Поле Битвы

Глава 11

Итак, мы двинулись вперед — в дым, тьму и хаос, а враг сделал то, что всегда делает враг. Объявился без предупреждения и испортил наш славный план.

Быстрым маршем мы добрались до Монтроуз и свернули к востоку, рысью перемещаясь по улицам. Я обнаружил, что держусь рядом с Рамиресом, который кривился и стискивал зубы, но продолжал держать темп с молчаливой, болезненной решимостью, пока мы не добрались до Уэллс-парка. Тёмные здания и угрожающие тени деревьев могли скрывать сотни врагов. Здесь мы притормозили, дожидаясь пока люди Лары осмотрят округу.

Рамирес нашел скамейку и облегчённо упал на неё, задыхаясь. Я опустился на колени поблизости. Мы наблюдали, как люди, спасаясь от хаоса между парком и озером, молча шли мимо нас, с перепуганными широко распахнутыми глазами. Приближаясь, они переходили на другую сторону улицы едва осознав, что мы представляем собой большую вооруженную группу. Я их не винил. На углу стоял чёртов Йети и, похоже, зачарованно изучал кнопку пешеходного перехода.

Чандлер, Дикий Билл и Йошимо присоединились к нам как под влиянием естественной гравитации. Я обратил внимание, что Рамирес скрыл свою боль и усталость, прежде чем обратиться к ним.

— Итак, — начал Рамирес без паузы, — северные отряды противника вышли на берег в районе Монтроуз-Бич. Наемники Лары в предместьях к северу. Они держали оборону на Лейк-Шор-драйв, но их оттеснили обратно на Шеридан. Люди Марконе к югу от нас и окопались вокруг Ригли. Они держатся. В попытке их обойти, враг стягивается прямо в пространство посередине. Маккой и Старейшины собираются их остановить, а наша задача — прихлопнуть всех мух, что будут их беспокоить, пока они заняты делом.

— Как там нога, босс? — непринуждённо спросил Дикий Билл.

— Я не чувствую ногу, — солгал Рамирес. — Выдержит до конца ночи.

— Ты ранен, — возразила Йошимо. Было уже примечательным то, что она вообще заговорила. Её латынь была безупречной, английский — посредственным, и она была не болтливой.

— Тебе не следует вступать в битву.

— Это не идеально, — согласился Рамирес, всё ещё сражаясь за контроль над дыханием. — Но сейчас нам нужны все доступные силы.

— Если дела пойдут плохо и нам придется смываться, — сказал Дикий Билл, — ты, Панчо, будешь слегка отставать. Это может закончится скверно.

И это ещё мягко сказано. Когда приходит время бежать с поля боя, отстающие и раненые умирают. Именно так это работает.

Рамирес просто взглянул на Дикого Билла и сказал с усталым весельем:

— Я испанец, а не мексиканец. Ты, проклятый техасец.

Дикий Билл хлопнул Рамиреса по плечу с короткой волчьей ухмылкой.

Река в Плечах подошел, опустившись на корточки рядом со мной и оказавшись на одном уровне глаз с Чандлером, который стоял во весь рост. Щеголеватый британец посмотрел на Сасквоча с не читаемым выражением даже не дрогнув. Почти.

— Как поживаете? — пророкотал Река в Плечах.

— Хорошо, благодарю вас, — рефлекторно откликнулся Чандлер с той безупречной вежливостью, которую можно приобрести лишь получив хорошее образование. — Насколько я понял, вы с Гарри уже работали вместе?

— Не-а, — ответил Река в Плечах, — он приходил и выручал меня пару раз, когда мне нужна была помощь. — Он ухмыльнулся. Зубы у него были очень белые. Они здорово выделялись на фоне пятен тёмной крови, оставшихся на его шерсти. — Но сегодня мы хорошо поработали.

Чандлер был слишком воспитан, чтобы испуганно отшатнуться. Но он отклонился.

Я как раз затянул шнуровку ботинка, когда по цепочке пришёл приказ от Эбинизера, который, похоже, фактически командовал группой. Настало время выдвигаться вперед. Я только начал двигаться снова, когда появилась вспышка фиолетового света. Она пронеслась вниз по дороге, высоко проскочив над линией нашего строя, и нырнула ко мне.

— Милорд! — пропищал генерал-майор Тук-Тук. Маленький фейри завис в воздухе передо мной и отсалютовал со свирепой улыбкой.

— Затеваются козни!

— Докладывай, генерал-майор, — сказал я на бегу, чтоб не отстать от своих.

