Пожиратель Ци 4

Глава 89

Мощь оружия действительно пугала, особенно в сочетании с отсутствием сильных визуальных или звуковых эффектов. Просто ррраз — и пространство испещрено паутиной разрывов, уничтожающих все. И доработка механизма была нужна, чтобы иметь возможность наносить слабые удары во время тренировок. И еще желательно сделать штук десять таких маломощных «стержней-пушек», чтобы иметь возможность атаковать в разных местах. Уже с этого момента я понимал, что форт слишком слаб для такого оружия. Форт при постоянной загрузке и в условиях осады сможет принимать энергию лишь от двух-трех сотен адептов.

Нужно строить сооружение гораздо, гораздо большего размера. И суть была даже не в размере, а в том, чтобы с относительным комфортом разместить пару тысяч адептов, которые смогут насыщать строение энергией. Тогда такая крепость будет нерушима. Форт еще не был достроен, а мой разум уже просчитывал варианты — какой будет первая школа-крепость?

Затем запустили бытовые артефакты для садов и сохранения продукции. Их расход энергии был куда меньше и компенсировался десятком адептов, которые вливали энергию в течение дня. Спустя буквально неделю, когда форт еще не был закончен, показали быстрый рост первые травы и растения, пригодные для производства пилюль. Очень быстро!

Пока я колдовал над камнем и металлом, Мико нашла свое призвание. Древние знания Феникса, ставшие ей доступными, рвались наружу. Она начала с малого — собрала мастеров Школы Белого Тигра и самого Лин Чжэна. Ее глаза горели новым энтузиазмом.

— Ваши методы циркуляции ци устарели, — заявила она без обиняков, рисуя в воздухе сложные траектории огненным пальцем. — Школа Пламенной Птицы тысячелетия назад открыла пути, которые ускоряют рост в разы и уменьшают риск срыва. Смотрите…

Она показывала техники медитации, которые казались парадоксальными — не концентрация, а расслабленное «позволение» энергии течь так, как она сама того желает. Нюанс был в том, что такой метод требовал невероятно чистого тела, свободного от токсинов. Но и это было возможно. Она демонстрировала медитационные стойки, где ци использовалась не только для техник, но и просто для усиления регенерации, улучшения работы разума. Она говорила о гармонии с внутренним огнем, а не о подавлении его. Хоть и говорила она об огне, её методы были зачастую универсальными, подходящими всем.

Результаты ошеломляли. Адепты, годами топтавшиеся на месте, ощущали прорывы. Лин Чжэн, человек консервативный, поначалу смотрел на Мико с непониманием, а потому и с недоверием. Однако, свойственная ему вдумчивость и умение видеть суть, заставили его по-новому взглянуть на ее методы — с уважением и… благодарностью. Его собственная ци, всегда казавшаяся ему предельно отточенной, заиграла новыми гранями, стала глубже и послушнее. И тем не менее, ему открытость Мико казалась парадоксальной — та же школа Белого Тигра, считающаяся честной и благородной, делилась техниками и секретами только со своими верными членами.

Но Мико не остановилась на элите. Увидев изможденных, но полных надежды простых рабочих и солдат, пришедших со всего королевства, она начала проводить открытые уроки на краю стройки. Она упрощала древние техники, делая их доступными даже для новичков. Она учила их не сложным боевым приемам, а основам: как чувствовать ци природы, как восстанавливать силы быстрее, как снять усталость и укрепить тело простейшими потоками энергии.

— Каждый может стать сильнее, — говорила она, — не до уровня мастера, но достаточно, чтобы выжить, работать, защитить близких. Знания не должны быть привилегией избранных.

Ее уроки собирали толпы. Люди, измученные войной и разрухой, жадно ловили каждое слово, каждое движение. В их глазах загоралась не только надежда, но и искра собственного достоинства. Мико расцвела. Восстановление Школы Пламенной Птицы из пепла стало ее миссией, ее огнем, который она несла другим. Причем название этой школы могло быть любым. Дело в самой передаче знаний. И это было чем-то очень необычным для этого времени и мира — пока многие продолжали скрывать свои знания, Мико щедро делилась ими со всеми, кто готов был учиться.

