Полет черного орла

ГЛАВА 7

— Ты с ума сошла!

Финлей вздрогнул, когда Роберт, мрачный, как грозовая туча, готовая разразиться раскатами грома, приблизился к Дженн.

Дженн обернулась и посмотрела ему в лицо.

— Тебя это не касается, Роберт. У меня нет выбора…

— После всего, что ты тут услышала, ты хочешь поместить его сюда? — рявкнул Роберт, не дав ей договорить. — А сама ты тоже поселишься с ним?

— Нет, — решительно ответила Дженн. — Я останусь в Клоннете.

Уилф выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться.

— Твоему сыну грозит опасность?

— Я… — Дженн замялась, чувствуя на себе пристальный взгляд Роберта — да и Финлея тоже. — Сейчас ему опасность не грозит. Но его отец собирается отослать его в Мейр, а это уже опасно. Эндрю еще ничего не понимает, а я думаю… думаю, что он обладает силой.

— Он слишком мал, чтобы ты могла судить с уверенностью. — Уилф поднял руку, пресекая попытку Дженн возразить. — И к тому же похищение ребенка — не лучшее решение проблемы. Впрочем, совет обсудит твою просьбу.

Дженн кивнула и чуть не бегом покинула пещеру. Финлей повернулся к Роберту, который задумчиво смотрел ей вслед, и взял брата за руку.

— Пойдем.

Роберт хранил молчание все время, пока Финлей вел его по коридору, а потом по длинному наклонному туннелю к выходу. Скоро начал чувствоваться ледяной ветер, задувавший внутрь, несмотря на то что тяжелая дверь была закрыта, Финлей толкнул створку и вышел; Роберт последовал за ним. Если предстоит спор, то лучшее место для этого — посреди поля: такова цена безопасности, которую дает жизнь в пещере. Солнце все еще сияло на небе, но тепло его лучей было иллюзией: мороз не ослабевал.

— Как бы я ни старался, сколько бы лет ни прошло, понять ее я не в состоянии! — заговорил Роберт. Финлей взглянул на брата. Тот озадаченно хмурил брови. — Почему она хочет, чтобы ее сын находился здесь, а не в каком-то другом месте? Она не так уж нежно любит Анклав. Разве в последние пять лет не старалась она разорвать все связи с ним?

— А ты сам разве не так же вел себя?

Роберт повернулся к Финлею и развел руками. Сейчас перед Финлеем стоял так хорошо знакомый ему старший брат, одновременно и удивленный, и уязвленный, как всегда, слегка подсмеивающийся над собой, но совершенно всего этого не осознающий.

— Наверное, если я позволю себе сказать, что у меня были на то причины, ты укажешь мне на то, что и у Дженн скорее всего тоже есть веские резоны.

Финлей кивнул, продолжая идти вперед. Роберт, заложив руки за спину, шагал рядом.

— Никак не могу понять, как случилось, что ты понимаешь ее лучше меня, — продолжал он ровным голосом. — Ты ведь, как и я, не виделся с ней эти пять лет.

— Но я в нее не влюблен, — осторожно заметил Финлей. Да и не он — отец мальчика, о котором идет речь… и, пожалуй, именно знание того, чей Эндрю сын, позволяет ему понимать Дженн гораздо лучше, чем о том догадывается Роберт. Разве не здесь скрыта причина желания Дженн, чтобы ее сын поселился в Анклаве? Наверное, она думает, что тогда Эндрю хоть изредка будет видеть своего настоящего отца…

С какой бы стороны ни смотреть на дело, в поступках Дженн была логика; только как объяснить это Роберту, не открыв правды? Ну да, конечно, Дженн следует именно так и поступить: сказать Роберту об истинном положении дел.

— Помнишь, — начал Финлей жизнерадостно, — как я всегда спорил с тобой по поводу каждого принятого тобой решения? Ты ни за что не хотел присоединиться к Анклаву, но отказывался объяснить причину, и чем упорнее ты сопротивлялся, тем в большее бешенство я приходил. Ведь именно гнев помешал мне подумать и догадаться о том, почему ты так поступаешь.

Роберт покачал головой:

— Но я же не сержусь на Дженн — я просто растерян. Это она на меня гневается.

— Да я не о том! Каковы бы ни были твои чувства — гнев или что-то другое, — пока ты не вооружишься терпением и добротой и не расспросишь Дженн о том, что происходит, ты так же не получишь от нее вразумительного ответа, как раньше я от тебя.

— Ну, всем видно с первого взгляда, что Дженн скорее бросится в пропасть, чем станет любезно разговаривать со мной. Твоя идея хороша, Финлей, только, к сожалению, неосуществима.

— Но разве тебя не беспокоит, что она, похоже, тебя ненавидит?

Лицо Роберта сделалось холодным, но Финлей решил не отступать. Он остановился и переплел пальцы тем же спокойным жестом, к которому так часто раньше прибегал Роберт. Может быть, это окажет на него магическое действие и позволит с большей легкостью задать следующий вопрос…

— Ну? — проворчал Роберт, заметив колебания брата.

