Погребенные

Глава семнадцатая

— Проклятый мальчишка Рис! — Малькольм Беллмэн показал на крутой склон, где у входа в пещеру виднелась маленькая коренастая фигурка. — Что он тут делает, черт побери?

— Неисповедимы пути нищих духом, — в ответе Рэнкина слышалось сочувствие.

— Может, да, а может, и нет, — проворчал Беллмэн. — После похорон мальчишка переменился. Он уже не такой придурошный и больше не играет в ковбоев и индейцев. Он замкнулся в себе, как будто задумал кому-то отомстить.

— После чьих похорон?

— Да того старика, Джо Льюиса.

— Что же может связывать Ральфа Риса и Джо Льюиса?

— Не знаю, — исследователь пещер удивился, что его спутника так заинтересовал деревенский дурачок. — Ходят какие-то слухи, но в таком месте, как Кумгилья, чужаку много не расскажут. Говорят, будто сын Льюиса на самом деле не состоит в браке с женщиной, которая считается его женой, а маленький Ральф был зачат и рожден в грехе.

— Значит, он незаконнорожденный внук Джо Льюиса! — выдохнул Саймон. — О, если б я знал раньше! А теперь может быть слишком поздно.

— Не пойму, нам-то что до того, — буркнул Беллмэн.

"Он — связующее звено между шахтерами прошлого и нынешними обитателями деревни. Он из рода Джетро и, как живительный сок, питает семейное древо зла и мести".

— Он часто ходит в горы, — продолжал Беллмэн. — Когда только приехали, мы с женой любили гулять здесь по воскресеньям. Пару раз мы заметили мальчишку Риса. Он прятался и подглядывал за нами, думая, что мы его не видим. Но Джун его терпеть не могла и в конце концов перестала приходить сюда.

— Последний кусочек головоломки встал на место, — вздохнул Саймон. — Дух зла продолжает жить в мальчике, а в Джетро и других он уже разлагается. Знай я раньше, я бы подверг Ральфа Риса экзорцизму, и наше дело стало бы легче и безопасней. Теперь он ушел, чтобы присоединиться к своей родне, а нам грозит смертельная опасность!

Он остановился, склонив голову, а когда заговорил снова, голос звучал хрипло: "Малькольм, Андреа… Я не могу просить вас продолжить путь со мной. Покажите мне дорогу и отпустите, дальше я пойду один"…

— Вот уж этого не будет, черт возьми, — Беллмэн принял решительный вид, хотя у него сосало под ложечкой. — Я от вас ни на шаг не отступлю.

— Я тоже, — сказала Андреа. — Таково было мое условие, и ты обещал его выполнить.

— Ну, хорошо, — в голосе Рэнкина звучали одновременно облегчение и тревога. Глядя в глаза Беллмэну, он спросил: — Малькольм, скажите честно, вы верите в Бога?

— Хм… верю, конечно. Правда, я уже несколько лет не был в церкви, но всегда считал, что надо быть добрым христианином.

— Думаю, этого вполне достаточно, — улыбнулся Саймон Рэнкин. — Там, в пещерах, нас спасет только наша вера и непрестанные молитвы.

Они посмотрели вверх, где зиял вход в чрево горы. Ральф Рис исчез — видимо, вошел в пещеру.

— Здесь надо быть начеку, — Малькольм Беллмэн показал на узкий выступ вдоль утеса, — каждый шаг должен быть точным. Но не бойтесь и ни в коем случае не смотрите вниз.

Он пошел первым, за ним Андреа, Саймон замыкал цепочку. Каждая жилка напряглась в теле Андреа, тонкий голосок нашептывал: "Поскользнешься — и все. Ты только взгляни, что там, внизу". Но она не поддалась искушению, и в конце концов все благополучно добрались до небольшой площадки у входа в пещеру. Андреа оглянулась на пропасть и почувствовала головокружение. Хорошо бы на обратном пути воспользоваться "шахтерским трамвайчиком". Повторить переход над бездной у нее не достанет мужества.

Малькольм достал из кармана квадратный лист бумаги и расстелил на камне. Это была вычерченная от руки карта подземелий горы Кумгильи. Непосвященному было бы трудно разобраться в переплетениях тонких линий.

