Поле Битвы

Глава 16

Времени не было.

Я толкнул Эбенизера, убирая его с пути падающего камня. У Рамиреса возникла та же идея, когда он потянул с другой стороны, и он приложил больше усилий, чем я. Они успешно уклонились.

Несколько тонн бетона, плюс один топор йотунского размера рухнули прямо на меня.

Кто-то врезался в мое бедро, в прыжке полузащитника. Удар сбил меня с ног и оттолкнул в сторону, когда крыша с грохотом обрушилась, подняв облако пыли и дыма. Я закрыл голову руками и кубарем покатился в направлении, которое вероятно было в другой стороне от всех этих падающих обломков, смутно осознавая, что кто-то еще рядом со мной делает более-менее то же самое.

К тому времени, когда я сообразил оглядеться, я уже оказался на краю неровной дыры в полу гаража, ведущей на нижний уровень.

Около меня, в покрытом серой пылью белом плаще, стоял Баттерс в своих спортивных очках. Жилистый коротышка был одет в тактическое снаряжение и один из бронежилетов Черити Карпентер, в этот раз сделанный из титановых чешуек, прикрепленных к кевларовой подкладке. Его копна черных волос торчала во все стороны, также почти полностью покрытая пылью.

— Господи, помилуй! — проговорил он. — Это что, был великан с пылающим топором?

— Баттерс! — воскликнул я.

Коротышка подмигнул мне сквозь пыль на своих очках и сверкнул внезапной широкой ухмылкой.

— Эй, — сказал он, — я же только что спас тебе жизнь! Сэр Уолдо к твоим услугам, приятель.

Снаружи гаража взревел Йотун. Тени зашевелились среди пыли и дыма, когда существо отвело топор назад и описало им горизонтальную дугу. Мы оба вжались в пол, как только могли, все еще прикрывая головы руками, когда оружие пронеслось через гараж, словно шар-баба для сноса зданий.

Куски бетона гремели вокруг, как выстрелы из какой-то немыслимо большой пушки. Один осколок попал мне в бедро, пробив заколдованную кожу моего пыльника. Это было все равно, что получить скользящий удар кувалдой, и даже невосприимчивость Зимы к боли не могла блокировать нечто столь сильное. Я испустил крик, который по крайней мере на пятьдесят процентов состоял из чистого удивления.

— Отступаем! — пронесся по полю боя рык Эбинезера. — Перегруппироваться в следующем квартале!

Баттерс вскочил на ноги. Маленький человечек никогда не был в той физической форме, которую можно было назвать устрашающей, однако последние несколько месяцев тренировок с Карпентерами, чтобы стать Рыцарем, сделали его быстрым и крепким, как гвоздь.

— Ну же!

Одна из моих ног вроде как попросту бесполезно волочилась, но я сумел опереться на другую, держась за посох обеими руками, кашляя и задыхаясь от пыли в воздухе.

Мир задохнулся и снова окрасился алым, красный свет затопил всё вокруг, пробиваясь сквозь мглу войны. Воздух завопил с неестественной силой, когда Око Балора обрушило на город мощь необузданного разрушения, и моё сердце испуганно затрепетало. Я лишь однажды сталкивался с разрушительной силой такого порядка. И это произошло по воле самого падшего ангела — но даже тогда эта мощь была тщательно отмерена и целенаправлена.

У Этниу не было подобных ограничений.

Воздух и земля содрогнулись, когда еще одно здание, где-то снаружи во мгле, рухнуло вниз.

Баттерс, пошатываясь, подошел и подхватил меня под руку, чтобы помочь двигаться дальше.

— Что это было?

— Магическое супероружие, — просипел я. Мы поспешили к спуску, ведущему на первый уровень. Я не мог сказать, кто остался в гараже — удушливая пелена была чертовски густой. — Мы пришли сюда, чтобы оказать поддержку людям Марконе. Думаю, мы оказали достаточно сопротивления, чтобы Этниу пришлось достать игрушки посерьезнее.

Я закашлялся, сплюнул и продолжил:

— А ты что здесь забыл? Мистер Радость устроил так, чтобы ты оказался там, где нужен?

— Э-э... — протянул Баттерс. — Ну, только не злись, Гарри.

— Что? — вопросил я, возможно прозвучав немного рассерженно.

— Мы с Саней, типа, свалили от Мака, — ответил он.

— Баттерс... — предостерегающе начал я.

— Мы проголосовали! — поспешно сообщил он.