— Неужели война неизбежна? — Финлей сглотнул. — Я хочу сказать, если дело только в Карлане-Нэше… не было бы проще, если бы ты…

— Схватился с ним один на один? Не втягивая в борьбу всю страну? — Роберт выпятил подбородок, на лице его была написана непреклонность. — Я думал, что ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы не предполагать такого.

Финлей тоже решил проявить твердость.

— А я думал, что ты никогда не выступишь против Селара. Проклятие, я пять лет тебя не видел, Роберт! Что я должен теперь предполагать?

— Да что угодно. Разберись во всем сам. В конце концов, ты был единственным, кто догадался, что мне известно Слово Разрушения — до того, как я к нему прибег. Теперь, конечно, об этом моем подвиге знает весь мир, не так ли?

— Включая Наша. — Финлей почувствовал себя одновременно и пристыженным, и перепутанным. — Но ведь если ты снова используешь Слово против него…

— Однажды он уже выжил, братец, — со вздохом ответил Роберт. — Я не могу рисковать — приблизиться к нему настолько, чтобы снова воспользоваться Словом, даже если оно и убьет Наша. Если моя попытка не удастся, а он все услышит? И научится пользоваться Словом? — Роберт помолчал и провел рукой по волосам. — Знаешь ли, я даже не могу вспомнить Слово, я могу только его произнести — а последствия ты видел. Да, ты, конечно, слишком тактичен, чтобы задать очевидный вопрос: что случится, если он меня победит?

— Так что же?

Роберт поднял брови и улыбнулся, словно насмехаясь над собой:

— Я не неуязвим, братец. Нэш может меня убить — а если меня не будет, кто сможет остановить Селара, особенно если Нэш узнает Слово? Нет, моя первейшая обязанность — воспрепятствовать этому безумному нападению на Майенну, потому что в противном случае Тирон в ответ опустошит Люсару. Нэш ищет Ключ. Не обнаружив его в Майенне, он обратит свой взор и на другие места — возможно, и на Голет. Скажу тебе одно: Нэш не остановится, пока не завладеет Ключом. Если я выступлю сейчас против него в одиночку, не имея никакого другого оружия в запасе, едва ли мне удастся выжить.

Несколько мгновений Финлей молча смотрел на брата, потом тихо пробормотал:

— И тогда ты не сможешь защитить от него Дженн.

— Именно.

— Ты боишься? — прошептал Финлей.

Роберт долго смотрел на скалистые вершины, прежде чем повернулся к Финлею, взглянул ему в глаза и спокойно произнес:

— Да. — Потом он с ласковой улыбкой коснулся пальцем щеки брата и шепотом сказал: — Только никому об этом не говори.

Финлей невольно рассмеялся:

— Да разве мне кто-нибудь поверит! Роберт опустил руку и печально усмехнулся:

— Хочешь верь, хочешь — нет, но я все время беспокоился о том, приживешься ли ты в Анклаве. Я боялся, что у вас с Фионой не все окажется ладно, что матушка найдет жизнь здесь невыносимой, что Деверин и остальные предпочтут поселиться где-нибудь еще. Мне и не снилось, что ты так удачно устроишься, да еще и обзаведешься двумя дочками. Должен признаться: отчасти я завидую тебе. Да, я догадываюсь: ты смотришь на необходимость оставаться в Анклаве из-за того, что иначе Нэш колдовским зрением обнаружит тебя, как на проклятие, — но подумай, какие дары он, не подозревая об этом, тебе преподнес! Скажу тебе по правде: я так беспокоился, что не мог заставить себя узнать об истинном положении вещей. Иногда легче продолжать сомневаться, чем рискнуть узнать ужасную истину.

О ком это, интересно, говорит Роберт? Финлей против воли нахмурился.

— Ну, если хочешь знать…

— Что?

— Дело не во мне, Роберт, это касается всех… Никто тебя не спрашивал, потому что все мы боимся услышать ответ, но я больше не выдержу!

Роберт собрался что-то сказать, но его взгляд устремился в сторону; Финлею такое выражение лица брата было знакомо, и он умолк. Только когда Роберт снова взглянул на него, Финлей пробормотал:

— Прости меня, но я должен знать…

— Ох, милосердная Минея! Да о чем ты, Финлей?

— О Мике! — бросил Финлей. — Ты ни словом о нем не обмолвился. С ним что-нибудь случилось?

Роберт несколько раз моргнул, потом неожиданно ухмыльнулся и хлопнул брата по плечу.

— Клянусь богами, я виноват перед тобой! Впрочем, до настоящего момента я и сам не мог быть уверен… У Мики все хорошо, даже прекрасно.

— Откуда ты знаешь?

Роберт, не сдержав смеха, показал в сторону:

— Он как раз выезжает из врат. Смотри!

