Последний Паладин. Том 13

Глава 15

Клювик парит в воздухе и матерится.

Тадао в отключке болтается в лапках попуга и в глубоких снах мечтает стать героем.

Я волчком кручусь по уступам в скале и отправляю на тот свет уже двадцатую каменную тварь.

Ну, примерно. Считать точно я перестал аккурат после двадцатой, когда понял, что догнать Кота по числу убитых тварей все равно не выйдет.

Летающая десятиметровая громадина аннигилировала врагов пачками. Дистанционные атаки из-за Стазиса работали плохо, поэтому Кот просто набирал разгон, и часть жертв заглатывал, часть рвал зубами, часть разрывал своими могучими лапищами, часть давил пузом, а добивал остатки взмахами хвостом.

В итоге за один «пролет» с жизнью прощалось до сотни каменюк разом.

Это я еще молчу о тех, кому не повезло попадать в Тень пикирующей мяукающей громадины. Мир Тьмы считал тень частью тела Кота, и поэтому всех, кого она касалось, Тьма нещадно поглощала. Поглощение было не прямым, потому гораздо слабее, чем обычно, но конечностей многие каменюки лишались.

А без конечностей, неизбежно подыхали от следующей же атаки.

Но и мне было чем заняться, ведь тварей вокруг накопилось так много, что из-за их количества даже водной глади видно не было. Каменюки все прибывали и прибывали.

Избежать окружения мне помогали уступы на скале, но куда лучше помогал защитный перстень. Который модернизированный.

Его «встроенный» запас энергии я уже израсходовал, но в процессе боя наловчился применять перстень немного иначе. Схема была такая. Я заливал в перстень свою энергию Тьмы. При пропущенной атаке перстень генерировал вокруг меня защитный купол, и вот уже его я в момент создания расширял за счет своего внутреннего источника.

Получалось, что, все еще оставаясь частью меня, купол расширялся метров на десять, чего с лихвой хватало, чтобы сбивать с горы всех тварей, что пытались меня в этот момент окружить.

Это давало мне время, необходимое пространство, а также было весьма «бюджетно» по энергетическим затратам.

При этом работало так эффективно, что количество каменных тварей в какой-то момент стало даже уменьшаться. Но вот с «Видящими» оказалось не так просто. С этими лысыми ниндзя в балахонах приходилось справляться точечно. Убить их могли только точечные и выверенные удары, которые те не горели желанием пропускать. Скакали по скалам аки горные козлы и норовили меня прикончить.

Пришлось немало с ними попотеть и на то, чтобы сократить их поголовье всего на десяток, у меня ушло добрых полчаса.

В целом, темп приемлемый, учитывая, что каменная армия, благодаря стараниям Кота, тоже начала уменьшаться. Но так продолжалось недолго. Ровно до того, пока в один прекрасный момент, откуда-то снизу вдруг не повеяло замогильным холодом.

— СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО!!! — оглушающим эхо разлетелся по всему пространству утробный рык.

Каменные твари произошедшее проигнорировали, а вот остатки «Видящих», услышав голос, вдруг остановились как вкопанные и склонились в уважительном поклоне.

— Ну наконец-то показался, — улыбнулся я, стирая пот со лба.

После чего глянул вниз и поймал взглядом торчащую из центра пентаграммы энергетическую нить. Обнаружить ее было не сложно. Иномирная энергия этой нити разительно отличалась от всего, что знал этот мир и, потерев в предвкушении руки, я схватил ее.

Ловким движением подвязал к пролетающему мимо Коту, и с интересом смотрел, как летающий котяра, словно тягач, выдергивает из пентаграммы крупное антропоморфное существо.

Три метра ростом, мускулистое мужское тело, покрытое толстым слоем чешуи, перепончатые уродливые пальцы и гигантская башка какой-то мерзкой рыбы с вибрирующими жабрами.