Тем временем мои дни на стройке сливались в череду напряженной работы, спаррингов, культивации и… неожиданного уюта. Формировалась своя, особая жизнь у подножия Стены. Форт рос как на дрожжах. Его стены, сложенные из того же камня из каньона, пропитывались ци фундамента по мере постройки и уже поднимались вровень со Стеной. Они, по сути, являлись продолжением накопителя, и это было хорошо. Энергоемкость у форта будет немного больше, чем я рассчитывал. В целом, форт служил уже сейчас верой и правдой людям — он их объединял. Это был символ. Символ того, что люди начинают отвоевывать землю у хаоса.

Моя мастерская — а я обустроил её рядом с центральным камнем-накопителем — превратилась в сердце артефактного производства. Стеллажи ломились от заготовок: металлические прутья для новых «стержней», плитки для защитных узлов, болванки для бытовых артефактов. Что интересно, теперь рядом со мной не было «доноров» энергии. Ведь невидимая мышца, отвечающая за Волю, уставала гораздо быстрее, чем у меня кончалась хотя бы половина энергии.

Ограничитель же для пространственной пушки получилось сделать по принципу «водопроводного крана». Не уменьшение мощности выстрела, а банальное пресечение потока энергии, поступающего из фундамента в сам артефакт. Реализовано это было с помощью «ключа-амулета» — приложил его к стержню, и энергия полилась внутрь полноводной рекой. В итоге пушка могла стрелять хоть «щелчками», разрывающими пространство на один-два метра, хоть полным зарядом, оставляющим пятидесятиметровые шрамы на земле. Но, к сожалению, все зависело от сноровки и чувства времени стреляющего. Полный заряд в пушке накапливался за шесть секунд. Этот метод не был совершенным — мне хотелось поставить какой-то визуальный индикатор заряда, но это было сложно, и в текущих реалиях бессмысленно. Гораздо проще приучать адептов прикладывать амулет на секунду или две.

На тренировки отрядили десяток самых хладнокровных адептов из Школы Белого Тигра и северян. Их первые выстрелы, даже на минималке, заставляли сердце сжиматься — теперь, когда оружие было не в моих руках, я в полной мере разделил опасения Лин Чжена — сила, доступная отныне не только мне, пугала и завораживала одновременно. Сам Лин Чжэн, наблюдая за учением, лишь хмурился глубже, но молчал. Практика была необходима.

Поселение за стеной чем дальше, тем быстрее начинало расти. Когда я отправил Трору партию бытовых артефактов, ответ не заставил себя ждать, и из королевства потянулся все расширяющийся поток. Волнами прибывали обозы с припасами и людьми — для участия в этой стройке и следующих, новые адепты, будущие ученики и воины. Приезжали и семьи с детьми, которым Мико была особенно рада. Те из них, кто хотел стать действительно мощными адептами, имели уникальную возможность — изначально строить фундамент силы с помощью куда более совершенных инструментов, чем те, что им были доступны прежде.

Мелкие разногласия между «старичками» и новыми людьми были, но они быстро стирались, когда люди видели первый форт, что строился совместно, всеми силами.

Но настоящей душой растущего поселения стала Мико. Ее «народная академия» на краю стройки превратилась в нечто большее, чем просто уроки. Каждое утро и вечер она собирала вокруг себя людей — и не делала разницы между теми, кто тут давно, и новоприбывшими. Солдаты, рабочие, беженцы, дети, мастера школ, старики, прибившиеся к обозам — для нее равны были все. Её золотые глаза светились терпением и искренней радостью, когда кто-то из учеников впервые ощущал поток ци в зерне или снимал усталость простейшей техникой дыхания.

Пару раз даже доходило до раздачи тумаков — строители прерывали работы, чтобы оказаться на уроках, а солдаты убегали с патрулей. Однако я лично и другие мастера поработали над дисциплиной, разгоняя всех по своим местам. Все равно после каждого совместного приема пищи люди постоянно тренировались и показывали друг другу, чему учила их сегодня Мико. Не все конечно, но, как правило, у каждого костра находились такие люди.

