Полукровка – 2

Глава 4

12–16 сентября 2469 по ЕГК.

…Линкор, затащивший нас на струну, «зарядили» в гипере, потратив на это дело единственный «Смерч» и четыре «Гиацинта». Поэтому после выхода из гипера переключились на крейсера. Но за время сравнительно недолгого бардака успели отметиться всего на трех. К сожалению, командующий этим соединением оказался порешительнее типа, додумавшегося до «шарика» — «не заметил» потери шести тяжелых кораблей, шустренько перестроил остальные в атакующий ордер, выгнал на оперативный простор истребители,

отправил в авангард все тральщики и повел формацию к «осажденным» бортам.

Мы проявили себя и на этом этапе. Благо, тральщики шмаляли тралами прямо перед собой — скользнули между ними и тяжелыми кораблями, скинули оба оставшихся минных кластера и с их помощью развалили еще два крейсера.

Тут у Главного Тюрка сдали нервы, и он дал команду экипажам МРК и МДРК сканировать окружающее пространство в форсированном режиме. По большому счету, толку от этого было немного. Но к этому времени я перевел почти весь боекомплект, поэтому унялся, отвел «Химеру» в сторону и попер к Индигирке. Когда вышел на дистанцию, с которой засек корабли Двадцатого Пограничного, скрипнул зубами — эти борта висели намного «глубже», чем требовали боевые уставы. То есть, прятались за орбитальными крепостями!

В этот раз пожаловаться Переверзеву не получилось — его сообщение упало в «Контакт» за миг до того, как я открыл эту программу. И в кои-то веки успокоило:

— Тор Ульфович, нынешнего командующего Двадцатым Пограничным вот-вот вернут на планету. А вместо этого недоумка на флагман прибудет начальник Летной Академии Индигирки адмирал Шестопалов. Он — вояка до мозга костей и блестящий тактик, поэтому тюркам вот-вот станет грустно. Мы с Романом Семеновичем заклятые враги, но друг друга уважаем и не путаем личное с государственным. Поэтому я отправил ему нарезку из ваших докладов, а вам пересылаю его прямой контакт. На всякий случай. В общем, сочтете необходимым привлечь его к реализации своих идей — смело набирайте, «светите» новой аватаркой, представляйтесь Перуном и требуйте помощи. И последнее: я приаттачиваю к сообщению архив разведданных по системам ВТК — уверен, что вы найдете ему применение. На этом пока все. До связи…

Я отложил изучение архива на потом, сообщил Алексееву, что наши вот-вот начнут шевелиться совсем в другом ключе, и повел «Химеру» к планете. А уже через несколько минут засек начало новых перестроений ее защитников и подобрался. Как вскоре выяснилось, ограничиваться перемещением флота к орбитальным крепостям Шестопалов не собирался — он уверенно вывел теперь уже свои корабли чуть-чуть вперед, в идеально выверенный момент «вскрыл» постановщики помех, «задавил» системы целеуказаний и связи части «первой линии» вражеского ордера и атаковал сам — ударил полноценным залпом ПКР и главных калибров всех линкоров, крейсеров и ОК плюс спустил с поводка под две сотни истребителей. А в момент разделения боеголовок дал команду бить еще и двум десяткам МДРК, успевшим выдвинуться навстречу тюркам и занять позиции возле «придавленного» фланга.

Да, часть «Химер» поймала полевые метки, но незваным гостям системы было не до этой мелочи. Ибо большая часть «задавленных» бортов не видела ни ее, ни приближающуюся смерть и продолжала двигаться прежним курсом; часть командиров «зрячих» кораблей запаниковала и спешно отрабатывала эволюционниками, чтобы побыстрее развернуться маршевыми двигателями вперед и «дать по тормозам», а корабли-матки, летевшие в четвертой линии, в инициативном порядке выпускали истребители, дабы те попробовали успеть «порезать» хоть какое-то количество БЧ.

Впрочем, самое интересное началось уже после того, как два линкора и пять крейсеров тюрков вспухли огненными шарами: наши ПП переключились на борта второй линии противника, и по ним успешно отработала еще одна «пачка» МДРК. К сожалению, не обошлось и без потерь: истребители тюрков сожгли четыре «Химеры», поймавшие полевые метки. Но эта потеря была оправдана неписаными законами войны и меркла на фоне новых потерь врага — вражеское соединение лишилось последнего линкора и еще трех крейсеров!

