Полукровка – 2

Глава 25

29 ноября — 1 декабря 2469 по ЕГК.

…Новых пассажиров доставили в ангар «Дана» без десяти десять утра, высадили перед «Химерой» из видавшего виды «Авантюриста» и усвистели куда-то еще. Двое парней, Дарья и русоволосая девица ненамного ниже нее проводили растерянными взглядами улетающий флаер, переглянулись, затем поудобнее перехватили шлемы от скафов и заметили «Голиафов», «внезапно» нарисовавшихся у верхнего края аппарели.

Подобрались. Выслушали мой приветственный монолог. Поднялись в трюм. Прокатились на лифте на первую палубу. В темпе заселились в третью и четвертую каюты. А ровно через десять минут снова построились в трюме и уставились в потолочную камеру.

— Дамы и господа… — синтезированным голосом продолжил я. — Перелет от Белогорья до Индигирки в самом лучшем случае займет сорок два часа. В принципе, все это время вы вправе расслабляться. Но я советую заняться по-настоящему нужным делом: научиться укладываться в нормативы ИАССН по облачению в скафандры, разобраться, как фиксировать их на переборках, и отработать это дело максимально хорошо. Кстати, оба навыка пригодятся и во время этого перелета: перед каждым уходом на струну — а их будет от трех до пяти — я буду переводить корабль в красный режим и откачивать воздух изо всех отсеков, чтобы повысить наши шансы на выживание в случае взрывной разгерметизации. Фрагменты соответствующих учебных курсов сейчас упадут на ваши коммы, а ассистенты — дроиды «Голиаф» — подключатся к процессу только в том случае, если вы изъявите соответствующее желание. И еще: если у вас оно не появится, то не снимайте, пожалуйста, скафы без моей команды, ибо до первого внутрисистемного прыжка осталось всего ничего…

Дурачков и дурочек среди этих ребятишек не было, поэтому все время, пока я поднимал МДРК к высоким орбитам, они добросовестно штудировали теорию, а на первой минуте разгона подошли к переборкам, принайтовались к ним с помощью дроидов и занервничали. Впрочем, стресс-тест с откачкой воздуха из трюма пережили достаточно спокойно, поэтому я самую чуточку расслабился. Как оказалось после схода со струны — зря: на подступах к зоне перехода первой категории шел бой. Точнее, избиение: семь тюркских МДРК добивали нашу патрульную группу.

«Вскрываться» я и не подумал. Но в схватку вмешался: пронесся мимо вражеских кораблей по траектории, рассчитанной Фениксом, «потерял» по два «Гиацинта» перед тремя ближайшими бортами и два «Тайфуна» на полпути к двум следующим. Мины сработали штатно, превратив охамевшие кораблики в мелкодисперсную пыль. В принципе, ПКР тоже отработали, как надо. Но одной из «моих» лоханок повезло — ее разнесло БЧ ракеты, выпущенной одним из наших сторожевиков. Ну, а два последних «гостя системы» попробовали свалить. Забыв о том, что поймали по полевой метке от уже уничтоженной «Мокоши». Поэтому флотские в кои-то веки отработали, как часы — отправили к каждой метке по стайке «Одуванчиков» и попали. А потом начали дурить: полудохлый МЗ зачем-то начал вывешивать остатки минных кластеров на моем векторе разгона!

Пришлось «стучаться» в рубку сторожевика, представляться Даном и вправлять воякам мозги:

— Господа, тюрки уже слились, а значит, бой закончился. Ну, и нахрена закрывать ЗП сейчас⁈

— Приказ оперативного дежурного по системе… — хмуро буркнул каплей,

и нехотя добавил: — Остатки группы отзывают к планете.

— Понял… — буркнул я, отключился и попросил искин провести расчеты заново. Потом разогнал «Химеру», не «раздувая» сигнатуру, ушел в гипер, сменил внутрикорабельный режим на зеленый, дал ребятам время отцепиться от переборок и попробовал поднять им настроение — вывесил над аппарелью голограмму видеозаписи недавнего боя и заговорил через динамики системы оповещения: — Дамы и господа, обратите, пожалуйста, внимание на картинку. В данный момент она показывает избиение нашей патрульной группы семью тюркскими малыми диверсионно-разведывательными кораблями. На первый взгляд, это утверждение звучит бредовее некуда. Но системы комплексного технического контроля, установленные на этих кораблях, способны заменять постановщики помех. Поэтому наши не в состоянии взять целеуказания, а наглая мелочь жжет. А вот в схватку вмешиваемся мы. Причем вмешиваемся так, как полагается борту службы специальных операций. То есть, тихой сапой выносим четыре вражеских корабля, и наши, «прозрев», добивают остальные. Кстати, атакуй тюрки так же, как я, патрульной группы уже не было бы. Но придуркам захотелось покрасоваться. Поэтому они сложились, а мы летим дальше. Вывод напрашивается сам собой: война — это путь обмана. Или противостояние МОЗГОВ. На этом пока все. Хотя нет, не все: на ближайшие тридцать восемь часов вы предоставлены сами себе. Время пошло…

