Полет черного орла

ГЛАВА 23

Финлей откинулся в кресле и оглядел членов совета, сидящих за столом. Сегодня здесь присутствовали Марта и старый Генри, а также Аселин, библиотекарь. Остальные члены совета, ставшие старше и, возможно, мудрее, все же не были готовы к тем переменам, что происходили в Анклаве. На почетном месте сидела Джеки; в свои двадцать пять лет она была самым молодым джабиром и всего пятой женщиной, избранной Ключом за все время существования Анклава.

Одна женщина в столетие, как заметила Марта.

Однако на этом всякие закономерности кончались. Никогда еще в Анклаве не было слепого джабира. Сейчас, когда после Собрания прошло уже два дня, Дженн передвигалась по пещерам с помощью поводыря: на глаза ее была наложена повязка со снадобьями, которые, как полагали целители, должны помочь восстановлению зрения. По какой-то непонятной причине все это, казалось, Дженн совершенно не тревожило.

Гораздо больше ее беспокоили приготовления к участию в войне и сообщения разведчиков, посланных на запад.

— Большую ли армию удалось собрать Селару?

— Насколько нам известно, около десяти тысяч солдат, — ответил Генри, переплетя пальцы и откинувшись в кресле. — По крайней мере половина из них — садланийские наемники. Должно быть, требуются огромные суммы, чтобы им платить. Одни боги знают, откуда король рассчитывает получить эти деньги.

— Его армия вдвое больше, чем войско Роберта, — добавил Аселин. — Разве есть у него надежда на победу? Как может он выиграть сражение?

— А есть какие-нибудь сведения о том, где сейчас его отряды? — спросила Дженн, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Они высадились с кораблей — это все, что нам известно точно. Сейчас, как мне кажется, они в неделе пути от Шан Мосса. Если войско сумеет двигаться быстро, они отрежут Селара от границы с Майенной у западной оконечности леса, — ответил Генри.

Дженн кивнула и повернулась к Финлею, как если бы зрение ее было в полном порядке.

— Совсем на другую тему: Финлей, мне любопытно, не передумал ли ты.

— Ты о чем? — наклонился вперед Финлей.

— О том, чтобы ты стал членом совета, — улыбнулась Дженн. — Однажды ты от этого отказался из опасения, что тебе придется выбирать между Анклавом и своим братом. Теперь же у нас общая цель. Может быть, ты все-таки примешь наше предложение и поможешь нам своей мудростью?

Ей удалось сказать это с совершенно серьезным лицом; когда Финлей оглядел остальных, на их лицах он тоже не заметил усмешек. Очень редко случалось, чтобы кто-то отклонил честь участия в совете, и уж вовсе неслыханно было, чтобы этому человеку ее предлагали во второй раз.

— Я… я не знаю, что сказать.

— Согласие вполне подойдет к случаю, — пробормотала Марта.

Финлей коротко рассмеялся:

— Почему бы и нет? Дженн снова улыбнулась:

— Вот и прекрасно. Добро пожаловать, Финлей. А теперь, есть ли у кого-нибудь вопросы?

— Да. — Финлей не стал терять времени. — Насчет Ключа. Что тебе удалось узнать?

Генри начал посмеиваться:

— Терпение никогда не было твоей самой большой добродетелью, мой мальчик. Разве ты не знаешь, что требуется время, чтобы привыкнуть к постоянному общению с Ключом?

— На самом деле я узнала довольно много, — подняла руку Дженн, — но только, боюсь, ничего такого, что было бы на пользу кому-то, кроме меня.

— Что ты имеешь в виду?

Все собравшиеся зашевелились, внезапно насторожившись. Было ясно: они думали о том же, что и Финлей.

— Я выросла, ничего не зная ни о своей силе, ни об Анклаве, поэтому не получила обычной для вас всех подготовки и не пришла к тем же заключениям, что и вы. Однако теперь могу сказать вам одно: Ключ совсем не то, чем его всегда считали. Мне кажется, отчасти в этом и заключается причина того, что им так трудно было управлять. Я также подозреваю, что моя способность к мысленной речи делает для меня более легким, чем для моих предшественников, общение с ним. С другой стороны, она же делает мое положение и более трудным.