— Я позаимствовал этот план в обществе любителей-спелеологов, — объяснил Беллмэн. — Он сделан в середине пятидесятых, за это время некоторые проходы могли превратиться в пещеры или уйти под воду.

Андреа попыталась заглянуть в пещеру, и ей стало не по себе. На нее дохнуло сыростью и холодом, в кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть. Ветер стих, все кругом замерло, будто в ожидании.

— Мы находимся вот тут, — Беллмэн ткнул пальцем в карту. — Из пещеры спустимся по туннелю к озеру и обойдем его. На самом деле, здесь два пути: на подходе к озеру туннели перекрещиваются; кривой ведет прямо в воду. Туда нам никак нельзя! Когда обойдем озеро, перед нами откроется несколько проходов. Я думаю, надо выбрать вот этот, прямой. Он ведет к концу трамвайного маршрута; там сильный уклон, но думаю, справимся. Здесь показан очень крутой проход к глубокому спуску. Но, говорят, нижние уровни затоплены, так что дальше лучше не соваться.

Саймон Рэнкин кивнул: "Чем скорей мы тронемся в путь, тем лучше. И помните, где-то внизу бродит Ральф Рис".

Мощный фонарь Беллмэна осветил пещеру размером с большую комнату. По шершавым стенам текла вода, звук падающих капель жутко отдавался в тишине. Справа они увидели низкий свод туннеля, ведущего в самое сердце горы. Их провожатый снова шел впереди, он двигался медленно, проверяя каждое углубление на пути из опасения оказаться в той самой крутой проходке, что обрывалась в озеро.

— Слева водоем, — эхо усиливало шепот Беллмэна. Луч пробежал по черной поверхности воды и уткнулся в скалистый берег. Ширина озера была примерно тридцать шагов.

— Фью! — Андреа отпрянула назад. — А оно большое. Интересно, какая глубина.

— Трудно сказать, — ответил Малькольм Беллмэн. — Если это грунтовые воды, они могут доходить до самых нижних выработок на глубину несколько сотен футов. Если же это естественное подземное озеро, оно вряд ли глубже футов двадцати-тридцати.

Они уже собрались дальше, как вдруг услышали едва уловимый шум — только потому, что стояли не двигаясь. Странные щелчки, как будто кто-то бросал камешки на галечном пляже… или орудовал шахтерским кайлом.

— Что это? — испуганно спросила Андреа.

— Похоже… — Саймон чуть не сказал "кто-то рубит сланец", но вовремя удержался, — под землей часто возникают странные звуки, правда, Малькольм?

— Правда, хотя сдается, раньше я такого не слыхал. На капель не похоже, слишком шумно.

Через несколько шагов они услышали звук, заставивший их замереть на месте. На этот раз сомнений быть не могло: это был гортанный смех, усиленный эхом.

Саймон Рэнкин крепко сжал руку Андреа. Шум смолк так же неожиданно, как возник. Беллмэн оглянулся, он был явно испуган.

— Дьявол его побери! — пробормотал он.

— Прекратите чертыхаться! — прикрикнул Рэнкин. — Здесь это опаснее всего. Вы погубите нас всех!

— Извините, — оробевший Беллмэн повел фонарем по сторонам, будто надеялся разглядеть что-то, притаившееся в тени. — Но что все-таки происходит?

— То, чего мы и ждали. Силы зла окружают нас. — Саймон задумался. Пора было приступать к изгнанию дьявола. Пожалуй, можно начать прямо здесь. Он снял с плеча сумку и уже собирался поставить на землю, как вдруг услышал вдалеке шаги. Они приближались.

— Кто-то идет! — Беллмэн попятился, фонарь дрожал в его руках, освещая проход перед ними. — Может, это мальчишка Рис.

— Может быть, он, — ответил Саймон, — а может, и нет. Сейчас увидим. Будьте бдительны и молитесь вместе со мной. — Он начал негромко читать пятьдесят девятый псалом: "С Богом мы окажем силу, Он низложит врагов наших…"

Из мрака показалась фигура человека. Он остановился на границе света и тьмы. Лицо было густо покрыто сланцевой пылью и его трудно было узнать. В одной руке он держал кирку, другая была повреждена, на пальцах запеклась кровь; защитный шлем был помят.

