Попаданец в Дракона – 10

Глава 12

Глава клана Шадид тяжело дышал, гневно переводя взгляд с возвышающегося над ним Аргалора на тихо улыбающегося Исмата Аль Халифа. В отличие от Гаяра, Исмат редко любил проявлять сильные эмоции, но прямо сейчас каждый мог бы увидеть его спокойное довольство.

Вот только Гаяр не собирался сдаваться так просто! Прежде чем султан успел ответить дракону, он отчаянно вмешался.

— Это оскорбление самого султана! — взревел Гаяр, пока его волосы дымили и вспыхивали клочками пламени. — Тайно притащить дракона на столь важный пир! Скрыть его присутствие и позволить слушать наши тайны и секреты — это уже даже не просто оскорбление, это предательство!

Слова главы Шадид несли в себе чрезвычайно опасные последствия, ведь если бы его точку зрения приняли, то Аргалор мог бы уже никогда не покинуть улицы Фламеса! Клан же Халифа, даже если бы устоял, понёс столь тяжёлые потери, что на многие десятилетия и даже столетия перестал бы быть врагом Шадид.

Амира испуганно сжала кулаки и боялась даже моргнуть. Хоть они это планировали, но самой оказавшись здесь, ей было очень не по себе.

Но несмотря на всю опасность ситуации, Исмат держал себя в руках, ничуть не изменившись в лице.

— Предательство? Оскорбление? С каких пор посиделки между друзьями стали носить столь тяжеловесные титулы? — его слова лились подобно сладкому вину, убаюкивая взведённые нервы окружающих. — Друг моего клана, Аргалор Убийца Бароса, всего лишь хотел поприсутствовать на нашем славном празднике. Он не желал привлекать к себе внимание и смущать нас своим присутствием, поэтому мы решили наложить на него невинную иллюзию.

Скулы Гаяра окаменели, так сильно он стиснул зубы. В словах Исмата, как бы ему не хотелось это признавать, была доля правды — сегодняшняя встреча включала в себя, в том числе, и гостей-ифритов.

Единственная проблема — скрытное прибытие Аргалора, но Исмат как раз дал приличный ответ, хоть Гаяр, естественно, ни на секунду в него не поверил. Кому как не ему знать о хитрости главы клана Халифа?

Но было кое-что ещё, что Гаяр мог сделать.

— О, мудрый повелитель! — пузатый ифрит развернулся к наблюдавшему Сулейману и взмолился. — Я твой верный слуга, прошу о правде! Неужели какой-то там дракон имеет право участвовать в нашем священнейшем суде-ритуале⁈ Как души наших предков смогут смотреть на подобное попрание всех устоев⁈

Все ифриты замолчали и склонили головы, ожидая ответа своего повелителя. Лишь один так и не склонил головы. Аргалор без страха смотрел в таинственно мерцающие глаза правителя ифритов, что видели, как целые эпохи сменяли одна другую.

— Я услышал тебя, Гаяр из клана Аль Шадид, и ты прав, ещё ни разу не было случая, чтобы не-ифрит участвовал в суде Вечного огня, — размеренный ответ Сулеймана заставил чувства Гаяра вспыхнуть в надежде, однако следующие слова обрушили всё это в глубины ада. — Однако суд Вечного огня начался в тот самый момент, когда ты его предложил. В этот самый момент даже я, правитель этого плана, не должен идти против воли Вечного огня.

— Я понимаю, повелитель. — вера Гаяра в то, что всё ещё можно исправить, рушилась прямо сейчас, но он всё ещё пытался что-то сказать. — Но что если…

— Хватит! — глава Шадид осёкся и недоверчиво посмотрел на стоявшего рядом с ним Мабрука Огненное сердце, своего собственного чемпиона. Но прямо сейчас лицо Мабрука отнюдь не выражало послушание. Его глаза горели гневом и болью предательства.

— Гаяр Аль Шадид, я больше не могу молчать! Когда ты предложил мне стать чемпионом твоего клана, я радостно согласился, ведь для меня было честью представлять столь известный клан! Но твои действия уже много раз ставят под сомнения мою честь!

