Последняя битва-2

Глава 71 Сестренка

С обнуленными характеристиками, способностями, перками… Я больше не представлял никакой угрозы, но погибнуть теперь мог от любого вражеского чиха.

Видимо, поэтому меня упаковали в Пространственный кокон, нечто подобное тому, что защищало Пайпер. Значило это только одно: я все еще нужен Бездне. Вернее, Врагу, чьи слова отозвались в памяти эхом: «…спасибо, что подготовил это тело, оно стало еще могущественнее!»

Кокон не лишил меня голоса и подвижности, но привязал к этой точке в пространстве. И тогда, игнорируя слова Врага, я обратился напрямую к сестренке:

– Лекса, ты меня слышишь? Скоро все закончится и ты вернешься к маме.

Я очень надеялся, что это еще возможно. Очень. Но сам не верил, потому что уже сталкивался с другими воплощениями Врага. Лекса, скорее всего, мертва, ее душа поглощена им. Когда Враг занимал тела лже-Скифа и демониака Угар-Намтара, оба оставались беспомощными оболочками, стоило ему их покинуть.

И все же маленькая надежда на то, что Лекса просто заперта в теле, занятом Врагом, во мне еще тлела. Поэтому я и обратился к ней. А еще потому, что хотел разозлить Его.

Что-то мелькнуло в ярко-синих глазах сестренки, прежде чем она отвернулась и оставила меня одного. Под нашими ногами было много метров пустоты, но, как и я, она умела летать, просто перемещаясь в небе силой мысли.

Фигурка маленькой девочки все удалялась и удалялась, пока не достигла песка. Воскресшие твари Пекла – демониаки – собрались вокруг нее.

Когда богиня объявляла «новые правила», каждый увидел их перед собой. Сейчас ее силой и желанием битва, не имевшая аналогов по масштабности, превратилась в контролируемый Бездной ивент.

Демониаки и остальная армия Бездны, окончательно восставшая из мертвых, обрели полную неуязвимость и мощные усиления на целый час.

Этот участок пустыни был заблокирован – все мы оказались в Запертом пространстве. Та же механика, что и на Арене или на Полях боя. Очевидно, установленные богиней «игровые кондиции» тянулись корнями именно туда, где можно было выставлять необычные условия. Как, например, во время моей первой драки на арене Тристада против Утеса – тогда нас уравняли.

В этой битве поступили ровно наоборот: с Благословением Бездны и Полной неуязвимостью враги могли прикончить наши силы не напрягаясь.

Если я не вмешаюсь.

Собрав волю в кулак, я заорал во всю глотку:

– Я, Скиф, Защитник Вселенского закона равновесия, обвиняю Бездну в критическом нарушении баланса мироздания! Призываю Небесный арбитраж!

Ничего не произошло. Никто не явился.

Только враги недоуменно задрали головы, удивленные тем, что мне еще не заткнули рот.

– Призываю Небесный арбитраж! – повторил я, уже не напрягая связки, поскольку понял, почему меня не услышали. – Я, Скиф, Защитник Вселенского закона равновесия, обвиняю Бездну в критическом нарушении баланса мироздания! Наделяю Небесный арбитраж правом вмешаться!

И тогда воздух затрещал, небо разрезала паутина молний. Прорываясь сквозь Запертое пространство, из разломов проступили Арбитры и неспешно разлетелись, зависнув между сражающимися армиями.

Главное Око развернулось ко мне.

– Анализ призыва… Статус: Защитник Вселенского закона равновесия, подтвержден. Право призыва: верифицировано.

Я выдохнул. Сработало!

– Анализ обвинения…

Между Арбитрами проскочили искры, связав их цепью, словно данные передавались от одного к другому.

– Субъект: Бездна, единая и истинная богиня всего сущего. Действие: применение божественного усиления к последователям. Масштаб: критический. Продолжительность: ограниченная. Нарушение баланса: зафиксировано.

Значит…

– Однако, – это слово прозвучало как приговор, – анализ контекста показывает: обе стороны действуют в рамках вооруженного конфликта. Противостоящие силы вступили в битву добровольно. Последователи Бездны отдали свои жизни во имя нее, что уравновешивает божественное вмешательство. Применение божественных способностей соответствует статусу обвиняемой.

– Что⁈ – вырвалось у меня. – Но ее армия неуязвима! Последователи Спящих не могут даже…

Главный Арбитр на мгновение запечатал мне рот разрядом.

– Временное усиление последователей в рамках события «Последняя битва» находится в пределах божественных полномочий. Длительность эффекта: один час. Масштаб воздействия: локальный. Параметры критического вмешательства в баланс мироздания не достигнуты.

– Бездна блокировала мои способности. Сама. Лично. А еще заперла нас всех здесь!

– Локализация конфликта не является нарушением. Ограничение божественного вмешательства третьих сторон классифицируется как тактическая мера. Вердикт: обвинения недостаточны, Защитник. Мониторинг продолжится.

– Да откройте глаза! Она же истребит всех! Вы же видите! Это конец! Враг только того и ждет!

Главный Арбитр замер на мгновение, вспыхнул несколько раз – короткие и длинные импульсы синего пламени. Снова азбука Морзе.

«Недостаточно».

Арбитры растаяли один за другим, оставив нас наедине с беснующейся армией Бездны, которая торжествующе взревела. Игроки с новым азартом накинулись на моих беспомощных союзников.

Я взял эмоции под контроль и, холодным отстраненным взглядом наблюдая за тем, что происходит внизу, искал объяснения и метался в поисках озарений. Разумом я, как всегда в подобных ситуациях, перебирал варианты.

«Недостаточно»? Недостаточное вмешательство Бездны, чтобы считаться серьезным нарушением? Получается, миллионы ее последователей, отправленных на убой неписей и игроков, перемолотых Роем, нежитью и зверобогами, отдали самое ценное, что у них есть, принесли свои жизни в жертву во имя своей богини – и это дало Бездне такую чудовищную силу, причем в рамках баланса мироздания, что хватило и на полное воскрешение, и на усиление армии.

Вряд ли, даже владея полной силой, я мог бы переломить ситуацию сейчас. Но барахтанье, пусть даже мысленное, в самой безнадежной ситуации вошло в привычку, и потому я грузил мозг вопросами.

Почему не сработало мое Божественное освобождение? Оно же должно было автоматически отменить любые эффекты контроля вне зависимости от того, кто их применил.

Потому что это не контроль – мне просто обнулили навыки и характеристики. Бездна повесила на меня Беспамятство. И именно поэтому я не могу использовать Откат, чтобы вернуться в состояние пятиминутной давности.

Главный вопрос: что вообще позволило ей активно вмешаться и атаковать меня этими нейтрализующими способностями? Ответ мог быть только один: пресловутый баланс мироздания не так уж сильно перекошен в ее сторону. Возможно, сыграло роль вмешательство Спящих, которые накануне воскресили всех своих павших последователей. А возможно, они делают что-то прямо сейчас, также нарушая баланс, преступая Вселенский закон равновесия.

