Полет черного орла

ГЛАВА 28

Эйден ехал во главе торжественной процессии. Рядом с ним, решительно выпрямившись и с закрытым вуалью лицом, скакала Дженн. Их сопровождали шестеро солдат — двое впереди и четверо позади — с черными орлами дома Дугласов на доспехах.

Тусклое солнце кидало первые лучи на поле битвы, ледяной ветер разгонял ночные облака. Над рядами воинов на поднятых в знак приветствия копьях и пиках развевались флажки. На склоне холма слева застыли в ожидании лучники. Лошади фыркали и били копытами, но не нарушали строя, как будто тоже знали, что сегодня предстоит.

Эйден объезжал отряд за отрядом, пока не добрался до небольшой возвышенности, где полукругом замерли, глядя на войско, военачальники и священники. Здесь собрались все предводители восставших; на серебряных доспехах вспыхивали отблески солнца, лица были суровы. Как же не похожи они на тех полных благоговения преданных сынов церкви, которыми были еще недавно, на той утренней мессе, которую он отслужил!

Эйден остановил коня рядом с Финлеем и оглядел раскинувшуюся перед ними долину: пять тысяч люсарских воинов, выстроившихся в строгом порядке, затем тянущееся до самой реки пустое зеленое пространство. Мост, с этой стороны охраняемый колдунами Роберта. И вторая, вдвое большая, тесно сгрудившаяся королевская армия с черно-красными флажками над ней. Виднелись и желтые вымпелы Гильдии, а в середине, выше всех остальных, реяло знамя Селара, хвастливо заявляя права на победу.

— Милосердная Минея! — раздался откуда-то слева шепот. Дженн рядом с епископом нервно теребила поводья; потом взяла себя в руки и снова обрела спокойствие. Эйден хотел бы утешить и ободрить ее, но у всех на глазах это было невозможно.

— Да, впечатляющее зрелище, верно? — ответил Дженн Финлей; в его голосе прозвучало благоговение.

— А где Роберт? — спросил Эйден, озираясь.

— Вон там, — показал влево Финлей. Роберт, спешившись, обходил ряды лучников. Следом за ним верхом ехал Мика, сжимая в руках древко знамени Дугласов. Через несколько секунд Роберт вскочил в седло и поскакал к Эйдену и остальным.

Остановившись впереди военачальников, он оглядел войско.

— Что ж, пора начинать. Вы готовы, ваше преосвященство?

Эйден сглотнул, но решительно кивнул.

— Тогда вперед.

Эйден пришпорил коня и направился на безлюдную равнину между двумя армиями. Макглашен, Данн и полдюжины других последовали за ним. Как только они тронулись с места, с другой стороны показалась группа представителей Селара. Обе делегации остановились каждая со своей стороны моста.

Впервые почти за восемь лет Эйден увидел перед собой предателя, занявшего его место: Энтони Бром, тучный, краснолицый, с крошечными бегающими глазками на круглом лице, пыхтел и отдувался, с трудом удерживаясь в седле.

— Именем короля требую выдачи объявленного вне закона Роберта Дугласа и капитуляции мятежного войска! — крикнул Бром.

Эйден глубо вздохнув и ответил:

— Во имя богов и Люсары, пусть королевская армия будет распущена!

Бром покачал головой; с официальными формулами было покончено.

— Вы предатель, Маккоули, вы за измену были брошены в темницу и не сделали ничего, чтобы опровергнуть обвинения. И как вы, священник, могли встать во главе мятежников, которых ведет всем известный колдун?

— А как можете вы делать то, что делаете? — тут же ответил Эйден.

— Я? Пустые отговорки, Маккоули!

— Хорошо. Я возвращаюсь, и пусть все решит оружие.

— Подождите. — Бром поднял пухлую руку. — Король желает переговоров.

— Так пусть явится сюда.

— Не с вами. Он будет говорить только с мятежным герцогом.