Если бы кто-то и мог принести солнечный свет в пещеру, то это был как раз Мика Маклин. Маргарет сразу заметила перемены, происшедшие в ее семействе с прибытием молодого человека, — несмотря на то что внешность его разительно изменилась: Мику теперь украшала густая каштановая борода. Финлей то и дело смеялся, Деверин и Оуэн хлопали Мику по плечу и наперебой удивлялись тому, как тот вырос и возмужал за эти годы, да и Роберт явно испытывал облегчение. Второй раз за два дня в покоях Финлея и Фионы неожиданно случилось празднество. Бедные дети совсем растерялись…

Было так приятно снова видеть Роберта — да и Мику тоже. Так хорошо видеть всех вместе и такими счастливыми — по крайней мере внешне. Что бы ни творилось в мире, за пределами пещеры, здесь слышался смех и царило оживление, как будто будущее сулило что-то хорошее.

Все участвовали в веселье — кроме Дженн. Да, она, конечно, тоже была рада увидеть Мику целым и невредимым, но от остальных Дженн по-прежнему держалась в стороне, холодная и замкнутая. Казалось, она не хочет ни в чем принимать участия и сопротивляется любой попытке вовлечь ее в разговор. Через некоторое время Маргарет почувствовала, что не может этого больше вынести. Наполнив две кружки замечательным элем, который варили в Анклаве, она подошла к сидевшей в углу Дженн — так, что той не удалось улизнуть. Усевшись рядом, Маргарет протянула одну кружку Дженн.

— Должно быть, вы скучаете по своему сынишке, надолго расставшись с ним.

Дженн быстро кивнула:

— Да, конечно.

— Вы впервые оставили его?

— Мне случалось уезжать, чтобы проведать сестру. Ичерн не позволял мне брать с собой Эндрю.

— А Белла и Лоренс бывают в Клоннете?

— Да. — Дженн сжимала в руках кружку так, словно она была ее единственной опорой.

— И на кого же похож малыш — на вас или на отца? Дженн помолчала, отхлебывая эль.

— Я рада сказать, что Эндрю имеет больше моих черт, чем отцовских. У него синие глаза и чудесные черные волосы.

Маргарет внимательно смотрела на Дженн.

— Мальчик очень озорной?

Вопрос заставил Дженн невольно улыбнуться — это теперь случалось с ней так редко!

— Да, иногда бывает.

— Мне трудно приходилось и с Робертом, и с Финлеем, — заметила Маргарет. — А уж когда они подросли и стали шалить вместе, стало совсем невмоготу. К счастью, хотя Роберт на шесть лет старше, он никогда не пользовался этим преимуществом. Финлей, должно быть, уже и не помнит… Когда Тревор погиб, все драки прекратились и стычки между братьями стали чисто словесными. Думаю, поэтому-то они теперь так хорошо умеют спорить.

Дженн продолжала молчать, но замкнутость исчезла с ее лица. Потом, подняв глаза, она с мягкой улыбкой сказала:

— А теперь вы стали бабушкой!

Маргарет улыбнулась в ответ, но прежде чем она успела продолжить разговор, выражение глаз Дженн снова стало настороженным: к ним подошла Марта.

— Здесь стало ужасно душно, — пожаловалась она.

— Да, мне хочется подышать свежим воздухом, — поднимаясь на ноги, ответила Дженн. — У меня страшно разболелась голова. Надеюсь, вы извините меня, если я не вернусь, а пойду к себе и лягу.

Маргарет ничего не смогла придумать, чтобы задержать Дженн. Она обернулась к Марте, которая задумчиво смотрела на Роберта, с кем-то разговаривавшего в другом конце комнаты.

— Неужели мы совсем потеряем ее?

Марта покачала головой.

— Постараюсь этому воспрепятствовать. — С этими словами она направилась к Роберту, наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Сначала он, казалось, смутился, но потом его глаза загорелись таким огнем, какого Маргарет никогда не видела. Резко поднявшись, он вышел из комнаты.

Роберт дошел по коридору до покоев Арли и Марты и постучался. Ответа не последовало, поэтому он бесшумно распахнул дверь и проскользнул внутрь. Комната Дженн располагалась слева, вход в нее был живописно украшен трудолюбивой Мартой. Роберт помедлил, чувствуя неуверенность. Никак не годилось, чтобы сейчас повторилось то же, что было при их последнем свидании с Дженн.

Роберт постучал в дверь. Никто ему не ответил. Может быть, Дженн спит? Она ушла, жалуясь на головную боль… Он постучал снова. В комнате раздался какой-то шум, и дверь резко распахнулась.

— Что?.. — Дженн замерла на месте, забыв закрыть рот, и попыталась захлопнуть дверь.

Роберт протянул руку и придержал створку.

— Я просто хочу поговорить с тобой. Разреши мне войти, Дженн. Пожалуйста!

Дженн заколебалась, потом все же сделала шаг назад. Комната была погружена в темноту, горела всего одна свеча. Постель оказалась не смята.

— Как твоя голова? — тихо начал Роберт.