— Вот это, я понимаю, тактик! — восхитился Ярослав, оценив результаты контратаки. Потом заметил, что мы «падаем» в атмосферу, и согласно кивнул: — Ну да: даже если командующий тюркской армадой находился не на линкорах, а на каком-нибудь корабле управления, все еще прячущемся под «шапкой», то отдаст приказ отходить. Ибо остатками сил наших не передавит. А отход — это преследование, и для него нам нужен полный боекомплект…

…Атаковать тюрков, решивших уйти от Индигирки, на этапе разгона на внутрисистемный прыжок я не видел смысла. Поэтому «плавненько» разогнал МДРК и ушел на струну по вектору, по которому шли остатки вражеского соединения. А после того, как вывалился в обычное пространство, почти не удивился, обнаружив, что МЗ-шки Шестопалова уже вовсю засеивают эту область минными кластерами. Не стал лезть и в боестолкновение, начавшееся в «точке» схода со струны через считанные секунды после появления в ней вражеских тральщиков, ибо не горел желанием нарваться на шальную БЧ или, не дай бог, что-нибудь «повеселее». Поэтому порядка двадцати минут «висел» в полутора минутах хода от места схватки и наблюдал за метками кораблей сцепившихся флотов. К слову, ни разу не спокойно: да, начальник Летной Академии Индигирки действительно оказался блестящим тактиком, но флот, который ему достался, не умел правильно реагировать на «безумные» приказы и изредка терял корабли. Вот адмирал и делал поправки на тупость, пугливость или недостаточную сыгранность временных подчиненных — дважды начинал, но не заканчивал фантастически толковые атаки, раза четыре находил способ компенсировать ошибки командиров одних кораблей другими и, в конечном итоге, был вынужден «отпустить» два тюркских крейсера, восемь фрегатов и стайку выжившей мелочи в гипер.

Один из уходивших «Самумов» мы и «оседлали».

Да, рисковали. Но не так уж и сильно: командир этого корабля, явно взявший на себя командование остатками флота на последнем этапе разгона, прикрывался другими от всего, что в принципе могло догнать и остановить. Ну, а я изначально готовился к чему-нибудь подобному, поэтому заранее набрал нужную скорость и подошел к крейсеру за двадцать две секунды до его «исчезновения». А после того, как он затащил нас на струну, опустил аппарель, попросил Феникса «зарядить» нашего «скакуна», повернулся к Алексееву и ответил на вопрос, горевший в его глазах:

— Ага, мы уходим в Каганат. Ибо служим не в ВКС, а в ССО.

— Не получив соответствующую санкцию? — после небольшой паузы спросил он и превратился в слух.

Я вспомнил откровения Переверзева и невольно вздохнул:

— Агентура Коалиции работает, не покладая рук. В том числе и в нашем ведомстве. Поэтому здоровая инициатива свободных оперативников только приветствуется, а доклады об акциях принимаются не на этапе планирования, а постфактум.

Он кивнул в знак того, что все понял, и ушел в себя. А минуты через две нашел «уязвимость» в моем решении и снова прервал молчание:

— Тор, я почти уверен, что и этот «Самум», и другие выжившие корабли тюрков прыгнули в Шираз. Мелочиться ты не любишь, значит, с вероятностью процентов в девяносто девять взорвешь оба крейсера. А на легкие корабли, как обычно, забьешь, и их командиры, конечно же, доложат об уничтожении двух бортов оперативному дежурному по системе. Что автоматически переведет флот, базирующийся в ней, либо в желтый, либо в оранжевый режим и, кроме всего прочего, заставит тюрков начать противодиверсионные мероприятия. И на что ты надеешься?

Доступа к МС-связи у него не было, поэтому я пожал плечами и сказал чистую правду. Благо, успел проглядеть архивы Переверзева и определиться с конкретными планами:

— Противодиверсионные мероприятия будут проводиться в ШИРАЗЕ. А мы уйдем дальше…

…В Суяб заявились в пятницу, тринадцатого сентября. Внаглую, то есть, через зону перехода первой категории. Но я был уверен, что не нарвусь, и не ошибся — если в приграничном Ширазе возле «единички» не болталось даже тюркских аналогов «Кукушек», то в системе, расположенной в самом центре территории Каганата, вообще царили мир, гладь да божья благодать.