Мы как раз добрались до конца спуска, когда я услышал звук позади себя и оглянулся, чтобы увидеть троицу осьмиконгов, приближающихся... каким-то причмокивающим ползучим скольжением по земле. Мутанты-гориллы скалили зубы в яростной гримасе, и размахивали странным оружием в руках.

Я вскинул свой браслет-щит, наполнил его своей волей и поднял купол искрящегося зелено-золотого света, легко различимого во мгле и пыли, как раз в тот момент, когда их оружие начало стрелять.

Я усомнился в мудрости врага, снарядившего осьмиконгов этим подобием дробовиков. Но эта мысль была неверной. В хаосе объятого пламенем города, когда темнота и дым ограничивали видимость, никто не был в состоянии иметь приемлемый обзор — уж точно не такой, что подходил бы для мало-мальски прицельной стрельбы. «Палить куда-то туда» из дробовиков, вероятно было наиболее точным вариантом в подобных условиях.

Я бросил свой посох, потянулся за собственным охотничьим ружьем в чехле, и тут же вспомнил, что это посох помогал мне держаться на ногах, а затем тяжело рухнул на Баттерса, который со стоном упал на колено.

Пока я падал, осьмиконги продолжали нещадно палить по моему щиту, и к моему ужасу, еще дюжина тварей роилась вдоль стен и крыши рампы, оставаясь вне линии огня продолжающего стрельбу первоначального трио.

Позади них появилась сфера колеблющегося света цвета морской волны. В дымке в центре сферы я различил высокую, стройную фигуру с лягушачьим лицом. Значит, один из самих фоморов гнал своих подопечных вперёд. Фигура подняла руку и послала потрескивающую зелёную молнию, врезавшуюся в мой щит.

Это было какое-то очень сильное колдунство. Мне удалось сдержать его, но потребовались нешуточные усилия и энергия, чтобы удержать щит на месте.

Нога дёрнулась, когда я попытался заставить ее работать, что было лучше, чем мгновением раньше, но недостаточно хорошо, чтобы вытащить меня из этого.

— Баттерс, убирайся отсюда! — Закричал я.

— Пока рано! — Ответил он. — Держи щит!

Моим ушам послышались бегущие шаги по пандусу — нет, по противоположному пандусу, ведущему на другую сторону гаража.

Заслоненный щитом фомор резко обернулся, и тут же раздался оглушительно дружелюбный голос:

— Привет!

И туман битвы исчез, выжженный серебристо-белым сиянием вокруг изогнутого сверкающего меча. Саня, рыцарь Креста, шесть с половиной футов мускулов, темнокожий и грациозный, описал сияющую дугу Эспераккиусом и казалось, что сам меч раздвигает и очищает воздух перед собой, когда движется. Он пробил магические щиты фоморов, словно их и не существовало, и прежде чем враг успел закричать, его голова слетела с плеч

Зубы верзилы сверкнули белизной на фоне тёмной кожи, когда он спокойно бросил что-то вниз среди осьмиконгов и плавно метнулся в сторону, взмахнув белым плащом.

— Граната! — Завопил я, — и послал ещё больше энергии в щит.

Через секунду раздался настолько плотный звук, что его можно было жевать, волна силы ударила в мой щит, перегрузив то, что мог выдержать браслет и обожгла мне запястье.

Осьмиконги падали со стен, раненые, оглушенные, некоторые издыхали.

Саня взревел и снова появился, атаковав их, с двух сторон окруженный парой здоровенных волков — Билли Борденом и Альфами.

— Только не высовывайся, Гарри, — проворчал Баттерс.

И с громким воплем неистовой ярости Фиделаккиус, клинок из чистого света, ожил в его руках, и Баттерс взбежал по пандусу, а плащ развевался за его спиной.

У оборотней и рыцарей ушло на всё про всё секунд десять.

Затем раздался басовитый рокот позади меня, и появилась Кэррин Мёрфи, одетая в свою мотоциклетную куртку и ехавшая на своем старом Харлее, она остановила рычавший мотоцикл, вытянув здоровую ногу для поддержки.

Я посмотрел на мотоцикл. Потом на неё. — Как это?

— Я так-то и не держу этого престарелого малыша за решёткой, — сказала она. Ордо Лебес много лет делает это для меня. А мотоцикл — то единственное, что может проехать по улицам. Она огляделась вокруг, а затем поднялась по пандусу. — Идём. Их всё больше и больше выползает из озера. Она вытащила из кармана рацию, включила её и сказала в микрофон: — Это Валькирия, Золотой Ускоритель у меня.

