Полукровка – 2

Глава 21

24–25 ноября 2469 по ЕГК.

…В прошлой жизни я заглядывал в караоке-клуб всего один раз — искал Костяна, загулявшего с очередной дамой сердца. Но тот, с претенциозным названием «Звезда», не впечатлил от слова «вообще» — все полтора десятка компаний любителей поорать сидели за столиками в одном-единственном зале, накачивались алкоголем, по очереди выбирались на сцену и либо хором подпевали «исполнителям» в стиле «кто в лес, кто по дрова», либо, наоборот, освистывали. Впрочем, то заведение находилось в условно благополучной Восьмерке сравнительно недалеко от границы с Девяткой и было рассчитано на простолюдинов. А «Вокал», в который мы прилетели с подачи Мироновой, считался Меккой начинающих певцов и певиц. Так как в нем можно было не только петь, но и делать профессиональные записи.

Записываться мы однозначно не собирались, поэтому, припарковав свои флаера и оставив две группы телохранителей в просторном холле верхнего этажа, спустились на первый и в сопровождении улыбчивого администратора прошли в кабинет, забронированный все той же Машей. Матвей и наши дамы, отдыхавшие в этом заведении не первый раз, привычно разделили обязанности — Власьев активировал терминал ВСД и потерялся в выборе напитков, а дамы попадали на широченные диваны, выбрали тип подсветки для двух разных зон помещения, вывесили на дальней стене панораму ночного города и занялись составлением списка минусовок. Ну, а я с интересом огляделся и пришел к выводу, что владельцы не пожалели денег ни на мебель, ни на акустику, ни на дизайнеров — да, общая концепция оформления кабинета была спорной, но диваны и подушки обещали негу, количество колонок, прячущихся в самых неожиданных местах, впечатляло донельзя, а кондиционеры и зеркальные полусферы на потолке намекали на то, что тут, бывает, зажигают по полной программе.

Кстати, диваны с подушками не обманули — они оказались мягкими именно настолько, насколько нужно, и мне резко расхотелось шевелиться. Но сильнее всего потрясла акустика: стоило Оле врубить музыкальный «фон», как я встрепенулся, вслушался в начальный инструментальный проигрыш вечной «Мелодии любви» и пришел к выводу, что она звучит в разы круче, чем в ИРЦ «Олимпа» Виталия Арбенева, в который внук главы рода, вроде как, вложил все свои сбережения!

Следующий эмоциональный шок я испытал после того, как запела Настя Ахматова — ее голос очаровал с первых же тактов «Осеннего настроения», на первом припеве заставил забыть обо всем на свете, а на сложнейшем переходе между вторым и финальной частью песни заставил провалиться в счастливое прошлое. В то, в котором были живы матушка и дядя Калле. Слава богу, допев эту вещь и раскланявшись под честно заслуженные аплодисменты, девчонка уступила право оторваться Мироновой. А ее голос был всего-навсего неплох.

Девчата создавали настроение порядка получаса, а потом «атаковали» нас. Власьев капитулировал, даже не потрепыхавшись. Вернее, уверенно взял у Риты гарнитуру, нацепил, включил, настроил чувствительность микрофонов и сначала подпел забойной «Ты от меня не уйдешь», а затем очень неплохо исполнил достаточно сложную шуточную вещь «Отвали, я в трауре…» Я же честно признался, что никогда не пел, посопротивлялся, понял, что от меня не отстанут, и попробовал. Получилось средненько, но Ахматова заявила, что для начала сойдет, подобрала вещь под мои возможности, помогла «раскрыться» в ней и еще в двух, а потом поставила диагноз:

— Слух у тебя есть. И ты слышишь не только музыку, но и себя. Тембр голоса тоже радует. По крайней мере, меня. А остальное — дело наживное.

«Наживать» начали на дурашливой «Поберегись…»: Настя пела соло, Оля, Рита и Маша изображали бэк-вокалисток, а мы с Матвеем подключались на припевах. Как ни странно, получилось. И получилось здорово. Поэтому я с удовольствием продолжил валять дурака.

К сожалению, счастье оказалось недолгим: в районе полуночи Власьев жестом попросил убавить громкость музыки, выслушал монолог командира своей охраны, потемнел взглядом и хмуро уставился на нас:

— Сюда прилетели Варакина и Заславская…

— Мда… — расстроено выдохнула Костина, а Миронова пожала плечами:

— Дядя Снежаны — не последний человек в столичном СУВД. Вот, видимо, и помог любимой племяшке отследить наши флаеры.