И эта самая рыбья башка, едва показавшись из пентаграммы, тут же начала пронзительно верещать.

От мерзкого звука у ближайших каменных тварей взорвались головы изнутри, Кот отпустил нить и недовольно прикрыв лапами уши, взмыл выше, а Клювик, испугался провалить мое задание и угробить Тадао, пулей улетел в сторону города, с поклажей в лапках. Правда через несколько мгновений попуг вернулся.

Вернулся с пустыми лапками, готовый и дальше осуждающе зырить на поле боя и материть еретиков, которым из-за продолжающегося отката не мог ничего сделать.

Лишь лысым монахам никак не навредил звук, а сами они склонились еще ниже, начав синхронно и безумно кричать: ВЛАДЫКА! ВЛАДЫКА! ВЛАДЫКА!

Ну те, у кого повязки не закрывали рот. Но и те, беззвучно и стремно дергали отсутствующей челюстью, словно находились в трансе.

Первой мыслью было пробежаться по лысым и посрубать им молящиеся головы, но мое тело не двигалось. Парализующий взор рыбины смотрел прямо на меня. И если в первое мгновение у твари был всего один смотрящий на меня глаз, то как только я смог сделать шаг, глаз стало шесть и все как один смотрели на меня.

Спиралевидная энергия бурлила в этих глазах, а само существо начало медленно подниматься вверх на потянувшихся к нему с озера потоках воды.

Тварь развела руки в стороны и, светясь энергетическим ореолом словно божество, поднялось на один уровень со мной и замерло в трех метрах впереди.

Уродливая рыбья рожа нахмурилась. Волна дикой энергии растеклась из твари по пространству, истончая камни и изгибаясь по направлению к сидящим на коленях молящимся монахам.

Поначалу безвредный ручеек энергии покрывал их тела, а потом он рывком вливался внутрь и рвал на части каждого из «Видящих», а высвобожденная сила текла обратно в тело рыбины, аура которой стремительно покрывалась сиянием всех десяти стихий.

Это сияние и раньше было заметно, но сейчас оно стало куда более явным.

Все произошло так быстро, что я даже отреагировать никак не успел. Да и зачем мешать врагам убивать друг друга?

Мне же проще, когда противник один. На него я сейчас и смотрел, прямо в его уже десять уродливых глаз, мерцающих разноцветными точками.

— Ты сейчас умрешь. — прогудело существо тихо и спокойно, даже не раскрывая рта.

Булькающий яростный голос раскатился по пространству, а спустя мгновение, висящая в воздухе тварь исчезла.

Исчезла, чтобы появиться в полуметре передо мной.

Хлесткий удар.

Хруст костей, и меня торпедирует в сторону. Я влетаю спиной в скалу, часть которой от удара раскалывается и летит в озеро.

Я же, утирая кровь, поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь.

— Хреновый из тебя пророк, приятель, — улыбаюсь я, найдя взглядом десятиглазую рыбью башку.

— Ты… ты… умрешь! — вновь активировав полный паралич, повторило существо, и указало на меня уродливым синим пальцем. Его глаза начали светиться синхронно, а открывшийся рыбий рот начал булькать, — ты…

— Дай угадаю, умрешь? — усмехнулся я, но уже спустя секунду мне резко стало не до смеха.

Вся каменная материя скалы вокруг исчезла, словно ее тут и не было. И через мгновение, еще до того, как я начал падать, материя вернулась, только не в виде камня, а в виде чистой и крайне агрессивной энергии, которая незамедлительно сдетонировала.

Техника пространственной дезинтеграции.

Разложение стихийной материи на мелкие составляющие. Настолько резкое и принудительное, что это неизбежно провоцирует агрессивный выброс. И чем больше было энергии, тем мощнее выброс. А в этом месте стихийной энергии было дохрена.