— Прошла. Что тебе нужно, Роберт? Ты пришел снова упрекать меня насчет Эндрю? По-моему, ты слишком торопишься: пока Уилф не даст мне ответа, спорить тут не о чем.

Роберт сделал глубокий вдох. Нужно оставаться спокойным и рассудительным.

— Ты уверена, что твой сын обладает силой? Ты поэтому хочешь, чтобы он оказался здесь?

— Не твое дело, Роберт. — На лице Дженн было написано ледяное спокойствие, голос ее звучал ровно, хотя и с горечью. Стена, которой она окружила себя, была столь же неприступна, как и та, которую Роберт пытался выстроить вокруг демона в своей душе.

Роберт небрежно прислонился к стене и сложил на груди руки.

— Мне просто любопытно. Насколько я слышал, ты приложила немало усилий, чтобы порвать отношения с Анклавом и со всеми, имеющими к нему отношение. А теперь ты хочешь, чтобы твой сын поселился здесь, и к тому же один. Разве ты не хотела бы быть с ним рядом?

— Я уже сказала: это не твое дело, Роберт! — бросила Дженн. — А теперь, если не возражаешь, я хотела бы остаться одна.

— А что с твоими синяками?

Дженн замерла и взглянула на Роберта широко раскрытыми глазами. На мгновение на ее лице отразился страх, потом его сменило красноречивое смущение.

— Какими синяками?

— Марта все рассказала мне, Дженн, — решительно заявил Роберт, делая шаг к Дженн. — Скажи правду: это дело рук Ичерна?

— С какой стати я стану тебе говорить…

— Так это он? — рявкнул Роберт. Схватив Дженн за плечи, он встряхнул ее. — И давно он тебя избивает?

Дженн отпрянула. В глазах ее отразилась паника, как у пойманного зверька, отчаянно старающегося освободиться. Роберт не мог больше удерживать ее — слишком явным было ее страдание, да и ответ на свой вопрос он получил. Роберт мягко отстранился и сделал шаг назад, испытывая отвращение к себе.

— Почему ты терпишь такое? — тихо спросил он, чувствуя свинцовую тяжесть на сердце. — Ты достаточно сильна, чтобы его остановить.

Дженн дрожащими руками стала поправлять платье, голос ее был еле слышен:

— И как же я могла бы это сделать, не раскрыв себя? Я не сумела бы вложить ему в голову нужную мне мысль, да, честно говоря, едва ли такая мысль задержалась бы больше, чем на мгновение. Ичерн ненавидит колдунов, он ненавидит тебя. Если ему станет известно, что и я…

— Ты не пыталась наложить на него Печать?

— Много раз, но чтобы получить необходимое согласие, мне пришлось бы рассказать ему о себе, а тогда он ни за что не согласился бы. Так скажи ты мне, Роберт, как могу я… защититься от него?

Дженн не смотрела на Роберта, и руки его рванулись к ней — обнять, успокоить, — но тут же упали. Какое утешение мог он ей предложить? Ему не следовало оставлять ее в Элайте. Шесть лет назад нужно было увезти ее, и черт бы побрал последствия. Нужно было…

А теперь слишком поздно. Зло свершилось. Но, может быть, ему удастся предотвратить дальнейшие несчастья…

Дженн стояла спиной к Роберту, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься. Было время, когда Роберт думал, будто впечатление уязвимости вызывает лишь хрупкость Дженн; однако прошедшие пять лет научили его видеть, как уязвима она на самом деле. Посмеет ли он навязывать ей свою волю?

— Ты не вернешься к нему.

Не слишком ли много он себе позволил? Дженн резко вскинула голову и вспылила:

— Как ты смеешь!

— Я не дам тебе вернуться к нему, — твердо повторил Роберт, с большей уверенностью, чем на самом деле ощущал. Ну, если когда-нибудь Ичерн попадет ему в руки!..

— Все это тебя не касается, Роберт! — Дженн сделала шаг вперед; ее тело угрожающе напряглось. — Мне не нужна твоя защита, я не хочу, чтобы ты вмешивался. Я вернусь к Ичерну, нравится это тебе или нет, — и ты ничего не сможешь сделать, чтобы меня остановить. А теперь убирайся!

Что ж, остановить ее он, может быть, и не сумеет, но в его силах заняться Ичерном, позаботиться о том, чтобы он больше никогда не прикоснулся к Дженн. Может быть, он и мальчика избивает? Не в этом ли причина решения Дженн? Нет, едва ли. Зная Дженн, Роберт не сомневался: она убила бы Ичерна, если бы тот хоть пальцем тронул малыша. Впрочем, все равно: не вмешаться невозможно.

Роберт взглянул в глаза Дженн, отвечая спокойствием на ее гнев.

— Не перестаю удивляться тебе! Если бы я знал, что тебя так легко подчинить себе, я женился бы на тебе сам! Ты позволяешь этой твари Ичерну избивать себя, но яростно сопротивляешься мне только потому, что я хочу тебе помочь. Очень странная логика! Хорошо, я отвезу тебя обратно к Ичерну, но не думай, что все тем и кончится.