— Что ж, раз они играют с краплеными картами, значит, мы имеем полное право использовать тяжелую артиллерию… — недобро усмехнулась Костина, жестом попросила тишины, кого-то набрала, дождалась ответа, извинилась за поздний звонок и перешла к делу: — Даш, мне нужна твоя помощь…

…Варакина с Заславской действительно оказались весьма неплохими актрисами — нарисовавшись на пороге нашего кабинета, эта парочка настолько убедительно объяснила причины появления в «Вокале», что я мысленно снял шляпу и подумал, что за логику легенды и артистизм мой покойный дядюшка поставил бы девчатам как минимум девять баллов из десяти возможных.

Само собой, оценил и все остальное: «простенькие» прически, голубые глазки, милые улыбки, «скромные» украшения, платьица, демонстрирующие как бы не половину объема выдающихся достопримечательностей, узенькие талии, красивые бедра и аппетитные ножки.

А потом был вынужден принять участие в «обязательной» программе — взаимных представлениях, обсуждении последних новостей с линии боевого соприкосновения и… сногсшибательных поступков наших спутниц — как выяснилось из монолога Снежаны Яковлевны Варакиной, в первых числах августа Миронова с Костиной прервали обучение в Новомосковской медицинской академии и устроились на работу в Первый Клинический Госпиталь ВКС. А первого сентября химик-технолог Рита Верещагина и будущий финансовый аналитик Анастасия Ахматова пошли на курсы операторов медкапсул!

Пока мы с Матвеем переваривали эти новости и уважительно поглядывали на чуть порозовевших подружек, незваные гостьи легко и непринужденно повернули беседу таким образом, что послать их куда подальше стало равнозначно потере лица, приняли приглашение Власьева, одарили нас благодарными улыбками и прошли в кабинет. А вот садиться не стали — подошли к терминалу ВСД, заказали прохладительные напитки и спросили, что будем пить мы.

Хитрость была шита белыми нитками, но и эта часть роли отыгрывалась правильно, поэтому мы лишили девчонок возможности выяснить, где я сижу, встречным ходом — Настя вытащила нас, парней, на сцену, быстренько нашла еще одну композицию «под меня» и врубила минусовку, а Ольга с Машей, не сговариваясь, оккупировали наши «свободные» руки.

Пришлось петь. Хотя соответствующее настроение как ветром сдуло. Тем временем Рита, технично сместившаяся за спины Снежаны и Татьяны, в темпе набрала и отправила мне текстовое сообщение с предупреждениями:

«Обрати внимание на то, что они „не узнали“ в тебе того самого Тора Йенсена, о котором говорит весь высший свет, и на качество изображения постепенного пробуждения интереса к „самому обычному парню“: эти сучки почти не ошибаются и, как правило, не оставляют потенциальным жертвам ни единого шанса…»

«Я — не жертва…» - ответил я, улучив возможность, и продолжил петь. Благо, Ахматова «не собиралась отпускать» ни меня, ни Матвея.

Верещагина едва заметно кивнула, уселась на свое место и подхватила партию бэк-вокала. Поддерживала нас добрых двадцать минут и, вроде бы, ни на что не отвлекалась. Но в какой-то момент прислала еще одно сообщение, в котором попросила подыгрывать ей и ничему не удивляться. Я закрыл глаза и несколько раз кивнул, вроде как, наслаждаясь забойным ритмом следующей композиции. А она возьми и отключись.

Мы — то есть, «исполнители» и вынужденно примкнувшие к нам гостьи — вопросительно уставились на Риту. А она посмотрела на меня и расплылась в ехиднейшей улыбке:

— А че это ты все еще тут? Твоя зазнобушка уже в лифте! Пора встречать, дж-ж-жентльмен…

— Мне не прилетало ни одного сообщения! — возмущенно воскликнул я, спрыгивая со сцены, и ускорился.

Лиц Варакиной и Заславской, оставшихся за спиной, естественно, не видел. Зато смог представить. Благодаря очередному посланию Верещагиной:

«А наши дурынды-то напряглись! Впрочем, то ли еще будет…»

Я мысленно хмыкнул, вынесся в коридор, быстрым шагом дошел до лифтового холла и успел. В смысле, увидеть девицу ростом ненамного ниже меня, выходящую из кабинки. В первый миг залип на абстрактное «нечто», неплохо заменявшее серьги.