Эйден едва не улыбнулся.

— Я передам вашу просьбу. — С этими словами он повернул коня и поскакал туда, где находился Роберт.

Военачальники хмуро ждали, что он скажет, — все, кроме Роберта. Тот явно был доволен.

— Ну?

— Селар желает с вами говорить.

— Конечно. Нэша вы видели?

— По-моему, нет.

Роберт задумчиво оглядел своих сподвижников. Его взгляд на мгновение остановился на Мике. Потом он повернул коня к мосту.

— Я поеду один.

— Милорд! — запротестовал Мика, но Роберт не остановился.

— Не тревожься. Я скоро вернусь.

Когда его темная фигура стала удаляться, Макглашен рассмеялся.

— Не вижу, что тут смешного, — проворчал Эйден.

— Это вызов, епископ, — ответил Макглашен.

— Ну и что?

Пейн наклонился вперед и объяснил:

— Не только вызов, но и пример. Посмотрите на наших солдат. Роберт бесстрашно один выехал навстречу врагу. Солдаты сразу тоже перестали бояться.

Эйден фыркнул и стал всматриваться в даль.

— Ну, тогда хотелось бы мне, чтобы этот пример подействовал и на врагов.

Арли и его помощники терпеливо ждали у места. Подъехав, Роберт натянул поводья и распорядился:

— Арли, отведи своих людей в безопасное место.

— Но тогда мост останется без защиты.

— Если вы не уберетесь, вас через несколько минут перебьют. Поторопитесь.

Арли неохотно отдал приказ и направился к лесу, оставив Роберта на берегу одного.

От королевского войска отделилась небольшая группа и направилась к мосту. По мере их приближения Роберт начал различать лица. Он знал всех — значит, Нэша среди них не было.

Трус!

Однако малахи среди приближенных Селара был — высокий, светловолосый, элегантно одетый. Он смотрел на Роберта настороженно, с подозрением. Сейчас, когда их разделяло небольшое расстояние, Роберт отчетливо видел ауру малахи.

Селар в сопровождении Брома и дюжины солдат остановился на берегу. Он казался совершенно спокойным и уверенным в себе. Роберт спешился, прошел вперед и остановился на середине моста.

Селар тоже спрыгнул с коня, знаком велев своей свите оставаться на месте, и двинулся вперед. Остановившись перед Робертом, он долго молча разглядывал его, ни разу даже не взглянув в сторону войска мятежников. Наконец он развел руками и заговорил:

— Что сделал я такого, что вы подняли меч против меня? Мы всегда были друзьями.

— Жизнь изгнанника скучна. Чем вы можете оправдать свое присутствие здесь?

— Вы прекрасно знаете, какова моя цель. Я отниму корону у брата и буду править Майенной, как и было мне назначено судьбой.

— Нет, не будете. Селар расправил плечи.

— У вас маленькая и слабая армия, Изгнанник. Неужели вы и в самом деле думаете, будто сможете остановить меня?

— Уверен, что смогу.

Селар издевательски захохотал.

— Вогн был прав: мне давно уже следовало заняться вами. Глупо было, с моей стороны, не верить ему.

— И глупо, с вашей стороны, не верить мне теперь. Уведите свою армию обратно в Марсэй. Не приближайтесь к границе.

— Уж не думаете ли вы, — прошипел Селар, — будто вы меня испугали? Или вы полагаете, что меня хоть немного смущает то, что вы колдун?

Роберт помолчал и глянул через плечо Селара туда, где на берегу дожидался малахи.

— Где же советник Нэш?

— Нэш? А в чем дело? Чего вы от него хотите?

— Где он?

— Вы что же, думаете, будто я скажу вам то, что вы хотите знать?

Роберт снова взглянул в глаза Селару.

— Остается предположить, что вам известно, что он собой представляет.

— И что же?

— Он колдун, такой же как я, как тот человек, что сопровождал вас вместе с гвардейцами.