— Стаффорд! — Саймон Рэнкин не мог скрыть изумления. Он объяснил спутникам, что перед ними один из тех, кого завалило у подножия фуникулера вместе с командой Мэтисона. — Наверное, он с тех пор и блуждает по шахтам.

Пришелец молча смотрел на них, его лицо медленно расплылось в гримасу, которая должна была означать улыбку: "Хорошо, что вы пришли". Слова прозвучали глухо и невыразительно и завершились болезненным стоном.

— Вы живы, слава Богу! — Саймон шагнул к нему. — А что с остальными?

— Их завалило, когда рухнула кровля. Я почти пробился к ним… может, вы мне поможете.

— Вам нужно отдохнуть, дружище, — Рэнкин заметил рану на руке и ссутулившиеся плечи. — Послушайте, отсюда недалеко до поверхности. Мы…

— Нельзя терять ни минуты, — оборвал Стаффорд. — Еще немного, и они умрут. Втроем мы откопаем за час, — пустой взгляд остановился на Андреа, — леди тоже могла бы помочь.

— Лучше поднимемся за помощью.

— Я сказал, нет времени! — Стаффорд почти кричал.

По спине Саймона пробежал холодок. Что-то здесь было не так. Стаффорд был жив, он несомненно не был привидением, и все же…

— Так и быть, ведите нас к завалу.

Стаффорд повернулся и побрел, пошатываясь. И тут Саймон Рэнкин понял, в чем дело: Стаффорд не освещал себе дорогу и, кажется, не нуждался в этом.

Рэнкин сжал пальцы Андреа, желая предупредить ее. У нее перехватило дыхание: она поняла.

Шедший впереди человек ни разу не оглянулся, чтобы посмотреть, следуют ли они за ним. Он шел, сгорбившись, почти согнувшись пополам. Каска то и дело задевала о своды, но он, казалось, не замечал ударов.

В кармане у Саймона лежало небольшое серебряное распятие. Он весь был как натянутая струна, готовый мгновенно действовать в случае необходимости. Силы тьмы подчинили Стаффорда, намеренно оставив его в живых, чтобы он служил приманкой для других жертв.

— Далеко еще? — громко спросил Саймон, замедляя шаг. Они вышли из главного туннеля, миновав несколько просторных пещер, наподобие той, что показывали туристам. Рэнкин надеялся, что Малькольм Беллмэн запоминает дорогу.

— Здесь! — Стаффорд остановился посреди большой, высокой пещеры и указал киркой на противоположную стену. Посветив фонарем, Саймон увидел, что обвал там действительно был. Но вряд ли он произошел недавно, хотя на твердом камне виднелись свежие следы ручного инструмента. Видно, кто-то пытался пробить завал. Не выпуская Стаффорда из виду, Саймон подошел поближе, чтобы как следует разглядеть стену.

— Это ты сделал? — он постарался задать допрос как можно небрежнее.

— Да, — глаза на почерневшем лице на миг оживились.

— Тогда я уверен, мы сможем помочь. Кирки нам не понадобятся… а вот несколько молитв будут весьма кстати!

— Нет! — раздался умоляющий вопль.

Но Саймон Рэнкин уже громко молился по-латыни. Стаффорд дернулся, как от удара током. В тот же миг поднялась раненая рука и кирка взвилась в воздух.

Малькольм Беллмэн действовал мгновенно. Годы подземных исследований научили его, что от быстроты реакции зависит все: быть ли погребенным под завалом или выбраться невредимым. Он прыгнул вперед и резиновым футляром от фонаря, как полицейской дубинкой, сильно ударил нападавшего по лицу.

Стаффорд охнул. Кирка царапнула сланец в нескольких дюймах от головы Саймона и упала с лязгом.

— Держите его! — крикнул Рэнкин, ухватив Стаффорда за руку. — Я должен был предвидеть…

Стаффорд сопротивлялся, пинаясь тяжелыми ботинками, казалось, сил у него прибавилось, так что они вдвоем с трудом удерживали его.

— Андреа, — прохрипел Саймон. — В моей сумке… вода, смотри, не разлей — брызни ему в лицо!