Сразу после схода со струны я «посадил» Феникса на планетарную Сеть и открытые каналы связи — проверять самые важные разведданные — а сам занялся куда более нудным, но ничуть не менее нужным делом. То есть, занялся сканированием, набором информации для анализа распределения масс и расчетами. Само собой, припахал и напарника. Вернее, заставлял его дублировать мою работу, потом сверял наши результаты с «эталонными» и помогал старшине исправлять «редкие, но меткие ошибки». На это дело убили почти сутки, зато нашли семь перспективных «двоечек» и четыре «троечки», а искин нарыл море чертовски интересной информации по моему списку и по своей инициативе добавил к нему еще два пункта.

Да, они радовали и пробуждали энтузиазм. Но не такой нездоровый, как моя изначальная идея. Хотя нет, не так: будь у меня на борту «Ландыши» или их коллеги, развернулся бы еще хлеще. А так счел, что переключаться на заведомо менее интересные задумки глупо, решил, что двое суток можно и побездельничать, придумал, чем занять Ярослава, перекинул в его ТК часть информации, нарытой моим ИИ, поставил задачу спланировать какую-нибудь диверсию и выделил на это дело сорок восемь часов.

Следующие двое суток мы с Алексеевым встречались только во время совместных трапез — парень чах над картой планеты и справочниками из своих архивов, а я мотался по системе, проверял и перепроверял данные из местных астронавигационных атласов, уточнял временные отрезки, требующиеся для тех или иных прыжков, терялся в расчетах и медленно, но уверенно доводил до ума очередную безумную идею.

Реализовывать ее начал в половине четвертого утра понедельника по внутрикорабельному времени: встретил крейсер «Туркаш Тегин» и о-о-очень представительную эскадру сопровождения у ЗП-десять, «ведущей» к Талгару — столичной системе ВТК — внаглую влетел в середину ордера еще на первой четверти его разгона на внутрисистемный прыжок, «притянулся» к основанию одной из оружейных башен, «прокатился» до гигантской орбитальной верфи Суяба-три и… беспрепятственно въехал в чрезвычайно плотное облако масс-детекторов. А после того, как временное пристанище Турка, среднего сына Кагана Баничура, пришвартовалось к свободному причалу, отцепился от уже «заряженного» крейсера и тихой сапой переехал на корпус дредноута «Барха Тегин», готовящегося сойти со стапелей и повезти Великого Завоевателя ВТК в его первый боевой вылет.

А там затаился. Ибо понимал, что перед началом торжественных мероприятий по случаю схода со стапелей нового флагмана Второго Ударного Флота Каганата, о которых безостановочно трезвонили местные СМИ, безопасники верфи и охрана третьего лица государства будут рвать жилы в экстремальном режиме. Поэтому спокойно пережил и эти самые «мероприятия», и финальную центровку чудовищно большого корабля, и его выход в открытый космос, и перелет до позиции во главе флота, болтавшегося на высоких орбитах Суяба. А после того, как эта армада встала на курс ухода из системы, проверил, не забыл ли Феникс заблокировать комм Алексеева, и вызвал старшину в рубку.

Ярослав поднялся в нее от силы через две минуты, плюхнулся в «свое» кресло, привычно «потянулся» к интерфейсу оператора систем КТК, но понял, что тот «не отзывается», и вопросительно уставился на меня. Вместо ответа я вывесил перед дальней стеной помещения «пачку» картинок с внешних камер «Химеры» и ухмыльнулся:

— Сегодня в Каганате Великий Праздник: средний сын Кагана Баничура отправляется в Великий Военный Поход. Как ты, наверное, догадываешься, Самым Великим Завоевателям Всех Времен и Народов невместно воевать на обычных кораблях, поэтому для Турка расконсервировали и довели до ума местное вундерваффе — дредноут «Барха Тегин». Кроме того, согнали в один флот десять новеньких линкоров проекта «Тенгри», сорок восемь «Самумов» и так далее. Дабы сынулька пугал врагов с момента появления в их системах. К сожалению, показать флагман во всем его великолепии я пока не могу — мы сидим на его броне, соответственно, картинка будет так себе…

— Ах, вот почему последние семь часов «Химера» — в оранжевом режиме, а пиктограммы систем связи неактивны! — прозрел Ярослав и заставил меня повиниться:

— Моя паранойя буйствует со вчерашнего вечера, а я привык ей доверять.

