Полукровка – 2

Глава 33

19 декабря 2469 по ЕГК.

…В Вороново прилетели в четверг, в районе девяти вечера, на двух «Волнах», загнали их в ангар моей главной ипостаси — Дана — поднялись на первую палубу «Химеры» и вломились в командирскую каюту. Ну, что я могу сказать о результатах трудов Феникса? Две односпальные кровати как ветром сдуло; у левой стены появилась невысокая, но широченная двуспальная и две стильные тумбочки; оружейный шкафчик, шкафы для обслуживания скафов и для личных вещей спрятались за высококачественной голограммой; часть правой стены занял дорогущий терминал информационно-развлекательного центра; санузел обзавелся навороченной душевой кабинкой, в которую, при желании, можно было вломиться вдвоем; на потолке возник трехсекционный экран и так далее. Кстати, художественный беспорядок, намеренно оставленный искином, тоже лег на душу, как родной.

Поэтому я показал потолочной камере большой палец, а Марина авторитетно заявила, что у меня стало по-настоящему уютно, сделала небольшую паузу и подколола:

— В общем, из такой командирской каюты можно не вылезать неделями.

Оставлять мяч на своей стороне я не собирался, поэтому ответил тем же самым и по тому же месту:

— В этот раз «не вылезать» неделями не получится. Но если согласишься на отрыв длительностью суток в пять, то милости прошу.

— Суток в пять, говоришь? — задумчиво пробормотала она и решительно тряхнула волосами: — Что ж, уговорил. Но у меня есть одно условие…

— Какое? — «на полном серьезе» спросил я, точно зная, что она просто веселится.

— Дальняя половина кровати — моя: я буду по утрам убегать от тебя в голограмму, к океану…

— Голышом?

— А как иначе? Остров-то у нас необитаемый…

Поржали. Потом Кара пощупала белье — которое выбирала сама — сочла его великолепным, попросила включить что-нибудь забойное, чтобы можно было оценить качество акустики, с помощью Феникса обнаружила покрывало, села на краешек «своей половины кровати» и побалдела. Прослушав с начала до конца инструментальную композицию «Изгнание из рая…»

До ангара, выделенного напарнице Большим Начальством, прогулялись пешком. Там поздоровались с Ариадной, взбежали по аппарели, прокатились до первой палубы и заглянули в царство девичьих грез.

В нем тоже появился полный комплект «всего необходимого» — красивая двуспальная кровать, «зеркальный потолок», навороченная душевая кабинка, ИРЦ и «панорамное окно, через которое можно было выйти на крошечный личный пляж». Но голограмма, выбранная Завадской, погружала помещение в оттенки фиолетового и тревожила.

Впрочем, заострять на этом внимание я и не подумал. Так как прекрасно понимал, что вижу своего рода визуализацию реального состояния внутреннего мира напарницы, в котором, увы, пока «не распогодилось». Вот и задал вопрос на засыпку:

— Как я понимаю, претендовать на дальнюю половину этой кровати тоже форменное самоубийство?

— Ты мудр не по годам… — хихикнула она, прошлась по преобразившейся каюте, перещупала все, на что падал взгляд, вернулась ко мне и вопросительно мотнула головой: — Ну что, взлетаем?

— Да.

— Тогда я надеваю скаф, поднимаюсь в рубку, подгоняю под себя кресло, прописываюсь в пилотском интерфейсе и жду команд…

Я коротко кивнул, вышел из каюты и умотал к себе. А где-то минут через двадцать дал Фениксу команду «подмять» Ариадну и установить что-то вроде конференцсвязи, пообщался с оперативными дежурными по космодрому и по системе, продублировал Каре характеристики полученного «коридора» и так далее.

Взлетели под «шапками» и с крошечным временным лагом, разогнались, просочились сквозь сеть масс-детекторов, обошли орбитальную крепость и одну из эскадр флота защитников, висевшую в дрейфе прямо у нас на пути, встали на курс разгона, рассчитанный мною, плавно набрали скорость и ушли во внутрисистемный прыжок. Длительность пребывания на этой струне отслеживали искины, поэтому в окрестности нужной зоны перехода вышли практически одновременно, обнаружили сигнатуры пяти кораблей патрульной группы наших ВКС, четыре «Кукушки» и один-единственный кластер масс-детекторов, деловито состыковали «Химеры» и опустили аппарели.