Мабрук с болью оглядел собравшихся и со стыдом опустил глаза.

— Суд Вечного огня уже начался, а я был избран твоим чемпионом, но ты ни разу не верил в меня, стараясь закулисными методами убрать моего соперника! Как ты думаешь, что это делает с моей честью воина⁈

Многие из воинов ифритов неодобрительно покачивали головой, соглашаясь с Мабруком. И даже сам Гаяр вдруг почувствовал усталость. Ослеплённый злобой и желанием отыграться, он не обращал внимания на чувства тех, кто должен был сражаться за него.

— Раз с этим делом разобрались, — неожиданно вмешался, как ни в чём не бывало, Сулейман. — То не пора бы спросить, чем была вызвана твоя смелость прерывать мои слова?

В этот момент лицо главы клана Шадид резко изменилось, когда он вспомнил, что только что сделал. В своём желании насолить Халифу, он просто взял и нагло оборвал своего повелителя!

Гаяр уже хотел сказать что-то в своё оправдание, как ударившая в него сверху непостижимая сила вбила его в плитку зала. И несмотря на всю силу удара, способную превратить могучего ифрита в почти раздавленного таракана, на плитке не появилось даже трещинки.

«Давить своей аурой и одновременно защищать от неё выбранные предметы и нивелировать давление для всех окружающих. Даже находясь неподалеку, я не почувствовал и намёка на его силу. Какие ужасающие способности». — при всём своём высокомерии Аргалор понимал, когда его сила слабее на несколько порядков.

— Прерванный в момент своих оправданий. Понимаешь ли ты теперь, как это неприятно? — мягко спросил Сулейман у распластавшегося перед ним Гаяра.

— Д-ха-а-а! — с трудом просипел ифрит, кажется, потратив последние остатки воздуха в своих лёгких.

— Ну и прекрасно. — давление исчезло так же легко, как и появилось, а султан тут же потерял интерес к тяжело поднимающемуся главе Шадид. Теперь его внимание вернулось к Аргалору. — Приветствую, маленький дракон, как… хм, повелитель-повелителя.

Гордое приветствие Аргалора не укрылось от Сулеймана, поэтому правитель ифритов не мог проигнорировать притязания собеседника.

— Но, маленький дракон, ты должен понимать, что с троном приходят и риски. Как правитель, ты явно понимаешь, что я вполне могу схватить тебя для блага моего султаната? Так почему я не должен этого делать?

Аргалор не стал поднимать такие вещи, как суд Вечного огня, ведь после него Сулейману ничего не мешало бы его схватить. Не пытался Лев и угрожать своими связями, ведь если бы ифриты боялись мести, они бы не стали известным бичом вселенной.

— Потому что дружба со мной принесёт твоему народу куда больше выгоды, — хладнокровно заявил Аргалор. — Что предлагает клан Шадид? Пойти на поводу у какого-то там смертного правителя, чьи дни рано или поздно сочтены, чтобы устроить небольшой грабёж? — Лев сделал многозначительную паузу.

Сулейман чуть махнул рукой, предлагая продолжать.

— Или вместо того, чтобы лепить из золота ночные горшки, не пора бы пустить это золото в оборот и получать выгоду не пару тройку лет, а многие столетия! Я слышал, что вы не любите вмешиваться в дела Тароса, но теперь это вмешательство откроет перед вами перспективы, которых не видели даже ваши великие предшественники!

Султан вытянул руку вперёд и, собрав пальцы вместе, покачал рукой вверх-вниз. Аргалор чуть нахмурился, пытаясь понять, что означает этот жест, но следующие слова султана развеяли его опасения.

— Прекрасная речь, юный правитель, и я вижу в твоих словах зерно истины. Но настоящая истина зарождается лишь в сильной крови или столь же сильном огне, поэтому вернёмся к этому разговору после суда Вечного огня.

— Для меня будет честью продолжить разговор. — серьезно кивнул Лев, имея в виду каждое слово.