— В чем именно? — спросил Финлей.

— Он никогда не оставляет меня в покое. Он со мной постоянно, если бы я позволила, он разговаривал бы со мной непрерывно. Иногда бывает нелегко отогнать его. Он сообщил мне, что в начале трудности неизбежны, а потом, когда мы привыкнем друг к другу, станет легче. Я видела очень странные сны, которые, я уверена, навеял мне Ключ, — он этого и не отрицает, — вот только вспомнить их мне не удается. Так что рассказать вам я могу только о Голосе.

— Голосе? Дженн кивнула:

— Разве Уилф не рассказывал вам о нем?

— Ни один джабир никогда этого не делал, — прошептал Генри, слушавший Дженн с захватывающим интересом. — Все они проявляли сдержанность, так что считалось, что скрытность — одно из следствий общения с Ключом.

Поскольку лицо Дженн было наполовину скрыто повязкой, трудно было понять чувство, которое на нем отразилось. Несколько мгновений она молчала.

— Что ж, Уилф был единственным джабиром, с которым мне приходилось встречаться, так что доказать я ничего не могу, но иногда, когда Ключ говорит со мной, я словно слышу голос Уилфа. Ключ говорит и другими голосами — одновременно многими и одним. И еще: он всегда говорит о себе во множественном числе.

За столом началось перешептывание, однако вопрос Финлея положил ему конец:

— Тебе ничего не удалось узнать о Каликсе?

— Он отказывается отвечать, когда я спрашиваю.

— По крайней мере он знает, где находится Каликс?

— Не могу сказать. Пойми, Финлей, — Дженн наклонилась вперед и положила руки на стол, — часто получается так, будто Ключ говорит на другом языке, с которого мне приходится переводить. Иногда он говорит загадками, заведомо зная, что я ничего не пойму. Он бывает капризен, как избалованный ребенок, и рассказывает только то, что, по его мнению, мне следует знать. Я пока не хочу на него давить, не хочу его сломать. — Эти слова вызвали невольный смех членов совета. Дженн встала. — Что ж, если это все, то отправляйтесь ужинать. Финлей, не проводишь ли ты меня в мою комнату?

Вокруг стола Дженн прошла самостоятельно, потом ласковым жестом взяла Финлея под руку.

Всю дорогу Дженн молчала и заговорила, только когда они подошли к двери ее покоев.

— Ты сейчас занят? Фиона тебя не дожидается?

— Сейчас нет, а в чем дело?

— Мне нужна твоя помощь кое в чем.

Финлей распахнул дверь, и Дженн вошла в комнату.

— Зажги, пожалуйста, свечи.

Финлей одним взмахом руки зажег две свечи, стоящие на столе. Оглянувшись, он увидел, что Дженн прошла к камину и наливает воду из кувшина в чашу. Руки ее двигались уверенно: она быстро привыкла к своей слепоте. Поставив чашу на стол, Дженн улыбнулась Финлею.

— Помнишь, я спросила тебя: доверяешь ли ты мне? Теперь я собираюсь показать тебе, почему задала такой вопрос.

Она подняла руки и развязала повязку. Финлей взял у нее конец бинта и медленно свернул его; теперь стали видны глаза Дженн. Они были закрыты и смазаны чем-то, что блестело, как влага. Финлей взял тряпицу и обмыл глаза Дженн. Она с улыбкой открыла глаза и взглянула на Финлея.

— О боги!

— В чем дело? — нахмурившись, спросила Дженн.

— Ты можешь видеть! Белая пленка исчезла. Твои глаза снова выглядят совершенно нормально.

— Конечно! — рассмеялась Дженн. — А чего ты ожидал?

— Я… — Финлей не мог найти слов.

— Бедный Финлей! — Дженн придвинула кресло и села. — Мне казалось, ты бы уже должен был привыкнуть к моим выходкам. Слепота и не должна была остаться навсегда. Ключ даже попросил у меня прощения за нее и объяснил, что это неприятное следствие полного объединения с ним.

Финлей пристально посмотрел на Дженн. Ее глаза были синими и сверкающими, как и раньше; он прочел в них сочувствие и понимание. Действительно, что за замечательная женщина!