…Двадцать восемь из первых тридцати шести часов пребывания на струне без пяти минут курсанты тренировались, как проклятые. Еще семь продрыхли. А остальное время убили на приемы пищи, водные процедуры и т.д. Я маньячил в том же режиме. Только прорабатывал планы очередного визита в Каганат. В смысле, просматривал чудовищные объемы информации по тем или иным системам, проверял каждую отдельно взятую идею на пару с искином, что-то браковал, а что-то, наоборот, брал в работу и зарывался в имевшиеся архивы. Поэтому на пассажиров «поглядывал» раз в сто лет, а их упертость оценивал, в основном, по докладам верного помощника. Тем не менее, даже так получил убедительнейшие основания зауважать Дашу еще сильнее: она тренировалась добросовестнее всех и ни на что не отвлекалась. Вот я и проникся. Настолько, что разрешил себе воспользоваться коридором возможностей, оставленным Переверзевым как раз на этот случай — уронил на коммы ее однокашников таймеры обратного отсчета и сообщения, в которых разрешил полениться, а ей отправил «монолог» повеселее:

«Привет, смертная Победительница. Если есть желание провести два последних часа этого прыжка в моей компании, то отцепись от переборки и зайди в лифт…»

Она зависла. Секунды на полторы-две. Потом разблокировала замки, без какой-либо спешки пересекла почти весь трюм, зашла в кабинку, прокатилась до рубки, переступила через комингс и… повисла у меня на шее! Благо, я не забыл о вежестве и встал с пилотского кресла. Сломать мне ребра не смогла — помешал скаф. Но старалась. А потом как-то резко расцепила захват, сделала шаг назад и хищно прищурилась:

— Ты везешь нас один, или…?

— Я — свободный оперативник, Даш. И этот МДРК — мой. Да, в данный момент я изображаю таксиста, но доставка будущих курсантов в ИАССН — не самая сложная боевая задача из тех, которые приходилось выполнять.

— А почему не пре— … — начала, было, она, прервалась на полуслове, криво усмехнулась и ответила на не прозвучавший вопрос сама: — Ну да: требования секретности ради моего спокойствия никто отменять не будет. Кстати, мне и правда полегчало.

— Рановато… — вздохнул я и поделился последними разведданными: — В Индигирке резвятся тюрки, так что заходить в нее мы будем через «двоечку». И, если представится возможность, сожжем еще какую-нибудь лоханку.

Она потерла переносицу и пожала плечами:

— Те четыре лоханки ты сжег походя. Поэтому страха во мне больше нет. Зато появилось злое предвкушение.

Я назвал ее воительницей, усадил в кресло Умника, сел сам и перевел разговор на тему понеприятнее:

— Твои лютовали?

— Не то слово: матушка истерила и пыталась убедить деда подключить все связи, чтобы дезавуировать контракт, двое дядек орали, что я закапываю в землю свое спортивное будущее,

а бабка… бабка чуть было не отправила меня на гинекологический осмотр.

— Зачем⁈ — изумленно воскликнул я.

— Решила, что ты меня совратил и сразу после близости убедил закончить ИАССН, чтобы я смогла стать твоей напарницей.

Я вздохнул:

— Моей напарницей может стать только «единичка». А третий факультет выпускает чистых «силовиков».

— Дед ей так и сказал. Но она заявила, что у меня слишком сытые глаза, а значит, у нас все было.

Тут я не смог не пошутить:

— И ведь она права. В том, что не все, но было — мы от души оторвались в сауне, как следует побалдели на диване и даже кормили друг друга тортиком с ложечки!

Вспомнив, как мы пришли к последнему действу, Даша покраснела, как помидор, и… рассмеялась:

— Ну да: при большом желании все, что мы вытворяли, можно трактовать и так. А если серьезно, то даже настолько крошечный глоток свободы доставил так много удовольствия, что… я хочу еще! Да, кстати, а сколько времени ты проторчишь на Индигирке?

— Всего несколько часов. Но познакомлю тебя с Костей Синицыным, а потом постараюсь заскочить домой и отправить на твой комм коды доступа к квартире.