— Тогда не будем откладывать суд. — Сулейман поднялся в воздух и уселся обратно на свой трон, который уже сам полетел к выходу из зала. Все организованно встали и выстроились вслед за летящим прочь троном, направившись к «Вечному огню».

Что представлял последний? На удивление, Лев уже знал ответ.

Когда Исмат рассказывал свой план, он отдельно упомянул процессы испытаний, которые, скорее всего, выберет Гаяр. И Вечный огонь был среди них.

Указанное пламя находилось в самом центре Фламеса, на территории дворца султана. Именно здесь находилась центральная часть ритуала, построившего вокруг города огненную стену.

Из центра Фламеса вверх, в купол, уходил, на первый взгляд, тонкий столб, что на самом деле был стометровым в диаметре огненным торнадо, столь горячим, что даже ифриты старались держаться от него подальше.

Здесь находилось сердце огненного плана Тароса, и именно это место проверяло истинную суть ифритов. Лишь тот из бывших элементалей, кто был способен выдержать бесконечный огонь дольше своего противника, считался победителем.

Теперь же, вспоминая близость красных драконов к огню, становилась понятна обеспокоенность главы клана Шадид.

Вокруг огненного столпа оказалась лишь пустошь, расплавленный, булькающий камень и больше ничего. Частицы шлака, увлекаемые мощным потоком, поднимались вверх и сгорали, порождая тысячи вспышек и искр, но все они терялись на фоне многочисленных протуберанцев, медленно и величественно танцующих по всей длине столба.

Чем ближе все приближались к этому природно-магическому явлению, тем сильнее ощущалось давление плана огня.

Возникало ощущение, будто это нечто несоизмеримо огромное внезапно обратило на тебя взгляд. И как бы ты не двигался, этот безэмоциональный взгляд никуда не пропадал.

Наблюдать за сегодняшним испытанием собралось немало ифритов и их гостей, однако все они столпились на приличном расстоянии от Вечного огня, чувствуя себя недостойными.

Лишь четверо шагнули к Вечному огню: султан, Мабрук, Аргалор и… Игнис!

Когда Аргалор снял ожерелье с духами и передал его Амире, он уже собирался идти вперёд, как из ожерелья упрямо вылетел и остановился прямо рядом с ним.

— Что случилось? — удивился Лев, а затем нахмурился. — Ты хочешь со мной? Нет, это слишком опасно.

Однако, в отличие от обычного, послушного поведения, в этот раз Игнис был настойчив. Вся сущность большого огненного духа с замиранием своей сущности смотрело на сердце Фламеса.

Аргалор хотел отказаться, но тут в его уши проник шёпот Эви.

«Эх, я обязательно об этом пожалею, но ты, бесчувственный парень, прислушайся уже к этому красному идиоту. А ты, Игнис, если выживешь, будешь мне должен!». — за своей грубостью Эви старательно прятала нарастающее беспокойство за этих двух балбесов. С каких это пор она была самой здравомыслящей⁈

Эви с тоской подумала о Морте, своём извечном друге-враге. Как давно она не слышала о нём? За прошедшие годы обиды давно подстёрлись, а ностальгия осталась.

Тем временем Думов, прислушавшись к Эви, растерянно активировал духовную связь и позволил чувствам Игниса коснуться его сущности, чтобы тут же замереть.

Решимость Игниса была настолько абсолютна, что Аргалор понял, что если он откажет, то его верный элементаль больше никогда не сможет преодолеть свои пределы, чтобы шагнуть на уровень истинной силы.

И несмотря на всю опасность, если Лев хотел и дальше считать Игниса своим… другом, то он должен был позволить ему бросить самому себе вызов.

— О могучий султан, позволь обратиться к тебе с просьбой! — слова Аргалора оказались приятной неожиданностью для Сулеймана. Радующийся всему новому султан с любопытством посмотрел на дракона, предлагая ему попытать счастья.

— Я хочу, чтобы в этом испытании участвовал ещё и мой огненный элементаль. Его так поразил Вечный огонь, что он захотел обязательно в нём искупаться перед уходом. Как его хозяин, я просто не могу удержаться, чтобы не исполнить эту мечту!