— Мы не видели их, пока они не добрались туда! Враг подло готовит подлый удар в нашем тылу, как подлый проныра!

— Что за подлый удар?

— Из самых подлейших! — завопил Тук. — Они пробрались за линию фронта за завесами и теперь они в парке, и они замышляют какую-то пакость!

Я нахмурился.

— В парке?

— Там впереди! — ответил Тук-Тук. — На этой дороге! Вы пройдете прямо мимо него!

Мой и без того дрожащий желудок похолодел.

— Тук, — сказал я, лихорадочно соображая и растягивая речь. — Это... не парк. Это кладбище Грейсленд.

И, смутно, сквозь топот бегущих ног, я услышал вдали гулкое буханье большого барабана.

Мои глаза распахнулись.

Адские колокола.

Я выскочил из колонны, вырываясь вперед, пока не оказался рядом со стариком.

— Эй, — позвал я его. — Ты это слышишь?

Эбинизер хмуро взглянул на меня, но затем обратил внимание на происходящее в отдалении.

— Боевой барабан?

— Нет, — мрачно ответил я. — Это доносится из самого печально известного чикагского кладбища. Тук говорит, что они проскользнули туда под завесами.

— Некромантия, — выплюнул он. — Звезды и камни. Как много зомби они смогут поднять?

— На почти пятидесяти гектарах, занятых потенциальными зомби? — сказал я слегка раздраженно. — Да уж, немало. Они сметут людей Марконе за считанные минуты.

Старик зарычал. Некромантия — это тот подарок, который не перестаёт радовать. То же самое заклинание, что оживляло трупы, можно было расширить и охватывать мёртвые тела по мере образования. Свежие трупы были не так эффективны, но для горожан и этого было довольно. Что означало бы распространение смерти в геометрической прогрессии.

Старик яростно хмурился, наверное, с полминуты. Я дал ему время подумать. Когда всё сходит с ума, важно подумать, чтобы выбрать самые разумные действия для того, чтоб вернуть всё в нормальное состояние.

— Ладно, Хосс, — сказал он, помрачнев. — Мы не знаем, насколько эти некроманты сильны. Но мы знаем, что случится с нашими союзниками, если мы их не поддержим. Поэтому я беру с собой основные ударные силы, чтобы ослабить давление на наши отряды.

— Понятно, — отозвался я.

Он говорил немного замедленным тоном человека, который всё ещё явно находится в процессе обдумывания проблемы.

— Противостояние некромантам — это дело Совета. Ты уже сражался с некромантами ранее. И ты уже сражался на этом кладбище. Ты здесь лучше всех подходишь для этой работы. — Он поморщился, сплюнув. — Проклятие. Работа твоя.

— Хорошо, — сказал я.

— Возьми Стражей и Сасквоча.

Послышалось громкое хлопанье крыльев, заставив меня слабо вскрикнуть и вздрогнуть. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что совершенно огромный, взъерошенный старый ворон спикировал вниз, чтобы уверенно приземлится мне на плечо.

— Э-э... — сказал я.

— Кар, — сказал ворон.

Эбинизер нахмурился.

— Ты просто дьявольски бесполезен в военных условиях, — обвинил он ворона. — Никакой дисциплины вообще.

— Деревенщина! — прокричал ворон. — Кар!

Эбинизер сердито отмахнулся от ворона.

— Ладно. Индейца тоже бери. Заткните тот барабан. — Он опустил руку мне на предплечье, встречая мой взгляд. — Хосс. Не сдерживай силу ударов сегодня.

— Это всегда было моей самой огромной проблемой, — развёл я руками. — Вся эта сдержанность.

Я высвободился из его руки и бросился назад, туда, где хлопотал Рамирес, пока остальные Стражи прикрывали его с флангов, бросая обеспокоенные взгляды, когда тот не видел.

— О'кей, детишки, — сказал я. — У нас проблемы.

И объяснил ситуацию.

— Да! — воскликнул Билл, — Некроманты!

Я уставился на него.

— Ты серьезно?

— Обожаю стрелять по зомби, — протянул он. — Вот и все. Разделываться с ними и все такое.

— Вообще-то весь смысл в том, чтобы остановить их до того, как на нас навалится орда зомби, — напомнил я.

— Эх, — разочарованно вздохнул он, — это и вполовину не так весело.

— Твою ж налево, Билл!

— Да, да, — пробубнил тот, — будет сделано.

— Река, — позвал я.