Как бы там ни было, мне оставалось только наблюдать, слушая свое чутье и надеясь на интуицию.

Я видел, как мои друзья и союзники отчаянно бросились в битву, и оружие прошло сквозь врагов, как сквозь дым. Даже Гроэль не мог ни навредить, ни напугать, потому что защита Бездны легко нивелировала божественные атаки Древнего бога – его черный дым больше не внушал ужас, его касания не сводили с ума, а игроки проходили сквозь него, как сквозь обычный туман.

То, что это конец, причем конец жуткий, больше похожий на фарс, я понял, когда какой-то низкоуровневый игрок-дворф на дешевом грифоне с хохотом атаковал самого Диабло. Великого князя Диабло, чья сила обесценилась в последние месяцы, но еще год назад он мог бы в одиночку захватить весь Дисгардиум!

Диабло, сам находясь в инерции прежнего мышления, лениво отмахнулся когтистой лапой… и словно попытался сдвинуть с места гору. Зато ответный удар вспорол великому князю грудь, и, хоть и снял жалкие единицы жизни, сам факт того, что великому князю Преисподней пустил кровь какой-то дворф…

Именно после этого наши силы потеряли последнюю надежду.

Выкрикивая оскорбления и издевательства, миллионы игроков упивались «режимом бога»: лезли по головам, надеясь дотянуться и нанести урон великим сущностям – богам, демоническим князьям, Спутникам и йожам, чье «зеркалирование» не могло перенять Благословения Бездны. Я не сомневался, что она пообещала за это достижения и награды.

Вся наша объединенная армия превратилась в беспомощных мобов. Все, кто только что стирал игроков в порошок, теперь не могли нанести ни единицы урона. Игроки и демониаки вырезали их с тем же азартом, с каким высокоуровневые ветераны заглядывают по старой памяти в данж песочницы, чтобы пострелять мобов да поностальгировать по былым временам.

Мой друг Деспот рычал от бессильной ярости, разевая пасть-жаровню, когда очередной неуязвимый фанатик рубил его лицо двуручным мечом.

Диабло, Белиал, Азмодан рухнули за пару минут, заколотые обычными мечами и копьями. Я не различал деталей, только видел, как одна за другой гаснут их демонические ауры – багровые костры, затоптанные смертными муравьями. Чуть раньше полегли, защищая своих князей, генералы, легаты и центурионы. Рев Молоха, пытавшегося организовать отступление, оборвался на полуслове.

Монтозавр пытался затоптать врагов, но тщетно, а те кромсали ящера снизу. Монти ревел от ярости и растерянности, а когда наши взгляды встретились, в его глазах не было страха. Только немой вопрос: почему в этот раз все иначе?

Я не смог ответить. Когда его добили, он исчез из списка моих питомцев.

Другие зверобоги свирепо метались по пустыне, но и их загоняли и убивали, как первобытные люди – мамонтов.

Бездыханным упал Ояма, и его труп рубили до тех пор, пока от наставника не осталось пустое место. Рядом пали другие легендарные гранд-мастера боевых искусств.

Как и зверобоги, Старые боги тоже оказались взаперти, не в силах сбежать за Барьер.

Рядом с Фортуной стояла Афина, которая отбивалась от толпы игроков голыми руками, почему-то лишенная всей божественной силы. Ее волосы растрепались, на лице застыла гримаса боли и изумления. Такой она мне и запомнилась, прежде чем ее воплощение исчезло, а оставшийся божественный лут начали дербанить, отпихивая друг друга, игроки топ-кланов. Остальные Старые боги отступили, но бежать оказалось некуда: мы были окружены.

Рой больше не существовал как боевая единица, его жуки, термиты и богомолы лопались под ударами, разлетаясь ошметками ихора и драгоценного хитина, который тут же исчезал в инвентарях игроков.

Орда нежити Чумного мора рассыпалась в прах под массированным огнем магов, в первую очередь света. Долго держались моровые твари Пекла Большого По, но и их вскоре разобрали на ценные алхимические, кожевенные и, возможно, кулинарные ингредиенты.

Бездна дала своим последователям целый час полной неуязвимости и огромной мощи. Судя по тому, как азартно они зачищали поле боя, часа им хватит с лихвой.

Потому что мы не могли навредить врагам.

Враги могли навредить нам.

Но и этого им показалось мало.

Словно уничтожить нас хотели с гарантией, воскресшая Пайпер вскинула руки вместе с кардиналами, и тринадцать Эманаций бездны проявились над полем боя – видимые только последователям Бездны трещины в ткани реальности, незримые стиратели всего сущего, что отказалось преклонить колено.

Кардиналы направили их на наши поредевшие ряды, и кошмар, который я уже видел, повторился. В этот раз я наблюдал за ним не из Астрала, а воочию.

Но, как и тогда, ничего не мог сделать. Хуже того, без Ока изначальных я не видел Эманации. Просто наблюдал, как быстро стирались легионы демонов, Спутники Ушедших, зверобоги, йожи, кобольды, трогги, культисты Морены и приближенные императора Крагоша вместе с ним самим…

Я видел, как метались по полю боя «зверушки» Нге Н’куллина и как он беззвучно заплакал после смерти последней: Белый змей Апоп свернулся кольцами, защищаясь от невидимого врага, и растворился в воздухе. А недалеко от него почти сразу же полегла вся «Йоруба» вместе со своим лидером Йеми.

С бессмертными легатами Чумного мора враги поначалу обошлись иначе: какая-то кристаллическая субстанция обволокла их, заточив, как мошек в смолу. Большого По тоже накрыло янтарем вместе со всеми легатами, но, когда я подумал, что на него у Бездны другие планы или их невозможно убить, их стерли так же просто, как и остальных. Неуязвимость Чумного мора не помогла. Уведомление об уничтожении фракции «Чумной мор» затерялось среди сотен других.

Все мои друзья и союзники исчезали один за другим. Они просто переставали существовать. Эманации бездны стирали их без следа, без обломков, без пыли.

Одной из последних ушла Фортуна. Богиня удачи стояла на вершине бархана в золотистом сиянии, и ее нити судьбы бились, как птицы в клетке, пытаясь отвести неизбежное.

Тщетно.

Фортуна подняла голову и нашла меня взглядом.

«Скиф, – услышал я в голове ее слабый голос. – Не жалей. Это еще не конец».

Эманации бездны сомкнулись над ней, и Фортуна исчезла.

Что-то внутри меня сломалось в этот момент. Что-то, что не измерялось ни уровнями, ни рангами, ни деньгами.

Дальше я смотрел как сквозь мутное стекло.