Пока Марина перебиралась в мой МДРК и поднималась в рубку, Феникс отцентровал «связку» и рассчитал курс разгона. Поэтому я сходу загрузил напарницу Ценными Указаниями:

— Итак, де-юре нынешний потолок твоих возможностей, как оператора гиперпривода — струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять. Перед нами — два-тридцать два. А «связка» из двух кораблей протаскивается заметно тяжелее, чем один. Но ты справишься. Без вариантов. Ибо поняла, что струны любят ласку, и ничего не боишься. И еще: я буду в системе вторым темпом и гарантированно «порежу» любой слишком сильный резонанс. Поэтому падай в кресло Умника, перетягивай на себя пилотский интерфейс и готовься не воевать, а радовать нежностью.

Она застыла соляным столбиком на полпути к своему месту и хрипло спросила:

— Ты уверен?

— Да. Причем и в тебе, и в себе… — твердо сказал я, как-то почувствовал, что этого аргумента не хватило, и озвучил второй, пожестче: — Марин, мой второй номер обязан быть лучшим. А для того, чтобы стать лучшей, тебе надо поверить. Мне, наставнику. Причем больше, чем самой себе. Сможешь?

Она расфокусировала взгляд, а буквально через мгновение решительно кивнула:

— Смогу…

…Смогла. На шестой минуте работы с гиперприводом. Или сразу после того, как я «сгладил» четыре «пика» подряд. И пусть ее «ласки» получались грубоватыми, но с того момента и до выхода на струну я вмешался в процесс всего дважды. Впрочем, моральное напряжение, в котором Марина пребывала почти девятнадцать минут, никуда не делось. Поэтому в гипере ее накрыло — «вернув» мне управление, девчонка разблокировала замки скафа, съехала чуть пониже, закрыла глаза и обмякла:

— Я смогла. Но у меня закончились батарейки…

— Это мелочи… — успокаивающе проворковал я, быстренько вернул из небытия Феникса, отстыковался от кресла, поднял героиню на руки, занес в лифт и спустил в свою каюту.

— Я пропотела. Насквозь… — пролепетала она, почувствовав, что я снял ее шлем.

— Это тоже мелочи. Главное, что ты научилась дарить струнам «нужные ощущения» и, тем самым, сделала самый последний шаг к статусу свободного оперативника.

Последняя фраза заставила Кару встрепенуться:

— Почему ты так считаешь?

Я пожал плечами и начал стягивать с нее скаф:

— По моим ощущениям, тяни ты в гипер не «связку», а один борт, даже на продемонстрированном уровне работы с приводом потянула бы струну с коэффициентом сопряжения под два девяносто. Как только доведешь новый навык до ума, начнешь справляться с «троечками». А это, по меркам Службы — уровень серьезнее некуда.

— А какой уровень считаешь серьезным ты?

Я невольно вздохнул:

— Марин, мы проводим диверсии во вражеском тылу. Причем во время войны. Наши противники далеко не дураки, поэтому в стратегически важных системах либо уже «закрыли», либо взяли под неусыпный контроль все зоны перехода с коэффициентом сопряжения до трех целых тридцати пяти сотых. Вывод напрашивается сам собой — мы никуда не вляпаемся только в том случае, если будем прыгать в три сорок и выше.

— А это вообще реально?

— Да… — кивнул я, стянул с нее скафандр, расстегнул верхний «слой» компенсирующего костюма и добавил: — Я прыгаю именно так. И научу тебя. Но…

— Я — могила! — твердо пообещала она, собралась с силами, выпуталась из слишком уж плотного низа и села: — Мне надо помыться. Иначе испоганю пол. Позволишь воспользоваться твоей душевой кабинкой?

— Могу выделить банный халат твоего размера.

— Ты прикупил даже такой? — спросила она. По моим ощущениям, без какого-либо внутреннего напряжения. Но я мысленно помянул недобрым словом категорический запрет Цесаревича сообщать кому бы то ни было о том, что можно перемещаться между состыкованными кораблями, находящимися в гипере, и объяснил мотивы своего «проступка»:

— Пять суток на струне — это не час и не два. А мы вложились в переделку кают не просто так. Поэтому ты будешь ночевать в этой, а я займу «троечку».

— Достойное решение… — утвердившись в вертикальном положении и поймав мой взгляд, предельно серьезно заявила она. — Но в «троечку» уходить не надо. Сразу по трем причинам: во-первых, эта каюта — твоя. Во-вторых, на этой кровати хватит места даже четверым. И, в-третьих, я тебе доверяю. Как ты выразился перед прыжком, «больше, чем самой себе». В общем, выдавай мне халат, поляризовывай дверцу санузла и жди своей очереди в душ.