Сасквоч наклонил голову.

— Терпеть не могу некромантов. Заставляют землю кричать.

— Нам нужно спешить, — я кивнул Рамиресу и поморщился. — Прости за это, мужик.

Карлос переводил взгляд с меня на Бигфута. Ему было так тяжело продолжать в том же духе, что он только и смог выдавить из себя: «Проклятье. Давайте.»

— Поможешь ему? — попросил я Реку.

Сасквоч резво подхватил Рамиреса на руки. Он мог спокойно нести человека подмышкой, придерживая ладонью, будто фермерша с корзинкой яиц в руках.

Ворон на моем плече пронзительно закричал и взмыл в ночной воздух.

— Отлично, Тук, — пробормотал я, — показывай.

Грейсленд являлся, во многих отношениях, памятью Чикаго. Здешние могилы отмечали последние пристанища промышленных гигантов, праведников, гангстеров, политиков, почти святых, а также безумцев и убийц. Рассказы о трагедиях, о безграничном высокомерии, горькой жадности и непоколебимой любви были запечатлены на памятниках, возвышающихся над тысячами могил. Статуи, мавзолеи, и даже маленькая копия древнегреческого храма стояли в величественном молчании на пышной зеленой траве.

Но стены вокруг кладбища были возведены совсем не просто так. Множество теней ночью бродили по погосту, порождая тысячи страшилок от которых кожа покрывалась мурашками, а волосы вставали дыбом.

Когда-то я был одним из них. У меня даже есть своя собственная могила в Грейсленде. Ее не закапывают, потому что один мой покойный враг договорился придержать ее для меня.

Не было времени обходить ворота. Мы перелезли через грубую каменную стену позади большого мавзолея и укрылись в его тенях. Тук опустился на землю, что мне нечасто приходилось наблюдать, а аура света вокруг него потускнела и погасла.

— Сюда, милорд! — низким драматическим голосом проскрежетал Тук, — они рядом со статуей Инес.

Я хмыкнул. Статуя была местной легендой. Время от времени она пропадала с постамента, а затем так же загадочно возвращалась. Говорят, здесь не раз видели маленькую девочку в платье викторианской эпохи, гуляющую среди надгробий, как раз, когда статуи не было на месте. И я знал, что однажды королева Мэб использовала ее для передачи своей воли, пока сама физически занималась поддержанием жизни в моем теле. А дух Предела Демона поселился в статуе Смерти неподалеку.

Грейсленд хранил в себе величайшие мечты и страшнейшие кошмары Чикаго. Здесь была сила, такая темная и могущественная, что я мог ощутить ее волнение, завихряющееся в воздухе подобно маслу, которое при нагреве становится более жидким и текучим. Бой барабана непрерывно держал ровный темп. Благодаря ему можно отлично скрыть звуки нашего приближения, особенно если нам удастся шагать в такт ритму.

Я пригнулся и последовал за Туком во тьму, окружающую надгробья. Я неплохо знал это место, чтобы двигаться уверенно. Тук привел меня на позицию немного выше по склону от места, где находилась Инес, и мне пришлось залезть на один из памятников, чтобы заползти в мавзолей и разглядеть что было передо мной.

Вокруг могилы Инес стояли семь закутанных в плащи фигур, чьи хриплые голоса слились в тягучем песнопении. Один из них держал барабан, закрепленный на плече ремнем и размеренно стучал по нему толстой барабанной палочкой, которую держал в одной руке. Отсюда я мог ощущать мощь, заключенную в их круге, но они определенно прикладывали усилия, чтобы работать с магическими силами, избегая явных проявлений небрежности в работе с передачей энергии, вроде излучения света. Они не хотели привлечь внимание.

В центре круга на земле кто-то лежал. Я не мог разглядеть кто это, но он был человекоподобным и обвязанным веревками до состояния полной неподвижности. Несомненно, человеческое жертвоприношение для финала церемонии. Это до сих пор считалось единственным наиболее эффективным способом поддать жару черной магии.

Адские колокола. Семеро некромантов могут и сами разрушить Чикаго. Четверо из них однажды чуть было не сделали это. Пять, если вы посчитали меня, с чем я бы не согласился, хотя мое участие в фестивале подъема мертвых в тот вечер было самым ярким. Я чувствовал интенсивность работы, которую они вели. Я не знал, кто они, но они были профи. Если им позволят закончить, они смогут разрушить город без помощи какой-либо армии монстров.