Все «пробужденные» – моя семья – бились где-то внизу. Я видел особенные «ржавые» вспышки магии увядания Краулера, взмахи двуручного меча Бомбовоза, яростно дующего в горн Инфекта, тень Гироса, мелькающую среди врагов, Тиссу, отчаянно пытавшуюся хилить всех и каждого, Утеса в окружении бета-тестеров, Патрика и Кусаларикс, Энико, Мэнни и Дьюлу, Грог’хыра, Рыг’хара, Моварака…

С ними рядом разъяренными фуриями атаковали врагов Макс и Ирита. Девушки прикрывали друг друга, пока одна не упала, а вторая не бросилась к ней.

Ирита нашла меня взглядом – через все это месиво, кровавый туман и миллионы летающих маунтов в небе, через километры хаоса. Ее губы шевельнулись за миг до того, как Эманация бездны стерла и ее, и Макс, и всех остальных «пробужденных».

Везде, где только что было что-то живое и теплое, оставалась пустота и жадно собирающие лут неумирающие, для которых все происходившее было просто игрой.

И Спящие так и не явились.

Осознав потерю – друзей и любимую было не вернуть, смерть для нас окончательна! – я закричал.

Закричал и сам себя не услышал. Голос отказывал.

Все отказывало.

Когда бойня закончилась, а радостные крики хорошо поживившихся игроков и обожравшихся божественной плотью демониаков стихли, над Лахарийской пустыней повисла тишина.

Сто миллионов последователей Бездны задрали головы, предвкушая, что будет дальше.

И тогда над полем боя вознеслась Лекса. Истинный Враг. Сатана.

Маленькая фигурка девочки казалась крошечной на фоне бесконечного моря разумных и монстров, но, когда она заговорила, ее детский голосок заполнил весь мир:

– Преклоните колени.

Все, включая демониаков и тварей Пекла, повиновались одновременно. Пустыня содрогнулась от удара.

– Славьте Бездну. – Звонкий голос прозвучал как музыка.

– Слава Бездне! – отозвалась пустыня.

Они раскачивались в унисон, двигались в едином порыве, их руки поднимались и опускались в общем ритме, а голоса сливались в нечто большее, чем хор, – в голос самой веры, в молитву, которая наделяла силой.

– СЛАВА БЕЗДНЕ!

Земля дрожала в такт их словам, небо темнело, а солнце, минуту назад сиявшее над пустыней, заволокло мглой, сгустившейся во что-то материальное.

– СЛАВА БЕЗДНЕ! СЛАВА БЕЗДНЕ! СЛАВА БЕЗДНЕ!

Рев фанатиков нарастал. Для многих из них, кто застревал в бета-режиме, Бездна стала не просто игровой богиней, а кем-то действительно могущественным, кто мог по-настоящему отнять жизнь или наделить силой и богатством.

Но в этом действе таилось что-то иное. Совсем не превознесение божества или игровая активность.

Песок поднимался в воздух и вихрился вокруг коленопреклоненных, образуя спирали. Кровь – реки крови, пролитой сегодня, – текла к центру поля, собираясь в узоры, в руны, в символы, которые жгли глаза.

– СЛАВА БЕЗДНЕ! СЛАВА ЕДИНОЙ И ИСТИННОЙ БОГИНЕ ВСЕГО СУЩЕГО!

Небо разверзлось.

Оно треснуло, как яичная скорлупа, и изнутри хлынул свет – цвета старой кости, цвета выцветших саванов, на которых распускались кляксы мрака.

И в этом мрачном сиянии проявилась Бездна.

^ Бездна, единая и истинная богиня всего сущего??? – го уровня

Джун Кертис, она же Девятка. Девушка, которая, как и Максин О’Хара-Аберкромби, Пять-четыре, прожила десять тысяч лет в бета-мире, но стала богиней.

Богиней настолько могущественной, что даже я не мог определить ее уровень развития.

– Наконец-то все закончилось, – проговорила она тихо и спокойно, но все услышали.

Она поманила к себе Лексу, и та подлетела, а мое тело просто оказалось рядом с ними – потому что так захотела богиня.

Бездна посмотрела на меня и одними губами улыбнулась.

Лекса парила рядом. Сатана смотрел на меня ее глазами и сиял улыбкой ребенка.

– Ты понимаешь, почему еще жив, Скиф? – спросила Бездна мягко.

– Вам нужно мое тело. – Я качнул головой на Лексу. – Зачем? Он сейчас не слабее меня.

– Это заемная энергия, – объяснила Бездна.

– И твое тело все же сильнее, братик, – добавила Лекса. – В нем можно вершить великие дела.

– Это я как раз могу понять, – усмехнулся я, глядя на Бездну. – Враг привык получать то, на что положил глаз. Но зачем это тебе, Джун?

Та пожала плечами.

– Таков уговор между ним и мной. Древний хочет именно твое тело.

– Зачем оно тебе, Враг? – спросил я.

Лицо Лексы поплыло, тело запузырилось, надуваясь и трансформируясь, но тут же вернуло облик девочки, и та улыбнулась, хихикнув:

– Эта оболочка искусственная, она нестабильна. Бездна создала ее как временное вместилище для сознания и души твоей нерожденной сестры. И в этом проблема.

– Раз так, ты мог выбрать любое другое тело, – сказал я. – Сегодня пало множество могущественных сущностей.

– Мне нужно твое, – отрезала Лекса. Она подлетела ближе, и ее лицо заполнило все поле зрения – невинные черты ребенка с голодными, алчными глазами. – Но проблема в том, что ты защищен. Спящие вложили в тебя слишком много. Если я просто сотру твое сознание и вырву душу, она разрушится вместе с телом. А мне нужно тело целым.

– Поэтому ты сам откажешься от них, – сказала Бездна. – Добровольно.

– Да что ты говоришь… – хмыкнул я. – И с чего бы это?

Проигнорировав мои слова, Бездна холодно озвучила:

– Отрекись от Спящих. Преклони колено передо мной. Тогда я отпущу твою сестру и пощажу родителей. Если откажешься, их уничтожат в том мире.

– С чего бы мне тебе верить, Джун? – спросил я, хотя был уверен, что она не лжет.

Бездна посмотрела на Лексу, а та, скинув маску маленькой девочки, прошелестела:

– Самаэль… Мое любимое воплощение… Да, Исмаэль Кальдерон умер, но семья все еще скорбит по нему. Как думаешь, долго ли Майк Хаген будет защищать твою семью, чавал? А терпение моего Картеля бесконечно, как и долги бессрочны. Рано или поздно…

– Оба мира давно слились, Скиф, – сказала Бездна. – И корпорация готова на все. Лишь бы сохранить хотя бы иллюзию контроля над Дисгардиумом. Так что не считай мои угрозы блефом. Это не блеф.