— Ну что ж, жду обещанного объяснения.

Дженн усмехнулась, сложила руки на груди и откинулась в кресле.

— Я хотела рассказать как раз о самом объединении. Не могу сказать, что пока много знаю о Ключе, но одну вещь я выяснила. Я теперь знаю, как он работает.

— И как?

— Ты никогда не задавался вопросом, в чем сила Ключа? Почему новый джабир должен быть избран как можно скорее после смерти предыдущего и почему джабир до конца жизни не может и шагу ступить за врата?

— Вообще-то не задумывался.

— А я-то считала, что ты такой любопытный! Знаешь, что означает слово «джабир»? «Жизнь». Когда я объединилась с Ключом, я дала ему жизнь. Именно так он и работает. Джабир питает его собственной силой, и если эта сила не очень велика, то при увеличении расстояния между Ключом и джабиром связь ослабла бы и оба — и Ключ, и джабир — умерли бы.

Сердце Финлея громко заколотилось.

— Но твоя-то сила велика!

Улыбка Дженн увяла.

— Нет. Поэтому я и прошу тебя о помощи.

Снаружи уже стемнело, и в этот поздний час почти все жители Анклава были внизу и ужинали. Пока они шли через поле, Финлей старался придумать, как ему отговорить Дженн от ее замысла. Это же чистое безумие! Даже если она права — в чем Финлей очень сомневался, — еще слишком рано затевать подобное! Наверняка она еще не оправилась после соединения с Ключом. С виду Дженн в полном здравии, но все же…

— Мне это совсем не нравится, — сказал Финлей, когда они приблизились к темному провалу врат. — Если Ключ не скажет, что у тебя все получится, не следует и пробовать. По крайней мере пока. Случиться может все, что угодно. У меня все еще болит плечо, и я не смогу в случае чего отнести тебя обратно.

— Ох, Финлей, не переживай. Жизнь полна случайностей.

Финлей схватил Дженн за руку и повернул к себе лицом.

— А ты перестань разыгрывать передо мной этот спектакль! Я слишком хорошо тебя знаю, Дженн. Ты ведь понятия не имеешь, удастся ли тебе твоя затея.

— Нет. Но попробовать я должна. Уж ты-то должен меня понять: я не хотела появляться в Анклаве, но с того момента, когда я дала клятву Встать в Круг, я знала, что… моя судьба — стать джабиром. Твой брат всегда противился своей судьбе и верил, что только полный отказ от подчинения — верный путь. Может быть, для него это и так, но для меня — нет. Я не думаю, будто возможно избежать того, что предначертано, но я и не верю в смертный приговор, вынесенный роком. Я пыталась объяснить все Роберту, но он не стал меня слушать. Мне кажется, что с его отношением к собственной судьбе увещевания — пустое дело.

Финлей в ужасе со свистом втянул воздух.

— Ты знаешь остальную часть пророчества?

— Нет, такой милости Ключ мне не оказал. Но одно мне известно: многое из того, что Роберт совершил — и что еще совершит, — он делает из-за любви ко мне. Это накладывает на меня ответственность, которой я, если сказать честно, не хочу. Как бы Роберт ни старался разорвать оковы судьбы, он стал ее рабом. Я отказываюсь следовать его примеру. Что я была бы за человек, если бы не училась на его ошибках?

— Не понимаю.

— У меня тоже есть судьба, Финлей, но я не собираюсь просто сидеть и ждать того будущего, которое она мне уготовит. Я буду направлять ее, подчинять своей воле, заставлять делать то, чего я хочу. Может быть, у меня и не окажется выбора в том, что мне готовит будущее, но я определенно желаю сама решать, какой стану. Рок может меня использо-вать, но и я собираюсь использовать его в свою очередь. А теперь скажи — мы так и будем здесь стоять или ты все же поможешь мне?

Финлей успел принять решение.

— Хорошо, только я на всякий случай попробую первым. Он повернулся и сделал шаг в темноту. Через несколько секунд легкое покалывание охватило его тело, потом он оказался недалеко от конца туннеля; стал уже виден кусочек звездного неба. Финлей остановился и подождал.