На несколько секунд все ифриты дружно замолкли, не в силах поверить в услышанное, чтобы в следующую секунду разразиться диким, оскорбительно громким смехом. Некоторых слова Аргалора так рассмешили, что они чуть не валились с ног, со слезами на глазах тыкая в плавающего Игниса пальцами.

Какой-то элементаль решил по глупости сунуться в Вечный огонь! Что за шутка!

Каждому ифриту во Фламесе было прекрасно известно, что только сильнейшие ифриты, благодаря своему уникальному строению, могли какое-то время сопротивляться сердцу огненного плана. Обычные, даже сильные элементали были бы развоплощены за считанные секунды!

Вот только смеялись далеко не все. Султан Сулейман пристально смотрел на Игниса, будто видел нечто совсем своё.

— Я не против. — слова султана разом оборвали всеобщий смех. Игнис выплыл вперёд и неловко поклонился Сулейману. Было видно, что не особо общительному элементалю было чуждо находиться под столькими взглядами, но он старался держаться, чтобы не уронить достоинство своего хозяина.

От Аргалора не укрылась ирония, что пока все ждали состязания дракона и ифрита, на самом деле главным героем в этом испытании был никому не важный обычный элементаль.

В какой-то момент султан отстал от них, и только три фигуры начали медленно приближаться к гудящему перед ними огненному столбу.

Хлюп! — нога и лапа Мабрука и Аргалора первыми погрузились в расплавленный камень. К счастью, под ним оказалась куда более прочная поверхность, поэтому они не погрузились вниз.

— Эй, дракон! — Мабрук резко привлёк к себе внимание, после чего вскинул два правых кулака в бросающем вызов жесте. — Пусть Вечный огонь увидит нашу честь и победит достойнейший!

— В этом мире единственное, что верно, это сила. И у меня её в достатке! — оскалился Аргалор, на что Мабрук лишь рассмеялся.

— Тогда давай поглядим, что сильнее! — Огненное сердце уважительно взглянул на Игниса. — Эй, элементаль, хоть ты сейчас и умрёшь, знай, я вижу тебя равным, ведь у тебя сердце настоящего ифрита!

Игнис привычно промолчал, не зная, что ответить, но от него и не ждали слов.

Все трое остановились прямо перед пылающей стеной чистой плазмы. Как стало очень скоро ясно, температура повышалась экспоненциально. Если на расстоянии десятка метров температура достигала двух-трёх тысяч градусов, то на расстоянии трёх метров она исчислялась десятками.

Если бы не концептуальная близость ифритов и красных драконов к огню, они бы уже вспыхнули, словно спички возле Солнца. Но даже так их тела чувствовали оказываемое давление, а ведь они ещё даже не погрузились внутрь!

— Идите! — приказ Сулеймана стал сигналом, когда все трое решительно сделали шаг вперёд.

В тот момент, когда Аргалор погрузился в огненную стену, он почувствовал, как мощная сила подхватила его и втянула внутрь!

В то же мгновение все чувства дракона оказались разом подавлены. Лев потерял ощущение верха и низа, давления и даже времени! Будучи драконом, он мог по секундно отмерять время, но в этот момент он полностью провалился!

Уносило ли его вверх течение или он так и остался подвешенным внизу? Аргалор не знал, ведь его куда сильнее беспокоила нарастающая боль!

За всю свою нынешнюю жизнь Аргалор ни разу не чувствовал боли от ожогов от огня. Да, ему приходилось ощущать отвратительную кислоту черных драконов, но это было совсем иначе.

Но, несмотря на усиливающуюся жгучую боль, Аргалор не сдался. Его чешуя всё ещё сопротивлялась, а значит, шансы на победу были. Но если он хотел увидеть плоды своей победы, ему нужно разобраться со своей «слепотой».

Со всех сторон его блокировало бушующее пламя, столь концентрированное, что Аргалор даже не мог подобрать слов, чтобы это описать.