А потом взвыли рефлексы, вбитые в сознание дядей Калле и Датэ Такуми: эта особа двигалась с пластикой очень хорошего рукопашника и контролировала окружающее пространство, как Аллигатор и его коллеги!

Пока я присваивал ей новый индекс опасности, «зазнобушка» оглядела меня с головы до ног и изумленно выгнула бровь:

— Да ладно, не может такого быть: ты в реальности — один в один, как на голографиях, а цифры в твоем инфоблоке соответствуют действительности!

Этот намек дал возможность сесть на предложенную волну и парировать атаку:

— Надеялась увидеть вместо меня колобка ростом метр с кепкой, если в прыжке и с вытянутыми руками?

— Такому красавцу однозначно удивилась бы намного меньше. Ибо ты — единственный парень, не приукрашивающий внешность при виртуальных знакомствах. А значит, тебя стоит опасаться…

Опасения не помешали ей подойти ко мне, опереться на предложенное предплечье, «встать на новый курс» и продолжить перепалку:

— Кстати, шейка у тебя ничего так… Ручки не дряблые… И двигаешься ты правильно… Хотя, о чем это я? Ритка же писала, что ты, бывает, дерешься…

— Только когда вынуждают… — честно сказал я и съехал на куда более комфортную тему: — А еще я пою… Первый день… И, по уверениям Настены Ахматовой, небезнадежен…

— Да ты полон скрытых талантов! — весело хохотнула она, первой прошла к кабинет, заметила «прирожденных актрис», по-боксерски сдвинула голову влево, словно убирая из-под прямого удара, и недобро оскалилась:

— О-о-о, как интересно: Заславская с Варакиной — в одной компании с Мироновой и ее подружками. Ситуация из категории «таких не бывает», так что расскажите-ка мне, пожалуйста, по чью душу вы сюда заявились… Хотя, о чем это я? Вы, вроде как, не по девочкам, а Матвей вас, помнится, уже пару раз посылал.

Снежана, спав с лица, попробовала, было, заявить, что они наткнулись на нас совершенно случайно, но замолчала на середине предложения, нервно облизала губки и опустила взгляд… хотя моя спутница просто молчала.

— А теперь еще раз. И — правду. А то я сочту эту белиберду признаком неуважения… — спокойно потребовала «моя зазнобушка», и незваные гостьи раскололись. Ага, обе и до самого донышка — Засекина, смертельно побледнев, призналась, что им поручили приручить «того самого Йенсена», а ее лепшая подружка, посмотрев на свои пальцы, дрожавшие мелкой дрожью, осмелилась посмотреть на ровесницу, почему-то вызывавшую безотчетный ужас, и нервно облизала пересохшие губы:

— Дарья Алексеевна, мы не знали, что Тор Ульфович… э-э-э… — ваш молодой человек. И-и-и… еще не сделали ни одного… э-э-э… шага навстречу! Честное слово!!!

— Что ж, значит, вам повезло. Что делать дальше, знаете. Всего хорошего…

«Актрисы» торопливо закивали, вежливо попрощались, попросили не держать зла и на подгибающихся ногах вышли в коридор.

«Миленько…» — подумал я одновременно с щелчком дверного замка. А «Дарья Алексеевна» деловито высвободила руку, танцующим шагом подошла к терминалу управления электроникой помещения, активировала приватный режим, повернулась к Рите и вопросительно мотнула головой.

Та виновато посмотрела на меня и выдала самый минимум информации обо мне-любимом:

— Тор Ульфович Йенсен. Тот самый, который поломал Смирнова. И тот, который получил Императорский Грант, был зачислен сразу на второй курс ИАССН и в свои семнадцать заслужил три боевые награды — Георгиевский Крест и «Анну» четвертой степени плюс Станислава третьей.

Тут девчонка изумленно посмотрела на меня, пощелкала костяшками пальцев и… склонила голову в знак уважения:

— Дарья Алексеевна Темникова. Искренне рада знакомству.