Взрыв оказался такой силы, что всех каменных тварей в округе мгновенно развоплотило. Верхушку Храма срезало, а жалкие остатки скалы разлетелись на кусочки и полетели вниз. Туда, где еще секунду назад было озеро, а сейчас оно представляло собой высушенный кратер.

Приземление вышло неприятным.

Мягким я бы его точно не назвал. Да и приземлением с натяжкой. Тут больше бы подошло слово «падение». Жесткое такое падение в груду каменных обломков бывшего Храма.

Прокашлявшись, я поднялся на ноги. Пошатнулся. Из моего плеча торчал кусок арматуры и я, скривившись, выдернул его и поморщился.

Больно, зараза.

Но то, что случилось выше, было еще больнее.

Ведь взрыв развоплотил не только каменных тварей, но и моих фамильяров. Причем обоих разом.

Трехметровая же рыбина сейчас медленно спускалась по горке из каменных руин на дне осушенного озера и победоносно скалилась. Но стоило взгляду ее десяти уродливых глаз упасть на меня, как тварь остановилась.

На ее рыбьей роже скользнуло удивление, неверие и сила.

Бурлящая, дикая сила водной стихии. Чешуйки существа светились куда ярче и насыщеннее, чем раньше, впитав до последней капли всю воду озера и водопада, вместо которого вдоль великой стены простиралась гигантская трещина.

— Ты на моей земле! — сказала вдруг что-то новенькое рыбина, — твоя сила принадлежит мне!

— Вот как, — усмехнулся я, — а подавиться не боишься?

— Мне не ведом страх, смертный! — прогудело существо.

— А зря, — покачал я головой и осмотрелся.

Мы сейчас стояли на дне озера и Стазис сюда не добивал. То ли из-за глубины, то ли стихийный взрыв разрушил его плетение.

Причина сейчас не так важна. Важен сам факт. Факт того, что дистанционные техники работают. Факт того, что Тьма теперь меня видит. Факт того, что вокруг нас нет ни единого свидетеля.

Не хотел я к этому прибегать, но видимо придется. Раз взялся спасать город, надо идти до конца.

Первым шагом я выпустил ауру Тьмы. Не ту пародию, которой я порой припугивал местных. Нет. Настоящую Ауру Тьмы, контролировать которую я мог от силы минуту на пике своей формы. И едва ли смогу удержать дольше трех секунд сейчас.

Но и двух секунд для моих целей сейчас будет вполне достаточно.

Ощутившую мою настоящую ауру тварь проняло. Божественная рыбина остановилась, ее руки подернулись, ноги твари подкосились, и она опустилась на колени, а ее чешуя покрылась защитной волной энергии, а сама она замерла в оцепенении, не в силах пошевелиться.

Вторым шагом я мгновенно сблизился с тварью вплотную и обхватил ладонью ее шею.

На это ушла ровно одна секунда работающей на всю катушку ауры. Использовать вторую секунду, чтобы сломать твари шею и отомстить за моих фамильяров было заманчиво. Но не для того я так далеко зашел и позволил твари вылезти из пентаграммы. Все будет бессмысленно, если я дам твари убить весь город. А именно это и произойдет, если тварь окажется при смерти. Она просто потянет жизненную энергию из всех, с кем связана. В том числе и из запечатанного на вершине Великих Стен древнего Портала, что может сорвать печать.

Этого я позволить не мог, поэтому за последнюю секунду работы ауры я нашел среди десяти глаз единственный, в котором еще оставалось хоть что-то человеческое, и приказал:

— ВПУСТИ!

Мир моргнул, и я оказался в залитом белым светом пространстве.

Здесь было тихо и спокойно, разве что где-то впереди на горизонте виднелись тяжелые пунцовые тучи, из которых хаотично били в землю молнии.

Лишь мельком глянув туда, я вернул взгляд перед собой, где в моей ладони болталась уродливая склизкая тварь. Выглядела она как вытянутый безглазый головастик с жабрами и мерзкими жвалами. Около полуметра длиной и с практически нулевым стихийный ответом.