Тем не менее, это всё ещё был огонь — стихия, которую Аргалор изучал столько, сколько себя помнил. Ещё будучи вирмлингом в пещере матери, он коснулся магии огня и породил с её помощью Игниса.

Огонь был его неотъемлемой частью, так какое он имеет право противиться его воле⁈

Воля и драконья ярость Аргалора выплеснулись наружу, но не смогли уйти далеко от тела, образовав возле чешуи дрожащую границу, отчаянно пытающуюся продвинуться дальше.

Напрягаясь изо всех сил, Лев принялся наращивать силу, продвигая свою волю, стараясь отодвинуть границу как можно дальше и понять, наконец, где он находится!

Это был чертовски трудный процесс, но Думов не сдавался, продолжая упорствовать. И в какой-то момент он с удивлением понял, что неизменная стена огня понемногу, но поддаётся.

Ему всё ещё трудно было это делать, но с каждым пройденным сантиметром всё становилось легче! Жалкий метр вокруг его тела стал уже двумя, а затем расширился до пяти и дальше.

Оказалось, что их не подняло вверх, а они застыли в паре метров над уровнем поверхности, плавая внутри, словно муравьи в патоке.

Первым, на кого Аргалор наткнулся, оказался Мабрук. Гордый ифрит выглядел откровенно плохо. Его трясло, а его тело носило следы многочисленных ожогов, тем не менее он продолжал упорно сопротивляться, отказываясь сдаваться.

Но дракона не сильно интересовала судьба ифрита, Аргалор обеспокоенно продолжил расширяться. В какой-то момент у Льва в панике мелькнула мысль, что Игнис уже погиб, и он ничего не найдёт, но это оказалось не так!

Если Мабрук выглядел плохо, то Игнис оказался на грани катастрофы. Чтобы хоть как-то удержаться, элементаль был вынужден максимально уменьшиться и превратиться в атакуемый со всех сторон шар.

Но, несмотря на ужасное состояние, он всё ещё держался, что было практически невозможно для любого другого элементаля!

Стоявшие за пределами Вечного огня ифриты явно начали подвергать сомнению свои жизни и знания, пытаясь понять, почему какой-то там элементаль прочнее, чем подавляющее большинство их самих.

Ответ был прост: за годы следования за Аргалором, Игнис давным-давно тренировался с драконьим дыханием. Начав с того момента, когда выдох Льва был чрезвычайно слаб, Игнис постепенно привыкал ко всё более и более сильному огню, купаясь в нём и пропитываясь драконьей силой.

И теперь, столкнувшись с ещё более сильным огнём, Игнис всё равно сумел удержаться, хоть и не без потерь.

Воля Аргалора добралась до Игниса и коснулась его, передав одно единственное послание: «Я верю в тебя! У тебя получится!»

И это оказало магическое действие на сжавшийся огненный шарик. Словно пробудившись, он начал медленно, но упорно раскрываться, позволяя сверхгорячей плазме омывать его сущность, унося прочь лишние и не нужные куски, привнося на их место нечто новое.

«Победа или смерть!» — Игнис слишком долго служил дракону, чтобы не перенять часть из его убеждений.

И это работало. Словно впечатлённый твёрдостью Игниса, Вечный огонь с радостью давал элементалю всё больше и больше силы, ведь с точки зрения Фламеса и пепельных пустошей Игнис был их родным ребёнком.

Но не у всех дела шли так же хорошо. Внимательно наблюдающий за испытанием Сулейман тихо вздохнул, увидев, как Мабрук не справляется и начинает заживо сгорать.

В тот момент, когда пламя Вечного огня уже почти уничтожает сущность Мабрука, из руки Сулеймана выстреливает огненный кнут, что, обернувшись вокруг талии ифрита, резко выдергивает его наружу, заставляя, дымясь, катиться к толпе сородичей.

Не пропустивший произошедшего Аргалор уже собирался начать двигаться наружу, но его остановили следующие слова Сулеймана. Султан был способен общаться с драконом, даже несмотря на невероятно мощные магические помехи.

«Ты победил, маленький дракон, но у меня есть к тебе предложение. И, если хочешь, ты можешь отказаться».