— О, ерунда! — со смехом отмахнулся Селар. Роберт покачал головой:

— А может быть, он нашел способ держать вас в неведении. Как иначе он мог так долго оставаться в живых? К тому же его зовут не Нэш. Его имя Карлан.

Селар замер, разинув рот, и нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить. Потом на его лицо вернулась мрачная улыбка.

— Если это какая-то уловка для того, чтобы заставить меня отступить, то она весьма наивна и трогательна.

— Я даю вам последний шанс, Селар. — Роберт подошел на шаг ближе. — Я могу и буду сражаться с вами. Никакой другой противник не стал бы предостерегать вас. Поверьте, от вашей армии не останется ничего, что вы смогли бы противопоставить Тирону.

— Не останется ничего! — Селар расхохотался, сделал шаг назад и широким жестом указал на своих солдат. — У нас двойной численный перевес. Как можем мы проиграть сражение?

— Так отступите вы или нет? — снова спросил Роберт.

— Никогда!

Гвардейцы у моста зашевелились, чем-то встревоженные. Позади них, насколько хватал глаз, нетерпеливо переминались воины Селара, которым надоело ждать начала битвы. В вышине уже летали вороны; только их хриплые крики нарушали тяжелую тишину.

Казалось, никто не заметил, как миновал этот странный момент. Теперь Роберт мог без замирания сердца смотреть на далекие лица, зная, что многие из этих людей уже не увидят заката солнца. Как странно: он все время думал, что как раз теперь может отступить…

— Хорошо, — помолчав, сказал Роберт, снова переводя взгляд на Селара. Придав лицу самое высокомерное выражение, он продолжал: — Может быть, вы еще и вышлите вперед наемников? Садланийцы всегда были такими шустрыми мишенями! Мои лучники славно поразвлекутся, расстреливая их перед тем, как разделаться с остальной вашей армией.

— Ха! — бросил Селар. — Как же вы недооцениваете противника! И как дорого вы за это заплатите!

— Так тому и быть, — равнодушно протянул Роберт, повернулся и пошел обратно, оставив на мосту пустую оболочку человека, которого он когда-то знал и любил. Селар умер давным-давно: его убило нечестивое пособничество Ангелу Тьмы.

Роберт вскочил в седло и, не оглядываясь, поскакал к своему войску, жестом подозвав к себе Финлея. Братья задержались на равнине, где никто не мог их слышать.

— Как все прошло? — дрогнувшим от волнения голосом спросил Финлей.

— Прекрасно. Он пошлет вперед садланийских наемников, как мы и надеялись. Только вот что: мне от тебя кое-что нужно. Поклянись честью, что все выполнишь, иначе я не буду в тебе уверен.

— О чем ты?

Роберт помолчал, оглядывая собравшихся на холме военачальников; наконец его взгляд остановился на женщине в роскошном наряде рядом с Маккоули. Лицо ее было скрыто вуалью, но на своем белом иноходце она сидела, гордо выпрямившись.

— Если мне суждено пасть, — прошептал Роберт, поворачиваясь к Финлею, — обещай мне: ты сделаешь все необходимое, чтобы вытащить отсюда Дженн. Если понадобится, отвези ее в Анклав связанной по рукам и ногам, не обращая внимания ни на какие мольбы, ни на какие угрозы. Можешь ее оглушить, можешь напоить каким-нибудь зельем, — но попасть в руки Ангела Тьмы она не должна ни при каких обстоятельствах. Ты меня понял?

Финлей посмотрел на брата широко раскрытыми глазами.

— Да. Обещаю тебе, — кивнул он.

— Хорошо. А теперь за дело.

— О боги, до чего же мне худо! — пробормотала Дженн, судорожно сглотнув.

— Не тревожьтесь, — спокойно ответил Маккоули, — теперь ждать уже недолго.