Когда Роберт повернулся и двинулся к двери, Дженн кинулась за ним.

— Оставь его в покое, Роберт! Только попробуй, и я…

— И что ты сделаешь? — Роберт повернулся к ней; сердце его отчаянно колотилось. — Расскажешь обо мне своему доброму другу Нэшу?

Дженн отшатнулась, словно он ударил ее.

— Убирайся! — прошипела она, вложив в это слово весь яд, какой только могла. — Убирайся и никогда больше не приближайся ко мне! — Дженн вытолкнула его из комнаты и захлопнула дверь. Роберт почувствовал заклинание, которое Дженн наложила на створки, но возвращаться он и не собирался. После всего случившегося он не мог себе этого позволить: демон и так завывал в его душе и рвался на свободу, делая мрачное настроение еще более мрачным. Нужно уйти, взять себя в руки, укротить демона.

Что он за идиот! Какой полный и безнадежный идиот!

Сразу после завтрака Мика вышел из пещеры, чтобы насладиться чистым холодным воздухом утра в горах. Если повезет, прогулка поможет избавиться от головной боли — накануне было выпито слишком много эля. Труднее всего излечить те раны, которые сам же себе и наносишь.

Низко нависшее небо было свинцово-серым, теплый влажный воздух обещал скорый снегопад. Кругом оказалось много народу: детишки играли в снегу, взрослые работали. Зима в горах длится долго, и жители пещеры хватались за любую возможность выйти наружу… впрочем, Мика так никогда и не мог понять, как люди по доброй воле могут всю жизнь прожить в этой каменной дыре. Запахнувшись в плащ, Мика двинулся к краю плато; через некоторое время он заметил Дженн, сидящую на выступающем из снега камне.

— Доброе утро.

Дженн удивленно подняла глаза и, узнав Мику, улыбнулась:

— И тебе доброе утро. Я не думала, что ты поднимешься так рано. Леди Маргарет сказала, что вы засиделись до рассвета. Удалось вам выпить весь запас эля в Анклаве?

— Ну, надеюсь, что кое-что еще осталось, — ухмыльнулся Мика. — Как вы думаете, на этом камне хватит места для двоих?

— Садись. — Дженн подвинулась, и Мика уселся с ней рядом. — Не сомневаюсь, что тебе уже многие это говорили, но должна сказать, что твоя борода мне нравится. Она тебе к лицу. Впрочем, относительно цвета я не уверена: твои прежние рыжие кудри мне больше нравились.

Мика посмотрел на Дженн и попытался сделать вид, будто не замечает черных кругов у нее под глазами.

— Спасибо. Финлей говорит, что благодаря бороде я выгляжу солиднее.

— Что ж, ты стал старше. Я хочу сказать, что ты кажешься лет на пять старше по сравнению с тем временем, когда я видела тебя в последний раз. — Дженн улыбнулась такой ясной улыбкой, что на мгновение темные круги исчезли. — Как тебе жилось? И где, если не секрет, ты был?

Мика зачерпнул снега и скатал из него шар.

— На севере. В Дромме. Именно там Селар собирает армию. Я весь последний год туда наведываюсь — с тех пор, как мы узнали, что там что-то происходит. Я нашел себе работу в таверне — поэтому и пришлось отпустить бороду и выкрасить волосы. Теперь жду не дождусь, когда можно будет смыть краску.

— Я и не знала, что для работы в таверне требуется борода.

Мика ухмыльнулся и запустил снежком в скалу.

— А как вы? Как дела в Клоннете?

Неожиданно голос Дженн изменился, в нем зазвучала горечь.

— Ты сам этим интересуешься или тебя послал Роберт?

— Эй! — Мика повернулся и посмотрел Дженн в глаза. — Я Мика — узнаете? Было время, когда я был единственным вашим надежным другом в целом мире. Я спрашиваю, потому что вы мне небезразличны; поэтому я и хочу обо всем знать. Никто, поверьте, меня сюда не посылал.

Дженн пристально посмотрела на Мику, словно пытаясь что-то прочесть на его лице, но только слегка смягчилась.

— Дела… идут хорошо.

— А как Эндрю?

Дженн ответила не сразу; глаз она больше не поднимала.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы с ним повидались! Ты ведь очень ему нравился, я знаю. Только такое еще долго будет невозможно. Мика!

— Да?

— Скоро начнется война, верно? Роберт ведь говорил всерьез?

— Боюсь, что да. — Мика вздохнул и сложил руки на груди. — По-моему, только вы тут и понимаете, как отчаянно он сопротивлялся необходимости выступить против Селара. С одной стороны, ему на пользу то, что он наконец-то чем-то занят, но с другой стороны, он ведь постоянно напоминает себе о том, как много люсарцев погибнет просто потому, что он не может найти другого способа остановить короля. Ох, мой господин сделает все от него зависящее, чтобы уменьшить потери, — да только война есть война, и как бы ни вести дело, люди будут гибнуть.