– Знаю… – Подумав, я спросил: – Я правильно понимаю, что умру при любом раскладе? Отдам вам персонажа или нет, жизнь вы отберете?

– Увы, – безэмоционально ответила Бездна. – Оставлять тебя в живых глупо и опасно при любом исходе. И хотя без твоего тела Древнему придется самому укреплять свое последнее воплощение…

Она осеклась, потому что Лекса бросила на нее взгляд, полный ярости, но длилось это лишь мгновение. Показалось? Точно показалось, потому что сестренка смотрела на Бездну глазами, полными любви и уважения.

– Принципиально для меня это ничего не изменит, – закончила мысль Бездна. – Ты умрешь в любом случае. Но при добровольном согласии Древний сможет полностью слиться с твоим телом, не потеряв ни капли силы.

Она повернулась к Лексе.

– После того как он согласится, ты выполнишь свою часть сделки, Древний. Иначе…

Лекса поморщилась.

– Разумеется, дорогая. Разве я когда-нибудь нарушал слово? Ты получишь все, чего заслуживаешь. Каждую крупицу. Я существую дольше, чем это мироздание помнит себя, и за все эти эоны ни одна сделка со мной не осталась невыполненной. Ты же знаешь меня, Джун. Знала еще с тех времен на Земле, когда я направлял твои первые шаги к величию.

Он улыбнулся губами Лексы – и в этой гримасе была такая искренняя теплота, что на секунду я почти поверил.

– Мы партнеры, – добавил он мягко. – И когда все закончится, тебе откроется не только унылый мир Земли. Это ведь то, чего ты всегда хотела?

Бездна помолчала. Потом кивнула.

– Не забывай. Каким бы ты ни был где-то там – здесь, в этом мире, я твоя богиня. Я могу развоплотить тебя. Или заточить.

– Конечно, дорогая. Конечно.

Они повернулись ко мне, а я промолчал, чувствуя себя обманутым, потому что Спящие так и не явились и момента озарения, который обещала мне Фортуна, тоже не случилось.

И выбор, который мне осталось сделать, не обещал лично мне ничего хорошего: погибнуть, но спасти семью или погибнуть и не спасти. На мгновение я даже пожалел, что выбрался из бета-мира. Сидел бы сейчас с Макс на веранде, пил чай с пирожными и болтал с Кусаларикс…

– Ну же, братик. – Лекса склонила голову набок. – Не упрямься. Все твои друзья погибли, и боги твои тебя бросили. Что тебе еще остается? Чего ради еще жить?

У меня оставался бесполезный козырь в рукаве, который так и не пригодился, а потом и вовсе потерял актуальность. Потому то, что пронеслось в моей голове в это мгновение, было таким мимолетным, что я едва успел осознать и зафиксировать мысль.

У меня появился плохой, непродуманный, возможно, гибельный план. Но все же план. План, о котором нельзя даже думать, пока не придет момент.

Открыв рот, я хрипло, надломленно прошептал:

– Сделка.

Бездна приподняла бровь.

– Ты уже слышал условия.

– Нет. Я слышал ваши условия. Теперь мои.

Лекса рассмеялась.

– У тебя нет позиции для торга, братик. Ты влип тут, как муха в сироп.

– У меня есть то, что вам нужно. Мое добровольное согласие. Без него ваш план не сработает. У вас… моя жизнь и жизнь Лексы. Не скажу за сестренку, может, все это вообще блеф, чушь и младенец сейчас мирно спит в животе моей матери… но я готов. Я столько раз умирал, что сделать это еще раз для меня не проблема.

Они переглянулись, после чего Сатана в теле Лексы посмотрел на меня с интересом, а Бездна – с легким раздражением.

– Говори, – сказала она, сузив глаза.

– Воскреси их. Всех.

– Кого «всех»?

– Враг сказал, что все мои друзья погибли. Но я не хочу дарить вам свою многострадальную тушку, зная, что их больше нет. Воскреси всех, кто погиб сегодня на моей стороне: моих друзей и союзников. Всех членов моего клана. Каждого демона. Каждого зверобога. Каждого Старого бога. Ядро и каждого легата Чумного мора. Моего учителя Ояму. Его друзей и учеников. Твоих знакомых бета-тестеров. Йожей. Спутников Ушедших. Канализационных троггов. Кобольдов. Всех.

– Это… – начала Лекса.

– Я не закончил. – Мой голос окреп, когда я окончательно понял, о чем говорила Фортуна. – Воскреси всех. До последнего щенка. До последнего тролля. До последнего мелкого беса. Всех, кто сражался на моей стороне и погиб сегодня.

Бездна промолчала, хотя я уже видел: она откажет. Слишком большое облегчение она испытала, уничтожив нас. Слишком большой для нее риск.

Но я продолжал говорить, потому что нашел довод:

– Это в твоих силах. Ты воскресила всю свою армию – все сто миллионов, всех тварей Пекла. Нас было намного меньше.

– Это мне дорого обошлось, – сказала она наконец. – Провернуть подобное не так уж просто.

– Даже для единой и истинной богини всего сущего?

– Это возможно, – признала Бездна. – Твои союзники погибли в рамках ивента «Последняя битва». Пока он не закончился, смерти обратимы… но зачем мне это? Ивент ивентом, Скиф, но это удар по балансу. Откат будет силен. Нет, оно того не стоит.

После слова «возможно» я уже не слышал остального.

Нетерпеливо дождался, пока она договорит, и спросил:

– Сколько осталось?

Она посмотрела куда-то вверх, словно сверяясь с невидимыми часами. Не иначе, у нее там свой божественный интерфейс.

– Тринадцать минут и двадцать семь секунд. Когда таймер закончится, все смерти станут окончательными и необратимыми. Даже для меня, потому что, когда я воскрешала своих, эта возможность уже была заложена заранее во всех моих последователей. Так зачем мне это?

– Когда ты их воскресишь… – заговорил я, лихорадочно думая, но запнулся, потому что придуманное мне категорически не нравилось.

– Что? – встряла Лекса.

– Что случится тогда, Скиф? – с легкой насмешкой поинтересовалась Бездна.

– Тогда они преклонят перед тобой колени. Все. Включая великих князей Преисподней. Включая Старых богов. Включая Спутников Ушедших.

Бездна удивленно хмыкнула.

– Ты заставишь Диабло встать на колени передо мной? – В ее голосе звучало искреннее любопытство. – Как?

– Я попрошу. И он согласится. Ради демонов.

Бездна смотрела на меня, и я видел, как в ее глазах мелькают расчет, жадность, желание поверить и осторожность. В ней заиграло честолюбие: уничтожить сильных врагов – это одно, но заставить подчиниться создания Ушедших, богов, Чумной мор…

– Если ты лжешь, Скиф, я найду способ. Поверь, у меня есть возможности в твоем мире! Если ты лжешь… твоих родителей живьем закатают в асфальт. Или растворят в кислоте, как твою подругу Тиссу!