Я тоже собирался представиться. Но Матвей оказался чуть шустрее. Так что знакомство состоялось, и девчонка, потерев переносицу, выдала еще один своеобразный монолог:

— Рит, эта услуга мои долги не обнуляет — судя по компании, которая тут собралась, ты познакомила меня с достойной личностью. А это тоже твой шаг мне навстречу — их в наше время ой как немного. И еще: если потребуется подтверждение этой легенды, то звоните, не задумываясь — соревнования из-за войны не проводятся, так что я практически не вылезаю из спортзала…

— Как я понимаю, вы собрались домой? — спросил я, когда она качнулась к двери.

— Ну да. Я свою роль отыграла, эти мелкие твари уже на полпути к поместьям, а вы отдыхаете своей компанией.

Она однозначно не играла и не пыталась нам навязаться. Поэтому я без какого-либо внутреннего сопротивления предложил ей остаться и отдохнуть вместе с нами.

Темникова прищурилась, вопросительно посмотрела на Матвея, увидела в его взгляде то же самое предложение, так же безмолвно спросила мнения у наших дам и обошлась без набивания цены:

— Спасибо. Сто лет не пела. А в хорошей компании не пела никогда…

…Назвать Темникову компанейской особой я бы, пожалуй, не смог — да, у нее, как и у любой уважающей себя дворянки, была «база» поведенческих реакций, но, по моим ощущениям, ее «база», если и использовалась, то крайне редко. Впрочем, отдыхать в компании этой девчонки было комфортно — она не сотрясала воздух впустую, если и шутила, то тонко и необидно, понимала чужие шутки, не строила из себя центр Вселенной и не хвасталась. Хотя, как выяснилось из небольшого информационного блока, «слитого» мне Ритой, имела полное право. Ибо являлась двукратной чемпионкой Империи по боям без правил среди любителей и, не случись войны, через два месяца перешла бы в профессионалы.

К слову, о том, что дерется, не заикнулась даже после того, как вытрясла из Риты видеозапись моей дуэли со Смирновым и просмотрела ее раза три — весело заявила, что Валерик, наконец, нарвался, посмеялась над вывертами его дальнейшей судьбы, и спокойно выбрала следующую минусовку, ибо сочла, что мы слишком долго не поем. В общем, часам к четырем утра я пришел к выводу, что общаться с Дашей ничуть не менее приятно, чем с подружками Власьева и Базанина, окончательно расслабился и отдыхал душой еще час с лишним. А ближе к пяти, поднявшись вместе со всей разбитной компанией в летный ангар, без какого-либо внутреннего сопротивления ответил на легкую провокацию Насти, ехидно поинтересовавшейся у нас, парней, кто подкинет Темникову до дому:

— Если рискнет прокатиться на «Волне», то я…

— Ты летаешь на «Волне»? — изумленно спросила «зазнобушка», нашла взглядом мой флаер, выслушала односложный утвердительный ответ и криво усмехнулась: — Между нами говоря, мой старший брат, Веня, разбился именно на ней. Переоценив свои силы. Так что я ее боюсь… но полечу: от этого страха надо избавляться. А ты, по моим ощущениям, не станешь самоутверждаться.

— Не станет… — авторитетно заявила Ольга и веско добавила: — Он не из таких. Поэтому-то летает еще и на «Мороках» с «Химерами». А это, как ты понимаешь, ответственность другого порядка. В общем, если бы не наши горе-родственнички, усиленно греющие уши и набирающие компромат для отчетов главам родов,

то тебе бы пришлось вставать в очередь.

— Своих я воспитала… — ничуть не рисуясь, заявила Дарья и улыбнулась: — А вашим, пожалуй, благодарна. Ибо ненавижу очереди…

Мы поржали, попрощались друг с другом и разошлись по машинам. Я поухаживал за Темниковой, в процессе ответил на вопрос, где останавливаюсь тогда, когда прилетаю на Белогорье, и удивился очередному монологу:

— Дешевых квартир или апартаментов в «Игле» просто нет: мой род занимается строительством, и я, волей-неволей, в теме. Значит, ты, вероятнее всего, останавливаешься у знакомых. Даже если они близкие и понимающие, то все равно напрягаются. Поэтому предлагаю неплохую альтернативу. Само собой, от всей души: у нас есть несколько гостиниц, и я, как любимая внучка главы рода, могу в любой момент заселить в один из свободных номеров своих друзей.

Я чувствовал, что это предложение делается от чистого сердца, поэтому чуть-чуть приоткрылся:

— Спасибо и за шаг навстречу, и за «друзей». Но я останавливаюсь у себя. И себя нисколечко не напрягаю…