Некоторое время Дженн молчала, прислонившись к плечу Мики. Потом, вздохнув, она произнесла:

— Обещай мне, что будешь осторожен. И в Дромме, и… потом. Мне очень не хотелось бы, чтобы с тобой что-то случилось.

Мика взял руку Дженн и крепко стиснул ее.

— Когда все кончится, я найду способ пробраться в Клоннет и повидаться и с вами, и с Эндрю. — Он сглотнул, набираясь смелости для следующего вопроса: — Мальчик похож на Роберта?

Мика ожидал, что Дженн замкнется в себе, но она только покачала головой.

— Нет… к счастью.

Мика искоса взглянул на Дженн, но на этот раз горечь в ее голосе не имела отношения к Роберту. Дженн заметила, что молодой человек наблюдает за ней, вздернула подбородок и слегка оттолкнула его от себя.

— Почему ты до сих пор не нашел какой-нибудь хорошей девушки и не женился?

Мика шумно вздохнул: ну почему все обязательно задают ему один и тот же вопрос?

— Каждый год, когда я навещаю родителей, они спрашивают меня об этом. Я приезжаю из Фланхара с целой кучей новостей, а их интересуют только девушки, с которыми я там познакомился. Только потому, что все мои братья и сестры переженились и обзавелись детьми, все полагают, что и я должен последовать их примеру.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься жениться? Мика втянул воздух, но ответил не сразу. Что ж, Дженн можно сказать правду — она по крайней мере поймет, не то что его родители.

— Нет. Я хочу сказать, что пока не могу себе этого позволить.

Дженн повернулась к нему лицом.

— Из-за Роберта?

Мика твердо посмотрел ей в глаза.

— Я не оставлю его, Дженн, — по крайней мере пока все не закончится. Не просите меня объяснить причину. Я знавал нескольких девушек… да, если бы не Селар и Наш, если бы не пророчество, если бы нам было позволено вести нормальную жизнь, я, наверное, был бы уже женат, — но дело в том, что я хочу того же, что и Роберт, того же, что и вы. Я не собираюсь оставить его в одиночку делать всю грязную работу, пока я буду вести нормальную счастливую жизнь… да и не была бы она ни нормальной, ни счастливой.

Закончив свою горячую речь, Мика обнаружил, что Дженн улыбается, глядя на него.

— А ты совсем не изменился!

— Ну, — рассмеялся Мика, — я же отрастил бороду. Разве это совсем ничего не стоит?

— Очень даже многого стоит. Пошли, пора отправляться в зал совета. Великое решение может быть оглашено теперь уже в любой момент.

Финлей стоял у стены зала и смотрел, как члены совета занимают свои места. Последними явились Дженн и Мика; Дженн казалась менее напряженной, чем накануне. Разница была невелика, но все же…

Уилф никогда не был любителем церемоний. Как только дверь закрылась, он поднялся на ноги и обратился к собравшимся — в первую очередь к Роберту:

— В первый раз в жизни я согласен с тобой, Роберт, — как и весь совет. Для Анклава возникнет очень реальная угроза, если Селар осуществит свои военные планы и если мы позволим Карлану — или Нэшу, или как бы его ни звали, — натравить на нас армию. Мы поможем тебе всем, чем сможем; нужно только оставить достаточно людей в Анклаве, чтобы в случае чего защитить его.

— Конечно.

— Однако я хочу, чтобы ты ясно понял: мы поддержим тебя только в этой борьбе и ни в чем другом, только чтобы помешать Карлану найти и уничтожить нас. А теперь скажи, какую помощь от нас ты хочешь получить?

Роберт обвел взглядом сидящих за столом и прочистил горло.

— Мне нужно сорок умелых искателей, обученных военному делу.

— Всего сорок?

— Если я попрошу больше, это ослабит Анклав. Я также заберу своих людей из Данлорна — тех, кто захочет сражаться.

— Когда они тебе понадобятся?

— Я пока не могу сказать. Завтра Мика вернется в Дромму. Он останется там, пока не узнает, что войско Селара выступило в поход. Когда я получу от него известие, я приеду сюда и переправлю людей к своей армии.

— И ты сумеешь сделать необходимые приготовления до своего отъезда завтра?

— Сумею, если Финлей мне поможет. Моя матушка, Деверин, Оуэн и еще несколько человек отправятся прямиком во Фланхар. Я, конечно, сначала отвезу домой Дженн.

Финлей посмотрел на стоящую у двери Дженн. Она не сводила глаз с Уилфа. Старик пожевал губами, но глаз не поднял.

— Мне очень жаль, Дженн. Я понимаю, в каком ты трудном положении, но, боюсь, мы не сможем тебе помочь. Если мы увезем твоего сына, Ичерн попытается найти его и вернуть. Учитывая, что Вогн владеет Брезайлом, а война вот-вот начнется, риск слишком велик. Я не мог бы поручиться за безопасность Эндрю.