Тварь рычит, извивается и щелкает мелкими зубками.

— Бесполезно брыкаться, гаденыш. У тебя тут нет власти, — произношу я и до хруста сжимаю ладонь.

Головастик с хлюпаньем лопается, и его труп я тут же отбрасываю в сторону. После чего я поворачиваю голову и вижу, как на земле сидит ребенок. Маленький мальчик с густыми русыми волосами сидит на песочном берегу, поджав коленки и смотрит на горизонт.

Я медленно подошел и сел рядом. Услышав меня, мальчик вздрогнул, окинул меня взглядом глубоких синих глаз, после чего вернулся к созерцанию горизонта.

— Красиво, — глядя на разноцветные молнии, произнес я.

— Ага, — согласился мальчик.

— Хочешь туда? — поинтересовался я.

— Нет, мне и здесь хорошо, — отозвался мальчик.

— И что ты тут делаешь? — огляделся я.

Мы находились на небольшом участке суши, который был полностью окружен водой, а небо затянуло уже со всех сторон.

— Сижу, — ответил мальчик, а потом посмотрел на меня как-то странно, — а вы как сюда попали, дяденька?

Хороший вопрос. Но отвечать на него времени не было. Да и не смог бы я объяснить так, чтобы мальчик меня понял. Вход в человеческий разум штука непростая и очень затратная. В прошлый раз я отделался относительно легко, потому что использовал с Полиной костыль в виде пыльцы кошмаров, сейчас же пришлось использовать Кошмара напрямую.

Рискованно, но времени у меня нет. В отличие от случая с Полиной, разум этого человека не стабилен и практически потерян. Да и сам человек уже давным-давно мертв.

Все, что у него осталось, это лишь маленький кусочек сознания. Вот этот крошечный островок, в котором осталось хоть что-то человеческое и куда тварь еще не добралась чем-то посерьезнее головастика. Остальные же участки души бедолаги тварь уже поглотила.

— Как я сюда попал не так важно, — тепло улыбнулся я, — ты помнишь, как тебя зовут?

— Не-а. А имя… это важно?

— А ты сам как думаешь?

— Думаю, важно, — призадумавшись, ответил мальчик, — но я его не помню.

— А зачем тут сидишь, помнишь?

— Хочу поймать всю рыбу и стать сильнее! — просиял мальчик.

— Зачем?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик.

— Может, потому что ты голодный и хочешь их съесть?

— Да вроде нет.

— Может быть, ты просто не любишь рыб? — предположил я.

— Возможно… я не помню, — потер затылок мальчик.

— Тогда позволь я помогу тебе вспомнить, — произнес я и протянул руку.

Несколько секунд мальчик недоверчиво смотрел на меня, а потом, утвердительно кивнул. Я же коснулся его лба и снял блок.

Пришлось изолировать уцелевший кусочек души от остальной части. У меня это получилось сделать лишь на секунду, но этого оказалось достаточно.

Открыв глаза, я осознал себя стоящем на дне высохшего озера. На том самом месте, где я схватил оцепеневшую рыбоголовую тварь за горло. И она все еще была здесь. Сидела на коленях, держалась перепончатыми лапами за голову и стонала. Чешуя тухла и осыпалась, черты лица существа плыли, куски склизкой плоти отваливались, глаза бешено бегали, закатываясь в агонии, и лишь один глаз выглядел как человеческий и смотрел на меня.

— Вспомнил? — спросил я.

— Вспомнил… — ответило существо взрослым мужским голосом.

— И каков твой ответ? — уточнил я, глядя на просвечивающее сквозь опадающую рыбью чешую лицо сморщенного старика.

— Убей меня… убей… пока не… пока не поздно… — меняющимся булькающим голосом прогудело существо, а из единственного человеческого глаза потекла слеза.

— Да будет так, — кивнул я и взмахнул клинком.