— Вы думаете, что от этого известия я почувствую себя лучше? — Дженн снова сглотнула и сосредоточила внимание на возвращающихся Роберте и Финлее. Она не могла слышать распоряжений Роберта, но военачальники сразу же поспешили к своим отрядам; на возвышенности остались только они с Маккоули и их эскорт.

— Вы слышали о последнем донесении Годфри?

— Нет.

Маккоули понизил голос:

— Похоже, тактика Роберта уже принесла плоды. Годфри считает, что за последнюю ночь из армии Селара сбежало не меньше тысячи солдат.

— На тысячу меньше убитых… — прошептала Дженн, глядя на поле будущей битвы.

Роберт в сопровождении Финлея и Мики снова выехал на середину безлюдной равнины. Мика молча поднял над головой штандарт Дугласов: на золотом поле черный орел распахнул крылья и выпустил когти, готовясь растерзать добычу. Порыв ветра расправил полотнище, и войско мятежников разразилось громовыми приветственными криками. Роберт поднял руку, и рев стих. В тот же момент с востока долетел удар грома; солнце окончательно скрылось за тучами.

Словно это послужило сигналом, вражеская армия пришла в движение. Рыцари по двое в ряд проскакали по мосту и рассыпались цепью по берегу реки. За ними тяжелой поступью маршировала садланийская пехота; лица воинов были мрачными, руки сжимали длинные кривые клинки. Расстояние между ними и Робертом все сокращалось, но он оставался неподвижным. Его воины начали выкрикивать боевой клич, ударяя рукоятями мечей в щиты: грозный ритм должен был смутить врагов. Садланийские наемники, не нарушая строя, заполнили собой весь северный конец долины. За ними выехал Селар, окруженный конными и пешими гильдийцами.

Роберт поднял руку еще выше, и крики превратились в оглушительный рев; потом он руку резко опустил…

Мост с грохотом взорвался. Тела ближайших к нему воинов разлетелись по берегу, а воздух вдруг наполнился стрелами: это вступили в бой лучники. Конь Дженн в испуге взвился на дыбы, но она твердой рукой осадила его. Стрелки продолжали осыпать врагов стрелами, и на мгновение показалось, что они одни и выиграют сражение. Садла-нийцы сбились в кучу, многие были убиты на месте; путь к отступлению был отрезан, и среди наемников уже начиналась паника. Однако тут на них с криком обрушился Селар и погнал их в бой. Садланийцы кинулись в атаку, и — небеса разверзлись.

Сначала дождь был несильным. Он не мешал воинам Роберта наступать. С воинственным кличем они двигались навстречу врагу. Когда расстояние между ними совсем сократилось, стройные ряды распались и началась кровавая сеча. Кавалерия Селара вброд переправилась через реку, но на берегу всадников ждали замаскированные ямы; лошади одна за другой проваливались в них, раздавались крики, проклятия, флажки на копьях падали и взлетали вновь. И все-таки кавалерия не была полностью уничтожена…

Клич превратился в рев; он мешался со звоном стали — армии столкнулись друг с другом, и вся равнина стала кипящим котлом битвы. Люди рубились, поскальзываясь в грязи, не видя ничего, кроме очередного противника.

Дождь превратился в ливень. Река и ее дальний берег скрылись в серой дымке. Единственным, кого Дженн продолжала ясно видеть, был Роберт: его меч взлетал, кося врагов направо и налево. За ним следовал Мика. Он высоко вздымал знамя, но и оберегал Роберта сзади, поражая садланийцев, которые пытались нанести удар Роберту в спину. Роберт и Мика находились в самой гуще схватки, окруженные и своими, и чужими воинами. Они были покрыты грязью и кровью, вокруг них раздавались крики ярости и боли.

— Я не могу на это смотреть, — прошептала Дженн.

— Вы должны, — твердо ответил ей Маккоули.

— Но где… где Финлей? И Арли? Зубки Минеи, я же ничего не вижу сквозь эту проклятую вуаль!