Выражение лица Дженн мгновенно изменилось. Ее глаза стали жесткими; резко повернувшись, она, не сказав ни слова, вышла из зала и хлопнула дверью. После недолгого замешательства и члены совета стали покидать зал; только Финлей оставался на месте до тех пор, пока с ним не поравнялся Роберт.

— Прошу тебя, Финлей… — пробормотал тот. Финлей не нуждался в дальнейших просьбах. Расталкивая членов совета, он выбежал в коридор — но Дженн уже исчезла. Финлей, не раздумывая, вытащил аярн и окинул все помещения Анклава колдовским взглядом.

Да, Дженн направлялась к выходу.

К тому времени когда Финлей выбрался из пещеры, Дженн уже была на середине поля. Она быстро шла, не обращая внимания на снег, липнущий к ее юбке. Финлей, безнадежно вздохнув, кинулся бежать вдогонку.

— Клянусь богами, — топнула ногой Дженн, — почему никто здесь не желает просто оставить меня в покое?

Финлей схватил ее за руку.

— Подожди минутку! Я только хотел удостовериться, что с тобой все в порядке.

— У меня все прекрасно. А теперь уходи.

Уйти было бы проще всего, но Финлей никогда в жизни не выбирал легких путей, и теперь было уже поздно менять привычки.

— Дженн, разве ты не видишь, что наши поступки объясняются заботой о тебе?

— О да, — бросила она, стряхивая его руку. — Вы все так заботитесь обо мне, что совсем не поддержали в совете. А я еще думала, что уж ты-то захочешь видеть своего племянника здесь, в безопасности.

Финлей заметил какое-то движение у выхода из пещеры. Роберт последовал за ним и сейчас стоял в дверях. Финлей молча пожелал, чтобы брат вернулся обратно: его сейчас Дженн хотела бы видеть меньше, чем кого-либо.

Словно прочтя его мысли, Роберт после мгновенного колебания повернулся и исчез в темном проеме. Финлей снова посмотрел на Дженн.

— Ты права, — сказал он. — Я очень хотел бы, чтобы Эндрю поселился здесь — и ты тоже. Но я также очень хотел бы, чтобы мой брат наконец узнал о том, что у него есть сын. Ты собираешься держать его в неведении до конца жизни? Неужели ты настолько ненавидишь Роберта?

— Клянусь кровью Серинлета! — Дженн в отчаянии вскинула руки. — Разве ты слеп, Финлей? Неужели ты не видишь, в каком я положении? Что, по-твоему, я должна делать? Я замужняя женщина. Я не обладаю твоей свободой, твоим правом решать все самой. Я живу в стесняющей каждое движение темнице, и единственный луч света в моем окне — это Эндрю. Конечно, я не хочу с ним расставаться, но я предпочту разлуку необходимости оставить его в руках чудовища, которое считается его отцом. Ты ведь говорил с Мердоком и знаешь, каким вырос Кенрик. Я не хочу такой участи для своего сына! — Дженн умолкла, ловя ртом воздух.

— Но похитить его…

— Не обманывайся, Финлей. Если я просто убегу вместе с Эндрю, Ичерн перевернет небо и землю, чтобы найти нас. Проклятие, у него ведь перед глазами пример Селара. К тому же люди, которые останутся в Клоннете, пострадают из-за меня. Белла и Лоренс тоже… Если бы мы спрятали Эндрю здесь, можно было бы устроить так, что его сочли бы погибшим от несчастного случая. Ведь удалось же Карлану похитить меня, так что моя семья пятнадцать лет считала меня умершей? Все можно устроить — было бы желание. Но никто мне не верит. Все только тем и заняты, что слушают твоего проклятого братца и готовятся к войне, а ведь я пытаюсь лишь…

Голос Дженн прервался, рыдания сотрясали все ее тело. Финлей протянул руки, чтобы обнять ее, но Дженн отстранилась. Через минуту она с раздражением вытерла глаза.

— И что, как ты думаешь, произойдет, если я сейчас открою Роберту правду? Он что, просто кивнет и скажет, что все прекрасно? Разве он согласится оставить Эндрю в Клоннете? А что скажет он тебе, Финлей, когда узнает, что вы с Микой все знали и ничего ему не открыли? Нам с тобой хорошо известно, что от вас он всегда ждал одного — преданности, и не забывай, как важна ваша преданность для него. Так неужели ты хочешь, чтобы он вступил в войну и оказался лицом к лицу с Ангелом Тьмы, сомневаясь в верности своих двух самых близких людей? Ты этого хочешь, Финлей?

Этого?

На глазах Дженн блестели слезы; Финлей осторожно вытер их.

— Конечно, нет. Но ты скажешь ему? Когда-нибудь? В голосе Дженн прозвучала свинцовая безнадежность.