— Не зажимайся, — какой-то солдат пытался говорить возвышенно, неумело копируя спокойную манеру Мико. — Ци — как вода. Если ты напряжен, она застаивается. Расслабься. Позволь ей течь. Представь тепло в центре груди… Да, вот так. Не старайся «сделать», позволь «случиться».

Я иногда наблюдал за ее уроками, прячась в тени недостроенной сторожевой башни. Видел, как суровые северяне, привыкшие к жестким тренировкам, сначала скептически хмурились, а потом, ощутив непривычную легкость после ее медитаций, начинали смотреть на нее с растущим уважением. Видел, как загорались глаза у изможденных строителей, когда они обнаруживали, что могут работать дольше без изнеможения. Видел, как подростки, дрожа от волнения, раз за разом вставали в медитационные стойки, очищающие тело. И, судя по результатам, совсем скоро будет много адептов с появившимся зерном силы на крепком фундаменте.

Ее подход был революционным. Она не делила на «достойных» и «недостойных». Знания были подобны огню — они должны светить всем, кто к ним тянется. Это вызывало ропот у некоторых консервативных мастеров и старейшин Школы Белого Тигра. Я слышал обрывки разговоров:

— … Да как она смеет! Это же основы внутренних техник!

— … но она же показывает только самое простое, общедоступное…

— Общедоступное? Дыхание «Рассветного Тигра»? Это техника стоит триста баллов! А она — всем подряд!

— И что? Боишься что все наши ученики сбегут к ней?

— Надо найти управу на эту девчонку!…

Лин Чжэн долго наблюдал за этим со стороны, видя все нарастающее недовольство старейшин.

— Керо, — обратился он ко мне как-то раз, — не обижайся на этих надутых стариков. Они просто завидуют, что у них нет таких знаний, как у твоей подруги.

— Зависть — плохое чувство для адепта. Думать надо о своем развитии, а не о чужих успехах, — заявил я, глядя ему в глаза и немного улыбаясь. — Да и точно ли там только зависть? Может есть желание уничтожить то, что им не принадлежит?

— Вот ты и заговорил, как настоящий старейшина школы, Кер’О. Даже не знаю, радоваться мне или бояться. Может, все же станешь главой Школы?

— Угомоните этих «надутых стариков», — ответил я, — и тогда я не поотрываю им всем головы одному за другим.

Лин Чжэн же тихо, но грустно улыбнулся. Он понимал, что мои слова справедливы. Да и в целом, после наших спаррингов он изменился, немного…

Если чуть оглянуться назад, на тот момент я еще не понимал, как так вышло, но изначально чисто тренировочная идея почему-то привлекла слишком много внимания. Глава школы тренируется со старейшиной, казалось бы, что в этом такого? Но когда один из них Лин Чжэн, а второй — Керо, эта затея обречена на внимание, если бы она была озвучена вслух. Но она не была…

Изначально я хотел проверить, как будет работать Воля во время схватки с серьезным адептом, однако я очень недооценил свою силу. Я стал сильнее после встречи с Люцианом, во многом благодаря Мико, но не понимал, насколько…

К назначенному времени, раннему утру, когда прохлада еще цеплялась за землю, а фундамент форта светился ровным янтарным светом — вокруг тренировочной площадки у подножия строящейся стены собралась толпа. Пришли не только адепты Школы, но и северяне, строители, даже женщины с детьми, которых Мико учила чувствовать ци. Все хотели увидеть столкновение легенд.

Лин Чжэн стоял напротив меня в своих белоснежных доспехах, его клинок еще покоился в ножнах. Лицо его было спокойно, но в глубине желтых глаз горело что-то, что я не сразу понял.

— Шумно тут, конечно. Начнем? — спросил я.

— Всегда готов к испытанию силы, Кер’О, — ответил он, и его клинок с тихим шипением вышел из ножен. Белое лезвие замерло перед ним, острием вниз, в боевой стойке Школы. — Покажи мне, что значит твоя «Воля».

Он атаковал первым. Молниеносно. Клинок превратился в серебристую молнию, рассекающую утренний воздух. Удар «Коготь Тигра» — техника, которая считалась одной из базовых. Однако, в его исполнении она была совершенна, наполнена сокрушительной мощью пятой стадии, сконцентрированной в острие.