— В бой вступили лучники, которые прятались на холме. Через реку пытаются перебраться новые отряды королевской армии.

— Хоть теперь могу я снять вуаль?

— Нет.

— Проклятие! — Дженн закусила губу, потом почувствовала, что Эйден положил ей руку на плечо. Его прикосновение успокаивало, придавало уверенности. Как кому-то удается сохранять ясную голову в такой момент? — Но мне необходимо видеть Роберта! Я должна знать, не появится ли рядом с ним Нэш!

— Я вижу и Мику, и Финлея, однако других врагов, кроме садланийцев, рядом с ними нет.

— Нэш, возможно, и не собирается принимать участия в битве.

На это Эйден ничего не ответил. Он продолжал смотреть на равнину, иногда сообщая Дженн о новых происшествиях, которых она не могла видеть. Дождь насквозь промочил ее плащ, холодные капли текли по коже. Дженн поежилась. И погода, и шум битвы становились все ужаснее.

Прошло, казалось, несколько недель, прежде чем Эйден заговорил снова:

— Все идет не так уж хорошо.

Дженн резким движением сорвала вуаль. Теперь ей было видно: Роберт потерял своего коня, его почти не было видно среди сражающихся. Мика все еще оставался в седле и держал знамя, но на него нападали со всех сторон. Толчея и неразбериха была жуткая, хотя от Дженн ее и скрывала густая пелена дождя.

Если Нэш собирается нанести удар, он сделает это сейчас.

— Вы знаете, каков Нэш с виду? — быстро спросила она епископа.

— Да.

— Вы его где-нибудь видите?

— Не уверен, что увидел бы, даже будь он здесь. — Голос Маккоули прозвучал напряженно. Значит, и он не так уж спокоен… — Вы могли бы поискать его колдовским взглядом? Вы ведь почувствовали его присутствие в Элайте.

— Но сейчас он наверняка установил защиту…

— Все-таки попытайтесь.

Дженн прикусила язык и не стала возражать. Закрыв глаза, она, хоть и не была особенно сильной искательницей, огляделась при помощи колдовского зрения. Аура Роберта, как всегда, была яркой и отчетливой, но Нэша она не заметила.

Если только…

Там, на другом берегу, в лесу… Кипящий сгусток тьмы, который она видела раньше. Он приближался. Прячась за деревьями, он приближался!

— Проклятие!

— Что такое?

У Дженн не было времени на ответ. Она развернула коня и поскакала вниз с холма. Епископ послал эскорт следом, но Дженн не стала дожидаться солдат. Она проехала через лагерь, сейчас опустевший, и углубилась в лес.

Нужно добраться до Нэша раньше, чем он успеет нанести удар.

Шум стоял оглушительный, но Финлею не было нужды прислушиваться к чему-либо, кроме ударов собственного сердца. Он сосредоточился на одном: чтобы наносить и отражать удары, не поскользнувшись в грязи. Он не мог разглядеть ничего, кроме собственного противника, да и времени озираться не было. Напор вражеских солдат не ослабевал, и биться в такой тесноте было трудно. К тому же вспышки молний слепили, а раскаты грома оглушали его.

Запах смешавшейся с грязью крови пьянил, ярость и жажда победы словно струились сквозь тело Финлея.

Его конь был убит в первой же стычке. Финлей попытался держаться рядом с Робертом, но это оказалось невозможным. Садланийцы нападали с искусством, превзойти которое Финлей не мог; ему оставалось лишь стараться сравняться с ними. Это ему удавалось: враги падали на землю и скоро оказывались втоптанными в жижу под ногами.

Финлея ранили в плечо, но боли он не чувствовал. В какой-то момент нога его подвернулась, однако он устоял. Постепенно все мысли исчезли; рассудок его стал пустыней — единственной пустыней в окружающей его кровавой слякоти. Садланиец перед ним взмахнул мечом, Финлей отбил удар и рванулся вперед. Прежде чем его противник успел опомниться, Финлей всадил в него клинок, быстро выдернул и отступил. Тело садланийца согнулось пополам и рухнуло на землю.

