Под напором стали и огня

Глава 48

— Сволочи, какие сволочи! Они сбивают наши истребители!

Командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Апанасенко ругался сквозь стиснутые зубы — такого он никак не ожидал, хотя последнее время только о нападении японцев и думал. Ведь совсем недавно, позавчера, он говорил по телефону с маршалом Куликом, своим давним товарищем, и тот вполне логично доказал, что самураям нет никакого смысла нападать на Дальнем Востоке и Забайкалье. Ладно бы в прошлом году, когда полтора десятка кадровых дивизий отправили эшелонами на Москву, но не сейчас, ведь за истекший год численность дивизий возросла в полтора раза, а бойцов и командиров стало полтора миллиона. Причем значительная часть красноармейцев с боевым опытом — среди личного состава теперь стали постоянно проводить ротацию, отправляя на полугодичную командировку на фронт. А теперь в этом нет нужды — воевать придется здесь, потому что это не провокация, а началась самая настоящая война.

— Наши самолеты, товарищ генерал! Это «лаги»!

Адъютант крутился рядом, стараясь закрыть своим собственным телом прижавшегося к стене старинного особняка командующего фронтом. Иосиф Родионович приехал к штабу фронта в самое утро, только вышел из машины, и тут началось — над Хабаровском неожиданно появились двухмоторные японские бомбардировщики в сопровождении множества истребителей. Барражирующие над городом И-16 тут же вступили с японцами в схватку, и сбили пару «бомбардировщиков» — Апанасенко сам видел, как загорелись вражеские самолеты и рухнули вниз. На «ишаков» тут же навалились вражеские истребители всей сворой, и как минимум сбили четверых — одна «тупорылая» машина рухнула в Амур, подняв высоченный столб воды. А японские самолеты принялись бомбить стоявшие на якорях мониторы — большие бронированные корабли, в девятьсот тонн водоизмещения, таких в составе Амурской флотилии было семь, с четырьмя башнями главного калибра на каждом. Команду одного японцы застали врасплох — вахтенные матросы только успели открыть огонь из одного крупнокалиберного пулемета, как корабль был тут же закрыт целым всплеском сброшенных на него бомб. И две точно взорвались — командующий заметил яркие вспышки. А вот на втором мониторе командир с экипажем проявили расторопность — успели поднять якоря и дали ход, а вражеские самолеты встретили огнем зенитные орудия. И теперь монитор уходил вниз по течению в сторону затона, а в небе начался ожесточенный бой между подоспевшими «лагами» и японскими самолетами — все же не зря в последнюю неделю велись круглосуточные дежурства.

Японцы все десять лет после оккупации Маньчжурии вели себя предельно нагло, постоянно устраивая провокации. Однако при этом постоянно ссылались на правительство Маньчжоу-Го, которое СССР был вынужден признать, чтобы не обострять отношения со страной Восходящего Солнца, еще двадцать лет назад чувствовавшей себя «хозяйкой» в русском Приморье. А советские посольства постоянно получали от «маньчжуров» один ответ, что «вопрос изучается», а в нападениях и обстрелах виноваты «хунхузы», местные разбойники, которых даже японцы не смогли извести. Только во время событий на Хасане и Халхин-Голе самураи прекратили лицемерить — открыто применили силу с целью «прощупать» боеспособность Красной армии. А к «маньчжурам» на какое-то время перестали обращаться, это квази-государство фактически являлось колонией Японии, и любое распоряжение местного императора Пу И, а также марионеточного правительства, полностью покорного завоевателям, должно было визироваться японским «послом» при дворе, которым всегда являлся командующий Квантунской армией. И о том, что делается на сопредельной территории, советская сторона была прекрасно осведомлена через многочисленную китайскую агентуру, в которой хватало как коммунистов, так и сторонников гоминьдана.

Последнее время сообщения становились все тревожней — японцы вели сосредоточение значительных войсковых группировок на приграничной территории. На аэродромы подвозилось топливо и бомбы, количество самолетов заметно увеличилось. В составе семи японских армий, входящих в Квантунскую армию, числилось больше двух десятков пехотных дивизий, с учетом входящих в их состав «маньчжурских бригад, несколько отдельных танковых полков, общей численностью до миллиона, на три четверти из японских солдат, при поддержке шести, а то семи сотен боевых самолетов. Кроме того имелось где-то с полутысячу танков и бронеавтомобилей, но вся эта бронетехника уже не шла ни в какое сравнение с прибывающими по железной дороге новыми танками Т-34 МК. Сосредотачивались и у границ Монгольской народной республики — но в основном кавалерия Мэнцзяна, из баргутов и чахар, 'туземная» пехота, и небольшие моторизованные японские части до полка включительно. Стало ясно, что если нападение состоится, то Монголия тут же окажется под ударом, японцы постараются сразу взять реванш за Халхин-Гол, где потерпели поражение в 1939 году.

Особую настороженность в последнее время вызывали участившиеся попытки переброски на советскую территорию значительного числа разведывательно-диверсионных групп, составленных из русских белогвардейцев. Их японцы широко использовали и зачисляли в специальную бригаду полковника Асано, и впервые задействовали еще на Халхин-Голе. И там было немало казаков атамана Семенова, к тому же на китайской территории в районе так называемого «Трехречья» были большие казачьи поселения из тех забайкальских станичников, что долгое время боролись против Советской власти. И это стало определенным сигналом, о чем Апанасенко немедленно доложил в Москву, а в разговоре со Сталиным понял, что нужно быть готовым ко всяческим «неожиданностям»…

— Японцы улетают! Отбомбились, сволочи!

Генерал Апанасенко встал на ноги — в небе над Хабаровском шел ожесточенный воздушный бой, но японские самолеты отбивались, и улетали на юго-запад. В небе оставались только дымные следы, оставшиеся после сбитых самолетов, которые рассеивал ветер. А из реки торчали верхушки башен затонувшего монитора, среди обломков плавали люди, некоторые забирались на искореженный остов мостика. К затонувшему кораблю устремились катера и лодки, на берегу суетились люди, размахивая руками.

— Немедленно в штаб, — произнес генерал, и заторопился к зданию — над городом начинали подниматься черные клубы пожаров…

После поражения в войне с Японией русское командование серьезно озадачилось восстановлением боевой мощи, особенно в бассейне реки Амур со всеми притоками. И в дополнение к казачьим войскам было решено добавить речную флотилию. В состав последней вошли канонерские лодки и бронекатера, но главной ее силой стали самые крупные в мире восемь речных мониторов, хорошо забронированных от огня полевой артиллерии, со 152 мм и 120 мм пушками в башнях. Именно они во время конфликта на КВЖД в 1929 году, прошли по Сунгари, нанеся китайцам существенный урон…