — Правда, вскользь. Говорил, жил в роскошных отелях Гамбурга и Ниццы, где останавливаются миллионеры. Это произвело на него впечатление, и, кстати, подстегнуло желание, пойти с нами на сотрудничество, получить деньги и остаться в Америке.

— Бинго! — Дерек довольно щелкнул пальцами. — Это многое проясняет.

— Что именно? — невозмутимо поинтересовалась Мария.

— О скандале с наркотиками, слышали?

Вуд переглянулся с Родригес и подтвердил:

— Конечно. Кто же об этом не слышал? Белый дом трясёт, по всей стране демонстрации и столкновения с полицией, из-за этих чертовых пресс-конференций Маккоя и Руперта.

— Знаете, как они добыли доказательства участия ЦРУ и армии в наркотрафике? — Росс обвел победным взглядом напрягшихся оперативников. — Вылетели в Гамбург, и там встретились с людьми, представившимися «Лигой Патриотов Америки». Они передали научному сотруднику и бывшему полицейскому документы и фотоматериалы. Сразу поясню, организация вымышленная. И один показательный нюанс: За Маккоем следили наши оперативники. В Германии они зафиксировали его встречу с неизвестными и попытались их задержать.

Росс сделал эффектную паузу.

— Задержали? — поинтересовалась Мария, улыбнувшись краешками губ.

— Не получилось, — криво усмехнулся Дерек. — Их уложили за несколько секунд. Наши люди даже стволы не успели достать. Никто даже пикнуть не успел. Понимаете, к чему я клоню?

— Естественно, — мгновенно ответил Вуд. — Примерно в это время в Гамбурге был Валет со своей группой ГРУ. Таких совпадений не бывает. Учитывая, что Валет подтвердил, что работает в группе капитана Сосновского, постоянно сопровождает Шелестова-младшего, возможно таинственный школьник тоже принимал активное участие в операции.

— Именно, — Дерек довольно щелкнул пальцами. — Девяносто пять шансов из ста, что именно они и назвались «Лигой Патриотов Америки». И наш юноша тоже в этом замешан. Мы сорвали Джек-Пот!

— Шеф, я вам ещё об одном познавательном случае, связанным с нашим объектом, хотел рассказать, — добавил Вуд. — Вчера доложили. Думаю, наше расследование пополнилось ещё одним интересным фактом, делающим нас на шаг ближе к разгадке.

— Да? — удивленно поднял бровь Росс. — Я тебя внимательно слушаю.

— Как вы знаете, Новоникольск, по вашему указанию, мы взяли под плотный контроль. Пришлось даже организовывать перевод в город нашей московской агентуры. Наши люди закрепились на автобазе, приехали с командировочными удостоверениями на швейную фабрику, устроились работать на разных предприятиях, чтобы выполнить поставленную задачу — в случае появления школьника, моментально сигнализировать нам и организовать операцию по его поимке. Под наблюдение взято место его проживания, школа, клуб «Красное Знамя», завязаны контакты даже с местными уголовниками, с которыми у нашего школьника возникли конфликты. После провала операции, мы приняли решение не снимать агентов с места, наоборот, удвоить усилия. Но при этом пока никаких действий не предпринимать, просто наблюдать за школой, двором Шелестова и его знакомыми.

— Я всё помню, — нетерпеливо прервал подчинённого Дерек. — Ближе к делу.

— Хорошо, сэр, — кивнул оперативник. — Два дня назад наш подопечный неожиданно объявился в Новоникольске. Узнали мы об этом случайно. Один из наших агентов, устроился шофером на местную автобазу. Уволился из аналогичной работы в Москве и переселился в Новоникольск. Наладил контакты с компанией малолетней шпаны, конфликтовавшей с Шелестовым и его друзьями из «Красного Знамени».

Там были две девчонки, учащиеся местного ПТУ, Валя и Таня. Разбитные девахи, приехавшие получать рабочую профессию из окрестных сел. Наш шофер слегка за ними ухлестывал, чтобы залегендировать свой интерес к общению с компанией подростков. Ничего серьезного, пару раз по задницам хлопнул, самогоном, конфетами угостил. Шестнадцатого января встретил их вечером. Девки были выпившие, слегка побитые и помятые. Естественно, он им в скверик водку принес и поинтересовался, что произошло. Девчонки поведали очень интересные вещи. Выпили днём, после занятий по стопарику, и решили разобраться с одноклассницей Шелестова — Анной. У нашего школьника с нею роман.

Якобы она когда-то у них Быкова отбила, к которому они обе клеились. А тут по пьяной лавочке, возникло желание избить соперницу. Подчеркну, совершенно неожиданно. Выпили, стали вспоминать прошлые амуры с Быковым и решили разобраться с Анной. Подошли к школе, дождались соперницу. Под предлогом рассказа о нашем фигуранте, затащили её на пустырь. И вот здесь начинается самое интересное. Там их уже ждал наш школьник, спрятавшийся за кустами и деревьями. Он выскочил, когда началась драка. С ним была ещё пара взрослых, предположительно, оперативники ГРУ. Кстати, парня перекрасили под яркого блондина.

— Стоп, — резко перебил подчиненного Дерек. Глаза главного аналитика Отдела Специальных операций изумленно расширились.

— Ты хочешь сказать, что девки приняли решение спонтанно? За час-другой перед дракой они и сами не знали, что решат побить девушку Шелестова и пойдут за ней к школе? А школьник уже знал об этом, заранее приехал и сидел в засаде?