— Эй, — возмутился я.

— Принято, Валькирия, — раздался спокойный голос по радио. Марконе. — Имейте в виду, что Зима Один выбрала себе позицию. Все оставшиеся на севере силы собираются в Ригли. Командование противника повернуло на юг. Я рекомендую...

Мир вновь окрасился в красный цвет. Алый свет залил ночь и оставил нас в глубокой тени. Радио Мёрфи взорвалось дождём искр. Дрожащий рёв, последовавший за ударом Ока, на этот раз был менее свирепым. Этниу находилась дальше, чем ранее.

— Сукина дочь, — раздраженно выругалась Мерфи. Она отбросила рацию в сторону и на секунду сунула руку в карман пальто. — Мой мотоцикл достаточно старый, чтобы магия не влияла на него, а наши рации в командном пункте защищены, однако полевые средства связи долго не продержатся.

Она достала батарейку из другого кармана и принялась засовывать ее в прибор.

— А я тебе говорил, — заявил Баттерс. Он снял с плеч рюкзак, который носил под плащом. — В них недостаточно вакуумных трубок.

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал Саня, кивая на трупы осьмиконгов и фомора.

Сразу после этого, я заметил, как раны мертвого осьмиконга начали... пузыриться. Его темная кровь вскипела и потекла из ран с тихим шипящим звуком, заполняя воздух вокруг пандуса ошеломляющей вонью. Труп затрясся, будто вступив в химическую реакцию, а кусочки плоти отваливались от него и растекались в жижу.

Мерфи кивнула, сморщив нос, и поинтересовалась у меня:

— Ты можешь идти?

— Типа того, — ответил я. Мышцы моих ног напряглись, когда я велел им это сделать, но при попытке встать на конечность, она все еще безвольно подгибалась.

Она еще раз кивнула и сказала:

— Залазь на байк. Здесь нельзя оставаться. Полиция выводит всех к центру Чикаго-Луп и пытается эвакуировать.

Я поднялся на ноги и поплелся к Харлею. Я перебросил свою больную ногу через него во взрыве тактильного белого шума, и Мерфи развернула мотоцикл к выходу с задней стороны гаража, что была напротив озера.

— Просто любопытно. Как долго ты оставалась у Мака? — осведомился я.

— Достаточно, чтобы всех организовать, — сообщила она. — Нет смысла обсуждать с тобой подобные вещи, когда ты весь из себя такой рыцарь.

Я раздраженно открыл рот и тут же закрыл его.

— Тебе не нужно быть здесь, — в конце концов сказал я.

— Да, конечно. Обломись.

Я опустил подбородок на ее волосы и закрыл глаза. Я почувствовал, как ее вес переместился, когда она прижалась лопатками к моим ребрам. Это было лишь на мгновение, и в это мгновение я позволил себе чувствовать. Огромное облегчение, видя что с ней все в порядке. Огромный страх, зная что она в опасности. И боль. Утрату. Ужас. Смятение. Растерянность. Лишь миг я боролся с чувством, что все происходящее вокруг меня не может происходить, не может быть реальным.

Но оно было.

Кэррин нащупала мою руку и сильно сжала.

Я приник щекой к ее волосам и прошептал:

— Йошимо и Дикий Билл мертвы. Чендлер, возможно, тоже. Черная Коллегия. И я не знаю смогли ли Рамирес с моим дедом выбраться из гаража.

— Ох, Гарри... — выдохнув, прошептала она в ответ.

Мой желудок подпрыгнул. Глаза горели от слез, которые не смогут сформироваться, если я буду их удерживать. Что мне и следует делать. Сейчас нет времени горевать, нет времени на слезы.

Война оставляет вам очень мало времени на то, чтобы быть человеком. Это одна из самых пугающих ее реалий.

Я наклонил голову, ровно настолько, чтобы она почувствовала движение моего подбородка, и это мгновение прошло.

Четверо волков легко пробежали вперед. Двое заняли позиции по бокам от нас, и еще двое бесшумно заскользили впереди, а Саня и Баттерс трусили сзади, не сбавляя темпа, пока я работал над тем, чтобы моя раненая нога просто не подскакивала на дороге. Она восстанавливалась после удара, оглушенные мышцы медленно возвращали чувствительность, но в данный момент я все еще был практически хромым.