Дженн промчалась мимо него со всей доступной ей скоростью. Финлей поймал ее, и они оба рассмеялись.

— Как я понимаю, ты все-таки не была вполне уверена в успехе. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь когда-нибудь бегом пробегал сквозь врата! Пожалуй, мне пора перестать удивляться твоим поступкам. Можно просто ожидать самого худшего и спокойно смотреть, оправдаешь ли ты ожидания.

Дженн усмехнулась:

— Идем дальше. Пройти сквозь врата оказалось легко. Я хочу выяснить, далеко ли мне удастся отойти, прежде чем Ключ запаникует.

Дженн взяла Финлея за руку и двинулась к выходу из туннеля. Дойдя до отверстия, она сделала ему знак остановиться и одна прошла вперед, потом, оглянувшись через плечо, прошептала:

— Воспользуйся своими способностями искателя, Финлей. Не отходи далеко от туннеля. Я хочу знать, есть ли кто-нибудь, кроме наших часовых, на расстоянии лиги отсюда.

Финлей вышел под открытое небо и встал рядом с Дженн. Его колдовской взгляд скользил по тропе, по окружающим Анклав горным хребтам. Ночь облегчала поиск: воздух был чист, ничто не отвлекало Финлея. Через несколько минут он повернулся к Дженн:

— Никого. Тебе никто не помешает.

Всякая шутливость покинула Дженн. Кивнув Финлею, она двинулась по тропе, медленно, но уверенно. В лунном свете тропа и фигура в белом были отчетливо видны. Потом Дженн скрылась за поворотом. Финлей не осмелился высматривать ее колдовским зрением. Каждая такая попытка только увеличивала риск того, что Нэш обнаружит его — и Анклав.

Бездействие никоим образом не облегчало ожидания. Финлей сел было на камень, но беспокойство сразу же заставило его вскочить на ноги. Он начал ходить перед входом в туннель, махать руками, чтобы согреться — ночной воздух был холоден, — и высматривать знакомые созвездия на небе.

«Я же тебе сказала — не тревожься. Все в порядке».

Финлей сглотнул, но перестал метаться.

«Я передумал; никогда я не привыкну к таким вещам! Прошу тебя, возвращайся. У меня от напряжения даже голова разболелась».

«Бедняжка!»

Еще несколько бесконечных минут ожидания, и наконец на тропе снова показалась Дженн. В лунном свете было видно, что она улыбается. Последние несколько ярдов Дженн пробежала и крепко обняла Финлея.

— Я знала! Знала, что все удастся! Ох, Финлей, ты и представить себе не можешь!..

— Прекрасно представляю, — рассмеялся он. — Только позволь тебе сказать: я тебя просто ненавижу!

— Ну что ж, это ненадолго. Пошли, у нас еще много дел. Времени у меня мало.

Одно дело было убедить Финлея, и совсем другое — Марту и Фиону.

— Ты, должно быть, сошла с ума! — воскликнула Марта и тут же поспешила к двери детской, чтобы убедиться: ее громкий голос не разбудил детей. Обе дочери Фионы, обнявшись, крепко спали.

— Похоже, объединение с Ключом окончательно лишило тебя рассудка, — поддержала ее Фиона. Говорила она тихо, но под ее взглядом Финлей поежился. — Я не вижу в этой затее смысла. Если уж тебе нужно куда-то отправиться, то почему именно на восток? Наверняка больше пользы двинуться на запад, к Шан Моссу.

— Я так и сделаю, но сначала мне нужно заняться кое-чем еще, и если я не отправлюсь сегодня же ночью, будет слишком поздно, — ответила Дженн.

— Не только Ключ имеет привычку говорить загадками. — Марта знаком предложила всем отойти подальше от двери детской, потом решительно повернулась к Дженн. — Я знаю, как много значит для тебя свобода, но если ты ждешь от нас помощи, то объясни все как следует.

— Тут дело не в моей свободе, — прошептала Дженн. — Речь идет о моем сыне.

Марта замерла на месте.

— Что ты имеешь в виду?

Дженн сделала глубокий вдох, чтобы сдержать волнение.