— Да, — кивнул Вуд. — Именно это я и хочу сказать.

— Тогда получается какой-то мистический бред, — Росс лихорадочно забарабанил пальцами по столешнице. — Шелестов что, умеет предугадывать чужие мысли, до того, как они придут в голову?

— Получается так, — подтвердил оперативник, внимательно наблюдая за шефом.

Мария молчала, переводя взгляд с одного на другого.

— Если предположить, что парень экстрасенс, обладает сверхъестественными способностями, — задумчиво протянул Дерек, продолжая нервно постукивать пальцами.

— Может видеть будущее как Вольф Мессинг? — Мария даже не пыталась скрыть иронию.

— Именно! — возбужденно воскликнул Росс. — Допустим, только допустим, что эта гребаная мистика — чистая правда. Предположим, что он действительно может видеть будущее и узнавать стратегическую секретную информацию, погрузившись, например, в транс. Это черт подери, всё прекрасно объясняет. Вся мозаика складывается до самых мельчайших деталей. Становится ясно почему мы до сих пор не нашли крота, слившего ГРУ информацию о десятках предателей в Комитете и военной разведке. Его просто нет. Крот — сам школьник. Тогда понятна загадочная осведомленность Ивашутина, и почему он вместе с генерал-лейтенантом и его внуком запирался на несколько часов в кабинете. Твою мать, всё сходится! Становится понятна его неуязвимость и умение выпутаться из ловушек. И почему его так опекает ГРУ, что в ситуации с туркменами прислали свой спецназ. Даже ситуация с Горбачевым, которая огорчила наших друзей, раскрывается с неожиданной стороны. Если предположить, что те, кто работали по нему, знали, где и какой компромат искать, многое проясняется.

Дерек с яростью стукнул кулаком по столу. — Черт подери! Как я буду докладывать об этом адмиралу, а он президенту? Они точно отправят меня к психиатру. Честно говоря, у меня самого возникает ощущение, что несу горячечный бред.

Подчиненные молчали, давая начальнику остыть.

— Но если это правда, — продолжил Росс, после минутной паузы. — То способности школьника не идеальны. Он не смог спасти деда, почти попался в нашу ловушку со «Скорой», и ушёл в самый последний момент, когда его почти взяли. И туркмены смогли его похитить. Значит, его дар срабатывает не всегда. А значит, Шелестов-младший уязвим.

— Хочу заметить: наши люди в Новоникольске спокойно работают, — добавил Вуд. — Они, конечно, осторожны, не наглеют, но никакой слежки или контрдействий ГРУ не замечено. Складывается впечатление, что о нашей агентуре не знают.

— Вот, — Росс назидательно поднял указательный палец. — Я прав. Школьник не всемогущ. Он не может предвидеть и предусмотреть всё. Видения, или что там у него, скорее всего, происходят спонтанно, в определенных ситуациях. Если проанализировать ситуацию с туркменами и нашей засадой на пустыре, то при решительных, быстрых и правильно подготовленных действиях, у нас есть шанс его взять.

Дерек несколько секунд помолчал, давая людям осознать сказанное, и продолжил:

— Я сделаю всё возможное, чтобы такой козырь оказался в наших руках. Теперь о наших дальнейших действиях. Я получил фотороботы людей, напавших на наших сотрудников в Германии.

Росс рывком открыл верхний ящик стола, достал пачку бумаг с лицами подозреваемых, и вручил Марии и Вуду.

— Посмотрите внимательно. Может кто-то из этих лиц вам покажется знакомым?

— Вот этот паренёк вроде, — Вуд протянул латиноамериканке листок с лицом молодого блондина. — Чем-то напоминает нашего фигуранта. Как тебе, Мария?

— Сходство определенно есть, — подтвердила оперативница. — Такой же овал лица. Глаза похожи. Точно сказать трудно. Возможно, потому, что его могли профессионально загримировать. Но вообще, с учётом информации, что его перекрасили в блондина, сто против десяти, это Шелестов.

— Мне тоже пришло в голову, — довольно осклабился Дерек. — Значит, у нас схожие ощущения. Мария берешь эти фотороботы и требуешь у коллег в Гамбурге и Ницце, активизировать работу. Любые разрешения и полномочия я получу в ближайшее время. Пусть проверят все отели, поднимут криминальную хронику и происшествия, обойдут злачные места с этими фотороботами. Чует моё сердце, группа Валета с Шелестовым там хорошо поработала. Вуд, формируй группы из самых проверенных и подготовленных людей для захвата, задействуй местную агентуру, собирай всю, даже самую незначительную информацию, относящуюся к школьнику. Для работы с таким противником нам понадобятся любые детали и сведения о нём. А я опять вылечу в Лэнгли, поговорю с директором. Нам дали хорошее финансирование и необходимые полномочия. Но я попробую получить полный карт-бланш на поимку школьника любыми средствами. Если он такой великий ясновидец, то должен работать на благо Америки. Понадобится, привлечем для его поимки хоть «Тюленей», хоть «Дельту», захватим самолет под видом террористов, или скрутим его в центре Москвы, будем использовать любые методы и средства. Повторюсь: такой козырь в руках Советов оставлять нельзя. Попытаемся сработать ювелирно и взять школьника живым. На крайний случай, ликвидируем. Он будет либо сотрудничать с нами, либо умрёт.