Не было никакой возможности ехать на Харлее с необходимой скоростью, не со всеми этими мертвыми автомобилями в виде препятствий. Я был удивлен, что эта штука вообще продолжала работать. Мерфи медленно и осторожно повезла нас через гараж и не выезжала из здания, пока один из волков не появился из дымки впереди нас, очевидно, сигнализируя, что все чисто.

— Гарри, — позвал Баттерс сзади.

Я повернул голову и взял рюкзак, который он мне протягивал. В рюкзаке что-то светилось.

Он с ухмылкой кивнул на ранец.

Я расстегнул его.

Внутри находился человеческий череп, выбеленный временем, древний и потертый — мой старый друг.

Пустые глазницы черепа внезапно заполнились огнями цвета углей от костра, которые вздрогнули, точно пробуждаясь ото сна. Боб был моим помощником большую часть моей взрослой жизни.

— Ого, здорово, Гарри! Давненько не виделись!

— Боб! — воскликнул я. Несмотря на все происходящее я оскалился в улыбке. — Как ты, черт тебя побери?

— Напуган! — пропищал Боб. — Как насчет того, чтобы мы все дали деру, куда глаза глядят?

— Не вариант, — сказал я. — Я работаю. Что за дьявольщина здесь творится?

Мир снова озарился красным. В этот раз я увидел, как луч разрывает на куски здание дальше к югу от нас, обрушивая его вниз, словно волна, смывающая замок из песка. Свет задержался в пространстве, окрашивая туман уродливым алым оттенком.

Секунду мы просто смотрели туда. Никто не проронил и звука.

— Очень плохое моджо, — взволнованно пролепетал Боб. — Я еще не видал ничего столь масштабного, босс. Количество энергии, летающей вокруг, больше чем она может выдержать.

— Больше, чем может выдержать что? — потребовал я ответа.

— Реальность, — сказал Боб. — Отчасти поэтому Туата с самого начала не поладили с фоморами. Балор и его тупое Око.

— Эй, погоди, — удивился я. — Реальность можно сломать? Такое может случиться?

— Разумеется может, — раздраженно ответил Боб. — Это... структура Вселенной, верно? А всякая структура имеет пределы. В том числе и точку катастрофического сбоя.

— Так значит, когда дракон Ферровакс бахвалился, что может расколоть мир...

— Он не шутил, — закончил Боб, энергично кивая. — И этот процесс подпитывает сам себя. К примеру, у тебя есть около восьми миллионов испуганных людей, бегающих по городу прямо сейчас и высвобождающих все больше и больше энергии для доступного использования.

Мерфи выехала на улицу и повернула на Запад. Я чувствовал себя странно, будто был в сопровождении президентского кортежа, только с Рыцарями и оборотнями составляющими эскорт.

— Так чего же нам ждать? — полюбопытствовал я.

— Хаоса, — сказал Боб.

— А точнее?

— Невозможного! Может быть, широкого распространения безумия среди смертных. А может, заразного сумасшествия. Галлюцинации, тульпы или совершенно непреднамеренное создание вещей прямо из человеческого воображения. Животные и люди поменяют свою форму или природу. Ньютонова физика развалится нахрен. Черт возьми, даже правила квантового уровня могут измениться с последствиями, которые буквально невообразимы. Два плюс два будет равно пяти. Штучки Сумеречной Зоны. Не знаю. Никто не знает. Хаос непредсказуем, потому что это хаос, Гарри.

В ясном ночном небе внезапно пророкотало что-то наподобие совершенно естественного грома.

— Видишь? — спросил Боб. — Это граница между миром смертных и Небывальщиной. Вокруг летает столько энергии, что она разрушается.

Я почувствовал, как мои глаза округляются. Барьер между миром смертных и миром духов был единственным, что отделяло человечество от демонов, дьяволов и кошмарнейших существ, буквально всех, кого когда-либо описывали.

— Достаточно ли она тонкая, чтобы через нее что-нибудь могло пролезть?

— Если еще нет, — зловеще буркнул Боб, — то скоро будет. В настоящий момент, Ферровакс держит дверь закрытой. Делать это со стороны Небывальщины крайне неэффективно. Он не сможет бесконечно продолжать ее удерживать, не перейдя по эту сторону в своем истинном облике, и тогда реальность порвет к чертям собачьим.

— Как долго? — осведомился я. — Он сумеет сдержать их до рассвета?