Парень нисколько не обиделся:

— Все верно: главное — дело. А все остальное — побоку. Кстати, о деле: как я понимаю, ты хочешь разнести эту дуру в момент ее ухода на струну?

— Ага.

— А другие корабли этого флота уничтожать планируешь?

— Конечно! — хищно оскалился я: — Почти уверен, что успею «зарядить» линкора три-четыре.

— Здорово! — заулыбался старшина и попросил поделиться данными по скорости полета ордера, расчетному времени его ухода на струну и так далее…

…Зарядить четвертый «Тенгри» мы не успели. Из-за заводского брака в одном из грузовых антигравов третьего «подарка», помешавшего выполнить «норматив». Да, планируй я прокатиться с флотом «Великого Завоевателя» до зоны перехода, это было бы некритично. А так пришлось уйти «в сторону» и любоваться «буйством гипера» во время плавного разгона по новому курсу.

Картинка уничтожения тяжелых кораблей донельзя впечатлила и в этот раз, а потом я вывесил у дальней стены рубки телеметрию с «Кукушки», вроде как забытой возле верфи, спустил Феникса с поводка и шокировал Алексеева еще раз:

— А это рванул Ударный крейсер «Туркаш Тегин». Тот самый, на котором покойный Турк прибыл на сверхтяжелую верфь Суяба. И… два с половиной кластера «Гиацинтов». Так что мы опять потратили почти весь боекомплект и вынуждены сваливать на Индигирку…

Последнюю фразу напарник, кажется, не услышал. Так как завороженно смотрел на гигантский орбитальный комплекс, «медленно» разваливающийся на три огромных обломка, нервно облизывал губы и беззвучно матерился. Вот я и замолчал. Вернее, закрыл линзу шлема, развернул в отдельном окошке ТК «Контакт» и начал наговаривать сопроводительный текст к видеоотчету:

— Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы тут заглянули на огонек в систему Суяб, в которой как раз сходил со стапелей дредноут для личного флота очередного идейного последователя Чингисхана. С флагманом и тремя линкорами Второго Ударного флота ВТК все понятно — они ушли в Вечность. С крейсером «Туркаш Тегин», на котором Турк прибыл в систему — тоже. А судьбу верфи желательно взять на контроль: да, она раскололась на три части, но в атмосферу гарантированно рухнет только одна, а остальные аборигены гипотетически могут и удержать. Так что поручите этот вопрос кому-нибудь из агентов. Ибо мы слишком хорошо понимаем, какое буйное веселье тут вот-вот начнется, поэтому спешно уходим восвояси. На этом все. До связи…

Пока надиктовывал и отправлял сообщение, «Химера» успела набрать чуть менее восьмидесяти пяти процентов скорости, необходимой для ухода во внутрисистемный прыжок, поэтому я снова сфокусировался на контроле за окружающим пространством. А после недолгого пребывания в гипере и схода со струны начал второй разгон. К самой перспективной «троечке». Так как допускал, что Вторым Ударным флотом ВКС ВТК командует толковый тактик и очень не хотел наткнуться на засаду.

О том, что мы уходим в гипер через «дырку» «сумасшедшей» категории, даже не заикнулся. Чтобы не нервировать пятикурсника, не совавшегося даже в «двоечки». Увы, он оказался достаточно толковым, поэтому на пятнадцатой минуте моей «войны» с наводками от флуктуаций Ершова начал дергаться, на двадцать второй побледнел и умудрился «перегрузить» систему абсорбции скафа, а с двадцать девятой по тридцать третью пребывал на грани обморока. Впрочем, под руку не лез и не задавал дурацких вопросов типа «Мы все умрем, да?» Поэтому, вытянув «Химеру» на струну, я поднял линзу шлема и довольно улыбнулся:

— Все, мы — в гипере. И можем расслабляться аж трое суток…

Ярослав заставил себя успокоиться, но все равно пустил петуха:

— Мы ушли в него через зону перехода третьей категории?

— Ага… — подтвердил я, врубил Феникса и не удержался от шутки: — Ну да, курсантам, проучившимся в ИАССН всего один день, соваться в них, вроде как, небезопасно, но у меня со струнами полная гармония…