Раньше я бы увидел лишь размытое движение и полагался на инстинкт. Теперь же… Теперь я видел. Видел потоки ци, бьющие из него, текущие по каналам реки, вливающиеся в клинок. Видел малейший изгиб его запястья, предвещающий траекторию. Мир замедлился. И я не стал уворачиваться или блокировать клинок.

Я шагнул навстречу удару.

В груди забилось Драконье Сердце. Ци хлынула наружу, а вместе с ней чистая, властная Воля. Она сгустилась передо мной невидимым, но абсолютно реальным барьером — не щитом, а запретом. Запретом на движение, на силу.

БАММ!

Звук удара был глухим, словно завяз в волевом барьере. Воздух содрогнулся, и если бы мастера школы не поставили защиту, кто-то из зрителей точно бы пострадал. Белый клинок Лин Чжэна завибрировал с пронзительным воем, остановленный в сантиметре от моей груди. Его рука дернулась назад, будто ударившаяся о камень, лицо исказилось от шока и боли — не физической, а от столкновения с абсолютной, непреодолимой силой. Его ци, его техника, его мастерство — все разбилось о простую волю «не пустить».

Я не стал ждать. Моя рука двинулась, — не быстро, но с неотвратимостью горного обвала. Без техники, без изящества. Простой толчок ладонью, усиленный той же Волей. ТУМ! Он не успел даже поднять клинок для блока. Удар пришелся ему точно в центр груди. Белые доспехи треснули, как яичная скорлупа. Лин Чжэн взлетел в воздух, как тряпичная кукла, перевернулся и рухнул на землю в десяти метрах, подняв облако пыли.

Тишина. Абсолютная, гробовая тишина воцарилась на площадке. Ни шепота, ни вздоха. Только шипение остывающего металла доспехов Лин Чжэна и ровный гул фундамента. Глаза зрителей были выпучены, челюсти отвисли. Сильнейший воин королевства, Глава могущественной Школы, был повержен… одним ударом. Без блеска техник, без шума сражения. Просто… сметен.

Лин Чжэн закашлялся, с трудом поднимаясь на одно колено. В его глазах не было ни гнева, ни унижения. Там было… облегчение. Глубокое, почти блаженное облегчение, смешанное с изумлением. Он поднял голову, его взгляд встретился с моим.

— Так вот… — прохрипел он, — вот она какая… сила нового времени. Я… я больше не сильнейший. — Он сказал это не с горечью, а с каким-то странным восторгом. Как будто с его плеч свалилась гора. — Слава Небесам.

Он встал, шатаясь, но твердо. Игнорируя трещины на доспехах, он подошел ко мне. Не для того, чтобы продолжить бой. Он остановился в шаге и… поклонился. Низко, как равному, а может, и как превосходящему.

— Почетный старейшина Кер’О, — его голос набрал силу, звучал громко и четко, чтобы слышала вся ошеломленная толпа. — Твоя мощь, твоя воля… Они превосходят всё, что я знал. Школа Белого Тигра нуждается в таком мече. Королевство нуждается в таком щите. Я… — он выпрямился, смотря мне прямо в глаза, — я устал нести бремя сильнейшего. Устал быть последней надеждой на краю пропасти. Прими пост Главы Школы. Поведи нас вперед.

Ропот прошел по толпе. Шок сменился пониманием, затем — растущим гулом одобрения. «Кер’О! Глава! Кер’О!» — закричали сначала единицы, затем десятки голосов.

Я смотрел на Лин Чжэна, на его усталое, но просветленное лицо. Казалось, он освободился. Освободился от груза, который тянул его годами.

Я покачал головой. Какого хрена? Такие вещи прилюдно заявлять, даже наедине не обсудив. Или… Рассчитывал, что я соглашусь из-за давления толпы? Но зачем ему это? Где я, а где пост главы? И кажется, я понял, как люди узнали об этом спарринге. Хитрый старикан…

— Нет, Лин Чжэн.

Тишина снова упала на площадь. Даже гулявший ветерок будто замер. Удивление и разочарование мелькнули в глазах старого воина.