— Противостояния, подобного этому, никто не видел уже тысячи лет, Гарри. — молвил Боб откровенно взволнованным голосом. Законы магии меняются со временем. Я не знаю ответа на твой вопрос. И не думаю, что кто-либо еще знает.

Мерфи посмотрела назад через плечо сперва на меня, потом на рюкзак, прежде чем перевести взгляд обратно на дорогу. Спустя мгновения она сказала:

— Мои нога и рука больше не болят.

— Ага. Это же Мэб. — хмыкнул Боб.

— Что? — моргнул я.

— Мэб. Она подготовила поле боя. Ты что, думал, они с Титанией устраивали Тир-на-Ног и все это время тренировались друг на друге, просто ради забавы? Мэб ментально увеличивает мощь тех, кто сражается на ее стороне. И в то же время, подавляет своих врагов. — Боб мотнул челюстью в сторону земли, которую мы потеряли. — Все, кто приходит с той стороны, знают, не разумом, но глубоко внутри себя, что они входят в логово хищника и больше никогда не вернутся домой. Знают, что перевес не на их стороне. Знают, что каждый шаг вперед приближает их к смерти.

— Откуда тебе это известно? — спросила Мерфи.

— Оттуда, что я одно из существ, которых Ее Самое Отмороженное Дурнейшество рассматривает, как своего врага, — весело заявил Боб, однако в его голосе слышались резкие, напряженные нотки. — Она делает это со мной, пока мы говорим.

Мерфи оглянулась и нахмурилась.

— И она исцеляет союзников?

— Не неси чушь, — возразил Боб. — Она просто делает тебя нечувствительной к боли. Также она притупляет любой вредоносный испуг, который ты можешь почувствовать. А еще она стимулирует твои агрессивные наклонности. Этого может быть вполне достаточно, чтобы некто, слишком физически искалеченная, могла участвовать в боевых действиях и отправилась на войну, вместо того, чтобы побуждать своих друзей помочь ей.

— Да уж. Иначе я бы ни за что так не поступила. — фыркнула Мерфи.

Я быстро провел мысленную инвентаризацию и обнаружил, что хмурюсь.

— Тогда почему она не делает того же для меня?

Боб одарил меня презрительным взглядом.

— Ты гребаный Зимний Рыцарь. Ты в этом режиме постоянно. Прекрати ныть.

Небо снова сделалось красным. Снова металл с бетоном стонали и грохотали. В воздух поднялось слишком много пыли. Я уже не видел что обрушилось — только лишь рассеянное свечение от силы Ока и небольшое уплотнение пылевого облака.

— Адские колокола, — взмолился я. — Как часто этой штукой можно стрелять?

— Прямо сейчас оно запитывается от страха целого города. — серьезно сказал Боб. — Это закончится, только когда все будут мертвы. В чем и был основной замысел при его создании. Часть того, что пытается сделать Мэб, это также подавить всеобщий страх. Отнять у врага его силу.

— А что будет, если Мэб продолжит ухудшать положение врага? — встрял в разговор Баттерс.

Боб издал легкое истеричное кудахтанье.

— У них поедет крыша. Очевидно же. Это психическая атака.

Мерфи бросила на меня острый взгляд.

— Значит, они должны остановить ее. Если они этого не сделают, то не смогут достичь своей цели.

— Что ж, удачи им в поисках, — пробормотал я.

Красный свет вспыхнул еще раз, окрашивая воздух в кровавый оттенок.

В ответ с юга внезапно выросла колонна голубого света, такого мощного и яркого, что его легко было разглядеть даже сквозь дымку, извергшись в душную ночь непокорным холодом.

— Боже мой! — по-русски выпалил Саня, подняв руку, чтобы уберечь глаза. — Это же...

Я всегда узнаю силу сердца Зимы, если увижу ее. «Мэб. Да», — яростно подумал я. «Дерьмо».

— Что? — спросил Баттерс.

— Мерфи права, — объяснил я. — Им нужно вывести ее из игры. И она только что сообщила, где ее искать.

— Она сделала из себя приманку, — сказала Мерфи. Они сбегутся к ней. Отовсюду.

— Еще как, — протянул я, все еще размышляя. Такой шанс они точно не упустят...

Неожиданно в моей голове раскрылись намерения Мэб.

— Вот дерьмо. Мы должны повернуть на Юг.

Мерфи сделала глубокий вдох.

— Ты уверен?

— Я уверен, что иначе мы будем в жопе. — заметил я. — Следуй за небесным лучом.