Ни секунды не медля, Финлей повернулся к следующему наемнику.

— Осторожно! — крикнул Пейн. Прыгнув вперед, он пролетел мимо Макглашена и головой врезался в живот садланийцу-наемнику. Оба покатились по земле, но противнику Пейна повезло: он оказался сверху. В один момент Пейн лишился меча, и кинжал оцарапал его горло — но неожиданно садлани-ец выгнулся дугой и обмяк.

— Что это, будь оно все проклято, вы затеяли? — рявкнул Макглашен, стаскивая с Пейна мертвое тело; потом он протянул руку и помог Пейну подняться на ноги. — Вы что, хотите, чтобы вас убили?

— Дождешься от вас благодарности, — буркнул Пейн, поднимая свой меч. — В последний раз я пришел вам на выручку!

В этот момент Макглашен пошатнулся: в спину ему вонзился меч вражеского солдата. Пейн кинулся на того, двумя быстрыми ударами разделался с нападающим и опустился на колени рядом с Макглашеном.

— Сильно досталось?

Лицо великана уже стало серым.

— Ерунда. Оставьте меня.

Пейн подхватил Макглашена под руку и попытался поднять на ноги, но сражающиеся вокруг люди толкали их, и Пейн поскользнулся. Макглашен застонал сквозь зубы.

— Говорю — оставьте меня! Вам есть чем заняться. Я сам выберусь с поля.

— Нет. — Пейн снова поднял Макглашена и подставил ему плечо. — Вечно вы мной командуете! Нам предстоит нелегкое дело, так что заткнитесь и экономьте силы.

Все было так ужасно — ужасно и прекрасно! Мика коленями управлял конем, сжимая левой рукой знамя, а правой нанося удары. Взмах, удар, меч врага отброшен в сторону — снова и снова.

Роберт сражался пешим — его конь давно пал, но все время оставался рядом с Микой.

Да, ужасно и прекрасно!

Снова взмах меча, снова удар. Мика направлял коня так, чтобы прикрыть Роберта сзади. Еще удар. Еще один враг повержен. Новая жертва…

Так прекрасно… и ужасно…

Маккоули нырнул под навес и подал одному из целителей ведро с водой. Раненых было так много, что помочь всем целители не успевали. Леди Маргарет, другие женщины, мальчики-пажи вместе с врачами и целителями переходили от одного страдальца к другому, перевязывая раны, говоря каждому несколько ласковых слов. Для госпиталя было сооружено три больших навеса, но дождь проникал всюду, и весь лагерь превратился в болото, полное истекающих кровью, умирающих солдат. Все священники были постоянно заняты: те, кто не помогал целителям, совершали последние обряды для обреченных на смерть. Все, даже те, кому выпала печальная обязанность уносить мертвые тела, деловито трудились.

Небо расколол новый удар грома. Леди Маргарет подошла к столу и стала смывать кровь с рук в бадье с водой. Выбившиеся из прически мокрые волосы липли к ее щекам; брызги грязи были особенно заметны на бледном лице.

— Как вы справляетесь? — спросил Маккоули, оглядывая окружающий их упорядоченный хаос.

— И не спрашивайте. Как у вас дела? — Маргарет подняла на епископа усталые глаза, вытирая руки тряпицей.

Эйден мог только пожать плечами.

— Вы следили за битвой? Знаете что-нибудь?

— Уже больше часа не слышал никаких новостей. Я сейчас иду обратно. Селар послал отряд, чтобы напасть на нас с тыла, но атаку удалось отбить. Больше я ничего не знаю.

Маргарет кивнула и вернулась к своей работе.

— Будьте осторожны!