Андреа бросилась исполнять приказание. Дрожащими пальцами она отвинтила пробку и налила немного святой воды в ладонь, а потом брызнула ею на искаженное лицо сопротивляющегося человека.

Стаффорд взвыл, будто с него сдирали кожу. Выкрикивая ругательства, он извивался, пытаясь укусить руку, осенявшую его крестным знамением. На губах выступила пена, он был похож на взбесившегося зверя. Поскользнувшись, он упал и был крепко прижат к земле.

Перекрывая безумные вопли, раздался громкий, уверенный голос Саймона: "Господи, Боже всемогущий, Ты — крепкая защита от врага, смертью смерть поправший и победивший того, кто властен над смертью, низвергни Сатану и сотвори так, чтобы расточились силы зла и пало владычество их над этою душою; да войдет в нее Христос". Неожиданно наступила жуткая тишина. В тусклом свете фонарей трое мужчин застыли в странных позах. Никто не шевелился, даже Стаффорд перестал бороться. Андреа подумала, что он умер.

Саймон Рэнкин выпрямился. Направив на него луч фонарика, она увидела, что его лицо блестит от пота.

— Что с ним случилось? — первым нарушил тишину Беллмэн.

— Он был одержим дьяволом, — вяло ответил Саймон, совершенно обессиленный. — Я изгнал нечистую силу, теперь он спасен.

С отвращением Андреа вспомнила, как сама стала добычей Сатаны, как завладели ее душой и превратили в послушного робота. Стаффорд сел и, широко открыв глаза, недоуменно огляделся: "Что… со мной?"

— Не волнуйтесь, — Саймон помог ему подняться. — Первый раунд в этой долгой схватке мы выиграли. Что вы помните, Стаффорд?

— Я… туннель фуникулера рухнул и раздавил вагоны. Все как с ума сошли. Мы обвиняли во всем Мэтисона. Он стал убегать, мы за ним. Потом разделились и потеряли друг друга, — он испуганно вздрогнул, — и тогда я нашел Тримэйна… он был мертв.

— Постарайтесь об этом не думать, — Рэнкин понял, что здесь, во тьме проклятой шахты, эти слова звучат глупо, но больше ничего не пришло в голову. Усилием воли он взял себя в руки. Ему понадобится вся его сила, битва только началась.

— Что теперь делать? — Беллмэн оглянулся туда, откуда они пришли, всем сердцем желая оказаться сейчас на свежем воздухе. Он был изрядно напуган.

— Слышите! — Стаффорд резко обернулся. — Шум какой-то. Голоса. За этим завалом кто-то есть!

И они услышали знакомые стоны, жалобный плач. Звуки доносились из того самого места за толстой стеной обрушившихся камней, где, по словам околдованного Стаффорда, были пленники.

— Что там? — Стаффорда охватила паника.

— Успокойтесь, — Рэнкин старался говорить уверенно, опасаясь, что Стаффорд бросится бежать. — Именно это место мы искали, здесь много лет томятся в вечной тоске души несчастных. Мы снова должны прибегнуть к экзорцизму. Помолимся Господу, дабы нам и впредь сопутствовала удача.

Крики за стеной стали громче, и они расслышали: "Не оставляй нас, Джетро!"

Они стояли в темноте, прижавшись друг к другу, и вдруг почувствовали, как земля задрожала под ногами. Вдалеке раздался грохот, он нарастал, стремительно приближаясь. Стены и потолок ходили ходуном, отовсюду посыпались камни.

— В укрытие! — завопил Саймон, одной рукой крепко прижимая к себе Андреа, а другой сумку с драгоценным сосудом. — Назад в туннель. Пещера может рухнуть каждую секунду. Все повторяется. Джетро хочет снова похоронить свои жертвы под обвалом. И нас вместе с ними!

Они бросились назад, в туннель и достигли его в тот миг, когда стена, отделявшая их от погребенных, со страшным грохотом, как при подземном взрыве, провалилась внутрь, подняв клубы удушливой пыли.

И среди этого грохота они услышали отчаянные крики погребенной рабочей смены, плач детей, осознавших, что им никогда не выйти отсюда.