— Нет? — переспросил он, не веря.

— Нет, — повторил я. — Ты — Глава Школы. Ее душа, ее мудрость, ее история. И не надейся уйти на пенсию так рано. А я… — я обвел взглядом толпу, — я лишь меч. Мое место — не в кабинете и не на совете старейшин. Мое место — здесь, на переднем крае. Строить крепости. Создавать артефакты. Рубить демонов. — Я в ответ поклонился ему так же низко. Затем, как и он после поклона, заговорил громче. — Глава школы Белого Тигра Лин Чжэн, твоя мудрость и честь превосходят всё, что я знал!

Лукавил ли я? Пожалуй. Тогда, на долю секунду, у меня промелькнула мысль — зачем ему этот цирк? А потом… Понимание пришло. Не особо приятное, надо сказать. Нельзя было не заметить наши особые отношения с Мико и вспышки парной культивации. Он хотел смутить меня с помощью толпы, застать врасплох и передать номинальный пост главы, намертво привязывая и меня, и Мико ко своей школе. Почему пост номинальный? Так он и сам много раз говорил, что у совета старейшин слишком много власти… Гребанные интриги…

Ну и грустный вывод сразу последовал за этим всем — Школа белого Тигра, как бы она ни была честна, справедлива и все в таком духе, оставалась школой старого типа. И с этим ничего не поделать — не отрывать же на самом деле головы всем старейшинам?..

Рев толпы был оглушительным. «Лин Чжэн! Кер’О! Школа! Вперед!» Крики сливались в единый гул одобрения и надежды. Никакого раскола. Только единство старой мудрости и новой силы.

Пока толпа ликовала, Лин Чжэн наклонился ко мне, его голос стал тише:

— Спасибо, Кер’О. И не держи зла на старика — не хотел я этого всего.

Я наконец-то смог разглядеть то странное, что видел в его глазах с самого начала. Вина… А сейчас намекает, что все произошедшее не его задумка? Ну, поверим, за старые заслуги…

— Когда нормальный спарринг устроим, без поддавков и свидетелей? — так же тихо спросил я.

А то, что Лин Чжэн поддавался, и специально подставился под удар было очевидным. Как и то, что свой удар он начал рассеивать перед столкновением. По крайней мере, для меня.

— Можно вечером, — кивнул глава школы, а в его глазах мелькнуло обещание хорошей трепки.

Реальные спарринги оказались довольно полезны — Воля была могучей, но не всесильной. И если я на максимум использовал обычные техники ци, усиленные Волей и потоком, я побеждал секунд за десять.

Если я использовал только демоническую силу и поток, мы бились на равных.

Однако, использовать все свои силы… Боялся я навредить старику. И понял, что подстава с передачей поста была не его идеей. Это позволило мне выдохнуть. И объясняло мою злобу в адрес «надутых стариков». Все же интриги и провокации я очень не люблю, особенно когда бьют по слабому месту. Моим слабым местом, с которым, однако, я справлялся все лучше, была толпа. Спасибо Хаггарду, хоть плащ его фирменный надевай…

С того дня мы каждый день тренировались с Лин Чженом, часто к нам присоединялись Чоулинь и Линфей, которые, как оказалось, за время пути к Стене сблизились настолько, что стали жить вместе…

А вечера… Вечера принадлежали Мико. Наша парная культивация стала не только тренировкой силы, а ежедневным ритуалом, глубочайшей формой общения. Мы уходили за пределы лагеря, на тихую возвышенность с видом на растущий форт и темную равнину. Там, под сенью звезд, мы сливались в танце энергий. Алое золото Феникса и бело-золотое Сияние Дракона переплетались, создавая вихрь, который казался живым существом. Через эту связь текли не только потоки ци, но и эмоции, мысли, отголоски воспоминаний. Я чувствовал ее радость от успехов учеников, легкую грусть по деду Гу Луну, ее непоколебимую решимость возродить наследие Феникса. Она чувствовала мою усталость от бесконечной работы над артефактами, мою тревогу о будущем, мою ярость на старперов-интриганов, и… мое восхищение ею. Это было одновременно блаженство и испытание. Но мы справлялись.