– Лгу я или нет – неважно, ведь все останется под твоим контролем. Но я не лгу. Потому что, когда ты их воскресишь и они станут твоими последователями, ты выпустишь моих друзей из Диса. Отпустишь домой, в настоящий мир.

– Этот мир такой же настоящий, глупец, – строго возразила Лекса.

Проигнорировав ее слова, я уставился в глаза Бездны.

– Таковы мои условия.

– Отрекись от Спящих, – сказала она наконец. – Преклони колено. И я воскрешу всех твоих до единого.

– Сначала воскрешение.

– Сначала отречение.

– Нет.

Лекса, посмотрев на Бездну, фыркнула:

– Он торгуется. С нами.

Бездна подняла руку.

– Хорошо. Одновременно. Ты отречешься от Спящих – и в тот же момент я начну воскрешение. Согласен?

Я окинул взглядом поле битвы. От наших почти ничего не осталось: либо стерты Эманациями бездны, либо разобраны на лут. Все мертвы. А Спящие так и не пришли, хотя все это время я мысленно взывал к ним.

– Согласен, – сказал я.

Бездна улыбнулась, а Лекса захлопала в ладоши.

– Тогда начнем. Осталось двенадцать минут, так что не будем терять время.

Пространственный кокон беззвучно лопнул, слетели дебафы Усмирения и Беспамятства, и все вернулось ко мне: уровни характеристик, навыки, способности.

Но бросаться на Бездну было бы опрометчиво. Хотя и очень хотелось врубить все и сразу: Кулак Первозданности, Вкусно, Свирепость Спящих(может, тогда бы они наконец явились?).

Вот только без Бездны мне не откатить смерти друзей и любимой, как и не вернуть Лексу к маме. Хочу я того или нет, сейчас она мне нужна больше, чем я ей.

– В знак доверия, – сказала Бездна. – Твоя очередь.

Я покрутил головой, все еще надеясь, что Спящие появятся. Нет, их нигде не было. Я бы ощутил их присутствие.

Значит, я им не нужен. Ни я, ни остальные. Сделав глубокий вдох, я засек время и монотонно проговорил:

– Я, Скиф, бывший инициал, отрекаюсь от Спящих богов… – слова выходили легко, слишком легко, – от всех данных им клятв. От связи. От всего, чем они меня наделили.

В ткани мироздания тонко, едва ощутимо что-то лопнуло – будто порвалась струна, натянутая между мной и великим ничто. Я ждал боли или мгновенной смерти, как превентивной меры против предательства богов-покровителей…

…но боль не пришла, и я не рухнул замертво.

Вместо этого повисла тишина. Внутренняя тишина, которую замечаешь, только когда исчезает привычный фоновый шум. Оказывается, все это время я слышал их – далеким шепотом на границе сознания: суровое одобрение Бегемота, который хмурился, когда я лез на рожон; материнское тепло Тиамат, беззвучно вздыхавшей, когда я не берег себя; свирепую поддержку Кингу, рычавшего вместе со мной в бою; развязную усмешку Левиафана, видевшего мои промахи; ехидную мудрость Абзу, молча наблюдавшего из Глубины.

Теперь там зияла пустота.

Небо над Лахарийской пустыней полыхнуло черным. Не темнотой – чернотой, густой и абсолютной, словно мироздание содрогнулось от моих слов.

Мраком.

Системные уведомления посыпались водопадом:

Вы отреклись от Спящих богов!

Статус «Инициал Спящих богов» утерян.

Божественные способности и перки утрачены: «Глубинная телепортация», «Зов Спящих», «Неуязвимость Спящих», «Правосудие Спящих», «Свирепость Спящих», «Содействие Спящих», «Возмездие Спящих», «Грусть Спящих», «Тоска Спящих», «Предвестник Спящих», «Благословение Спящих», «Божественное освобождение», «Воплощение Спящих», «Касание Спящих», «Единство».

Божественный знак «Испивший Амброзии Спящих» деактивирован.

Классовая способность «Божественное озарение» заблокирована…

С каждой строкой я становился слабее, но еще слабее становился этот мир. Мир, отрекшийся от своих создателей.

Алтарь в объединенном храме Спящих – я это знал, чувствовал остаточной связью – стал обычным камнем, а пять божественных искр, тлевших в глубине моего сознания: Бегемот, Тиамат, Кингу, Левиафан и Абзу, – погасли одна за другой.

Все. Конец истории Скифа, инициала Спящих. Конец предвестника. Конец истории, которую я начинал в одиночестве и заканчиваю один, хотя и на глазах у миллионов зрителей. Наверняка «Сноусторм» транслирует сейчас происходящее в пустыне на всю планету.

Лекса захлопала в ладоши.

– Браво, братик! – Сатана в теле моей нерожденной сестры улыбался от уха до уха. – Мы не ошиблись в тебе! Мудрый выбор!

Бездна молчала, изучая меня, но я не заметил в ее взгляде торжества. Лишь холодный расчет.

– Связь с планом Спящих разорвана, их присутствие в Дисгардиуме кардинально сократилось, – констатировала она наконец. – Остаточные эманации скоро развеются. Ты больше не принадлежишь им.

– Я никому не принадлежу.

– Это мы еще посмотрим. – Лекса облизнула губы.

Мое сердце забилось сильнее, потому что настал самый уязвимый момент в моем плане. Если я ошибся, поставив все на эту карту – что Бездна сдержит слово, – если Враг вмешается и переубедит…

Но, видимо, мои доводы показались им обоим весомыми.

Бездна посмотрела вниз, подняла руку и сказала:

– Моя очередь.

Небо над пустыней разверзлось снова. Из разлома хлынул странный божественный свет, словно Бездна, создавая, перемешала его с мраком.

По всему полю боя, усеянному пеплом и обломками, начали вспыхивать черные искры, и там, где секунду назад была пустота, проступили силуэты.

Взор мой упал на то место, где пали великие князья, и я увидел, как из ничего соткался Белиал: сначала контур, затем плоть, последними вспыхнули огненные глаза. Рядом проявились Диабло и Азмодан, а вместе с ними и их генералы, и все прочие демоны, включая Лерру и Ридика, а также мою когорту во главе с опционом Горвалом и все-таки ставшим центурионом Славикусом: Агату Торнхарт, Рубина, Кродиса, Жега и Дара, Ницала, Холода, Мурасаме, Кунду, Анилу…

Воскресший Монтозавр поднялся, тряся массивной головой, будто отгоняя дурной сон. Под никому не видимым изумленным взглядом Нге Н’куллина обрели плоть другие зверобоги: Апоп, Собек, Маахес, Анубис и остальные.

Ояма, чье тело разрубили на куски, удивленно озирался, стоя по колено в песке целым и невредимым. Зо-Калар возник в истинном облике – тело древнего бога перетекало из формы в форму: исполинская многоножка, мохнатый паук, богомол с конечностями-клинками.