Темникова поблагодарила меня за заботу, почему-то решила, что беседа получается слишком уж серьезной, и решила повалять дурака:

— То-ор, а как тебе фигурка Мальцевой?

— Это ты так пытаешься выяснить, не заглядываю ли я в вашу каюту? — ехидно полюбопытствовал я, полюбовался заалевшим личиком и «виновато» вздохнул: — Не заглядывал. Ни разу. Ибо считаю это невместным. Но если тебе катастрофически не хватает еще и такого внимания, то уделю его персонально тебе.

Даша дотронулась до своей щеки тыльной стороной ладони и ляпнула:

— Фантазия — зло…

— Буйствует?

— Ага… — после недолгой паузы призналась она и добавила: — А совесть и принципы, вроде как, являвшиеся неотъемлемой частью моего «я», в коме. Видимо, чувствуют, что флирт с тобой абсолютно безопасен. Кстати, а как на подобные шутки отреагирует твой друг детства?

— Он бабник, Даш… — честно сказал я. — Будешь изображать мою девушку — не сократит дистанцию ни за что на свете. Позволишь решить, что свободна — откроет сезон охоты. Впрочем, навязываться не будет даже в этом режиме. И еще: у Кости есть доступ к моей квартире, но, если можно так выразиться, ограниченный — я предупредил, что она не для загулов, так что «сюрпризов» можешь не бояться.

Она кивнула в знак того, что все поняла, и загрузила:

— А насколько сложно перевестись с моего факультета на твой?

Я подергал себя за мочку уха и опять сказал чистую правду:

— Понятия не имею. Но не боги горшки обжигают. Поэтому если хочется — пробуй…

…Темникова унеслась в трюм за четверть часа до обнуления таймера, шустренько надела шлем и загерметизировала скаф, затем принайтовала себя к переборке и прислала мне сообщение с пожеланием удачи.

Я поблагодарил и пообещал, что все будет хорошо. А через несколько минут обратился ко всем пассажирам сразу:

— Дамы и господа, в Индигирку заявились тюрки. Поэтому мы вот-вот сойдем со струны в мертвую систему, уже изученную мною вдоль и поперек, прыгнем к зоне перехода второй категории и уйдем в гипер еще на четыре часа. Так вот, одна из побочек наводок от флуктуаций Ершова такой силы — вполне терпимая тошнота. Кстати, перед включением гиперпривода я вырублю искин, так что следить за вашим самочувствием будет только автоматика скафандров. Но они у вас не деревянные, соответственно, при необходимости активируют портативные медблоки. В общем, относитесь к предстоящему уходу на струну, как к стресс-тесту, и получайте удовольствие. Ибо этот тест будет более-менее гуманным. В отличие от тех, которыми вас не сегодня завтра начнут терроризировать преподаватели и инструктора. На этом пока все. До связи…

Все, кроме Темниковой, занервничали. А она, по уверениям Феникса, отслеживавшего частоту сердечных сокращений, потоотделение, потребление кислорода и еще три с лишним десятка параметров их организмов, наоборот расслабилась. И не вышла из этого состояния ни во время внутрисистемного прыжка, ни во время разгона на «боевой». Тем не менее, я косил под немощь чуть слабее, чем требовал Переверзев. А после того, как вывел МДРК в гипер и «реанимировал» искин, попросил оценить состояние подруги.

Вердикт «Она в норме, Тор…» поднял настроение и сподобил пошутить:

«Ну, как тебе струны не для гражданских лиц?»

Ответ оказался «жестче»:

«Игра на них в твоем исполнении пробуждает желание… научиться самой…»

Я посоветовал ей дерзать, потом сменил режим на зеленый, отпустил народ отдыхать на три часа пятьдесят минут и почти не удивился следующему сообщению Дарьи:

«Позволишь провести это время с тобой?»

«Попроси Феникса выделить тебе „Рукопашника“. Чтобы Мальцева сочла, что ты остаешься в трюме тренироваться…» — посоветовал я, а минут через двадцать заблокировал дверь третьей каюты. На всякий случай.

Большую часть пребывания в гипере отвечал на более чем серьезные вопросы Темниковой, по моим ощущениям, действительно задавшейся целью добиться перевода на первый факультет. Минут за сорок пять до возвращения в обычное пространство устроил «ночной» перекус. А после того, как спустил пустые пищевые контейнера в утилизатор и вернулся в свое кресло, нарвался на забавную претензию:

— Знаешь, за время этого перелета я ни разу не задумалась о продолжении спортивной карьеры. Скажу больше: этот вариант будущего теперь кажется пустым. А тот, в котором я воюю, волнует по-настоящему. И что ты скажешь в свое оправдание?