Это решение было за гранью добра и зла. Особенно для потомственной дворянки. Поэтому я собрался, было, спросить, уверена ли она в этом безумии, но Завадская догадалась, что меня напрягло, и позволила заглянуть в душу:

— Да, ты можешь оказаться не таким порядочным, каким кажешься, но я хочу рискнуть. Так как до смерти устала от одиночества, от ношения масок, за которыми прячу себя-настоящую от всей Вселенной, и от поисков второго дна в том, что говорят или делают абсолютно все окружающие. В общем, это — своего рода попытка убедиться в правильности моих ощущений и, в то же самое время, сразу два шага навстречу. К тебе и к жизни без страха жить. Ты позволишь их сделать?

Я молча кивнул, сходил в санузел за ее халатом, затемнил дверцу, начал избавляться от скафа и услышал благодарный выдох:

— Спасибо…

…Пока я принимал душ и натягивал «домашнее», Марина разобралась, как поднимать и раскрывать стол-трансформер, включила инструментальную музыку, приглушила верхний свет и организовала ужин. О принятом решении и своих откровениях не заговаривала — после того, как я опустился на свое место, налила в оба бокала апельсиновый сок, пожелала приятного аппетита, поблагодарила за ответное пожелание, продегустировала кусочек отбивной с ананасом, призналась, что не умеет готовить, хотя в детстве мечтала научиться жарить блины, и полюбопытствовала, как с готовкой обстоит дело у меня.

Я честно признался, что умею жарить шашлыки и говяжью печень, очень неплохо делаю пюре и могу запечь в «знакомой» духовке форель или семгу, так как запомнил нужные режимы и временные промежутки.

Завадская заявила, что мои навыки потрясают воображение, и попросила при случае поделиться знаниями. А потом рассказала забавную историю о том, как группа четверокурсников ИАССН летала на шашлыки на озеро Хороту, во всех четырех попытках пересушила мясо до состояния подошвы, переругалась и… забыла на месте отдыха двух парней, спрятавшихся в ближайшем овраге, чтобы втихаря накачаться спиртным, и упившихся до беспамятства.

— А мы с Костей года три тому назад забыли про жарящееся мясо, так как засмотрелись на тетеньку с бюстом титанических размеров… — улыбнулся я. — Эта особа не умела плавать, но чувствовала себя бабочкой и радовалась жизни со страшной силой — забежав в наше любимое озеро чуть глубже, чем по пояс, развернулась к своему то ли мужу, то ли любовнику, и начала подпрыгивать, размахивая руками.

— Ну, да: зрелище, наверное, было незабываемое… — хихикнула Марина.

— Ага! — весело подтвердил я: — Я до сих пор отказываюсь понимать, как бретельки ее купальника выдерживали настолько серьезные перегрузки!

— Сие чудо великое есть! — наставительно заявила девчонка, собралась ляпнуть что-то еще, но среагировала на мой жест и замолчала. А я открыл во вспомогательном окне ТК сообщение Переверзева, просмотрел, «переварил», счел, что этот монолог можно показать целиком, развернул голограмму перед Карой, включил воспроизведение и снова вслушался в голос куратора:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. У нас тут назревает небольшая проблемка. Мы ее, безусловно, решим, но есть нюансы. Итак, сегодня утром искин группы обеспечения, прикрывающей вашу двойку на Индигирке, засек еле заметное изменение пластики движений трех установщиков оборудования, прибывших в жилой комплекс «Яр» продолжать работы в квартире Марины Вадимовны. Как выяснилось в процессе инструментальной проверки, все трое оказались облачены в морф-комбинезоны и морф-маски, а вместо работ по утвержденному графику пытались хакнуть искин вашей квартиры и, в то же самое время, прорезали в потолке квартиры вашей напарницы потайной люк, устанавливали рядом с ним портативный генератор маскировочного поля и т.д. Нам эта деятельность, естественно, не понравилась, поэтому мы устроим спектакль, позволим группе, готовящей ваше похищение, взять двойников, и вскроем всю цепочку задействованных личностей. А для того, чтобы акция не сорвалась, сегодня ночью руководство ИАССН поднимет учебные роты Дарьи Алексеевны и Константина Петровича по тревоге, погоняет по полигонам до вечера воскресенья и, тем самым, помешает уйти в увольнение. Говоря иными словами, в эти выходные сообщений от этих ребят не будет по уважительной причине. И еще: откровенно говоря, в нынешних реалиях ваше проживание в жилом комплексе «Яр» становится, мягко выражаясь, слишком рискованным. Поэтому Служба готова выделить две смежные квартиры в ведомственном комплексе «Ореховая роща», расположенном в одном из самых престижных районов города — Отрадном. Почти уверен, что принять их «просто так» вы не захотите, так что приаттачиваю к сообщению интерактивные модели четырех разных типов квартир со списками возможных улучшений и, естественно, с ценами. Да, чуть не забыл: мы знаем, что для вас понятие «дружба» — не просто слово, поэтому проблем с доступом в вашу новую недвижимость не будет ни у Дарьи Алексеевны, ни у Константина Петровича. На этом все. До связи…