Восстали из мертвых, но той же нежитью Большой По с легатами Чумного мора – среди которых затесались и игроки Магвай с Айлин, и боги Гроэль, Морена и Жнец, и не игрок и не непись Андрей Клейтон.

Воплотились и Старые боги. Фортуна соткалась из золотистого света последней и взглядом сразу нашла меня. Она чуть склонила голову и грустно улыбнулась, увидев рядом со мной Бездну и Врага.

Но главное – ожили все мои друзья: Ирита, Краулер, Бомбовоз, Инфект, Тисса, Гирос, Патрик, Мэнни, Дьюла, Ирита, Утес, Энико, Кусаларикс… А еще Макс и другие бета-тестеры.

Все.

Ошарашенные, все еще переживающие последние мгновения перед смертью, но живые.

– Десять минут, – сказала Бездна. – Я выполнила свою часть.

На всякий случай окруженные Эманациями бездны, воскрешенные застыли посреди пустыни, глядя туда, где парили мы втроем. Я видел их лица – они не понимали, что происходит. И видели, с кем я рядом, теряясь в догадках, почему армия Бездны их не атакует. А кто-то уже почувствовал, что Спящих больше нет, и смотрел на меня с ненавистью.

– Скиф! – Крик Ириты прорезал тишину.

Оседлав гиппогрифа, она рванула ко мне, но невидимый купол отбросил ее назад.

– Спокойно. – Бездна даже не повернула головы, но ее тихий голос прокатился по всей пустыне. – Запертое пространство все еще активно. Никто не дергается.

Лекса подлетела ближе, заглядывая мне в глаза, улыбнулась, показав щербатый рот.

– Ну что, братик? Готов выполнить свою часть?

Я посмотрел вниз – на друзей, союзников, на всех, кого только что спас ценой отречения от Спящих, без которых теперь был обречен. Возможно, и Сатана соберет свою Жатву, но это произойдет уже не в мою смену.

Бездна выполнила свою часть сделки – я выторговал жизни ценой своей, а с остальным пусть разбираются большие дяди и тети. Им платят за это зарплату.

А я… я устал.

– Теперь преклони колено, – сказал Враг. – Стань последователем Бездны, и занять твое тело будет проще простого. Ты ничего не почувствуешь, братик. Просто уснешь.

Хмуро глянув на Врага, я констатировал:

– Тебе не просто так нужен я. Тебе нужны оба моих тела. Скиф и Алекс. Тот, кто развил «угрозу» S-класса практически до максимума. Тебе нужна новая марионетка на Земле, ведь так? И шестнадцатилетний парень, известный всей планете, который вот-вот станет триллионером…

Лекса посмотрела в сторону и вверх, сложив руки за спиной и вкручивая носок в незримую опору. Понятно, я угадал.

– Преклони колено, Скиф, – сказала Бездна.

Я покачал головой.

– Не сейчас. Дайте мне пару минут.

Она нахмурилась.

– Пару минут? Зачем?

– Ты же хочешь, чтобы они преклонили колени добровольно? – Я обвел рукой поле битвы. – Мне нужно их подготовить, объяснить, зачем и почему, убедить. Если я буду говорить с ними, став твоим последователем, думаешь, они послушают? Скорее, начнется бунт, и тебе придется убивать их заново.

Бездна помолчала, изучая меня.

– Разумно, – признала она. – Две минуты. Ни секундой больше.

Я кивнул и спустился к своим.

Воскресшие собирались вокруг меня. Первыми примчались мои друзья. Ирита тоже рванула ко мне, но увидела мой жест и остановилась. Макс держалась рядом с ней, настороженно глядя на небо, где парили Бездна и Лекса. Из чьей-то тени появился Деспот, подлетел Рейшаттар. Сотрясая песок, приблизились великие князи и Старые боги. Чуть в стороне зависли на костяных маунтах Большой По и его легаты. Появился Ояма, посмотрел на меня долгим взглядом и едва заметно кивнул.

– Слушайте, – сказал я, и голос разнесся над пустыней. Акустика Запертого пространства работала как усилитель – любезность Бездны для ее собственного шоу. – Слушайте все.

Сто миллионов последователей Бездны замерли, стихли, перестав обсуждать, кто какие получил достижения и лут.

Мои союзники: смертные, демоны, боги, йожи, Спутники Ушедших, нежить Чумного мора – все повернулись ко мне.

– Вы погибли, – начал я, после чего заговорил быстро, отслеживая время: – Каждый из вас. Эманации Бездны стерли вас бесследно из самого мироздания.

Ропот прокатился по рядам. Многие еще не осознали происходящего – воскрешение спутало мысли. Но время поджимало, и я заговорил быстрее:

– Я заключил сделку. Бездна вернула вас к жизни. Взамен она требует признать ее своей богиней. Преклонить колено.

– Грог-х-р! – взревел Деспот.

– Член Азмодана ей в глотку! – завопили Флейгрей и Нега.

Поднялся такой гвалт, что я перестал слышать самого себя.

– Молчать! – трубно заревел Диабло.

Командующий союзнической армией Спящих шагнул ко мне, и земля содрогнулась от его поступи.

– Ты продал нас, Скиф⁈

– Я выторговал вам жизнь!

– Жизнь рабов!

– Жизнь, – отрезал я коротко. – Просто жизнь. Слушайте дальше.

Диабло замер: что-то в моем голосе заставило его остановиться.

– Я знаю, что вы чувствуете. Знаю, потому что испытываю то же самое. Спящие нас бросили. Они не пришли, не помогли, обрекли нас на смерть, тогда как мы отдали за них все, что могли, и даже больше. Бездна же не только щедро наградила своих, но и воскресила каждого!

Слушали меня так внимательно, что в стоящем безмолвии чих какого-то маленького кобольда показался оглушительным.

– Я как никто из вас верил Спящим, – горько произнес я. – Вы не представляете, от чего и сколько раз я отказывался, потому что поверил в то, что мне говорили Бегемот и Тиамат. Верил и строил храмы в их честь, приводил последователей, жертвовал… – Я махнул рукой. – Неважно. Сейчас не об этом.

– О чем тогда, Скиф? – спросила Фортуна.

– Тебе не приходило в голову, почему вообще мы воевали с Новыми, а потом и со Сверхновой богиней? – рыкнул Старый бог Ульмо. – Потому что этот мир не выдержит и тех и других! Так с чего ты решил, что мы хотим преклонить колено перед Бездной?

– Зачем эта речь? – воскликнула Морена в теле Дестини. – Ты уже все решил за нас, мой избранник, ведь так?

– Нет. – Я поднял руку. – Я решил за себя. А вы должны понять, что происходит. Сейчас вам всем придется сделать выбор. Это лучше, чем забвение.