Когда Эйден наконец добрался до поля битвы, он увидел перед собой море черных от грязи тел. За рекой толпились воины, пытающиеся найти брод, чтобы прийти на помощь своим. Знамена упали в грязь, за пеленой дождя трудно было различить мундиры, но все же прежний хаос уступил место какому-то подобию порядка: на заваленной мертвыми телами равнине сражались отдельные большие отряды. Разглядеть, какая сторона побеждает, было абсолютно невозможно.

Маккоули спешился и отдал коня раненому солдату, который помогал другим раненым добраться до целителей. Когда Эйден обернулся, по жидкой грязи к нему приближался Роберт, меч которого по самую рукоять был покрыт кровью. Лицо Роберта было окровавлено, на бедре сквозь рваную одежду виднелась глубокая рана.

— Вы видели его? — резко спросил Роберт.

— Кого?

— Нэша!

Дженн не вернулась. Следовало ли Эйдену говорить об этом Роберту в разгар битвы?

— Нет, я его не видел.

Роберт, ловя ртом воздух, зорко оглядел поле битвы. После многих часов боя он был не менее бодр и целеустремлен, чем раньше.

— Не видно ни Селара, ни Кенрика.

— Не могли они погибнуть?

— Их армия не стала бы продолжать бой, случись такое. Проклятие, где Нэш? Что за игру он ведет?

— Вот что, — сказал Эйден, подходя к Роберту, — позвольте-ка мне заняться вашей раной. Вам следовало перевязать ее еще до…

— Это может подождать, а вот Селар — нет. — С этими словами Роберт снова повернулся к полю битвы. Он вытянул левую руку в сторону реки, и немедленно весь берег охватило пламя, отрезав подкрепление, которое переправлялось на помощь королевской армии. Те, кто видел столь откровенное колдовство, в ужасе разбежались. Роберт опустил руку и снова исчез среди сражающихся.

Новый удар грома заглушил голос Дженн, и она решила, что звать сопровождающих ее солдат бесполезно. Она уже совсем охрипла, а тех нигде не было видно. Дженн промокла до нитки, а теперь к тому же еще и заблудилась.

Как случилось, что они потеряли друг друга? Эскорт был совсем рядом, когда Дженн въехала в лес. Правда, потом она ни на что не обращала внимания, сосредоточившись на том, чтобы не потерять слабую нить, связывающую ее с Нэшем.

Новый оглушительный раскат — молния ударила в дерево совсем рядом. Огромный ствол с треском раскололся и рухнул на землю. Конь Дженн в ужасе заржал и взвился на дыбы, так что Дженн не удержалась в седле. Удар о землю был болезненным, но ей, к счастью, удалось не выпустить повод.

— А ты еще удивляешься, что он считает тебя такой идиоткой, — пробормотала Дженн себе под нос, с трудом поднимаясь на ноги. — Отправилась сражаться с Нэшем в одиночку! А теперь еще и потерялась в том самом лесу, который знаешь с детства, и даже на этой проклятой лошади не смогла удержаться! Клянусь, никогда не буду больше оспаривать то, что я глупа!

Дженн протянула руку к узде, но испуганный конь отпрянул в сторону, не позволяя к себе приблизиться.

— Все хорошо, все хорошо, — попыталась успокоить его Дженн. — Стой смирно!

Однако конь снова метнулся прочь, едва не вырвав поводья и чуть не вывихнув Дженн плечо.

— Послушай, глупое животное!..

«Мы всегда слушаем тебя, малышка, Союзница».

Дженн замерла на месте. На мгновение в лесу воцарилась полная тишина, словно гроза бушевала всюду, но только не там, где находилась Дженн.

«Это ты не слушаешь нас».

«Я… я не думала, что ты можешь говорить со мной на таком расстоянии».

«Мы можем связаться с тобой, куда бы ты ни отправилась. Как иначе могли бы мы выжить? Но ты не хотела слушать, поэтому мы молчали, уважая твои желания».