— Уезжая из Бликстона, я отправила письмо отцу Джону с просьбой уговорить сестру привезти Эндрю к подножию Голета. Сейчас все только и думают, что о войне, и никто не обратит особого внимания, если они недели на две уедут из Мейтланда. Сейчас они должны уже дожидаться меня. Если мы выедем сегодня ночью, то будем на месте завтра к вечеру. Если я не появлюсь в условленное время, они поедут обратно. Я не смогу отправиться следом, мне ведь еще нужно…

— Так ты все-таки намерена побывать и в Шан Моссе, — ровным голосом сказала Фиона.

— Сразу же как только вернусь. Теперь вы понимаете, почему нужно спешить?

Фиона кивнула:

— Ты собираешься привезти Эндрю сюда?

— Нет, еще нет. Он слишком мал. — Дженн внимательно смотрела на женщин, но с Финлеем старалась глазами не встречаться.

— Хорошо, — сказала Фиона, поворачиваясь к своему мужу. — Тебе предстоит присмотреть за детьми два-три дня. Это будет для тебя хорошей практикой.

По выражению лица Финлея было ясно, что он хочет возразить, однако он все же промолчал.

— Финлей, — сказала Марта, — если ты оседлаешь трех коней, пока мы будем собираться, мы через час сможем выехать.

— Уж не собираешься ли и ты ехать со мной? — вскинула голову Дженн.

— Почему бы и нет? Я могу попросить свою тетку позаботиться о детях, да и отсутствовать мы будем недолго. Если путешествие в предгорья пройдет удачно, значит, ты вполне сможешь отправиться в Шан Мосс. Прости, но для меня очень много значит твое присутствие на поле битвы. Я хочу, чтобы мой муж вернулся целым и невредимым.

— И ты еще говорила, что это я сошла с ума! Ладно, я согласна. Давайте поторопимся.

Дженн должна была признать, что предложение взять с собой их обеих было удачным. Фиона ехала впереди, высматривая дорогу своим колдовским зрением и продвигаясь вперед с уверенностью, которая не могла не восхищать Дженн. Марта ехала последней, используя умение искательницы для другого: она следила, не появится ли кто-нибудь поблизости. Приближался рассвет, небо посветлело, звезды начали гаснуть, а далекие горные вершины засияли в лучах встающего солнца. Обе спутницы Дженн молчали, сосредоточившись на своем деле, так что у Дженн было время для размышлений.

Не было никакой гарантии, что Белла и Эндрю окажутся в условленном месте; письмо Дженн могло не дойти до адресата, да и Белла вполне способна воспротивиться намерениям отца Джона.

Кроме того, неизвестно, далеко ли Дженн отпустит Ключ.

Перемены, происшедшие в поведении Ключа, казались Дженн знаменательными. Здесь, за пределами пещеры, голос его звучал совсем иначе, словно их разделял занавес. Еще более странным было то, что Ключ не сделал даже попытки остановить Дженн, хотя, несомненно, знал, что она задумала. Ни споров, ни протестов — ничего…

С каждым часом голос Ключа становился все более слабым. Дженн все еще чувствовала его присутствие, однако к середине утра Ключ умолк полностью. Дженн охватило чувство утраты и желание повернуть назад, но ведь Эндрю, наверное, ждет ее… Дженн сосредоточилась на своей внутренней связи с Ключом. Если и она начнет ослабевать, нужно будет принять меры немедленно. При всей своей готовности идти на риск Дженн боялась даже представить, что случится, если связь прервется совсем.

Незадолго до сумерек путницы выехали на опушку леса, окружающего обитель Святого Германуса. По склону холма тянулся виноградник, и Дженн остановилась, осматриваясь. Роберт рассказывал ей о своей жизни в монастыре после того, как их соединили Узы, когда он пытался спрятаться от того, что уже свершилось, и не дать себе причинить Люсаре еще большее зло. Как странно, что попытка уйти от мира привела Роберта к встрече с единственным человеком, способным помочь ему вновь вернуться к жизни. Хотя Дженн мало знала Эйдена Маккоули, она ясно видела, каким близким человеком для Роберта он стал, как сильно они зависят друг от друга, какие похожие — и в то же время совершенно различные — роли играют.