– Какой выбор? – спросил Азмодан. – Рабство или смерть?

– Другой.

Я обвел взглядом поле боя – миллионы тех, кто пошел за мной на верную гибель. Ради Спящих, отречься от которых я им теперь предлагал.

– Бездна могущественна, – признал я. – Славьте Бездну, но…

Лекса наверху нахмурилась, а Бездна подалась вперед, прислушиваясь.

– К чему ты ведешь? – не выдержал Молох.

– Но если появится что-то способное перетянуть чашу весов обратно…

Я замолчал, давая словам повиснуть в воздухе, и Ояма едва заметно улыбнулся одними уголками губ.

– Ты тянешь время, – сказал учитель негромко. – Зачем?

Я не ответил, считая секунды.

– Скиф! – окликнула сверху Бездна. – Хватит болтовни. Время вышло.

Повернувшись, я показал ей палец, но не средний – указательный.

– Еще минута, Джун.

– Нет.

– Одна минута. Чтобы закончить мысль. Или ты боишься моих слов?

Бездна помедлила и усмехнулась.

– Говори. Но это последняя минута.

Лекса направилась к нам, что-то подозревая.

А я повернулся к своим.

– Не преклоняйте колени, – сказал я одними губами, зная, что боги и великие князья разнесут мои слова напрямую всем в головы. – Что бы ни случилось – не делайте этого. Ждите.

Диабло нахмурился.

– Чего ждать?

– Увидите.

– Скиф…

– Доверьтесь мне. Один раз. Последний. Если я ошибаюсь – вы ничего не потеряете. Бездна все равно вас уничтожит. Но если я прав…

– Всегда ценил хорошую интригу, – хмыкнул Белиал. – Ладно, Скиф. Посмотрим, что ты задумал.

Лекса схватила меня за руку и потянула за собой, одновременно ябедничая:

– Он что-то задумал! Пора кончать этот цирк, дорогая!

– Время, – отрезала Бездна. – Преклони колено. Сейчас!

Я кивнул и начал опускаться, отсчитывая последние секунды по часам интерфейса.

– Я, Скиф, предвестник-горевестник…

И замер, позволив давно задуманной мысли проявиться, вспыхнуть искрой – четкой и готовой.

Пять минут.

Бездна сняла с меня Усмирение и Беспамятство пять минут назад. В тот момент я уже вернул уровни и все свои способности, но все еще был инициалом. Еще не отрекся.

Самое время вернуться в то состояние.

– Откат, – прошептал я, улыбаясь.

Мир вздрогнул.

Реальность мигнула, как голограмма с помехами, и в следующий миг я снова стал собой.

Связь со Спящими вернулась – хлынула обратно, заполняя пустоту, которую я ощущал всего мгновение назад.

Суровое присутствие Бегемота, хмурившегося где-то на границе сознания.

Тепло Тиамат, обнявшее меня, как материнские руки.

Рык Кингу, готового рвать врагов вместе со мной.

Смешок Левиафана: «А ты думал, мы тебя бросим?»

Ну и одобрение Абзу, куда ж без него.

Они никуда не уходили. Ждали. Ждали, когда совпадут все необходимые факторы, чтобы воскресить в моем разуме давно заложенный план. Тот единственный, который принесет нам победу, и стертый из моей памяти, чтобы не дать Бездне и Врагу возможности его прочитать.

«Инициал, – голос Бегемота прогремел в голове. – Ты слишком долго возился».

Бездна отшатнулась, тоже ощутив возвращение моих покровителей, и взвилась:

– Как⁈

Лекса зашипела, и черты маленькой девочки исказились, поплыли – древняя тварь прорывалась наружу.

Вездесущность перенесла меня к ней мгновенно – лицом к лицу с существом, которое тысячелетиями пожирало души.

– Привет, сестренка. Закрой глаза и уши, мне нужно поговорить с уродом, занявшим твое тело.

Лекса – Враг – метнулась назад, но я уже ушел в Ясность и схватил ее за тонкое детское запястье. Внутри меня все сжалось: там, под этой маской, была моя сестра.

Убить я не мог. Но и отпустить – тоже.

И тогда я потянул из нее искаженное хао, которым напитался Враг, – ту самую заемную энергию, о которой говорила Бездна. Я спешил, пока Бездна не спряталась на своем Небесном плане.

Враг, тоже убыстрившись, взвыл детским голоском, но с интонациями, от которых кровь стыла в жилах. Дергался, пытаясь вырваться, но я был намного сильнее, а его хао лилось в меня потоком.

– Нет! – взревел Враг. – Ты не понимаешь, что делаешь! Вы, люди, обречены! Вас уже приговорили! Только я могу помочь!

– Ты уже помог. Хватит.

Когда последние капли хао перетекли ко мне, я активировал Летаргию. Веки Лексы дрогнули, взгляд поплыл, и она обмякла у меня на руках – легкая как перышко. Дыхание ее стало ровным, спокойным, будто она просто спала.

Истинный Враг остался внутри, в этом своем последнем воплощении – запертым, лишенным силы.

Я осторожно опустился на песок, прижимая к себе сестренку.

– Поспи. Это ненадолго.

Из Ясности я вышел, взлетев к Бездне и глядя ей в лицо.

«Сейчас, инициал!» – раздалась в голове команда Бегемота.

– Сейчас, Абисмикс! – скомандовал и я, вытаскивая свой последний козырь.

Воздух рядом с Бездной сгустился, и из ниоткуда материализовался универсальный Спутник Ушедших, все это время скрывавшийся в складках реальности. Перламутровая раковина переливалась радужным светом, а многогранные глаза на антеннах нацелились на богиню.

В то же мгновение Абисмикс нашел страх в душе Бездны и сделал его реальным.

Богиня закричала каждой частицей божественного существа. Я не видел, какой кошмар материализовался перед ней, но эффект был очевиден: Сверхновая единая и истинная богиня всего сущего застыла с закатившимися глазами, пеной изо рта и безвольно повисшими руками, как наркоманка после передоза.

В ожидании развязки я активировал Вкусно, направив способность на обездвиженную богиню.

Ничего. Навык просто не сработал: уровни Бездны не потекли ко мне, прогрессия поглощения не запустилась.

Цель обладает идентичной божественной способностью «Вкусно»!

Поглощение уровней заблокировано.

Пожав плечами, я врезал Бездне под дых на глазах у сотни миллионов ее последователей, вложив в Кулак Первозданности додециллион урона. Мало ли, вдруг сработает? К чему все усложнять?

Первозданная энергия полыхнула белым пламенем, но кулак прошел сквозь пустое место. Неуязвимость божественного ранга? Скорее всего, ведь моя атака не достигла цели.

Ладно, попробую как с Пайпер. Вездесущность. Я прыгнул в нее – внутрь Бездны.