Я хотел сказать, что война может радовать только в художественных фильмах, но вовремя прикусил язык и отшутился:

— Не понимаю, как тебя может волновать будущее, если в настоящем есть я, и я — рядом?

Даша снова зарделась, решительно заявила, что неправа, заметила, что замигал таймер обратного отсчета, вскочила с кресла и чмокнула меня в щеку:

— Все, мне пора в трюм. Сожги их всех к чертовой матери!

Я пообещал постараться, проводил ее до лифта, вернулся в свое кресло и занялся делом — проконтролировал телодвижения пассажиров, перевел борт в красный режим, откачал воздух из отсеков, проверил, в каком режиме пашет генератор маскировочного поля, и так далее. Как вскоре выяснилось, не зря: рядом с зоной перехода, в которую мы вывалились, обнаружились сигнатуры военных кораблей Каганата.

— Охамели… — возмущенно заявил Феникс, вывесив над каждой меткой плашку с информационным блоком, и «залил» в пилотский интерфейс курс, позволявший нанести этой группе максимально высокий урон. Вот я по нему «Химеру» и повел. В любимом режиме, то есть, на антигравах и на малой тяге.

Первым делом «потерял» рядом с постановщиком помех «Гиацинт» на правильно настроенном грузовом антиграве. Потом скинул точно такой же «комплект» в непосредственной близости от фрегата, перебрался к эсминцу и закончил анабазис рядом с МРК. Скорость «притягивания» наших «подарков» рассчитывал искин, поэтому эти борта рванули почти одновременно.

«Вскрываться» я и не подумал, так как очень сильно сомневался в том, что в рейдовой группе может быть всего четыре корабля. Не стал и уходить к планете. Наоборот, на мягких лапках «подкрался» к спаскапсуле, в которой биосканер видел зеленый силуэт. И уронил еще четыре «Гиацинта». Потом умотал подальше и… мстительно оскалился, когда этот недо-кластер выбил из-под маскировочного поля и расколол на несколько частей легкий крейсер.

Зависать в этой области дальше счел неразумным, поэтому прыгнул… к ЗП-шестнадцать. К той самой, через которую когда-то уходил в Каганат. Своя патрульная группа обнаружилась и там. Только висела без «шапок». Причем достаточно далеко от области выхода в обычное пространство.

— Ждут своих. С минуты на минуту! — уверенно заявил Феникс и ошибся почти на полчаса. Но я не расстроился. Ибо в систему вошел флот из четырех линкоров «Тенгри», восьми тяжелых ударных крейсеров «Самум», дюжины легких «Джиннов», шестнадцати транспортников и всякой мелочи. Я в темпе наговорил сообщение Переверзеву, приаттачил к нему видеозаписи, отправил послание и внаглую «оседлал» ближайший линкор. Благо, вконец охамевшие тюрки перестраивались в походный ордер так, как будто находились в своей столичной системе!

Пока их флот разгонялся на внутрисистемный прыжок, «раскидал» все шесть «Тайфунов», «Смерч» и полтора кластера «Гиацинтов». А за считанные мгновения до активации гиперприводов ушел в сторону и скинул скорость. Поэтому гибель семи тяжелых кораблей наблюдал, что называется, из первого ряда.

Рейдовая группа тоже засекла эту иллюминацию. Поэтому сорвалась «с места» и рванула к «неправильным» вспышкам на полной скорости. Зря: я последовательно пересек курсы легкого крейсера, постановщика помех и эсминца, сбросил на каждом по четыре мины и разнес все три посудины. Увы, на этом боекомплект приказал долго жить, и мне пришлось сваливать. Сначала под углом к плоскости эклиптики, потом к уже зачищенной ЗП-десять, а от нее — к Индигирке.

Увиденное на сканерах после выхода из прыжка заставило скрипнуть зубами: тюрки пригнали к планете аж восемь Ударных флотов и, по моим ощущениям, медленно, но верно выносили наши корабли. Да, теряли и свои, но достаточно редко. Ибо работали из защитного ордера, висевшего напротив одной-единственной орбитальной крепости, и выдавали воистину нереальную мощь одновременными залпами главных калибров.

Я понимал, что куратор в курсе происходящего, но все равно открыл «Контакт» и затараторил:

— Еще раз доброго времени суток, Владимир Михайлович. Я подошел к Индигирке. Пустым. А тут творится вот такое. В теории могу сесть, выгрузить пассажиров, пополнить боекомплект и помочь нашим, однако считаю, что это будет ошибкой: я только что сжег четыре линкора и три крейсера во время их ухода на струну, а это — прослеживаемый почерк Перуна. В общем, бешусь от бессилия и жду ваших распоряжений…