Роберт нуждался в том, чтобы рядом с ним был кто-то, чья вера была бы нерассуждающей. Маккоули требовался человек, которому он мог бы помогать, в которого мог бы верить. Что случилось бы с обоими, если бы им не суждено было встретиться?

— Я вижу колдовским взглядом отца Джона, — прервала ее размышления Фиона. — Он недалеко отсюда.

Дженн двинулась сквозь чащу, стараясь не обнаруживать своих чувств. Сейчас, когда они были так близко от цели, она почти видела Эндрю — так сильна была его аура.

Женщины вели коней в поводу между деревьями, но еще не выйдя на опушку, Дженн выпустила поводья и кинулась вперед. Эндрю увидел ее и с радостным визгом бросился к матери. Дженн подхватила сына на руки и долго стояла, не замечая струящихся по щекам слез и тяжести мальчика. Потом она медленно опустилась на колени, все еще не размыкая объятий.

— Я знал, что ты приедешь, мама, — прошептал малыш, уткнувшись в плечо Дженн. — Тетя Белла говорила, чтобы я особенно не надеялся, но я все равно знал!

Дженн немного отодвинула от себя мальчика и стала гладить его темные волосы. Взгляд Эндрю был очень серьезен, выглядел ребенок прекрасно. Дженн посмотрела на Беллу и отца Джона.

— Спасибо, что привезли его. В дороге были какие-нибудь неприятности?

— Только с Лоренсом, — буркнула Белла. — Он ничего не понимает.

— Я разожгу костер, — с улыбкой сказал отец Джон. Белла с воинственным видом повернулась к Фионе:

— Я вас знаю. Вы приезжали в Элайту учить Дженн, верно? Может быть, вы тоже колдунья?

Фиона подошла к отцу Джону и стала ему помогать.

— Не думаю, что такие вещи следует обсуждать здесь, где нас могут услышать.

— Ах, значит, моя сестрица и вас использует для достижения своих целей? — бросила Белла.

— Пожалуйста, Белла. — Дженн поднялась не отпуская от себя Эндрю. — Я знаю, что ты сердишься, но все-таки…

— Сержусь? Гневом мои чувства вовсе не исчерпываются, — прошипела Белла. — Удивляюсь, как это ты еще не привела с собой Роберта, чтобы оскорбление было более полным.

— Роберт находится с войском, — вмешалась Марта. Как всегда, ее спокойствие и доброжелательность несколько смягчили напряженность. — Он намерен не дать Селару вторгнуться в Майенну. — Марта подошла к Дженн и опустилась на колени перед Эндрю. — Привет!

— Привет, — неожиданно смутившись, ответил мальчик.

— Ваше путешествие было интересным? Эндрю кивнул:

— Я никогда еще так далеко не ездил — мы скакали много-много дней. Я хороший наездник.

— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась Марта.

— Дженн, — перебила ее Белла, — ты собираешься рассказать мне, что происходит, или по-прежнему оставишь в неведении?

Дженн опустилась на землю рядом с разожженным отцом Джоном костром и посадила Эндрю к себе на колени.

— Все так, как сказала Марта. Две армии приближаются сейчас к западной оконечности Шан Мосса. Роберт хочет остановить Селара, прежде чем его войско перейдет границу.

— Что ж, пора ему сделать хоть что-нибудь! А что будет потом? Ты вернешься домой?

— Я никогда не смогу вернуться домой, — прошептала Дженн; все ее внимание было поглощено Эндрю. Мальчик настороженно смотрел на нее, словно опасаясь, что она в любой момент может убежать и исчезнуть.

— А что насчет твоего сына?

— Пожалуйста, Белла! Неужели мы должны обсуждать все это немедленно?

— Я хочу получить ответ.

— Я… я пока не могу забрать его с собой.

Глаза Эндрю наполнились слезами, однако мальчик не заплакал. Малыш обладал мужеством, которым мог бы гордиться и взрослый мужчина. Дженн прижала его к себе и прошептала:

— Ты же знаешь, как я тебя люблю, но есть вещи, которые я обязательно должна сделать. Это нужно нашей стране, и люди погибнут, если я не приду им на помощь.