«Что за предложение?» — подозрительно спросил Аргалор, ни на секунду не расслабляясь. Он слишком много общался с подобным типажом существ, вроде титанических драконов, чтобы верить им на слово.

«Ты можешь закончить суд прямо сейчас или… продолжить его после того, как я усилю пламя своей волей».

«И зачем мне на это соглашаться?»

«Потому что если ты выдержишь его, огненный план навсегда запомнит тебя и будет считать не просто своим, как сейчас, а хорошим другом. Я чувствую, что когда-то ты потратил немало сил, чтобы сродниться с нашим планом огня, теперь я предлагаю тебе рискнуть и сделать ещё один шаг».

«А если я провалюсь? И что насчет Игниса?» — задал два самых беспокоящих его вопроса.

«Может быть, вы умрёте или получите тяжёлые раны. Всё зависит от вас, и как далеко вы готовы шагнуть. Итак, готов ли ты сыграть на свою жизнь?»

Вся имеющаяся у него логика в один голос твердила, что в этом не было смысла. Аргалор уже победил, клан Шадид был унижен и проиграл, а отношение с султаном можно было перевести в очень выгодную для Аргалориума плоскость.

Но… С каких это пор Аргалор отказывался от вызовов⁈ А предложение Сулеймана было именно тем самым вызовом!

Да, возможно, Сулейман затаил зло и хотел таким окольным образом прикончить Аргалора… Но с могуществом султана разве ему нужно было прибегать к таким подлым методам? Естественно, нет.

Единственной вещью, что останавливала Аргалора от немедленного согласия, был Игнис, но стоило только элементалю узнать предложение Сулеймана, как дрожащий под ударами огня дух тут же согласился. Да и клан Амиры уже был в безопасности, ведь первый суд закончился, так что его действия никак бы на них не повлияли.

И если уж Игнис был готов рискнуть, то какие тогда оставались вопросы⁈

Получивший согласие Сулейман улыбнулся и театрально взмахнул рукой под ничего не понимающими взглядами ифритов, ведь они не слышали разговора. А затем всё, чего Аргалор достиг в контроле пламени, разом исчезло, а его сознание чуть тут же не потухло.

«Какой же всё-таки неугомонный молодой дракон», — с лёгким развлечением подумал Сулейман, наблюдая за корчащимся в огне драконом. Тем не менее, несмотря на невероятную боль, Убийца Бароса не только не сдался, но всё ещё сопротивлялся. И султан готов был поспорить, что даже в этой ситуации он сумеет выкарабкаться.

«Ифриты слишком долго оставались в стороне от всех интересных событий. Пора бы нам тоже выйти на большую сцену. И почему бы не сделать это вслед за волнами, что создаст этот очень активный дракончик?»

Сулейман не солгал, что он не собирается убивать Аргалора. Султан вложил в пламя мельчайшую крупицу истинной власти над этим миром, позволив дракону и элементалю попытаться её поглотить.

Если у них получится, то их близость к этому плану вырастет и огонь станет их верным другом. Но даже так, это всё равно не создаст никаких проблем истинному владыке этого плана, ведь в отличие от непоседливого дракона, сам Сулейман так и останется в этом мире, храня свою расу.

Опять же, шанс на провал всё ещё был довольно высоким, и если бы дракон и элементаль провалились, то их судьбы оказались трагическими.

Забавно, но одной из причин, толкнувшей Сулеймана на столь интересный эксперимент, оказалась сильная решимость Игниса.

«Элементаль драконьего огня. Поверить не могу, что подобная редкость способна существовать в этом мире. Было бы настоящим огорчением не поглядеть, во что же может превратиться эта диковинка, если её немного подтолкнуть…»

И глядя, как оба «испытательных объекта» продолжают бороться и даже понемногу вновь отвоёвывать пространство у огня, Сулейман улыбнулся, осознав, что его вечная скука в ближайшее время уменьшится.

Эти два молодых источника хаоса совершенно точно его не подведут, взбаламутив устоявшееся болото вселенной.