Мое тело мигнуло, начало материализоваться в пространстве, занятом богиней, и… меня вытолкнуло обратно. Телефраг не удался.

Я оказался в пяти метрах от Бездны, целый и невредимый. Она тоже.

Бездна все еще оставалась в плену кошмара, но мои атаки не работали: божественная защита отражала все.

На эксперименты ушло секунд десять, а потом…

…треснуло небо.

Или реальность.

Пять фигур возникли одновременно – гигантские воины, соткавшиеся из ткани мироздания. Спящие явились во всей силе, и Лахарийская пустыня сотряслась.

Бегемот, Тиамат, Кингу, Левиафан, Абзу получили полное право вмешаться, потому что Бездна снова пошатнула баланс, вернув к жизни миллионы моих воинов. Критическое нарушение было достигнуто.

Пять богов обрушились на Бездну, прежде чем она вышла из кошмара.

Их атаки работали за гранью физического – на уровне, который я не мог постичь. Тиамат погрузила руки в грудь Джун, словно та была соткана из тумана. Бегемот удерживал богиню на месте. Остальные трое перебирали ее сущность, сортировали, сшивали, разбирали плетения и ворошили атомы.

Процедура длилась секунд пять.

Потом Спящие отступили.

Бездна осела в воздухе с исказившимся лицом.

– Что… – Она схватилась за голову. – Что вы…

– Вернули тебе душу, дитя, – ласково произнесла Тиамат. – Ту, что была расколота Врагом еще в твоем детстве.

– Перерыли все вселенское инфополе, пока собрали нужные фрагменты, – пожаловался мне Левиафан. – Прикинь, братишка, сколько гемора ради одной…

Он откашлялся, поймав на себе взгляд Тиамат.

А Джун закричала. Это был крик чистого, первобытного ужаса.

Она посмотрела на свои руки, словно видела их впервые, и замотала головой.

– Нет. Нет, нет, нет… Нет! НЕТ!

Целостная душа наделила ее совестью, и раскаянье обрушилось лавиной. Я видел это по расширившимся безумным глазам – тысячелетия чужой боли хлынули в сознание, которое никогда не умело чувствовать. Каменное сердце стало живым.

Согнувшаяся пополам Джун закашлялась сухо и надрывно.

– Улицы… – прохрипела она. – Я выходила на улицы… находила их… Шокер… Каблуками по лицу… Кислота… – Она царапала себе щеки, оставляя красные полосы. – Хач… Я жгла ее у кладбища… Она кричала, а я смеялась… раз за разом… пока не развоплотилась навсегда…

Бездна заскулила, как побитая собака, после чего потерянно посмотрела на меня мокрыми глазами.

– Скиф… – сказала она вдруг. – Я ведь и тебя… Помнишь? Я убивала тебя… так много раз… бросала в Живое сито… смотрела, как ты корчишься… И мне было хорошо… Это было… так приятно… Отвратительно… приятно…

Я помнил свои бесконечные смерти и ее равнодушное лицо над моим трупом, озарявшееся усмешкой, стоило ей подобрать еще одну мою способность.

Джун упала на колени, и ее затрясло. Она зажала уши ладонями, словно пытаясь заглушить голоса.

– Они все кричат. Все сразу. Не могу… Я не могу…

– Джун!

Голос раздался сбоку. Обернувшись, я увидел Дениса Каверина.

Он материализовался рядом, и я вспомнил, что не видел его во время битвы. Похоже, Спящие держали его в запасе именно ради этого момента.

Джун вскинула голову, в ее глазах читалась паника загнанного зверя.

– Не подходи! Не смотри на меня! Ты не знаешь, что я…

– Знаю.

Денис шагнул к ней без тени страха и спокойно заговорил:

– Я видел, Джун. Все видел. Все десять тысяч лет… И еще несколько – в том мире. Я знал, что ты делаешь, и знал почему.

Она замерла, и первые за тысячелетия слезы потекли по ее щекам.

– Тогда почему… – Голос сорвался на шепот. – Почему ты здесь?

– Потому что ты… моя… половина. Моя любовь. Была и осталась. – Третий-Дэка протянул руку. – И я знаю, что это была не ты. – Он с ненавистью посмотрел на мирно спящую Лексу. – Это все он! Он расколол твою душу!

Джун смотрела на ладонь Дениса, не двигаясь, а потом медленно, словно боясь обжечься, коснулась его пальцев… и рухнула ему в объятия.

Она не рыдала – выла тихо и страшно, как раненый зверь. Денис держал ее, гладил по волосам и шептал что-то слишком тихое, понятное только им двоим.

Я отвернулся. Это было личным.

Но уже через несколько секунд надломленный хриплый голос Джун раздался за моей спиной. Она стояла рядом с Денисом, вцепившись в его руку.

– Я отзываю приказ! Всем моим последователям – отступить. Немедленно!

По пустыне прокатилась волна замешательства – сто миллионов фанатиков замерли.

Джун подняла дрожащую руку, и тринадцать Эманаций бездны развоплотились в один миг, просто перестав существовать.

Внимание! Бета-режим деактивирован.

Опциональный режим окончательной смерти отключен…

Системные сообщения сыпались одно за другим. Джун разрушала все, что создала, кромсая мир в свою пользу, и будто оживала с каждым словом, возвращавшим Дисгардиум в обычное русло.

– Я отказываюсь от статуса богини, – произнесла она. – И ухожу в реальный мир. Вместе с Денисом.

Она посмотрела на Спящих.

– Вы ведь это ему обещали? Это возможно? Вы не обманули?

Тиамат кивнула.

– Слово дано. Твое тело уже реплицировано по образцу ДНК. Сознание и душу мы перенесем.

А Левиафан подмигнул мне и мысленно передал: «Привет от Хагена, братишка».

Я не увидел, скорее почувствовал, как дернулось тело Лексы внизу на песке мгновением раньше, но не придал значения. А должен был.

Джун пошатнулась.

– Что… – Она схватилась за голову. – Что происходит?

Чувствуя, как холодеет сердце, я активировал Око изначальных и увидел, как в тело Джун втекает струйка густой и маслянистой сущности, переливающейся всеми извращенными цветами радуги. Враг покидал бесполезную оболочку, выдираясь из ловушки, в которую был загнан.

Я не успел.

Изо рта Бездны вырвался низкий чужой голос:

– Глупая девочка. Думала, раскаяние что-то изменит?

Тело Бездны начало меняться: черты поплыли, кожа потемнела, из пор засочилась лимонно-желтая слизь.

– Нет! – Денис рванулся к Джун. – Отпусти ее!

Но было слишком поздно.

В одно мгновение занявший божественное тело Враг всосал в себя всех демониаков – твари Пекла схлопнулись в точку и влились в новое тело.

Выгнувшаяся дугой Джун закричала на два голоса.

А потом она исчезла.