— Не уверена, что наступит момент, когда бы вся жизнь Роберта не подчинялась пророчеству. Даже зачатие Эндрю произошло потому, что нас с Робертом связали Узы. Я не хочу, чтобы из-за меня ему пришлось жалеть еще о чем-то, чтобы у него появилась новая причина казнить себя. Я и так уже причинила ему достаточно страданий. — Дженн запрокинула голову и тяжело вздохнула. — Да, я знаю, что наши жизни связаны пророчеством, Финлей, но мне никогда не удавалось понять, что за роль мне предстоит играть. Может быть, когда-нибудь я все пойму, но до тех пор моя главная и единственная забота — Эндрю. Ты же сам отец, ты должен это видеть.

Финлей неохотно кивнул:

— Но только не ожидай, что такое положение вещей будет мне нравиться. Пойдем. Я отведу тебя в пещеру. Здесь слишком холодно, да и Роберт, наверное, нашел для меня какую-нибудь работу.

Ах, если бы только он не дал тогда Дженн слово!

Утро было слишком ненастным, чтобы рано вставать, но выбора у Мики не оставалось. К тому времени, когда он явился в столовую, Роберт уже кончал завтракать. Больше никого поблизости не оказалось.

— Дженн проснулась? — спросил Мика, поспешно глотая кашу.

— Да. Я ее видел. Она придет к вратам, где нас ждут кони.

Молча поглощая завтрак, Мика невольно наблюдал за Робертом. Через некоторое время он осмелился сказать:

— Вы сумеете отвезти ее обратно вовремя?

— Не вижу к этому препятствий. — Роберт не отрывал глаз от своей тарелки.

Мика продолжал пристально смотреть на него.

— Она винит вас во всем случившемся.

Роберт поднялся на ноги, и Мика следом за ним двинулся к двери. — Да.

— Но вашей вины тут нет! Это понимаете и вы, и она. Так почему же она винит во всем вас?

Роберт обернулся к Мике со слабой улыбкой.

— А почему бы и нет? Нужно же ей кого-то винить. То, что случилось в Элайте, отразилось на Дженн больше, чем на ком-нибудь другом. Мы ведь понимали тогда, что, хотя брак с Ичерном защитит ее от самого худшего, легкой ее жизнь не станет.

— Но она думает, что вы просто бросили ее, а ведь это не так. Почему вы не расскажете ей о…

— Брось, Мика. Что бы я ни говорил, положение никогда не изменится к лучшему. Она меня ненавидит, вот и все. Дженн, наверное, будет легче, если ты как можно дольше будешь ехать вместе с нами. И я буду благодарен, если ты постараешься узнать, что сможешь, о ее жизни в Клоннете.

Последние слова Роберт произнес так резко, что Мика бросил на него пристальный взгляд. Они подошли к выходу из пещеры; над горами висели тяжелые тучи, предрекая нелегкое путешествие.

— Что-нибудь случилось?

— Да. Но не тревожься: я намерен принять необходимые меры, прежде чем оставлю ее в Клоннете. Хорошо хотя бы то, что Дженн сможет отвлечься: у нее появится новая причина ненавидеть меня.

Мика нахмурился, но продолжать разговор было уже нельзя: У двери их ждал Финлей.

— Вы, наверное, не сможете задержаться еще на день?

Роберт только покачал головой и вскинул на плечо вьюк.

— Ничего, Финлей, ты справишься и без меня. Я верю в тебя.

Финлей кивнул. Мику поразило, как братья похожи на своего покойного отца. Оба высокие, широкоплечие, стройные и сильные. Воины, в лучших традициях рода Дугласов. Тревор гордился бы сыновьями.

— Финлей, — начал Роберт, бросив взгляд на Дженн, которая ждала с конями у врат, — я хочу, чтобы ты ясно объяснил всем: у нас одна цель — воспрепятствовать вторжению Селара в Майенну. Недостаточно просто предупредить Тирона о том, что замышляет его брат. Тирон не может держать армию в полной готовности на границе до самой смерти Селара. Более того, нам ни к чему, чтобы Тирон решил: единственный путь избавиться от опасности — самому захватить Люсару. Мы хотим остановить Селара прежде, чем его войско доберется до границы, заставить его распустить армию и никогда больше не помышлять о вторжении в Майенну.

— Ну… — Финлей закусил губу. — А что, если это будет означать, что тебе придется убить короля?

Мгновение Роберт никак не реагировал на эти слова; потом он встряхнул головой и послал брату свою обычную насмешливую улыбку.

— Сомневаюсь, что до такого дойдет. Береги себя, братец. Я не знаю, когда вернусь. Позаботься в мое отсутствие о моих племянницах.

Финлей с несчастным видом склонил голову.

— Ты тоже береги себя — вы оба будьте осторожны.

— Ох, — рассмеялся Роберт, — Мике в Дромме ничто не грозит. Разве кто-нибудь узнает его с этой его роскошной бородой!

Мика вздернул подбородок:

— Чем вам не угодила моя борода?

— Ты в самом деле хочешь услышать ответ?