— Да уж, «нынешние реалии» слегка напрягают… — криво усмехнулась Завадская после того, как воспроизведение остановилось.

— Таковы правила игры… — повторил я утверждение, которым во время празднования новоселья успокоил Риту. — И Переверзеву они давно знакомы. Поэтому нас прикрывали, прикрывают и будут прикрывать… так же, как прикрывают всех остальных свободных оперативников. Ибо мы такие не одни.

Кара заявила, что я ее неправильно понял, что за словом «напрягают» стоит не страх, а недовольство, и что игра по этим правилам ее устраивает. А потом заставила улыбнуться:

— Короче говоря, разворачивай и интерактивную модель самой дорогой квартиры, и список доступных улучшений. Чтобы мы как следует разошлись и успели превратить нашу новую недвижимость в эталон стиля и комфорта до новогодних праздников!

Разошлись мы действительно как следует — составили списки доработок девятикомнатных квартир, потянувшие на полтора миллиона каждый, забили за нами по три парковочных места, собрали итоги наших трудов в сводный файл и отправили Переверзеву. Потом обратили внимание, что «работали», лежа бок о бок, сочли это нормальным, попили чаю, убрали бардак, вернулись на кровать и, не сговариваясь, уставились в зеркальный потолок. Я немного затупил. Ибо поймал себя на мысли, что, окажись на кровати один, приглушил бы свет еще сильнее, и попробовал представить, как на подобный кунштюк отреагирует Кара. А она спокойно вырубила все, кроме напольной подсветки, заявила, что так намного комфортнее, и задала тему беседы:

— Во время ухода с Белогорья я секунд на пятнадцать переключила комм в обычный режим, а после ухода на внутрисистемную струну просмотрела все три пачки уведомлений. Первая — с пропущенными звонками — не впечатлила: меня страшно захотело всего семнадцать знакомых личностей и двадцать два «анонима». Вторая — с непрочитанными сообщениями без вложений — тоже: их было чуть больше пятидесяти, что в нынешних реалиях как-то несерьезно. А вот третья веселит до сих пор: тебе, нам с тобой и мне лично прислали без малого девяносто приглашений на предновогодние и новогодние мероприятия Высшего Света!

— Шутишь? — спросил я, приподнявшись на локте и заглянув ей в глаза.

— Неа. Могу показать.

Я рухнул обратно и буркнул, что девяносто — это перебор.

— Почему это? — притворно возмутилась Завадская. — Мы — юные, о-очень перспективные, но, в силу возраста, страшно наивные орденоносцы. Значит, не обвести нас вокруг пальца — грех…

— … свальный! — невесть с чего ляпнул я и прикусил язык. Но Марине, что называется, зашло:

— Ага, он самый: мы не поведемся ни на один подкат. А значит, толпа разохотившихся грешников… так, стоп: ЭТО я представлять не хочу!

Я рассмеялся, Кара — тоже. Но через несколько секунд посерьезнела:

— Кстати, фамилии отправителей я не просматривала — было некогда. А надо: среди них наверняка есть Власьевы, Базанины, Верещагины, Костины и так далее, а игнорировать их мы не имеем права. Далее, фамилии отправителей приглашений надо просмотреть и тебе: есть ненулевая вероятность того, что тебя или нас пригласят к Орловым и Переверзевым. Соответственно, нам надо будет постараться, придумывая аргументированные и необидные отказы. И последнее: сегодня — вечер девятнадцатого декабря. Значит, нам с тобой надо составить списки личностей, которые чем-то дороги, и закупить подарки…