Если бы Тук с ребятами не предупредили меня, мы бы все проморгали. Интересно, что обо мне можно сказать, если одним из лучших моих долгосрочных вложений за всю карьеру оказалась пицца?

Я скользнул прочь, незамеченный плохими парнями. Вернувшись к своим союзникам, я сообщил им быстрым шепотом:

— Семеро. Шесть заклинателей и барабанщик. Все такие темные и в плащах. Не знаю кто такие. Раз они с фоморами, значит какие-то вреднозадые недобитки или вроде того. Стоят в кругу. У них пленник.

Река в Плечах зарычал. Это был звук настолько низкий, что я не мог его услышать, а скорее почувствовал, как он сотрясает кости моего черепа.

— Где ты хочешь чтобы я был?

— Нет времени мудрить, — заявил я, — Обойди их. У тебя две минуты. Потом мы пойдем прямо на них с той стороны, наделаем много шума и отвлечем огонь на себя. Как только мы привлечем внимание, ты утащишь жертву. А затем...

Я сложил руки в беззвучном хлопке.

— Простота это хорошо. — сказал Река в Плечах.

Затем он слегка встряхнулся, подпрыгнул на одной массивной ноге в воздух на высоту где-то четыре фута, замерцал и превратился в гребаную сову с размахом крыльев, как у долбаной машины. Массивная сова скользнула по надгробиям, полетела по дуге в сторону, и исчезла в ночи.

— Иисус Ремингтон Винчестер Христос, — сдавленным голосом выпалил Дикий Билл, — он что, чародей?

— Ага, — ухмыльнулся я, — слышал, это он обучил старину Слушающего Ветер.

— Хах, — выдохнул Билл, — теперь это просто нечестно.

— Не ной. По крайней мере он с нами.

— Заверните сразу двух, — усмехнулся Билл.

Я принялся считать в уме. Дойдя до ста, я объявил:

— Ладно, народ. Как в старый добрые времена. Чендлер, ты знаешь правила?

— Раз или два работал в поле, — ответил Чендлер.

— Зашибенно

Команда молодых Стражей собралась за моей спиной, и мы двинулись в тесном строю во главе со мной, держась в темноте за плечи, чтобы не потерять друг друга.

Боевые группы Стражей работают так же, как и все солдаты. Любой из участников может выстрелить достаточно мощно, чтобы убить каждого из нас, если мы будем беспечны или глупы, а совместная работа означает развитие доверия и уважения к навыкам друг друга. Я пойду первым и сообщу, когда начнется драка. Если понадобится, мой щит накроет всю команду — которая затем сможет развернуться веером, как гидра, и разнести источник любой угрозы.

Конечно, если я вдруг наступлю на мину или что-то подобное, мы все покойники. Однако большинство сверхъестественных созданий до этого бы не додумались.

Я двигался большими шагами в такт барабану, и мы постепенно приближались к местоположению некромантов. Я почувствовал, как завеса Рамиреса окутала нас покровом чуть-менее-видимости. Йошимо сделала что-то с воздухом, добавив нам еще и чуть-менее-слышимости. Они прикроют нас, пока мы не окажемся на месте.

Дикий Билл прошептал что-то винтовке рычажного действия, которую в последнее время носил вместо посоха, затем снял с пояса медную гильзу, испещренную рунами и осторожно зарядил в магазин, прежде чем запереть затвор бережным, точным движением. Кожа моего плаща поскрипывала, и я изнемогал от летнего зноя под его удушающей защитой.

Мой щит, говоря магическим языком, был слишком шумным и мог выдать нас с головой, поэтому его следовало использовать в последнюю очередь. Я дождался момента, когда мы завернули за угол последнего мавзолея, закрывающего нам обзор и только потом встряхнул браслет, приготовив защиту.

Но сперва главное. Нам предстояло решить две большие проблемы.

Во-первых, те плохие парни, что стояли внутри ритуального круга. Мы бы могли метнуть в них столько силы, сколько пожелали — и вся она будет просто разбиваться без вреда для них, до тех пор, пока кто-нибудь не нарушит круг. Именно это следовало сделать в первую очередь, прежде чем мы навалимся на них.

Во-вторых, если вы хотите управлять мертвецами, вы должны отбивать для них ритм. Не будет ритма — и станет невозможно вызывать и контролировать нежить. Я вытащил револьвер с его скучными старыми, совершенно обычными патронами, шагнул из-за угла и поднял пушку, целясь в барабанщика.