— Например, герцог Роберт? — прошептал в ответ Эндрю. — Он спас тебя от папы.

— Да, любовь моя, так и было.

Эндрю внимательно посмотрел на мать; его пальцы перебирали завязки ее плаща.

— Почему я не могу поехать с тобой и помогать? Я не буду тебе мешать. Я хочу помочь герцогу Роберту — он ведь помог тебе. Я обещаю хорошо себя вести.

Дженн отвернулась, неожиданно почувствовав, что ей трудно дышать. Марта и Фиона молча наблюдали за ней, но на их лицах были написаны совсем разные чувства.

— Конечно, ты будешь хорошо себя вести, — прошептала Дженн. — И ты можешь помочь — тем, что отправишься домой с тетей Беллой и будешь прилежно учить уроки. Я обещаю: как только смогу, я приеду повидаться с тобой. Я часто буду приезжать. А потом, когда ты подрастешь, я возьму тебя с собой.

— Когда?

— Ох, еще нескоро, так что не начинай считать дни и изводить свою тетушку. Я приеду к тебе гораздо раньше. Тебе ведь нравится жить в Мейтланде?

Эндрю кивнул:

— Там лучше, чем в Клоннете. Дядя Лоренс подарил мне лошадку, и мы каждый день ездим с ним кататься. Он такой забавный! Он все время шутит, и я смеюсь так, что даже живот болит.

Дженн взглянула на Беллу. Та только пожала плечами:

— Лоренс очень боялся, что ты заберешь Эндрю с собой. Он хочет, чтобы мальчик рос в Мейтланде, — думаю, тебе понятно почему.

Хотя Лоренс никогда и словом не обмолвился, всегда было ясно, что единственное, о чем он жалеет, — это что у них с Беллой нет детей.

— А ты?

Белла нахмурилась:

— Разве тебе нужно спрашивать? Конечно, я хочу, чтобы Эндрю жил у нас. Просто я была бы рада, если бы… Ах, да что толку! Я никогда не смогу получить у тебя вразумительного ответа.

— Мне очень жаль.

— Да, ты все время так говоришь.

— То, что случилось, случилось не по моей воле, и выбора у меня нет.

Гнев Беллы испарился; теперь она выглядела просто усталой.

— Когда все кончится и ты приедешь повидаться с сыном, я добьюсь у тебя ответов на свои вопросы, нравится это тебе или нет.

Дженн с легкой улыбкой снова повернулась к Эндрю.

— Что ж, может быть, тогда они будут мне известны.

Прозрачный ломтик месяца повис над горами, когда Дженн снова скрылась в лесу. Марта и Фиона молча ехали рядом с ней. Было так трудно оставить мальчика, отдать его Белле и уйти! Эндрю не плакал, зато Дженн не смогла сдержать слез. Правильно ли ее решение позволить сыну расти в Мейтланде? Обеспечат ли Лоренс и Белла ему такое обучение, какое нужно? С другой стороны, мальчик никогда не узнает свой народ, если будет жить в Анклаве, а скрываться там ему теперь не нужно.

— Я одно хотела бы знать, — пробормотала Фиона не поднимая глаз.

— Что именно?

— Знает ли Роберт, что Эндрю — его сын?

Дженн резко натянула поводья, так что ее конь едва не столкнулся с конем Фионы.

— Что ты хочешь сказать?

— Мне очень жаль, Дженн, — успокаивающе протянула к ней руку Марта, — мы вовсе не хотим ничего предположить…

— Ах, к чему увертки, Марта, — спокойно прервала ее Фиона. — Дженн прекрасно знает, о чем мы говорим.

На мгновение Дженн лишилась дара речи.

— Как вы узнали?

Фиона подарила ей одну из своих редких улыбок.

— Я уже пять лет замужем за его дядей, Дженн. Неужели ты думаешь, что я не заметила семейного сходства? Я знаю, что Эндрю — не сын Финлея, а вы с Робертом уже многие годы любите друг друга. К какому другому выводу я могла прийти?

Дженн повернулась к Марте:

— А ты?

— Сходство есть, но, говоря по правде, если бы я его не искала, я могла бы и не заметить ничего. Я догадалась раньше: поэтому я и захотела поехать с тобой.