Дженн тяжело вздохнула и посмотрела на своего коня. Тот подозрительно косился на нее, но по крайней мере больше не шарахался в сторону.

«Почему ты там медлишь?»

Было так странно ощущать этот бестелесный голос, так похожий на мысленную речь и в то же время такой от нее отличный. Голос Ключа был множеством голосов, звучавших в унисон, с одной и той же интонацией, и все же сохранявших какие-то различия.

«Послушай, сейчас нет времени на бессмысленные вопросы. Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Ты сам во всем виноват. Если бы ты не открыл Роберту этого проклятого пророчества, ничего бы не случилось».

«Напротив, мы для того и сообщили ему о пророчестве, чтобы происходящее сейчас случилось, — потому что этому всегда было суждено случиться. Его участь записана в его душе, и ты, малышка, ничего тут не можешь поделать. Гхар-зан-е-Мирани явится, но еще не сейчас». «Что все это значит?»

«Пытаться сейчас изменить судьбу — значит подвергнуть опасности будущее. Вернись. Пришло время тебе разорвать связь с Врагом. Тьма приближается к тебе, и мы не желаем, чтобы ты подверглась опасности. Вернись к нам».

«Нет. Я уже говорила тебе раньше: я не стану делать того, что ты от меня хочешь, если не объяснишь причин. Если ты требуешь, чтобы я бросила Роберта — бросила сейчас, когда он больше всего во мне нуждается, — ты должен сказать мне, почему так следует поступить. — Дженн помолчала, стараясь не замечать ни холода, ни сырости. — Сообщи мне все пророчество целиком. Скажи мне, что я должна совершить». «Сейчас ты ничего не можешь сделать». «Я тебе не верю!»

«Мы соединены с тобой навсегда. Ты не можешь изменить того, что суждено. Но будущее еще не наступило… Вернись!»

«Расскажи мне все».

«Как пожелаешь. — На мгновение наступила тишина, а потом голоса зазвучали вновь — медленно, почти неслышно, — как если бы это говорил вовсе не Ключ. — Твоими собственными усилиями, Враг, деяниями собственных рук станешь ты орудием разрушения. Спасая, принесешь ты гибель, разрушишь то, что больше всего любишь».

Поводья выскользнули из пальцев Дженн, колени ее задрожали.

О боги! Это же проклятие! Не может такое свершиться!

Ох, Роберт! Неудивительно…

«А теперь ты должна вернуться к нам, Союзница. Тьма наступает».

Дженн не могла сдвинуться с места, но когда голоса стихли, она ощутила в себе пламя, пылающее с той самой яростью, которая когда-то так ее пугала. Теперь она воспользовалась им со мстительной радостью.

«Покинуть его? Теперь? Никогда! Ты вовлек нас в это, не спрашивая, чего мы хотим. Если бы ты не открыл пророчества, стольких несчастий не случилось бы!»

«Все обязательно произошло бы. Дело в Гхарзан-е-Мира-ни, том, кто должен прийти. А теперь беги, малышка, Союзница. Мы боимся».

«Боитесь? Как вы можете бояться? И чего вы боитесь?»

«Мы боимся за тебя, Союзница. Покинь это место».

Голоса внезапно растаяли, как снег под лучами летнего солнца. В охватившей ее пустоте Дженн, спотыкаясь, стала искать своего коня. Тот спокойно стоял всего в нескольких футах от нее, но когда Дженн потянулась к узде, краем глаза она заметила какое-то движение.

— Вы никогда раньше не проявляли желания убежать от меня, ваша светлость.

Дженн резко повернулась и замерла на месте. Единственным признаком жизни в ней оставалось бешеное биение сердца. Она вздохнула раз, другой, но воздух не желал наполнять ее легкие, не желал возвращать ее к жизни.

Нэш улыбнулся и широко раскинул руки:

— Как прекрасно видеть вас снова — живой, несмотря на все сообщения о вашей гибели.