Богом клянусь, в обычный день я едва ли стреляю сносно. Но с Зимней мантией, направляющей меня, я одной рукой вскинул ствол и выстрелил. Раздавшийся грохот подтвердил, что я попал в спину барабанщика примерно с 20 ярдов в полной темноте.

В этот миг произошли две вещи.

Во-первых, снаряд, прошедший через плоскость круга, посланный туда моей рукой и волей, разрушил основной магический барьер ритуального круга. Их работа, возможно, и была тайной, но ничто не работает правильно, когда разваливается на куски, и оно разбилось вдребезги в мерцании и осколках алого света.

Во-вторых, пуля вонзилась прямо в то место, где у барабанщика должна была находиться печень.

Голова в капюшоне крутанулась почти на сто восемьдесят градусов, как у совы, с такой неестественной скоростью, что капюшон слетел с нее.

На фоне алого света распадающегося круга я увидел изуродованное, иссохшее лицо. Кожа туго обтягивала кости лица барабанщика, сухая и обветренная, как у трупа, полежавшего под открытым небом. Глаза были молочно белыми; губы казались кожистыми полосками вяленого мяса, частично прикрывавшими пожелтевшие старые зубы. Волосы свисали с головы грязными спутанными прядями, но большая её часть была серовато-белой и лысой.

Вампир Черной Коллегии. Я знал ее.

— Мавра из Черной Коллегии! — прорычал я. — У тебя есть разрешение на поднятие зомби в моем городе?

— Оу... — произнесла Мавра. Ее тело повернулось вслед за головой, каким-то странным одновременно жидким и механическим движением. — Так это ты.

Пятеро из шести других фигур повернулись к нам, снимая капюшоны.

Вампиры Черной Коллегии. Все они. Других я не узнал, но это было и так ясно, раз Мавра сидела у них на ударных. Черная Коллегия была практически истреблена, благодаря поистине коварному ходу людей Лары столетие назад. Те, кто остался в живых, вернее, те, кто продолжили свое существование — были древнейшими, хитрейшими, мерзопакостнейшими и наиболее могущественными представителями своего вида.

Вампиры старой школы, самый настоящий кошмар Старого Света. Черные кровососы стоили более дюжины своих коллег из Красных или Белых.

И здесь их было семеро.

— Мой повелитель, — просипела Мавра, — могу ли я предложить насилие?

Крайний и самый высокий из персонажей в капюшонах расправил плечи, повернулся и движением одной руки опустил капюшон. В другой он держал ритуальный атам, древний нож из плохо обработанного железа. Он стоял над связанной фигурой на земле. Его лицо не было похоже на физиономии других присутствующих вампиров. Он не был гнилым трупом; его лик имел строгую угловатую правильность мраморной статуи, прекрасно — суровой, в стиле замёрзших гор и трескучего льда. Густая чёрная шевелюра рассыпалась по спине, оставляя лицо открытым. Его руки были удлинёнными и белыми, с тонкими, как у художника, пальцами.

Но его глаза.

Темные.

Черные.

Пустые, как душа самого ада.

Я только лишь взглянул в их сторону и они едва не засосали меня. Адские колокола. Я укрепил свою ментальную защиту, сосредоточившись так сильно, как я мог позволить себе в таких обстоятельствах и старался не смотреть на его лицо.

— Итак, — сказал он. Его голос был... Как чистый мягкий виски, с едва заметным гортанным акцентом, — Это и есть тот самый городской чародей?

— Я есть в телефонной книге и все такое, — заявил я. — Именем города Чикаго, а также властью округа Кук и штата Иллинойс!

Я старался говорить громче, в надежде, что мой отвлекающий маневр даст Реке больше времени:

— Я приказываю вам прекратить всю и всяческую сверхъестественную деятельность и немедленно вернуться туда, откуда вы пришли или в следующее удобное параллельное измерение.

Рамирес поперхнулся.

— Ну и ну, — протянул Дикий Билл, — это уж точно сработает. Спасибо, Гарри.

— Кто это? — прошипела Йошимо.

— Это, — ответил Чендлер низким срывающимся голосом, — Дракул.

Ладненько.

Возможно, мои глаза стали чуточку шире.

Также, возможно, мне стало труднее глотать.

— О, боже, — выдохнул я.

А затем Дракул растянул губы в искренней улыбке чистого наслаждения и произнес:

— Вам хватило мудрости, чтобы знать, но не хватило, чтобы бежать. Чародеи. Так самонадеянны. Взять их, дети мои.