— О боги, — выдохнула Дженн, — и многие еще догадались?

— Не особенно, — пожала плечами Фиона. — Марта верно говорит: нужно знать, что искать. У Эндрю твои глаза и волосы, даже форма лица та же, но что-то в том, как он наклоняет голову, как улыбается… Я однажды видела Ичерна. В мальчике нет ничего от него, но очень много от Роберта. Вот я и хочу знать: Роберту все известно? Совершенно очевидно, что мальчик ни о чем не подозревает.

— Нет, Роберт не знает, — бросила Дженн, но тут же пожалела о своем резком тоне. — Простите меня. Еще несколько недель назад я собиралась все ему рассказать, но теперь это невозможно. Ведь Роберт снова женился, и едва ли я когда-нибудь открою ему правду. Я в первую очередь должна думать об интересах Эндрю, а такое открытие не пойдет ему на пользу.

— Понятно, — протянула Фиона. — Кто еще знает?

— Только Мика и Финлей. Они оба догадались.

— Что ж, неожиданно проясняются многие непонятные вещи.

— Ты так и хочешь хранить все в тайне? — спросила Марта.

— Да.

— Великолепно! — Фиона развернула коня и снова выехала на тропу. — Еще одна тайна — только ее нам и не хватало. И, как я полагаю, ты собираешься забрать Финлея из Анклава и вместе с ним отправиться на войну?

— Откуда ты знаешь?

— Я же его жена, Дженн. — В голосе Фионы прозвучало легкое раздражение. — Неужели ты думаешь, что после всех этих лет я не научилась угадывать, о чем он думает? Он в ужасе, но он тебе доверяет. Он поедет с тобой, если ты его об этом попросишь.

— Опасности не будет, ты же знаешь.

— До чего же мне нравится, как ты об этом говоришь, — сухо ответила Фиона. — Можно подумать, что ты уже тысячу раз проделывала подобное.

— Прекрати! — рявкнула Дженн. Она ухватила лошадь Фионы за повод и заставила ее остановиться. — Такие разговоры ни к чему — особенно от тебя. Если ты его любишь, то должна видеть, как необходимо ему вырваться из Анклава хотя бы на несколько дней. Более того, ему необходимо сражаться бок о бок с Робертом. Ох, я знаю, что они поссорились и что Финлей ужасно зол на брата, но это не меняет того факта, что Финлей изводит себя мыслью о том, какой опасности подвергается Роберт, выступая против Ангела Тьмы. Роберт, да благословят боги его неведение, сам еще ничего не представляет.

Фиона ничего не ответила, только вызывающе вскинула голову. Дженн продолжала:

— Я хочу, чтобы ты поняла: я люблю Финлея как брата, я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Однако если Роберт проиграет в схватке с Нэшем, а Финлей будет думать, что мог изменить исход поединка, такая мысль его убьет, — ты знаешь это не хуже меня. Ты должна верить в то, что в моих силах уберечь Финлея от Нэша. Я теперь единое целое с Ключом. Ту защиту, которую Ключ обеспечивает Анклаву, я могу дать и Финлею. Я — единственная, с кем Финлей в безопасности может выехать за врата. Прошу тебя: не противься этому!

— Я начинаю понимать, о чем говорила твоя сестра. Ты действительно умеешь использовать людей в своих целях.

— Моя сестра — невежественная дура, — бросила Дженн. — Ты не имеешь такого оправдания. Ты знала, чем рискуешь, когда выходила замуж за Финлея. Он никогда не скрывал своих чувств к Роберту; он целых двадцать лет добивался того, чтобы Роберт сделал именно то, что он делает сейчас. Если ты станешь тянуть его в противоположном направлении, ты только сделаешь его выбор более трудным. Финлей всем сердцем рвется на помощь Роберту. Можешь не говорить мне, что ты этого не видишь.

Фиона быстро моргнула, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, и тихо ответила:

— Конечно, я все вижу. Но я также вижу и то, что мои дети осиротеют.

— Поверь, — прошептала Дженн, протягивая Фионе руку, — я не позволю беде с ним случиться. Обещаю.